Афганистан что нибудь есть
«Люди разделились на тварей и нормальных» Она разрушила жизни тысяч людей и развалила СССР: афганская война глазами солдат
С орок лет назад, 25 декабря 1979 года, СССР начал вводить войска в Афганистан. Предполагалось, что это будет молниеносная операция помощи дружественному режиму, однако война растянулась на десять лет. Ее называют одной из причин развала Советского Союза; через Кабул, Кандагар, Пули-Хумри, Панджшерское ущелье прошли около ста тысяч советских солдат, от 15 до 26 тысяч погибли. К годовщине начала ввода войск «Лента.ру» публикует монологи солдат и офицеров, воевавших в Афгане.
«Мы честно выполняли свой долг»
Ни в Афгане, ни после я не встречал воинской части, находившейся в таких боевых условиях и при этом чуть ли не еженедельно подвергающейся обстрелам, и при всем при этом готовой выполнить любую поставленную перед ней задачу. Во время встреч на различных мероприятиях с ребятами, прошедшими дорогами Афгана, услышав в ответ на вопрос «Где служил?» — «Руха, Панджшер», они, как правило, выдавали такие тирады: «Нас Рухой пугали, мол, любой „залет“ — и поедете в Панджшер на воспитание». Вот такое мнение бытовало в ограниченном контингенте о нашем «бессмертном» рухинском гарнизоне!
Полк вошел в историю афганской войны как часть, понесшая самые большие потери в Панджшерской операции весной 1984 года. Наша часть (несмотря на то что находилась вдалеке от взора командования 108 МСД, и награды зачастую просто по какой-то нелепой сложившейся традиции с трудом доставались личному составу полка) тем не менее дала стране реальных героев Советского Союза В. Гринчака и А. Шахворостова. Невзирая на условия, в которых жил полк, мы честно выполняли свой долг. Пусть это звучит немного пафосно, но это так.
Да простят меня ребята-саперы, если я поведаю о минной войне в Афганистане без свойственного им профессионализма. Попытаюсь доступным языком объяснить, что за устройства использовали моджахеды в этой необъявленной десятилетней войне.
Соответственно, когда в колонне, где до начала движения щупом был проверен каждый метр маршрута, происходил подрыв, это вызывало удивление и множество вопросов к саперам. Повторюсь, что, как мне объяснили саперы, по такой мине можно было проехать, если колесо машины не покрывало 3/4 площади мины, то есть проехал по ней, по 2/4 ее площади, — все равно, а вот следующая единица техники может запросто подорваться. Именно минная война принесла нам в Афганистане большое количество изувеченных ребят, особенно в Панджшерском ущелье.
«Там очень много грязи было»
Алексей Поспелов, 58 лет, служил в рембате с 1984-го по 1985 год, дважды ранен:
Честно говоря, все это уже стирается из памяти, только снится сейчас. Жара, пыль, болезни. У меня было осколочное ранение в голову и в ногу. Плюс к этому был тиф, паратиф, малярия и какая-то лихорадка. И гепатит. Болели гепатитом многие, процентов 90, если не больше.
Меня после распределения в 1982 году направили в Германию. Там я прослужил год и восемь месяцев, еще не женился к тому времени. Пришла разнарядка в Афганистан, меня вызвал командир и говорит: «Ты у нас единственный в батальоне холостой, неженатый. Как смотришь на это?»
Я говорю: «Командир, куда родина прикажет — туда и поеду». Он отвечает: «Тогда пиши рапорт». Я написал рапорт и поехал.
Сразу с пересылки мне дали направление в 58-ю бригаду матобеспечения, в населенный пункт Пули-Хумри, в 280 километрах от Кабула на север через перевал Саланг. Там я попал в рембат командиром ремонтно-восстановительного взвода. Скажешь, непыльная работа? Ну, а кто же технику с поля боя эвакуировал? И отстреливаться приходилось, конечно, не раз.
Я вспоминаю это время очень тепло, несмотря на все неприятности и трудности. У нас там люди разделились на тварей и нормальных — но это, наверное, всегда так бывает.
Вот, например, в 1986 году я получил направление в Забайкалье. Должен был в Венгрию ехать, но ротный мне всю жизнь испортил, перечеркнул, перековеркал.
К нам должен был начальник тыла приехать с инспекцией, и у нас решили в бане закопать треть от большой железнодорожной цистерны под нефть. А я в этот день как раз сменился с наряда, где-то часов в шесть. Вечернее построение, и ротный говорит Мироненко и еще одному парню: «Давайте быстро в баню».
Баня — это большая вырытая в земле яма, обложенная снарядными ящиками, заштукатуренная, приведенная в порядок. Там стояла здоровая чугунная труба — «поларис», как мы ее называли, в которую капала солярка, и она разогревалась добела. Она была обложена галькой. И там все парились. До того момента, как привезли эту цистерну, в холодную воду ныряли в резервный резиновый резервуар, двадцатипятикубовый.
И тут комбату приспичило закопать цистерну, чтобы прямо не выходя из бани можно было купаться в холодненькой. Все сделали, но у ротного появилась идея скрутить по ее краю трубу, наделать в ней дырок, чтобы фонтанчики были, и обеспечить таким образом подачу воды. Чтобы идиллия была — показать начальству: глядите, у нас все хорошо!
Но по времени это сделать не успевали. Ребята неделю этим занимались, практически не спали. А Мироненко, сварщик, был в моем взводе. На построении он из строя выходит ко мне и говорит: «Товарищ лейтенант, дайте мне хоть поспать, меня клинит!» Но ротный кричит Мироненко: «А ты что тут делаешь? А ну в баню, заканчивай все давай!»
Как потом оказалось, Мироненко спустился на дно этой емкости, заснул и случайно затушил газовую горелку, которая продолжала работать. В этот момент его напарник, почувствовавший запах ацетилена от автогена, кричит ему туда: «Мирон, ты чего там делаешь, уснул? Ты не спи, я пойду баллон кислородный поменяю». И не перекрыл ацетилен. А Мироненко спросонья нашаривает в кармане коробок и чиркает спичкой. Понимаешь, какой объем взрывчатого вещества к тому времени там скопился? Разворотило все к чертовой матери.
Бахнуло, наверное, часов в 12. На следующий день начали разбор: чей подчиненный, кто дал команду. И ротный тут же все спихнул на меня — мол, это его подчиненный. И началось. Меня сразу же на гауптвахту засадили. Я на ней суток десять просидел, похудел на 18 килограммов. Камера была метр на метр, а в высоту — метр шестьдесят. Вот так я все это время сидел и почти не спал. А в углу камеры стоял такой же «поларис» и разогревался. Фактически я был вдавлен в стенку. Это ужасно — по-моему, даже фашисты такого не придумывали.
Когда было партсобрание, меня исключили из партии за ненадлежащий контроль над личным составом. Прокуратура на меня уголовное дело завела. Но всех опросили и выяснили, что я, наоборот, пытался не дать этому парню пойти работать, и, пополоскав меня, дело закрыли. Хрен бы с этим начальником тыла, купался бы в этой резиновой емкости, ничего страшного. Но ротному приспичило рвануть задницу, чтобы капитана получить.
А так — не только негатив был. Хорошие нормальные люди там как братья были. Некоторые афганцы, пуштуны, лучше к нам относились, чем многие наши командиры. Люди другие были. Там, в экстремальной обстановке, совершенно по-другому все воспринимается. Тот, с кем ты сейчас чай пьешь, возможно, через день-два тебе жизнь спасет. Или ты ему.
Там очень много грязи было. А я был идеалистом. Когда меня выгнали из партии, я стреляться собирался, не поверишь. Это я сейчас понимаю, какой был дурак, я воспитан так был. Мой отец всю жизнь был коммунистом, оба деда в Великую Отечественную были. Я сейчас понимаю, что это шоры были идеологические, нельзя было так думать.
В 90-е, когда Ельцин встал у власти, я написал заявление и сам вышел из партии. Ее разогнали через год или около того. Сказал в парткоме: я с вами ничего общего не хочу иметь. Почему? Да просто разложилось все, поменялось. Самым главным для людей стали деньги. У народной собственности появились хозяева. Нас просто очень долго обманывали. А может, и сейчас обманывают.
Обитель непокорённых. Правда ли, что Афганистан действительно никто не завоёвывал?
Афганистан… Горная держава несокрушимых народов, уже много веков славящаяся своими непобедимыми воинами. По словам своих афганцев никто и никогда не завоёвывал их страну. Все, кто приходил туда с мечом или автоматом, погибали от рук местных воинов, не допускающих иноземцев на родину. Но действительно ли это правда? Давайте разберёмся поподробнее. Не стоит забывать, что почти каждый народ, проживающий на территории нашей планеты, всегда хочет быть замеченным всеми и гордо зовёт себя непобедимым.
Горцы Афганистана всегда славились яростными воинами, способными наводить ужас на врагов и атаковать из засады. Честность никогда не была знакома местным племенам. Ещё в далёкой древности во времена Ахеменидов они слыли опытными мастерами засад. Но как только в их регионы прибывала более-менее боеспособная профессиональная армия, эти племена сразу же отступали в горы, где и отсиживались. Атаковали они, как правило, исподтишка, нанося немалые потери. Частенько эти народности были разрознены и воевали между собой. Объединённая империя Ахеменидов не раз разбивала их силы, натравливая на них гигантские орды. Некоторые афганские вожди даже шли на контакт с вавилонскими шахами и признавали себя их подданными. Ахемениды, как известно, подчинили Афганистан себе (тогда он ещё назывался Бактрия), и едва не разрослись в своём могуществе до дальних земель Индии.
Александр Македонский спокойно прошёл через эти земли и дошёл до владений царя Пурушоттамы (Пора), не встретив особого сопротивления. Некоторые из князей пуштунов, местных племён, охотно пополняли его войско своими бойцами. Считать, что Александр завоевал Афганистан – не слишком исторично. После гибели великого базилевса эта область целиком принадлежала его наследникам в лице Селевкидов и Греко-Бактрийского царства. Потом пришла пора господства Парфянского царства в лице династии Аршакидов, а позднее уже и Сасанидов. Местные народы часто служили под знаменем Павлиньего Трона, вплоть до его падения в VII столетии. Как и курдов, жителей Афганистана, ценили за их мастерство в создании засад. Сасаниды их использовали в боях со многими врагами, в лице которых выступали византийцы, эфталиты, армяне и тюрки. После разгрома Сасанидов арабами афганцы какое-то время противостояли напирающим ордам с запада, но в IX веке шахство Кабулистана окончательно впало в зависимость от мусульманской династии Саффаридов. Вообще Афганистан, как единая держава, впервые стала независимой только лишь в XVII веке, да и то совсем ненадолго. Путь к независимости этой страны был полон опасных ловушек и преград. Прошло много столетий, прежде чем мечта горцев о независимом едином государстве наконец-то свершилась.
В итоге мы видим, что Афганистан не только завоёвывался разными державами, но и даже на целые столетия лишался независимости. «Непобедимые» народы частенько шли на контакты с завоевателями. Естественно говорить о том, что эта страна ни разу не была под контролем у чужаков – сплошной исторический анахронизм. Так что фраза, которую мы слышали в «Девятой роте» Бондарчука, весьма нелепа. Лишь только совсем недавно, в конце ХХ века, Афганистан получил полную независимость. И то это сопровождалось отчаянным противостоянием с организацией «Талибана» (запрещена в РФ), которое не закончилось даже сейчас.
Станьте членом КЛАНА и каждый вторник вы будете получать свежий номер «Аргументы Недели», со скидкой более чем 70%, вместе с эксклюзивными материалами, не вошедшими в полосы газеты. Получите премиум доступ к библиотеке интереснейших и популярных книг, а также архиву более чем 700 вышедших номеров БЕСПЛАТНО. В дополнение у вас появится возможность целый год пользоваться бесплатными юридическими консультациями наших экспертов.
В гости к талибам Как российский турист отправился в Афганистан и отлично провел там время
Афганистан — одно из самых опасных мест планеты. Война, цинковые гробы, теракты и средневековые порядки. Отправиться туда в туристическую поездку — решение по меньшей мере нетривиальное. Но россиянин Дмитрий Свердлов его принял, съездил в гости к талибам, благополучно вернулся назад и рассказал «Ленте.ру» о своих впечатлениях.
Мы с друзьями отправились в Афганистан, чтобы испытать себя, посмотреть, как живут люди в государстве, где война не прекращается уже несколько десятилетий. Мы ехали, чтобы чуть больше ценить то, что имеем. Мой друг хотел возложить цветы к стенам военной базы, на которой когда-то служил его близкий знакомый. Поездка в Афганистан — это все равно что путешествие на другую планету. Там другие законы, другие правила. Правила военного времени. Если тебя принимают афганцы, то они принимают тебя от чистого сердца. У афганцев можно поучиться одному очень ценному качеству — умению радоваться мелочам.
Добраться до Кабула
Существует негласная рекомендация от МИДа не выдавать туристические визы в Афганистан. Но получить визу нам было нужно. Первый раз я пришел в посольство на праздник Навруз — своеобразный афганский Новый год, который отмечают 21 марта. Конечно же, посольство в этот день не работало. Через пару дней я пришел еще раз. Работники посольства очень удивились, что цель моей поездки — туризм. У них не оказалось даже туристической анкеты. В большинстве случаев выдают либо рабочую визу, либо по линии МИДа. Консул «допросил» меня по поводу поездки: цели, сроки, мотивация. Не без проблем, но в конечном счете, визу нам все же одобрили.
Мы летели прямым рейсом Москва — Кабул. Перелеты совершает авиакомпания Ariana Afghan Airlines. Ее нет в открытой системе бронирования Amadeus, но тем не менее у них есть офис продаж и даже сайт, где можно купить билеты. Рейсы выполняют старые, едва не разваливающиеся самолеты, а экипаж, как правило, из Украины. Пилоты и стюарды прекрасно общаются, никакого негатива к русским у них нет. В таких горячих точках единение славянских народов происходит намного быстрее.
90 процентов пассажиров в самолете — афганцы. Это самая образованная и интеллигентная часть населения. Я спрашивал у них о целях поездки, и почти все ответили, что едут проведать родственников, которые остались жить в Афганистане. Они очень удивились, что мы летим туда просто путешествовать. Все как один говорили: если бы не родные и близкие, оставшиеся там, они бы никогда не вернулись на родину. Даже для российских афганцев — это была экстремальная поездка.
Безопасность передвижения по стране гарантирует не вооруженная охрана, не бронированный автомобиль, а национальная одежда. Первое, что мы сделали по приезде, — отправились в местное ателье, где с нас сняли мерки и сшили по ним национальную одежду. Когда ты гуляешь или едешь в автомобиле в традиционном афганском костюме, то не так сильно выделяешься из толпы.
На войне как на войне
Как-то во время поездки мы спросили у местного фермера, как он относится к тому, что в его стране уже несколько десятилетий ведутся военные действия. Он ответил, что война войной, а ему надо обрабатывать землю и кормить семью. Афганцы относятся к войне, как мы к плохой погоде за окном. Конечно, неприятно, но пропускать работу нельзя. Ты можешь в любой момент подорваться на мине, но это не повод откладывать свою жизнь на завтра.
Материалы по теме
На крыше мира
Всего пять-семь процентов от общего числа населения — это образованные люди, которые умеют писать и читать. Наш гид был редким афганцем с высшим образованием. Мы спросили у него, как образованная часть населения относится к движению «Талибан» (запрещено в России). Он рассказал нам историю о деревне, в которой вырос. Когда пришли талибы, они запретили местным жителям последние развлечения, которые у них были: танцы, музыку и телевизор. Прошло не так много времени, и местные жители собрались и своими силами просто выгнали талибов из села. Жить под таким гнетом, не имея даже самых простых развлечений, очень тяжело.
Образованные афганцы надеются, что когда-нибудь их страна снова станет светским обществом. Мало кто знает, что в 1950-х годах Афганистан был полноценным светским государством, в крупных городах которого было совершенно обыденным делом встретить женщину в брюках. Я уверен, что если бы в Афганистане не было военных действий, то туристов тут было бы много. Во-первых, это родина зороастризма. Во-вторых, великолепная природа: Панджшерское ущелье, Хайберский проход. Раньше здесь были древнейшие статуи Будды, но их, к сожалению, взорвали.
Сейчас в стране фактически царит анархия. Есть очаги, где правительство пытается удержать контроль, но все понимают, что как только американцы уйдут из страны, к власти снова вернутся талибы. Американцам выгоден «контролируемый хаос». Конфликт на национальной почве в Афганистане был всегда. Пуштуны завидовали таджикам, потому что у них уровень жизни лучше. Таджики ненавидели пуштунов, потому что те, на их взгляд, ленивые и не любят работать. Последним, кто мог объединить страну, был знаменитый Панджшерский лев Ахмад Шах Масуд. Сейчас он национальный герой, его портреты висят по всей стране.
Нам было интересно побывать в местах, где сохранился традиционный уклад жизни. Мы посетили один из горных кишлаков, в котором никогда не было иностранцев. Когда СССР ввел ограниченный воинский контингент в Афганистан, поблизости от этого кишлака проходила советская разведрота, но в сам кишлак разведчики не заходили. Мы были первыми иностранцами, которые сюда попали и которых приняли, пригласили в дом, напоили, накормили.
Вот только женщин мы не увидели — местные прячут своих жен, поэтому в основном общаются только мужчины.
Фото опубликовано @gqtravelru
Наркос
В Афганистане действует сухой закон. Единственный способ расслабиться — наркотики. Употребляют их практически все и в достаточно большом количестве. Мы были свидетелями, как компания пожилых мужчин расслаблялась при помощи громадного количества гашиша. От десятой доли этой адской смеси любой европейский обыватель свалился бы с ног, но афганские деды, не обращая на наше удивление никакого внимания, добавляли гашиша снова и снова.
Впрочем, алкоголь в Афганистане найти все же можно. Мы поговорили с гидом, и уже на следующий день он принес нам три бутылки пива «Балтика 7», которые на наши деньги стоили около трех тысяч рублей. В другой раз мы попросили у него найти крепкий алкоголь, и он достал бутылку какой-то таджикской водки стоимостью две тысячи рублей.
Как-то мы проезжали маковое поле и увидели фермера, с которым захотели поговорить. Попросили гида остановиться, но он долго сопротивлялся, потому что не знал, чем дело может закончиться. Талибы, как правило, не очень приветливы с туристами, да и туристы в афганской провинции бывают так же часто, как папуасы в гостях у эскимосов.
Владелец огромного макового поля (несколько гектаров, на мой взгляд) пригласил нас выпить с ним чая. Он довольно хорошо говорил по-русски: в свое время учился в СССР. За сезон с макового поля он получает примерно 15 000 долларов. Стоимость переработанного сырья на границе с Таджикистаном составляет уже около 100 000 долларов. После прохождения границы с Россией — уже несколько миллионов.
Сам он никогда не употреблял наркотики и запрещает это делать своим рабочим. При этом он расценивает свою работу только как бизнес: употреблять наркотики или нет — это решение каждого отдельного человека. К тому же производство опиатов воспринимается как религиозная борьба с загнивающим Западом. С другой стороны, вариантов другого «легального» заработка практически нет. Люди живут очень бедно, а стабильный доход сродни выигрышу в лотерею.
Террор как норма жизни
Фото опубликовано @gqtravelru
По данным ООН, жертвами военных действий в Афганистане за 2018 год стали 3804 мирных жителя, еще более семи тысяч пострадали. Больше нигде в мире нет такой анархии и беспредела. Для нас трагедии, в которых жертвами теракта становятся более ста человек, приводят к трауру государственного масштаба. Для них такие теракты — это повседневность. Они происходят с периодичностью раз в месяц. В Афганистане вообще нет безопасных районов. Если какое-то место охраняется (вроде какого-нибудь министерства), то, наоборот, оно становится объектом еще большего интереса террористов, и смертники рядом с ним взрываются особенно часто.
Талибы часто требуют выкуп при захвате заложников. Россия старается не бросать не только своих, но и граждан СНГ. Недавно при непосредственном участии российских дипломатов были освобождены молдавские летчики. Вот они как раз попали к талибам. Игиловцы (запрещенная в России организация) редко оставляют заложников в живых. У афганцев не считается чем-то предосудительным предательство и продажность. Мы никогда не ужинали в одном и том же ресторане дважды и всегда меняли отели. Местные сами это признают: тот, кто сейчас называет тебя другом, может сдать тебя через 15 минут боевикам.
«Мы убьем тебя, жди нас» Тысячи афганцев сбежали от талибов в Таджикистан. Почему они до сих пор боятся за свою жизнь?
А фганские беженцы в Таджикистане — явление не новое. «Талибан» (движение запрещено в России) не раз приходил к власти в этом регионе. Первый крупный поток беженцев хлынул из Афганистана в 1996 году и продолжался по 2001-й. В другой раз покидать страну массово им пришлось в 2010-м и 2015-м. При этом тогда афганцы приезжали в Таджикистан, официально пересекая границу. Когда талибы в очередной раз начали сдавливать тиски и постепенно захватывать территории Афганистана в 2021 году, поток усилился вновь. Оказываясь на захваченной талибами территории, люди понимали, что на родине им уже не светит ничего хорошего. Устав от бесчинств и самоуправства талибов, пытаясь начать жизнь с чистого листа, афганцы семьями потянулись к границе. В Таджикистан прибыло больше сотни тысяч мигрантов. Большинство из них не стало задерживаться тут, воспринимая соседнюю страну как транзитный пункт. Те, кто остался надолго (а таких насчитывается порядка 30 тысяч), пытаются обустроить жизнь в Таджикистане или строят планы по миграции в другую страну. Ведь местный закон не позволяет им жить в больших городах — беженцы селятся разрозненно вокруг крупных населенных пунктов, там, где могут найти дешевое жилье. В городке Вахдат, что в 20 километрах от Душанбе, проживает основная масса мигрантов. Здесь находятся порядка 10 тысяч афганцев. Фотограф Сергей Строителев специально для «Ленты.ру» пообщался с теми, кто решился бежать из Афганистана в поисках надежды на лучшую жизнь.
Как устроена жизнь в Афганистане сейчас
Журналистка Александра Ковальская была в Афганистане четыре раза. В начале октября она вновь отправилась в Кабул, где планирует провести как минимум несколько месяцев. Для Туту Сюжетов Александра написала, как сегодня иностранец может попасть в Афганистан, как устроена жизнь в Кабуле при талибах и чего боятся обычные жители страны.
Александра Ковальская
Почему Афганистан
Я окончила востфак СПбГУ по специальности «История Ирана и Афганистана». Предпочитаю называть себя востоковедом-афганистом, потому что с Ираном у нас отношения с первого курса как-то не сложились. В 2019 году я провела там полгода, учила фарси в Тегеранском университете, но иначе, чем уважением, мои чувства к Ирану не назовёшь. А вот с Афганистаном возникла, как ни странно, большая взаимная любовь.
На том же первом курсе я стала мечтать о том, чтобы стать переводчиком с пушту в Красном кресте, и решила, что надо бы съездить в Афганистан — посмотреть, как и что, и понять, могу ли я там работать вообще. На получение первой афганской визы ушло три месяца, и как только она была у меня, я улетела в Кабул. Я не знала, кто мне встретит в аэропорту и где я буду вообще жить. Это был 2017 год.
Фото: из личного архива Александры Ковальской
В ту поездку в Кабуле мне встретился интересный персонаж — афганец, который выглядел как Че Гевара, вёл себя примерно так же и был репортёром Wall Street Journal. Я на него посмотрела и поняла, что переводчиком быть не хочу, а вот журналистом — очень даже. И писать я буду про Афганистан.
Собственно, с этого начались мои ежегодные поездки в страну: в 2018 году я участвовала в проекте AIESEC, в 2019-м ездила как журналист Lenta.ru на президентские выборы, в 2020 — опять-таки в журналистскую командировку, а в 2021 — в той же роли, но уже внештатным корреспондентом агентства ТАСС. Эта поездка для меня стала пятой.
Понравилась статья?
Подпишись на рассылку и получай подборку наших статей за месяц
Дорога
Я подписана в инстаграме на многих западных журналистов. Стала наблюдать, как они теперь добираются до Кабула. Понятно, что лететь военным самолётом из Катара я не могла, а вот въехать через одну из наземных границ — вполне. Правда, был нюанс: наземные границы с Афганистаном официально наглухо закрыты, об этом писали в новостях. Тем не менее, западные коллеги их как-то пересекали. В итоге я наудачу написала одному из них, сотруднику New York Post: вот вы недавно выехали из Афганистана в Узбекистан, а обратно можно, не знаете? Он ответил, что можно, так что я решила в Москве рабочие вопросы и уже 1 октября улетела. Маршрут был такой: Москва — Ташкент — Термез самолётом, оттуда на машине в Хайратон через границу, из Хайратона в Мазари-Шариф и далее в Кабул.
Фото: Александра Ковальская
Ехать было не страшно. Зарубежные журналисты в отличии от местных подвергались нападениям со стороны талибов достаточно редко (В ноябре 2001 года в результате миномётного и пулемётного обстрела талибами погибли три западных журналиста, работавшие на люксембургское радио RTL, австралийскую газету The Sydney Morning Herald и немецкий журнал Stern; в июле 2021 года в приграничном городе Спин-Болдак под огонь боевиков попал фотожурналист Reuters Данниш Сиддикуи, лауреат Пулицеровской премии был убит. — прим. Туту Сюжетов).
И сейчас риск существенно ниже, чем до 15 августа, когда в Афганистане шла война. Меня больше волновали бумажные дела: действительна ли виза, выданная прошлым правительством, как получить разрешение на работу, как работают нужные министерства в Кабуле. Я до последнего не знала, выпустят ли меня из Узбекистана без вопросов и пустят ли в Афганистан, но всё получилось. Близкие, кстати, меня не отговаривали. Они знали, на кого я училась и где планирую работать, и давно приняли мой выбор.
Фото: Александра Ковальская
Самым трудным оказались 12 часов пути на машине из Мазари-Шарифа в Кабул — дороги не в лучшем состоянии, а на перевале Саланг их вообще практически нет. Можно было за час долететь самолётом, но по земле гораздо интереснее — хотелось посмотреть, как сейчас живёт страна. До 15 августа такое путешествие было практически невозможно: на всём протяжении пути шли бои между «Талибаном» и правительственными войсками, из-за этого дорогу часто перекрывали, а само шоссе минировали. Я уже не говорю о всяких невоенных неприятностях вроде грабежа и похищений. То, что сейчас можно проделать этот путь — чудо само по себе. И насколько я знаю, до меня никто из российской прессы так не ездил, поэтому было любопытно вдвойне. Дорога прошла без приключений, если не считать разбитой тряской спины, которая до сих пор не отошла.
Афганистан талибов
Что изменилось в Афганистане при талибах? На первый взгляд кажется, что ничего. Воображение невольно рисует то, что было в 90-е: женщины заперты дома, Кабул пустой, по улицам ходят только талибы с автоматами. Это не так. Кабул, в целом, живёт обычной жизнью, женщин на улицах не стало меньше, да и на работе я их тоже вижу — и в магазинах, и в министерствах. Одеваются женщины абсолютно так же, как и раньше, девушки в джинсах и с яркими платками на самом затылке — не редкость. Барбершопы не закрылись, и кабульцы сами мне не раз говорили, что талибам сейчас, в принципе, нет дела до длины чьей-то бороды.
Фото: Александра Ковальская
Но если смотреть глубже, всё довольно печально. В Афганистане нет денег — правительственные активы заморожены. Чиновники не торопятся выходить на работу, потому что знают, что зарплаты всё равно не будет. Магазины, рестораны и кафе стоят пустые — люди не знают, что будет завтра, и боятся, как сказала одна моя знакомая, «купить лишнее яблоко». Большая часть образованных и опытных людей покинула страну.
Руководство «Талибана» иногда просто не знает, чем заняться. Например, в президентском дворце, должностных лиц проще найти в мечети, чем за рабочим столом. Худшее сейчас — не возможные запреты и ограничения, а неумолимо надвигающийся экономический кризис. По оценкам ООН, в следующем году 97% афганцев окажутся за чертой бедности, и признаки катастрофы уже видны.
Фото: Александра Ковальская
Отношение к иностранцам не изменилось — афганцы так же дружелюбны и любопытны, как всегда. Даже талибы, которые знают буквально десять слов по-английски, иногда подходят поздороваться и спросить, кто ты и откуда. Я каждый раз спрашиваю, не запрещено ли им разговаривать с женщиной, они в основном удивляются: «А почему должно быть запрещено»? Несколько раз я выходила из дома одна, ходила фотографировать, и пока ничего плохого не случилось.
Я одеваюсь так же, как во времена республики: джинсы, длинная рубаха и платок на голове. Вопросов ни у кого не возникает. Но на первые интервью я, по совету местных, ходила в черном хиджабе (некоторые афганки тоже его носят). Хиджаб отчасти защищал от любопытных взглядов рядовых талибов, которые никогда не видели иностранок, но сейчас я ко взглядам привыкла, поэтому — джинсы. Западные журналистки одеваются также. Одна из моих знакомых сшила у местного портного национальный мужской костюм и выходит в нём – правда, на голове всё равно платок.
Как ни парадоксально, жизнь иностранца в Кабуле при талибах стала гораздо проще. Те официальные вопросы, на которые раньше можно было потратить месяц и много денег, теперь решаются буквально за 10 минут и бесплатно. Правда, иногда приходится подождать, если нужное тебе должностное лицо читает намаз.
Фото: Александра Ковальская
В бытовом плане для иностранца всё осталось почти без перемен, разве что цены на жильё подросли. Как правило, зарубежные корреспонденты живут в гостевых домах — это такой условный хостел с несколькими спальнями, общей гостиной и кухней, а ещё есть афганские помощники, которые убираются, готовят и иногда ходят за покупками. Если вдруг помощники не готовят, можно заказать еду из ресторана: звонишь им, говоришь название блюда и адрес, и через какое-то время еду привозят. Через какое — зависит от удачи, это может быть и двадцать минут, а может и два часа. Кстати, когда говоришь адрес, то проще передать трубку афганскому помощнику, потому что разобраться в этих адресах может только местный. Обычно это звучит примерно так: «Мадина-базар, за ним первый поворот налево, потом направо, дом с зелёной вывеской, напротив аптека». Иногда можно попросить принести продукты из магазина, система та же: звонишь, говоришь, что нужно и куда доставить, и тебе их доставляют. Перебоев с продуктами нет, а в кабульских супермаркетах можно найти то, чего я никогда не видела в Москве: какой-нибудь кленовый сироп из Канады, американское печенье или сигареты из Южной Кореи. Правда, цены на продукты и не только растут. Сейчас иностранцу вполне реально потратить в день на еду и такси 1500-2000 афгани (курс к рублю примерно 1:1) — как в Москве.
Фото: Александра Ковальская
Со светом, интернетом, водой и теплом всё сложнее. В принципе, если нет света, то, чаще всего, и других коммуникаций тоже нет. А свет осенью-зимой отключают часто: то поставщики — Таджикистан и Узбекистан — за неуплату, то повреждаются линии передач, то просто где-то в Кабуле что-то замыкает, и район, а может, и несколько, остаются без электричества.
Пару лет назад, когда пропадал свет, мы с соседкой бежали посмотреть в окно — светятся ли огни в домах на холме напротив? Если да, то свет отключился только в нашем доме и скоро вернётся, если нет — света нет во всём районе, и сколько его ждать — непонятно. Прошлой зимой, судя по рассказам, электричество в Кабуле было 3-4 часа в сутки, в основном по ночам. В домах, правда, есть генераторы, но постоянно включенными их не держат, потому что топливо тоже стоит денег, а иногда генераторы ломаются, и тогда совсем беда.
Фото: Александра Ковальская
Я до сих пор не знаю, как работает роутер в нашем гостевом доме. Иногда он раздаёт вай-фай, когда света нет, а иногда не раздаёт. Если вдруг не раздаёт, то приходится переходить на мобильный интернет, а он страшно медленный. Чтобы пополнить баланс или заплатить за мобильную связь, покупают специальные карточки: вводишь записанный на них код, зажимаешь кнопку «вызов» и готово. Карточки у каждого оператора свои, а про салоны связи никто не слышал.
Как проехать сейчас?
Как отличается инфа о жизни в Афганистане в этой статье от других источников. Кому верить?
Аноним 460, Смелая девушка, тут не поспоришь
Я бы, конечно, трижды перекакал ехать в Афганистан — тем более сейчас