так точно товарищ полковник читать полностью бесплатно
Так точно, товарищ полковник!
У вас появилась возможность начать слушать аудио данной книги. Для прослушивания, воспользуйтесь переключателем между текстом и аудио.
Глава 1
– Танька! Спорим, ты никогда не решишься? – Лена хихикнула, посматривая на меня.
– Я? Лен, ты меня на слабо не бери, – поправив волосы, спадающие на глаза, ответила я.
– Я не беру, а говорю, что ты не сможешь пройти кастинг на должность помощницы полковника, – сверкнула на меня зелеными глазищами рыжеволосая подруга.
– Я не хочу с ним работать в непосредственной близости, – передернуло я плечами. – Он же деспот!
– Зато, решишь все свои проблемы. Тебе нужно свою квартиру, а не комнатушку съемную у бабульки-одуванчика, – прищурилась Ленуська.
– Это да, но ты пойми, я на него боюсь даже смотреть, – сжалась я, вспомнив, как прожигал взглядом Дмитрий Александрович, когда я опоздала на несколько минут в свой отдел продаж.
– Да он на всех так смотрит, – махнула рукой Лена. – Ты надень «броню» и вперед!
– Легко тебе говорить, ты замуж собираешься, Митька у тебя что надо! – ответила я и поймала насмешливый взгляд напарницы.
– Конечно, что надо, только я выхожу на улицу и прогуливаюсь, а не несусь сломя голову на вторую работу. Ты уже реши, что тебе дороже, здоровье или немного потерпеть полковника, – откинувшись в своем кресле, проговорила подруга.
– Ты же знаешь, что мне постоянно поднимают квартплату. Олеся Вадимовна хороший человек, но скупая, – вздохнула я, вспомнила, как старушка в очередной раз сказала, что нужно платить на тысячу больше.
– Поэтому, я и хочу, чтобы ты съехала от этой ушлой старушенции, – фыркнула Лена.
– Я не хочу работать с полковником! – обиженно произнесла я и закрыла лицо ладонями.
– О, девчонки! Что это вы затеяли, без меня? – ворвалась в кабинет Лиля и плюхнулась в свое рабочее кресло.
– Спорю с Таней, что она не решится пойти на кастинг к самому полковнику, – не дала мне вставить и слова подруга.
– Круто, давай Таньча, я держу за тебя кулачки! – пододвинулась ко мне ближе Лилек.
– Девочки! Вы смерти моей хотите? – застонала я.
– Э-э-э не! Мы хотим, чтобы ты ушла от бабки-хабалки, – ответила Лиля.
Как-то девчонки решили зайти ко мне в гости на чай, так Олеся Вадимовна их чуть со ступенек не спустила, сказав, что они заразу в дом принесу и назвала их девушками легкого поведения. Мне потом высказывала больше часа, что я не имею права водить в ее дом посторонних.
Я бы уже давно нашла что-то другое, но я пообещала ее дочери, моей покойной маме, что буду присматривать за бабушкой. Которая меня даже не признала и не считает внучкой.
Как говорит Лена: «Хоть хреновенькая, но родня».
Лиля с ней совершенно не согласна и просит меня по-тихому уйти от Олеси Вадимовны. А я не могу. Обещание держит.
– Зачем мне идти к полковнику? – я переводила взгляд с одной на другую и ждала хоть какой-то подсказки.
– Тань! Сегодня последний день кастинга, ну что ты теряешь? – умоляюще смотрела на меня Лена.
– Спорим, что ты не дойдешь до кабинета Дмитрия Александровича, – смотрела на меня с укором Лилек.
– Я даже не знаю, что делают помощники! – воскликнула я.
– Вот и узнаешь! – поднявшись с кресла, Лиля подала мне руку. – Спорим на семидневную путевку на море?
– Путевку? Лиль, а если он меня не примет? – мои глаза загорелись, я так давно мечтала побывать хотя бы на соленом озере.
– Ох! Вот это спор! Тогда, раз пошла такая гульба, спорим на две недели на море, – улыбнулась Ленуська и шибанула ребром ладони по нашим рукам.
– Вы шутите, да? – мой взгляд метался с Лили на Лену и я не знала, как поступить.
Черт с ним! Пойду я к этому деспоту. Не возьмет, так хоть совесть будет чиста перед подругами.
– Иди! – подтолкнула меня Лиля к двери с золотистой надписью «Директор холдинга».
Громко постучав подруга ушла за угол.
– Что нужно? – гаркнул мужчина, как только я открыла дверь.
Я подскочила от неожиданности и зацепилась носком туфли о ковровую дорожку, распластавшись на ней «рыбкой».
– Милые трусики, – услышала я над головой.
– Я… Вы… Да помогите уже мне! – мало того, что я блеснула своим нижним бельем, так он ещё и смеётся.
– Татьяна Андреевна, вы очень мило смотритесь в моих ногах, – прозвучала двусмысленная фраза из уст полковника, и я вспыхнула ещё сильнее.
– Дмитрий Александрович, вы понимаете что говорите? – подскочила я и врезалась головой в подбородок мужчины присевшего на корточки. И когда только успел.
– Нет, на кастинг! – прикладывая руку к макушке, прострела.
– Вы хотите быть моей личной помощницей? – его брови взлетели под лоб и сейчас он выглядел изумленным.
– А что в этом такого? – передразнила я полковника.
– Не ожидал, – цокнув языком, он подал мне руку и помог подняться с пола.
– Что мне нужно делать, чтобы вы приняли меня в помощницы? – сев в предложенное кресло напротив мужчины, спросила я.
– А я уже тебя принял, Татьяна, – протянул мне распечатанный договор полковник.
Махом он его составил. Хотя думаю, что ему пришлось только мои фамилию и имя вставить.
– Подписывайте, Татьяна Андреевна, – протянул он мне свою золотую перьевую ручку.
– Может быть не надо? – трухнув я посмотрела на мужчину.
– Нет, Татьяна, надо! – повысил голос Дмитрий Александрович.
– И какие у меня будут обязанности? – уточнила на всякий случай я.
– Приходить вовремя, собирать все отчёты воедино, быть всегда под рукой двадцать четыре на семь, – начал перечислять полковник.
– Ой! А как же личная жизнь? – пискнула я, понимая, что попала по полной.
– Ты уже определились, тебе работа нужна или личная жизнь, – с сарказмом сказал Дмитрий Александрович.
– Работа нужна, – подняла я взгляд на мужчину.
– Значит, улыбаемся и пашем, – хохотнул этот юморист.
Всем читать: «Так точно, товарищ полковник»!
Хочу порадовать вас новой, замечательной историей!
Кузьмин Дмитрий Александрович — тиран и деспот. Бывший пожарный, полковник.
Он не даёт продыху никому, только и строит нас! На всех рычит, рассказывая, как должна работать фирма по продаже противопожарного оборудования. У него все должно быть четко и слажено, словно мы все его солдафоны.
Проспорив, я стала его личной помощницей и предложила ему. жениться.
– Татьяна Андреевна! Сколько вам говорить, что вы должны приходить на пятнадцать минут раньше до начала рабочего дня? – Дмитрий Александрович сверлил меня карим взглядом. – И перестаньте ходить в таких юбках. Хотя белье у вас зачётное, люблю все красное.
Покраснев, я резко выпрямилась и стала заваливаться на бок.
Сильные руки подхватили меня под попу, и горячая волна прокатилась по всему телу.
– Отпустите меня немедленно! – осипшим голосом пропищала я.
– А если нет? – сверля взглядом, спросил мужчина.
Порочная случайность (СИ), стр. 37
– У меня, всё не шуми, пошел я в душ, – соскочив с кровати, быстро сбежал освежаться и бриться.
Я предвкушал, что сегодня будет всё по-особенному, наконец-то я смогу назвать свою нимфу женой. Как мальчишка радовался, нашему предстоящему празднику.
Выйдя в комнату, обнаружил несколько пропущенных звонков от мамы. Неприятное предчувствие закралось в душу, хотя что кривить душой, я ждал тех слов, что сказала мне в трубку, так которая меня растила, любила, а теперь по сути бросила:
– Мы не приедем, – зарыдала она в трубку, – не проси даже! Я не могу! А отец тем более тебя не простит за такой поступок.
Смартфон выпал из рук и разбился в дребезги. Марк смотрел на меня во все глаза с открытым ртом. Но что-либо спросить и не пытался.
– Они не приедут, – ухмыльнулся я. Естественно парень и не понял, о чем я. – Мои родители, они не приедут, – пожал я плечами. – Устроишь новый мобильник? – спросил я, развернувшись к шкафу, достал портмоне и протянул Марку деньги.
– Без проблем, через час тебя устроит? – посмотрел он на наручные часы.
– Вполне! – похлопал я его по плечу.
Дальше всё пошло как по маслу, пару раз заглядывал Валерий Михайлович, он был в иссиня-чёрном костюме, белоснежная рубашка на запонках и галстук-бабочка. Выглядел просто великолепно, и казалось, что помолодел лет на десять так точно.
Для меня, свадьба пролетела как пять минут, после того как мой ангел спустилась ко мне по лестнице время остановилось.
Я во все глаза смотрел на свою белокурую нимфу. Она как ангел спускалась в красивом платье. Она была великолепна, её хотелось закинуть на плечо и как пещерному человеку затащить в берлогу или пещеру и орать: «Моё! Не смотреть!»
Само торжество, помню как размытое пятно, только улыбающаяся Снежана рядом и её хрупкие пальчики в моих ладонях. И хочу сказать, что это самое приятное, что со мной было. Я просто счастлив! А ещё совсем через небольшой промежуток времени, у нас появиться малыш, наш любимый и самый желанный сынок. И я точно знаю, что на этом мы не остановимся!
– Дурдом какой-то! – ко мне в спальню залетела взъерошенная Света. – Не! Ты представляешь? Сейчас звонит какой-то Валерий, чёрт, отчество не запомнила. И говорит, что они с женой не приедут на торжество! Уму непостижимо! И фамилия такая знакомая, Потапенко, Потапко, – девушка кинулась в мою сторону и, если бы не поддержала, я бы грохнулась на пол.
– Свет, Потапов Валерий – это отец Артёма, – выдавила я из себя.
– Ничего себе! Как не приедет? А мать? Он же сказал, что они вдвоём не приедут! Вот же сволочи! К сыну на свадьбу не приедут! Снеж! Ты чего? Воды?
– Нет, всё нормально, – садясь на кровать, ответила я. – Дай телефон.
Света смотрела на меня с опаской, но телефон протянула. Набрала последний входящий и стала ждать ответа. С первого раза не взяли, пришлось набирать ещё и ещё. После пятого вызова в трубку рявкнули:
– Да! Что, мой муж непонятно сказал? – женский голос источал столько яда, что я поморщилась.
– Знаете, – я даже не поздоровалась. – Вы поступаете не по-человечески, мало того, как родители вы поступаете по-свински! Я могла бы всё понять, но, вы в корне не правы. И я не позволю испортить праздник моему любимому человеку! – отняла трубку от уха, потому что тишина напрягала, меня слушали, и я продолжила. – Вы хотя бы имейте смелости позвонить сыну и сказать ему, что вы не приедете потому что струсили, а не организатору торжества! Вы не достойны называться матерью!
Я нажала на отбой и, протянув Светлане трубку, которая смотрела на меня во все глаза, посчитав до десяти, глубоко подышала.
– Всё хорошо, не смотри на меня так! И не слова Тёме и остальным. Надеюсь ты ещё никому не проговорилась?
– Нет Снеж, я к тебе бегом, – хлопала она ресницами. – Ну ты и сказала! Огонь! Я пойду?
– Конечно беги, всё нормально! Мужчины знают, что им в комнаты входить нельзя?
– Обижаешь! Борис Николаевич и Марк следят за этим во все глаза!
Света упорхнула, а я осталась со своими мыслями. Было очень обидно за любимого мужчину. Артём мне рассказал всё что происходило с того момента как меня похитили, и я не могла понять ту женщину, которая называлась матерью Артёма. Проворочалась до часу ночи, всё не могла уснуть из-за скачущих мыслей. И я очень надеялась, что всё-таки мать Тёмы, позвонит ему и сообщит о своём решении.
Помучавшись, пошла под душ. Немного расслабившись, уснула.
Судорожно натягиваю нижнее бельё, ещё чуть-чуть и я стану женой своего любимого, самого-самого лучшего на свете человека. Он для меня сейчас как свет в окошке, как ниточка путеводная. Посмотрела на себя в зеркало, блондинка, с большими голубыми глазами. Визажист потрудилась на славу. Волосы струились по спине лёгкими волнами, девушка их слегка присобрала по бокам, и они совсем не падали на лицо.
Надела с помощью Светы платье и поправив шлейф, встала у входа.
– Вдох выдох! – скомандовала Светлана. – И выходим, ты прекрасна!
Сама девушка была в изумрудном переливающимся платье в пол, с открытой спиной, которое обтягивало её ладную фигурку как вторая кожа.
Сделала один несмелый шаг в коридор и, пройдя несколько десятков метров до лестницы, остановилась.
Глаза Артёма, я видела даже с такого расстояния. Они сияли как два аквамарина, счастьем, любовью. Но и толика грусти тоже присутствовала.
Спускалась как в замедленной съёмке, всё тело было натянуто как струна, но я была безумно благодарна высшим силам, что они свели меня с таким замечательным человеком, самым умным, самым красивым, самым-самым!
Тёма стоял в чёрном классическом костюме тройке. Белоснежная рубашка оттеняла слегка загорелую кожу, и любимый казался сказочным принцем из моего волшебного сна. Ворот рубахи был расстёгнут. Мой мужчина отказался от галстука, да я и не против.
Зимний день радовал нас ярким солнцем и небольшим морозцем. Арку с живыми цветами, около которой мы должны будем давать свои клятвы верности, поставили в зимнем саду. Да, и такое оказывается было на этом участке. Валерий Михайлович потрудился на славу, придавая своим владениям роскошь и лёгкость.
Мы вчетвером стояли перед регистратором. Гости сидели позади нас на стульях, и лёгкий гомон прокатывался по помещению.
Наталья светилась счастьем и тайком утирала слёзы. Валерий Михайлович держал её за руку и улыбался как мальчишка.
Тёма тоже держал меня крепко за руку, но у него она подрагивала. Я прекрасно понимала состояние любимого, а поделать ничего не могла. Могла только улыбаться и приободрять его словами.
Чопорная дама лет сорока в бархатном платье в пол цвета вишни, прокашлялась. Таким образом пытаясь призвать присутствующих к тишине.
Разложив перед собой бумаги, она начала свою торжественную речь, которую я благополучно пропустила. Я смотрела в любимые глаза и мысленно восхищалась им.
– Вы согласны? Артём Валерьевич? – по-моему уже не в первый раз спросила регистратор.
– Да! Конечно! – не отрывая от меня взгляда, ответил Тёма.
– Вы, Снежана Павловна? Согласны быть женой Артёма Валерьевича Потапова? – строго глядела женщина на нашу пару.
– Я буду только счастлива, – улыбалась я во все свои тридцать два.
– Данной мне властью, в соответствии с семейным кодексом Российской Федерации, ваше взаимное согласие, дает мне право зарегистрировать ваш брак. Можете надеть кольца и поцеловать невесту, – закончила она сою речь. – Прошу скрепить подписями ваше желание стать супругами.
Артём сжал мою руку и подвел к небольшой тумбе за которой стояла женщина, и первый поставил подпись.
После торжественной части все переместились в большую столовую. Она сейчас напоминала воздушную зефирку. Море живых цветов и воздушные шары от белого до золотого цвета.
Мы единогласно решили, обе пары будут сидеть за одним столом, мужчины по бокам от своих жен. Больше половины лиц я видела на обложках журналов и по телевизору, а сейчас, когда мы вошли в зал, все дружно встали и искренне улыбались нам. Наши с Тёмой гости сидели с левой стороны от входа.
— Так точно, товарищ генерал! Спасибо. Я…
— Да не надо мне ваших благодарностей! Скальп предателя! Вот все, что требуется от вас! Не больше, но и не меньше! Остановите машину! — приказал замдиректора.
Логинов быстро оглянулся на тормозящую сзади «Ауди А6» и сказал:
— Только перед вылетом, товарищ генерал, я бы хотел получить кое-что из спецснаряжения!
— Не возражаю! Соответствующее указание я сейчас отдам!
Лизка свободной рукой по-матерински погладила Моню по выбритой лысой голове и сказала:
— Уже легче, зайчик, да?
— Намного… — промурлыкал Моня и сунул правую руку под задравшийся подол Лизкиного платьица.
Та тихонько взвизгнула.
— Ты чего? — моргнул, глядя на нее, Моня.
— Рука холодная просто, зайчик!
— А-а, — плотоядно ухмыльнулся Моня и сунул под подол Лизки другую руку.
Та быстро оглянулась на дверь.
— Да и хрен с ним! — выдохнул Моня, хватая правой рукой свежий пакет со льдом и швыряя его на кровать. — Он же шо тетерев! Все равно ни фига не услышит…
— Ой, зайчик. — вздрогнула Лизка и закатила глаза.
Моня резко подвинулся, заваливая Лизку на подушку. В этот момент из коридора донесся возглас:
— Что. Кто. И чего ему надо. Счас доложу!
Ноги Шварца затопали к двери.
— Вот, блин! — выдохнул Моня.
Лизка быстро выдернула его руку из-под своего подола и, схватив пакет со льдом, ткнула его в Монин глаз. В дверь просунулась залепленная пластырем рожа Шварца. В руке он держал телефон.
— Слышь, Монь, пацаны с КПП звонят, там какой-то хрен из энергонадзора приехал!
— И какого хрена ему надо?
— На ввод посмотреть, насчет учета. Пломбы проверить и сверить показания.
— Ну, пусть проводят, блин! — кивнул Моня.
— Ага! — мотнул головой Шварц и, подавшись назад, прикрыл за собой дверь. — Ладно, проводите, блин! — донесся из коридора голос Шварца и его шаги отдалились.
Моня тут же смахнул пакет со льдом на кровать и сунул обе руки под Лизкин подол…
— Ик! Ты меня ув-важаешь, Гриш? — спросил прапорщик Ананий с замечательной фамилией Непейпиво, который, кстати, мог запросто вылакать не только бочонок пива, а еще и ведро водки.
— Уважаю, Толь! Конечно уважаю! — заверил прапорщика Кащеев.
Насчет того, что зовут собутыльника не Анатолием, как тот представлялся, а Ананием, Кащеев узнал, случайно обшарив сегодня карманы его камуфляжной куртки.
— Во! — поднял палец с грязным ногтем прапорщик. — За это я тебя, Гриш, и люблю!
Тут Непейпиво слегка приподнялся и вроде как заключил в символические объятия Кащеева. Тот символически ответил и тут же наполнил граненые рюмки, чтобы скрепить узы дружбы еще и тостом.
«Разработка» прапорщика никаких проблем не представляла. Для опера с таким стажем, как у Кащеева, это была просто увеселительная прогулка. Он быстро скачал всю необходимую информацию и уже на следующий день решил осуществить проникновение в Монину усадьбу…
На этот раз Логинову достался «попутный» борт. Транспортный «Ил» перевозил в Крым контейнеры с какими-то запчастями для ЧФ. Сопровождали груз офицер-инженер и мичман. С собой у них оказалась канистра со спиртом для «протирки» контактов. Мореманы от чистого сердца предложили Виктору поучаствовать в его дегустации, но тот отказался и, чтобы не смущать служивых, перешел со своим багажом в другой конец отсека. Места тот занимал немного, но стоил дорого.
В ручной поклаже Логинова находилось несколько шпионских штучек, которым мог бы позавидовать сам Джеймс Бонд. Все это были разработки секретных ведомственных лабораторий. Однако все эти «ноу-хау» могли помочь только на самом последнем этапе — при задержании либо ликвидации Кащеева.
Но, чтобы задержать предателя, его предстояло сперва вычислить и обнаружить. А это, учитывая колоссальный опыт противника, было проблемой из проблем. Тем более что время было упущено. И Кащеев наверняка позаботился о том, чтобы выйти на него стало невозможно…
— Ну, за нас, Гриш! — кивнул Непейпиво и тремя глотками, запрокинув голову, выпил водку.
Кащеев выпил свою. Он тоже мог выпить ведро, оставаясь при этом практически трезвым. Бухнув рюмку на стол, прапорщик шумно закусил и отодвинул стул.
— Отлучусь в гальюн, Гриш!
— Давай, Толь! — кивнул Кащеев.
Заметно пошатываясь, Непейпиво двинулся к выходу из кухни. В проем он попал с первого раза, но в коридоре, прежде чем добраться до двери санузла, ударился в обе стенки.
Как только дверь за Непейпиво закрылась, Кащеев быстро встал и обогнул стол. Камуфляжная куртка прапорщика осталась висеть на стуле. Кащеев выудил из ее внутреннего кармана объемистое портмоне и извлек из него военный билет прапорщика.
Сунув его себе в карман, Кащеев положил портмоне на место и вернулся к своему стулу. Присев, он закурил и, задумавшись, побарабанил пальцами по столу. Завтра он собирался сделать то, что не смог в день нападения на Монину усадьбу…
Тогда, выскочив из ворот Мониной усадьбы и прыгнув на склон, Кащеев несколько раз перекувыркнулся. За это время «газик» ЧФ приблизился к воротам и, чуть притормозив, проскочил в проделанный танком пролом.
Кащеев понял, что его не заметили, и тут же прекратил кувыркаться. Остановившись, он немного выждал, после чего чуть сместился и отыскал очень удобную ложбинку. В ней он быстро проверил «АКСУ». Автомат оказался в порядке. И Кащеев стал ждать.
Ожидание не затянулось. Вскоре во дворе послышался звук быстро возвращающегося «газика». Перед воротами он снова чуть притормозил, выскочил в пролом и помчался по дороге прочь.
Кащеев тут же вынырнул из ложбинки и быстро взобрался к дороге. Выглянув, он рванулся к воротам. В усадьбе должны были остаться только Моня, Шварц и Лизка. И они пребывали в абсолютной уверенности, что Кащеева только что увезли на «газике». В виде обглоданного пираньями трупа…
Более удачного расклада трудно было даже представить. Подскочив к воротам, Кащеев осторожно заглянул во двор и рванулся к дому. Он бежал, готовый в любой момент открыть огонь. Все было на его стороне — и фактор внезапности, и превосходство в огневой мощи…
Однако ни одно ни другое Кащееву просто не понадобилось. Пару минут спустя он вдруг понял, что эта чертова троица оставила его с носом. Ни самого Мони, ни Лизки со Шварцем в усадьбе не оказалось. И Кащееву ничего не осталось, как, проклиная все на свете, спешно покинуть разгромленную усадьбу.
Так точно товарищ полковник читать полностью бесплатно
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
— Младший лейтенант Нагулин? — с интересом глядя на меня спросил Кузнецов.
— Я, товарищ полковник, — я попытался изобразить стойку «смирно» и бросил руку к пилотке.
— Не тянись, разведчик. Вольно. Ты прикрывал отход группы?
— Так точно, товарищ полковник.
— Везучий ты, раз смог вернуться. Я уж думал опять у Щеглова взвод без командира остался.
— Не сглазь, — полковник едва заметно улыбнулся, посмотрев на Щеглова. — И «языка», значит, тоже он захватил?
— Он, товарищ полковник, — кивнул капитан. — Захватил лодку, перевозившую через Днепр немецкого офицера. Солдат на веслах и фельдфебеля уничтожил, а гауптмана оглушил. В схватке получил ранение, но остался в строю.
— Ранение? — Кузнецов вновь повернулся ко мне.
— Легкое, товарищ полковник, ножом плечо зацепило. Рука слушается нормально.
— Знаю я ваше легкое, герои! Быстро младшего лейтенанта в медсанбат! Капитан, тебе и твоим людям час на приведение себя в порядок. В штаб армии поедите с начальником особого отдела дивизии. Сами «языка» добыли — сами и доставите по назначению, а у меня и тут дел пока хватает, — комдив посмотрел в сторону немецких окопов, откуда доносились звуки стрельбы и взрывы гранат. — И Нагулина с собой возьмите, если его медики отпустят.
В штаб тридцать восьмой армии мы ехали около часа. Пленный немец угрюмо молчал, сидя в кузове полуторки между двумя бойцами из взвода НКВД. Мы впятером устроились там же, а майор Гунько, начальник особого отдела трехсотой дивизии, занял место в кабине.
— Товарищ капитан, немцы начнут наступление со дня на день. У них уже почти все готово, — начал я обрабатывать Щеглова, как только мы тронулись в путь.
— Чем? Пехотой? Ты хоть один танк или самоходное орудие на плацдарме видел?
— Я видел кое-что более неприятное, а еще больше слышал. Противник стянул к Кременчугу огромный понтонный парк и накапливает материалы для строительства моста, способного выдержать тяжелую технику.
— Ты смеешься, младший лейтенант? Больше километра понтонов! Да они будут возиться с этим недели две, если вообще что-то получится. Наши ведь тоже спать не будут — разбомбят этот мост, не считаясь ни с какими потерями.
— Вот он, — кивнул я на гауптмана, — подтвердил мне, что видел на берегу большое скопление переправочных средств и все время прибывающие новые саперные части.
— А танки? — Щеглов все еще сомневался, — танки он видел?
— Про танки немец ничего не сказал, но это означает только то, что они еще не прибыли. Такую грандиозную переправу не будут строить для пехоты, товарищ капитан! С переброской на плацдарм пехотных дивизий они и так справляются, вы же видели.
— Видел, — согласился Щеглов.
Слушая меня, Щеглов все больше мрачнел. Чувствовалось, что ему хочется возразить, но капитан сдерживался. Тем не менее, после того, как я замолчал, он ответил не сазу.
— Я не первый день тебя знаю, младший лейтенант, — наконец произнес Щеглов, тщательно подбирая слова, — и ни разу еще ты не поднимал панику на пустом месте. Но то, что ты говоришь… В штабе этому не поверят. Слишком мало у тебя доказательств. Гауптман танков не видел? Не видел. Ты готовый мост или хотя бы его часть видел? Не видел! Все остальное — только твои предположения. И пусть даже я верю в то, что они правильные, это ничего не изменит. Никто не станет принимать решения на основе фантазий капитана и младшего лейтенанта.
Я понимал, что Щеглов прав, но оставлять ситуацию как есть тоже было нельзя.
— Товарищ капитан, вы можете сделать так, чтобы в штабе армии хотя бы выслушали мой доклад?
— Не знаю, Нагулин. Не знаю! Кто я такой? Капитан, командир разведроты трехсотой дивизии. А там генерал-майор, командующий армией! Думаешь, Фекленко станет прислушиваться к моим просьбам? Ну, хорошо, пусть не лично Фекленко, а начальник штаба Символоков, так он тоже генерал-майор. Не факт, что нас вообще в штаб пустят, а не ограничатся опросом в особом отделе.
— Значит, придется доложить на том уровне, до которого сможем добраться. Может, сначала стоит переговорить с нашим особистом?
— С Гунько? — с сомнением покачал головой Щеглов, — Даже не знаю. Он мужик нормальный, в целом. И службу свою знает, но в таком деле он нам вряд ли поможет. Тебя он видит в первый раз. А если твое предположение ошибочно? Это же будет дезинформация! Не захочет он такую ответственность на себя брать.
Похоже, мне оставалось положиться только на случай, но если он представится, я не собирался его упускать.
— Товарищ капитан, у меня есть предложение, но сами мы, без помощи сверху, этот план не потянем.
Сталин неторопливо встал, вышел из за стола и, сжимая в руке незажженную трубку, прошелся по кабинету. Остановившись, он окинул цепким взглядом собравшихся и, делая небольшие паузы между словами, произнес:
— Командующий Южным фронтом генерал армии Тюленев проявил себя в боях под Уманью с наихудшей стороны. Он не умеет ни наступать, ни организовывать грамотный отход войск. Тюленев потерял две армии там, где позором было бы потерять два полка. Я уже предлагал товарищу Буденному лично разобраться с этой ситуацией, и, насколько я знаю, расследование было проведено. Я читал предварительные отчеты. Тюленев всю ответственность за потерю армий пытается переложить на командармов Понеделина и Музыченко, но есть мнение, что это лишь попытка самооправдания. Что вы, товарищи, думаете по этому вопросу?
— Позвольте мне, товарищ Сталин, — взял слово нарком внутренних дел.
— Слушаю вас, товарищ Берия.
— Генерал армии Тюленев, несомненно, совершил ряд просчетов, имевших тяжелые последствия и ставящих под сомнение его состоятельность, как командующего фронтом. Однако признаков измены в его действиях следствие не выявило. В боях под Днепропетровском Тюленев получил тяжелое ранение, и сейчас решается вопрос о его эвакуации в Москву для прохождения лечения.
— Это мне известно, товарищ Берия. А что вы можете сказать о роли генералов Музыченко и Понеделина в гибели шестой и двенадцатой армий?
— На Понеделина командованием Южного фронта было возложено руководство прорывом окруженных армий из Уманского котла. Не пытаясь снять с него вины за провал операции, вынужден уточнить, что руководство Южного фронта не известило окруженных об изменении обстановки и оставлении восемнадцатой армией Первомайска. Поэтому задачи, поставленные Понеделиным перед ударными группами, даже при успешном выполнении не могли обеспечить реального прорыва кольца окружения.
— Но ведь Музыченко прорвался. Значит, такая возможность была.
— Генерал-лейтенант Музыченко не имел задачи вывода из окружения своей армии, товарищ Сталин. Руководство операцией полностью сосредоточил в своих руках Понеделин. Музыченко предписывалось выйти к войскам Южного фронта и координировать их действия с усилиями окруженных армий. Первую часть задачи он выполнил, несмотря на то, что под Первомайском наших войск уже не было, и его колонне пришлось прорываться дальше. А вот координировать усилия было уже не с кем — все ударные группы Понеделина были разгромлены, а сам командарм-12 сдался в плен, и теперь над позициями наших войск немцы разбрасывают с самолетов вот это, — Берия достал из папки и положил на стол листовку.
Сталин взял в руки лист. В обрамлении текста на нем была напечатана фотография, на которой генерал Понеделин стоял в окружении немецких офицеров.
— Немцы призывают красноармейцев к сдаче в плен, товарищ Сталин, и в пример им приводят Понеделина. Все признаки предательства на лицо. Командующий двенадцатой армии не смог организовать прорыв, затянул с решением о его начале и не нашел в себе сил до конца выполнить свой долг перед Советской Родиной.
Сталин еще некоторое время рассматривал листовку, после чего отложил ее и вновь окинул взглядом собравшихся.
— С Понеделиным, я считаю, все предельно ясно, товарищи. Есть мнение, что изменника необходимо судить и вынести ему справедливый приговор по всей строгости военного времени. Пусть он в плену, но Военная коллегия Верховного Суда может вынести приговор и заочно. Это будет хорошим уроком для трусов и дезертиров к врагу.
Берия кивнул и сделал пометку в своем блокноте.
— А что вы думаете, товарищи, о дальнейшей судьбе командующего шестой армией генерала Музыченко?
— Разрешите теперь мне высказаться, товарищ Сталин, — попросил слова Буденный, и, дождавшись одобрительного кивка вождя, продолжил, — Музыченко свое дело сделал, причем сделал хорошо. Он выполнил полученный приказ. Его штаб почти в полном составе вышел к своим. Знамя шестой армии из котла он вынес. Прорыв из окружения состоялся организованно, и при этом противнику нанесен серьезный урон в живой силе и технике. Я видел фотографии разгромленной немецкой части, которая преследовала штабную колонну, да и других эпизодов хватает, за которые в других обстоятельствах и самого командарма, и многих его подчиненных стоило бы наградить. А решение о направлении и времени прорыва основных сил принимал не он — не ему и отвечать.