Женщинам на мануфактурах платили в 2 раза меньше чем мужчинам правда
§ 5. Европейское общество в раннее Новое время
Рост предпринимательской деятельности, развитие капиталистического хозяйственного уклада меняли состав и занятия европейского населения.
Предприниматели-капиталисты Нового времени.
С развитием предпринимательской деятельности увеличились численность и богатство капиталистических предпринимателей. Они имели своё дело в торговле, промышленности или банковской сфере. Позже, в XIX в., их назовут буржуазией. Само слово «буржуа» появилось во Франции ещё в XII в., так называли почтенных граждан города, владеющих собственностью и ведущих достойную жизнь.
Верхушку предпринимателей к середине XVII в. составляли купцы, ведущие международную торговлю, крупные банкиры и откупщики. Откупщики брали на откуп сбор какой-либо пошлины или налога, они выплачивали вперёд в казну определённую сумму денег, а затем сами собирали налоги и распоряжались собранными денежными средствами.
Крестьянская Европа.
Как и в период Средневековья, в начале Нового времени число городских жителей росло медленно и основная масса населения Западной Европы (9/10) по-прежнему жила в деревне и занималась сельским хозяйством.
С веками менялось и положение крестьян. Если в Средневековье крестьяне в основном были лично зависимы, то к началу Нового времени, с разрушением сеньориальных отношений, в своём подавляющем большинстве они стали лично свободны.
Правда, под влиянием революции цен, уменьшившей доходы дворян, в германских землях пытались лишить крестьян личной свободы и заставить их работать на барщине, но в целом для Западной Европы время крепостничества прошло.
В 1676 г. проповедник в Верхней Австрии так прославлял своё время: «Возблагодарим Бога: нет теперь больше в округе крепостных, и всякий сегодня может и должен служить, где пожелает!»
С развитием товарно-денежного хозяйства многие сеньоры позволяли крестьянам выкупать у них свою личную свободу, однако по обычаю считалось, что земля оставалась в собственности бывшего господина и крестьянин ею пользовался, но не мог распоряжаться (продать, купить без его согласия). Крестьянин получал землю во временное держание, в аренду. За пользование землёй полагалось нести в пользу господина различные повинности, денежные и натуральные. Чтобы получить необходимые деньги, крестьянину всё чаще приходилось обращаться к рынку — продавать свои продукты, а ещё нужны были деньги для уплаты налогов государству и церкви.
Дух предпринимательства подчинял себе и зажиточных крестьян. Они опутывали долгами и разоряли своих менее удачливых соседей, скупали их наделы в общинных полях, использовали наёмных работников — батраков. В их хозяйствах применялись усовершенствованные орудия труда — двухколёсные плуги, сеялки, молотилки. Таких крестьян, использовавших наёмный труд и технику, называют фермерами. В деревне произошло имущественное расслоение: одни крестьяне богатели, другие разорялись.
В целом же в Европе ещё в XVIII в. большинство крестьян обрабатывали землю примитивными орудиями труда, так как железо было дорогим. Пахали сохой, поле боронили и засевали, жатва производилась серпами.
В деревне царили суеверия. Пахать не начинали, пока поле троекратно не обходили вокруг с хлебом и зажжённой свечой. Семена просеивали на волчьей шкуре, проделав в ней обязательно — не больше и не меньше — тринадцать дыр.
Возможно, что испытания, посланные судьбой, выработали у крестьян такие свойства характера, как умение приспосабливаться к обстоятельствам, медлительность в принятии решений, боязнь любых нововведений, упорство в поисках средств существования. Крестьяне Северной Европы, например, были также рудокопами, ткачами, перевозчиками, занимались выплавкой железа и каботажным плаванием, шли в подёнщики. Без дополнительного дохода выжить было невозможно.
Новое дворянство.
Дух предпринимательства затронул и некоторую часть дворянства. Этот процесс можно рассмотреть на примере Англии, где с конца XV в. начались огораживания и всё больше землевладельцев, в основном представителей мелкого и среднего дворянства, вели хозяйство по-новому: превращали пахотные земли в пастбища, для чего захватывали общинные земли; сгоняли арендаторов с их наделов, а для работы нанимали батраков. В условиях оскудения части дворянства (одно из последствий революции цен) продажа шерсти давала возможность разбогатеть. Иностранные путешественники отмечали, что в начале XVII в. треть английской территории занимали пастбища, что стада овец, насчитывавшие тысячи, а то и десятки тысяч голов, бесконечной чередой тянулись по обеим сторонам дороги, простиравшейся от Лондона на север.
Кроме шерсти, эти дворяне также поставляли на рынок мясо, молочные продукты, хлеб и другие продукты питания. Таких дворян стали называть новыми дворянами или джентри. Применяя наёмный труд, они превращались в сельских предпринимателей-капиталистов.
Это изменило и их стиль жизни. Они поддерживали тесные отношения с городскими предпринимателями, вместе с купцами занимались торговлей, вступали с ними в родственные отношения. Стремление к обогащению было столь велико, что попытки королевской власти остановить процесс огораживания ни к чему не привели.
Однако оставалось и старое дворянство (чаще всего это были крупные землевладельцы-аристократы), не желавшее перемен и старавшееся сохранить свои привилегии.
Неоднородно было дворянство и во Франции. Существовало старинное родовое дворянство, живущее за счёт доходов от поместий, от службы при дворе и в армии. Короли не жалели для них подарков и пенсий. И всё же были обедневшие семьи из числа тех, кто не служил при дворе, а земли своего домена распродал давно. Их называли «воздушными» дворянами — ведь больше им ничего не принадлежало. Были и дворяне неродовитые, купившие себе дворянские титулы.
Несколько позже, чем в Англии, деловая активность охватила некоторые слои французского дворянства. В XVIII в. среди этих людей можно было видеть пайщиков торговых компаний, откупщиков, предпринимателей, участников создания колониальных поселений.
«Люди с дорожной обочины».
Мы можем рассмотреть положение наёмных работников на примере рабочих парижских мануфактур, где трудились мужчины, женщины и дети. Женщинам платили в 2 раза меньше, чем мужчинам, детям — ещё меньше. Заработная плата уменьшалась и в связи с тем, что в Париже было 37 праздников, помимо воскресений и понедельников, когда тол^е не работали. Рабочий день продолжался от восхода до заката солнца, широко применялись всевозможные штрафы и вычеты из зарплаты. Рабочие зачастую должны были жить на самих мануфактурах, за ворота которых они могли выходить только в праздничный день и только для посещения богослужения в ближайшей церкви.
Вместе с тем в раннее Новое время ещё существовала некоторая благотворительность. Своим беднякам город старался помочь, о них пытались заботиться, разрешали просить милостыню у церквей и на рынках. Бедняка жалели, но не презирали, потому что разорение, выгонявшее человека под открытое небо, угрожало всем.
В XVI в., когда появилась потребность в наёмном труде, толпы бродяг на дорогах вызывали у предпринимателей ненависть. Они видели в них только бездельников, которые могли бы стать дешёвой рабочей силой.
Власти принимали законы о нищенстве, запрещали собирать милостыню на городских улицах. За нарушение — суровая кара. В Германии, в городе Кёльне, бродяга, трижды пойманный за попрошайничество, приговаривался к повешению. В XVI в. в Англии издали такие жестокие законы против бродяг, что народ назвал их «кровавыми»: каждый желающий имел право насильно превратить бродягу в своего работника. Сбежавшего, но пойманного бродягу клеймили.
Был ли выход из такого положения? Каждый искал свой. Некоторые объединялись в банды, занимавшиеся грабежом, пиратством. Другие шли наёмниками на военную службу или нанимались в слуги. Но в слуги шли без охоты, ведь слуга себе не хозяин, днём и ночью он при господине. К тому же слуги были полностью бесправны. Слуга не выбирал себе хозяина — выбирали его. Если же он сам оставлял работу или его увольняли, то попадал в разряд бродяг. Когда на улице хватали девушку, не имеющую работы, ей выстригали волосы на голове и подвергали порке, мужчин же отправляли на галеры.
Зарождающееся капиталистическое хозяйство изменило состав европейского общества, положение и занятия различных слоёв населения. Увеличивается общее количество и богатство предпринимателей-капиталистов, втягивается в предпринимательскую деятельность дворянство, работники освобождаются от личной зависимости.
Проверьте себя
Подумайте
Комиссия по расследованию дел об огораживании. 1517 г.
(На основе королевской грамоты)
И дворянам случалось бедствовать
Собрание провинциальных штатов становилось праздником для этой разорившейся знати — тогда можно было на парадных обедах вознаградить себя за долгие дни питания всухомятку, по-крестьянски.
Правда ли женщинам меньше платят?
Один из основных феминистских мифов, на которых держится все их риторика, – это миф о том, что женщинам платят меньше, чем мужчинам. Иногда говорится про 25%, иногда про 30, иногда – про все 50. Но, в целом, феминистки указывают на статистику и называют разницу в средней заработной плате угнетением.
Правда ли, что средняя зарплата мужчин выше, чем средняя зарплата женщин? Да, это так. Является ли оное явление угнетением? Нет, не является. Почему? Потому, что при расчете зарплаты не учитывается то, кем работают мужчины и кем работают женщины, какие должности они занимают, а также то, работают ли они полный рабочий день или на полставки.
Для начала, те профессии, на которые, как правило, идут женщины, оплачиваются меньше, чем те, на которые идут мужчины. Например, я, в свое время, в качестве первого высшего образования, пошел учиться на факультет международных отношений – на дипломата. И у нас на факультете вообще практически не было женщин, хотя ВУЗ, казалось бы, гуманитарный и, согласно стереотипам, женщин там должно быть много (женщин-дипломатов, по-моему, вообще даже меньше, чем женщин-физиков). В моей группе, из 14 человек, было только 3 женщины, да и то, одну из них уже на втором курсе отчислили из-за того, что занятия она практически не посещала и на учебу положила большой и толстый болт. При этом, на факультете гуманитарных и прикладных наук, на котором готовили преподавателей, женщин было полно – практически все студенты там были женщинами, в том время, как парней там практически не было. Дипломаты, как правило, получают больше, чем преподаватели, потому зарплата выпускников моего факультета была, в большинстве случаев, выше.
При этом, при наборе на факультет, не было никакой дискриминации: даже наоборот, проходной балл для женщин был ниже, поскольку руководство хотело, чтобы на факультете было больше женщин – типа баланс чтобы был, или как-то так. Но женщины сами не шли на данный факультет – никто им не мешал.
То же самое я заметил, когда получал второе высшее образование: когда пришло время выбирать специализацию, ни одна женщина не выбрала специализацию финансиста, при этом, почти все (а их была половина группы) выбрали специализацию маркетолога, хотя финансисты, как правило, получают больше маркетологов. Опять же, никто не мешал им выбрать специализацию финансиста – даже напротив, куратор сокрушалась по поводу того, что ни одна женщина не пошла на эту специальность.
Всем известно, что технические специальности оплачиваются, как правило, лучше, чем гуманитарные, но, при этом, женщин на таких специальностях, обычно, кот наплакал, особенно в провинции. Мои друзья и коллеги, имеющие техническое образование, когда я им рассказывал, что у меня в группе из 14 человек было только 3 женщины, отвечали мне, что у них такое количество женщин было на весь поток. При этом, кстати, в советское время женщин, осваивающих технические специальности, было гораздо больше. В современной Латинской Америке их тоже гораздо больше, чем в России.
Еще одним моментом является то, что женщины чаще, чем мужчины, работают неполный рабочий день, что также отражается на размере их заработной платы.
Таким образом, для того, чтобы рассчитать, правда ли женщины получают меньшую зарплату, чем мужчины, необходимо сравнивать доход мужчин и женщин, работающих на примерно одинаковых должностях (например, инженеров и инженерих, юристов и юристок, средний класс со средним классом), работающих одинаковое количество времени (например, полный 8-часовой рабочий день).
В России никто подобные исследования, насколько я знаю, не проводил. Зато их проводили в США: профессор экономики Томас Соуэлл сравнил зарплаты мужчин и женщин среднего класса, работающий полный рабочий день. И что он выяснил? Что женщины не только получают не меньшую зарплату, чем мужчины, но их зарплата даже выше!
В одной из своих книг, Соуэлл, впрочем, указал, почему так получилось: женщины-работницы среднего класса работают, в основном, в крупных городах, где зарплата выше, в то время, как мужчины-работники среднего класса брались отовсюду, в т.ч., и из маленьких городишек. Потому так и получилось.
Но, в целом, исследование показало, что зарплата не зависит от пола и в случае, если женщина достаточно компетентна, она получает и соответствующую зарплату. Миф о дискриминации разрушен.
Ну и, напоследок, беседа Томаса Соуэлла с феминисткой:
Скидка на пол: Почему во всём мире женщины зарабатывают меньше мужчин
Работодатели ценят в женщинах точность, усидчивость и организованность. А ещё им можно меньше платить. Даже в развитых странах мужчины зарабатывают значительно больше женщин, занимая те же должности и выполняя тот же объём работы. Где-то разрыв постепенно сокращается, а где-то — как, например, в России — он сохраняется годами, и женщины сами просят меньше. «Секрет» приводит пять примеров, показывающих глубину этого неравенства.
Работодатели ценят в женщинах точность, усидчивость и организованность. А ещё им можно меньше платить. Даже в развитых странах мужчины зарабатывают значительно больше женщин, занимая те же должности и выполняя тот же объём работы. Где-то разрыв постепенно сокращается, а где-то — как, например, в России — сохраняется годами и женщины сами просят меньше. «Секрет» приводит пять примеров, показывающих глубину этого неравенства.
Женщины зарабатывают меньше, чем мужчины, во всём мире
Даже в развитых странах мужчинам платят больше, чем женщинам, выполняющим тот же объём работы, следует из очередного доклада The Global Gender Gap Report Всемирного экономического форума. Минимальная разница в зарплатах наблюдается в Северной Европе, где женщины в среднем получают 80–90% денег, которые платят их коллегам-мужчинам.
Россия по уровню зарплатного неравенства между мужчинами и женщинами занимает 75-е место из 144. Его коэффициент у нас составляет 0,691. В США, для сравнения, он равен 0,722, в Германии — 0,766, в Великобритании — 0,752. Из европейских государств чуть ниже нас в рэнкинге только Румыния (0,69), Чехия (0,69), Босния и Герцеговина (0,685), Кипр (0,684), Черногория (0,681), Греция (0,68), Словакия (0,679) и Венгрия (0,669).
© Борис Кавашкин, Валерий Христофоров / Фотохроника ТАСС
Всемирный экономический форум исследует эту тему с 2006 года. За это время ситуация изменилась во многих странах. Но не в России. По сравнению с 2015 годом мы потеряли в рэнкинге 22 позиции и пропустили вперёд, например, Украину. Во многих странах на старте карьеры женщины и мужчины оценивают стоимость своего труда одинаково, но с каждым повышением разница в зарплатных ожиданиях увеличивается. В России это не так, следует из исследования компании HeadHunter, изучившей базу своих резюме. Например, в категории «Рабочий персонал» соискатели-мужчины просят в среднем 38 127 рублей, женщины — 25 790 рублей. Мужчины, претендующие на позицию консультанта, хотят 83 194, женщины — только 47 787. На топ-менеджерских позициях мужчины в среднем просят 355 000, женщины — 180 000.
С возрастом разница в доходах мужчин и женщин, выполняющих одну и ту же работу, увеличивается
Зарплаты мужчин и женщин, работающих полный день, со временем, как правило, растут неравномерно. После 45 лет доходы начинают расти медленнее, после 55 лет стагнируют или даже снижаются.
Динамика доходов женщин начинает падать раньше, следует из исследования Американской ассоциации высшего образования для женщин (The American Association of University Women, AAUW). Если женщины до 35 лет в США, как правило, получают 90% того, что за ту же работу платят мужчинам, то после 35 лет — всего 74–82%.
© Игорь Зотин, Александр Николаев, Константин Тарусов / Фотохроника ТАСС
Самую высокую в карьере зарплату большинство женщин получает в возрасте 35–40 лет, говорится в исследовании компании PayScale. Мужчины достигают максимума в 50–55 лет. С другой стороны, достигнув 60 лет, только 45% мужчин сохраняют высокую должность, а женщинам это удаётся в 60% случаев. Россия занимает первое место в мире по числу женщин среди топ-менеджеров, следует из исследования компании Grant Thornton, но зарабатывают они при этом всё равно меньше, чем мужчины.
Женщинам чаще отказывают в увеличении оклада
Есть масса вполне репрезентативных исследований, показывающих, что женщины реже и менее настойчиво, чем мужчины, просят о прибавке. Но и у тех, кому достаёт решимости, шансы на увеличение зарплаты в среднем ниже, чем у их коллег-мужчин.
Женщинам, которые просят о прибавке, идут навстречу на 25% реже, чем мужчинам, следует из совместной работы Бизнес-школы имени Джона Касса (Великобритания), Уорикского университета и Университета штата Висконсин. Кроме того, женщинам реже выплачивают бонусы и премии.
Молодые матери зарабатывают меньше молодых отцов
Согласно исследованию PayScale, разница в зарплатах женатых мужчин с детьми и замужних женщин с детьми больше, чем в любой другой группе. С рождением каждого ребёнка женщина теряет в доходах 4%.
При этом мужчины парадоксальным образом чаще ставят семью на первое место. По оценке PayScale, каждый второй американский мужчина готов несколько раз в месяц пожертвовать работой ради выполнения домашних обязанностей. Женщин, которые ответили на этот вопрос так же, было всего 6%.
Женщины чаще мужчин не получают за свой труд вообще ничего
В докладе Oxfam говорится, что в 155 государствах есть как минимум один закон, который наделяет мужчину большими экономическими правами, чем женщину. Кроме того, даже в 67 развивающихся странах около 20% мужчин выступают против того, чтобы женщины ходили на оплачиваемую работу.
Фотография на обложке: Barbara Alper / Getty Images
Как, кем, какой ценой работали женщины во времена, когда «женщины не работали»
Идеал семейного очага девятнадцатого века известен каждому, правда, нешуточно сливается с образами американской семьи с рекламы пятидесятых: опрятная и спокойная мама хлопочет по дому, пока папа зарабатывает деньги или отдыхает от службы в кресле, с газетой в руках. Дети при этом заняты игрушками или книжками. Все при этом кажутся абсолютно счастливыми. Можно только удивляться, откуда столько счастья в маме, если её-то отдыхающей на этих идиллических картинках мы не видим никогда: даже во время всеобщего праздника она занята тем, что работает, устраивая этот праздник.
Правда в том, что в девятнадцатом веке точно так же, как в двадцать первом, семьи и в России, и в Европе редко могли себе позволить полагаться на зарплату одного только папы. Необходимость поддерживать общие семейные штаны заставляла всех этих и так постоянно работающих по дому матерей искать заработка. Заработок этот был обязательно меньше, чем у мужчины – ведь, говорили женщине, тебя всё равно кормит муж. Как будто, если бы муж с этим справлялся, женщине, нагруженной бытом, пришло бы в голову искать себе ещё работы.
Заработок, доступный девушке или женщине, очень сильно зависел от сословия, к которому она принадлежала. Дело было не только в умениях, но и в том, что было прилично или неприлично (то есть социальной смерти подобно) делать дочери и жене чиновника, дворянина или простого горожанина, не обременённого излишками грамотности. Дворянка, снизошедшая до стирки чужого белья своими руками – или до выращивания лука зеленщику на продажу, или до разноски по домам молока – считалась почти такой же падшей, как пошедшая воровать или попрошайничать по улицам.
Занятия делились на пристойные или непристойные не только по сословиям, но и по статусу (замужняя, незамужняя), и по возрастам. Некоторые занятия считались «вдовьими» или «старушечьими», некоторые – исключительно девичьими. Строгие границы в сословном обществе встречали женщину на каждом шагу.
Невидимые работницы
Довольно легко было заметить женский труд, проезжая сельской местностью в урожай: женщины вязали снопы, собирали фрукты, мяли лён. В России эта работа была преимущественно на собственную семью или на барина, в Европе же многие из этих женщин в полях и садах были батрачками, нанятыми работницами. А вот в городе большинство работниц оказывались невидимы, потому что брали работу на дом – часто из-за невозможности нанять своим детям даже копеечную няньку лет десяти, а чаще просто потому, что существовало много профессий, не требующих выхода из дома.
Для модных портных обычно шили незамужние швеи-надомницы. Швеям платили копейки, пенсы и прочую мелочь, в зависимости от страны – считалось, что сидеть с иголкой женщине нетрудно. Чтобы на самом деле прокормиться, девушка должна была сидеть за шитьём часов шестнадцать и более в день, не выходя из каморки, которую снимала. Швеи страшно уставали, страдали от профессиональных болезней (смещение шейных позвонков, прогрессирующая близорукость), недоедали и нередко болели туберкулёзом; выходом из этой профессии было замужество.
Замужние дамы и вдовы с детьми предпочитали подрабатывать, беря в починку чужую одежду. В отличие от протестантских стран, где поддерживать свою опрятность любым способом считалось за добродетель, даже самый бедный россиянин избегал того, чтобы зашивать прорехи и пришивать пуговицы самостоятельно, и искал женщину, которая сделает это за него.
Во многих русских городах разделяли портомоек и прачек, хотя, по сути, те и другие стирали чужое грязное бельё.
В прачки шли отчаявшиеся вдовы, девушки, которые думали пережить трудный период, пока не найдут мужа, жёны алкоголиков или инвалидов – а всё потому, что это была одна из самых тяжёлых физически работ, с постоянным риском увечий. Надо было возиться в щёлоке, разъедающем кожу, дышать паром, таскать тяжеленные корзины с мокрым бельём, полдня стоять внаклон. Постоянное выкручивание белья требовало не только хорошей силы рук, но и крепких суставов – иначе выворачивала прачка не только бельё.
Прачки стирали большие объёмы белья, портомойки же брали по одному-три комплекта одежды за раз, часто обстирывая одного и того же соседа, студента или молодого и небогатого офицера. За дополнительную плату они же чинили эту одежду. Впрочем, разделение на прачек и портомоек было нестрогим.
Женщины зарабатывали на жизнь поломойками и посудомойками (и взгляды мимо таких женщин скользили как мимо пустого места), плели кружева, «сидели» с больными (что означало, что они за ними ухаживали, поднимали их, ворочали, переодевая, обмывая, ухаживая за пролежнями), вязали на продажу, выращивали для зеленщиков пряные травы на окнах или в огородиках, выполняли мелкую работу для лавок и мануфактур – раскрашивали, приклеивали, обклеивали, набирали бусы, вертели искусственные цветы и так далее. Не на виду оказывались и обладательницы настоящих ремёсел, работающие на лавочников из дома: шляпницы, кукольницы, ткачихи, вышивальщицы, токарщицы, художницы ремесленного уровня и так далее.
Их жизнь осложнялась тем, что они имели право не на всякий заработок, если не хотели, чтобы от них отвернулись те, кто мог бы помогать. В России девушки шли в гувернантки, в учительницы девичьих пансионов, начиная с шестидесятых годов девятнадцатого века – в приказчицы (продавщицы), сельские учительницы и телеграфистки. Если про дворянку, девушку или даму говорили, что она «шьёт», это означало, что она фактически портная – просто это грубое слово к ней не применяли. Просто шили, не за деньги, все, и это в разговоре не выделяли. А даме, про которую это слово произносили вслух, считалось хорошим тоном дать заказ.
Многие работающие дворянки тайно зарабатывали перепиской нот или текстов, художественными переводами и корректурой текстов; те, кому повезло, писали статьи – не каждый редактор журнала или газеты связывался с женщинами. Отдельные дамы копировали чертежи. Ближе к концу века распространённой стала дача частных уроков – у себя или маленькой ученицы на дому.
Не только дома
Многие работающие женщины были на виду – и, если читать литературу девятнадцатого века внимательно, окажется, что там упоминаются не только страдающие барышни и старорежимные барыни. Работали кухарки в домах и поварихи на стройках или при рабочих артелях (вне города это, впрочем, был сомнительный труд, если только ты не сестра кому-то из работников – артельщики откровенно искали ту, что согласится спать с ними). Работали банщицы, заменявшие заодно модных мастеров педикюра там, где их не наблюдалось.
Работали повивальные бабки и профессиональные свахи, няни и горничные – и эти две работы часто были сопряжены с серьёзной физической нагрузкой и депривацией сна. Готовили мёртвых к похоронам тоже женщины, в городе обычно нанятые. Нанимали и плакальщиц.
На многие специальности в мастерские, на мануфактурах, фабриках и заводах предпочитали набирать девочек и женщин, отчасти из-за аккуратности и дисциплинированности, которая там требовалась, отчасти из представлений о том, с чем может быть связан труд женщины: женщины делали нитки, красили ткани, раскрашивали игрушки, стояли у механизированных ткацких станков, вертели папиросы и фасовали табак.
Женщины торговали на рынках или вразнос – зачастую то, что сами дома напекли, вырастили, изготовили или надоили. Они устраивали домашние детские сады, беря за деньги под призор несколько детей, собирали по домам тряпьё для продажи, например, в производство бумаги, будили по утрам (была в Британии такая профессия), убирали улицы (но в России это было преимущественно мужским занятием). По рекам тянули плоты и баржи бурлачки, в Поморье и на скандинавских берегах неплохо зарабатывали на жизнь рыбачки, на лесоповалах нередко можно было видеть сучкорубок, порой составлялись целые артели дровосечек – как правило, из вдов и осиротевших дочерей дровосеков.
Женщины работали в шахтах – в России речь шла чаще о должностях на сортировке и реже – о работе в забое, но в Британии они таскали гружёные углем тележки вместо более дорогих в эксплуатации ослов. В России зато на Волге можно было видеть грузчиц, и они составляли большой процент от грузчиков – до трети.
Каждый знал несколько кухарок и горничных, хотя бы одну учительницу и повивальную бабку. Но даже те женщины, что были на виду у всех, становились невидимыми, стоило обществу начать рассуждать о том, как распределены роли полов. «Мужчины работают, женщины занимаются детьми» – глядя поверх русых, чёрных, рыжих, седых женских голов, склонившихся над мойкой, чужим мокрым бельём, рудой, фабричным станком или снопом пшеницы, произносил благодушно обыватель. Впрочем, похоже, изменилось с той поры немного, потому что эту фразу мы слышим снова и снова – после исторически короткого времени плакатов о женщине-труженице и женщин, покоряющих «мужские» профессии. Но эту историю мы расскажем в другой раз.