Woodstock что это значит
«Вудсток»: из идеи четырёх друзей в рок-фестиваль, ставший важной частью сексуальной революции
Три дня музыки, которые не принесли организаторам ни доллара.
Вторая половина 1960-х годов считается эпохой расцвета хиппи — нового поколения молодёжи, представители которого жили общинами, вели беспорядочную сексуальную жизнь, экспериментировали с наркотиками и отказывались участвовать в политике, но ратовали за вывод американских войск из Вьетнама.
Большую роль в культуре хиппи играла музыка, особенно рок и его психоделические ответвления. Культура мира стремительно менялась, и чтобы доказать свою причастность к ней, хиппи требовался свой большой символ. Им стал фестиваль «Вудсток», навсегда закрепившийся в поп-культуре.
У истоков фестиваля стояли четверо юношей чуть старше 20 лет. Один из них, Майкл Лэнг, соответствовал образу эталонного хиппи – ни денег, ни крыши над головой, ни даже обуви. Он давно грезил о коммуне где-нибудь вдали от цивилизации, чтобы там могли жить и творить музыканты. Сам он музыку очень любил и одно время трудился менеджером у различных рок-групп, которые, впрочем, особой славы не добились. Лэнг был человеком решительным, и единственное, что мешало осуществиться его мечте – нехватка денег.
В 1968 году судьба свела Лэнга с Арти Корнфильдом – вице-президентом компании Capitol. В фирме он отвечал за репертуар. Оба они удивились, когда обнаружили друг в друге соратников, и загорелись мыслью обустроить на звукозаписывающую студию, открытую для всех желающих. Впрочем, всё вновь упиралось в нехватку денег.
В тоже время два молодых нью-йоркца – Джоэл Розенман и Джон Робертс думали, куда бы им вложить наследство последнего – сына главы крупной фармкомпании Polident denture. Когда мозговой штурм иссяк, друзья оплатили рекламное объявление в The New York Times, написав, что ищут варианты законного вложения денег.
Джоэл и Джон оказались завалены различными предложениями, в том числе и весьма сомнительными. Однако их больше всего заинтересовало письмо Майкла и Арти, и они сделали выбор в их пользу. В феврале 1969 года, как сказано в книге «Woodstock: An Encyclopedia of the Music and Art Fair» Джеймса Перона, все четверо встретились. Мечты о музыкальной студии переросли в планы по организации музыкального фестиваля. На вырученные с него деньги как раз можно было бы построить огромный культурный центр со студиями звукозаписи.
На деньги из наследства Робертса напарники напечатали билеты на будущий фестиваль. Это стало самой лёгкой частью задачи. Каждому из четвёрки пришлось немало попотеть над организацией: требовалось решать вопросы с территорией, доставкой еды и воды, подвозом зрителей, сбором обслуживающего персонала, обеспечением безопасности. Не говоря о необходимости договариваться с музыкантами и их представителями.
Майклу Лэнгу помогал небольшой опыт – годом ранее он организовывал поп-фестиваль в Майами. Там выступили Фрэнк Заппа, Джимми Хендрикс, Blue Cheer и другие легенды. Правда, то мероприятие закончилось раньше запланированного срока из-за сильного ливня.
Проблемы начались уже на стадии выбора места. Поначалу фестиваль хотели провести в городке Вудсток (отсюда и его название). Потом всё поменялось, и команда нашла подходящий индустриальный парк неподалёку от Уолкилла в штате Нью-Йорк. Но жители этого городка выступили решительно против. Они считали хиппи толпой «грязных и вонючих бездельников» и потому не хотели, чтобы те посещали их город. В противном случае местные пригрозили напарникам расправой.
Но и организаторы не хотели искать новую площадку – им приглянулся Уолкилл, да и время поджимало. Впрочем, 2 июля вопрос окончательно закрылся. Местные власти издали закон, по которому в этой местности запрещались подобные концерты. 15 июля власти сделали контрольный выстрел и запретили проведение конкретно этого фестиваля. Власти объяснили это тем, что Лэнг и его друзья хотели поставить туалетные кабинки, которые мэрии посчитала «не сочетающимися с моральными принципами города».
Узнав о решении городской мэрии, магазины отказывались продавать билеты на фестиваль. Музыканты, которые поначалу согласились выступить, тоже стали отказываться. Те же, кто уже успел купить билеты, начали требовать с Майкла и его друзей вернуть деньги. Казалось, всё кончено.
В этот момент помочь вызвался местный фермер Макс Ясгур. Неподалёку от городка Бетел у него имелась молочная ферма площадью в 600 акров (почти 250 гектаров). Впрочем, фактически фестиваль проводился не на ферме, а на люцерновых полях, обильно удобренных навозом. Организаторы с радостью согласились и на такой вариант. Их даже не смутила разница в политических предпочтениях, ведь Ясгур поддерживал республиканцев и выступал за продолжение войны во Вьетнаме.
Забот у них только прибавилось. Требовалось за считанные дни перезаключить десятки контрактов, опять обращаться в местную мэрию, строить сцену, автостоянку, мотели, злосчастные туалеты, заново договариваться с исполнителями. Майкл и друзья не спали ночами, но всё равно не уложились в срок полностью. Ворота, изгородь и билетные кассы так и остались недоделанными.
По мере подготовки всплыла новая проблема – зрители. Точнее, их количество. Изначально фестиваль рассчитывался на 50 тысяч человек, но оказалось, что желающих минимум в четыре раза больше. Столько народу было невозможно прокормить. К тому же, почти никто из крупных поставщиков не захотел обслуживать фестиваль. Организаторы смогли договориться лишь с мелкой фирмой Food For Love. Она не только не справилась с поставками продуктов, но и завысила цены на гамбургеры с 25 центов до доллара, чтобы продлить запасы своих товаров. Возле их киосков на фестивале тянулись огромные очереди голодных и недовольных. А в ночь на субботу неизвестные прямо там же, на ферме, подожгли пару киосков, и они выгорели дотла (по другим данным, сгорело 12 киосков).
Не всё было в порядке и с безопасностью. На ферму сначала приехали три автобуса с полицейскими для охраны мероприятия. За работу им пообещали по 50 долларов. Однако как только полиция приехала, начальство дало понять – тех, кто останется охранять хиппи, ждут неприятности на работе. Так что полицейские загрузились обратно в автобусы и уехали. Остались несколько человек под вымышленными именами. Некоторые взяли себе псевдоним «Микки Маус».
За пару дней до начала первые 50 тысяч зрителей разбили огромный лагерь чуть ли не перед сценой. Они пролезли через дыру в заборе, пока ещё не успели установить ворота, и уходить явно не собирались. Заставить всю эту огромную толпу выйти с насиженных мест, пойти купить билеты и зайти обратно оказалось невозможно.
Но это было ещё полбеды. Слух о том, что на «Вудсток» можно попасть за просто так, распространился по окрестным городам со скоростью света. В итоге все подъезды к ферме оказались плотно забиты людьми. Повсюду появились непролазные пробки. Многие бросали свои машины и шли пешком. В итоге забор перед фестивальной зоной рухнул вместе с надеждами организаторов заработать на концерте хоть какие-нибудь деньги (о сверхдоходах речи уже давно не велось).
К утру пятницы 15 августа, первого дня фестиваля, ферма оказалась заблокирована. Добраться туда удавалось с огромным трудом, а уехать – и вовсе невозможно. Возникла новая проблема – как привезти музыкантов. Организаторам пришлось заказывать в городе вертолёты, чтобы доставить артистов. Впрочем, лётчиков после этого не отпустили. Все три дня они сбрасывали на головы участникам фестиваля еду (одних только бутербродов было 10 тысяч), напитки, консервы, фрукты, плащи от дождей. Всё это планировалось привозить на машинах, но из-за пробок стало невозможным.
Всё же фестиваль начался строго по плану – вечером в пятницу. К зрителям с напутственной речью вышел гитарист Ричи Хейвенс и призвал многотысячную толпу не творить ничего, кроме музыки и забав. Кое-кто из музыкантов, в том числе Джоан Баэз и Рави Шанкар, успели исполнить свои сеты пятничным вечером.
Суббота – самый «звёздный» день Вудстока. Именно в этот день выступили Сантана, Дженис Джоплин, Grateful Dead, Creedence Clearwater Revival, Jefferson Airplane и The Who. В тот же день свои песни спели несколько других исполнителей рангом пониже. В субботу выступления начались после обеда и продолжались до 9 утра воскресенья.
Выступление The Who стало весьма своеобразным. Сначала музыканты долго спорили с организаторами по поводу гонораров, и консенсус нашёлся только к 5 утра. В перерыве между их песнях на сцену выскочил Эбби Хоффман – известный левый активист. Он выхватил микрофон и закричал, что пока идёт фестиваль, в тюрьме продолжает находиться Джон Синклер (другой активист левого толка).
В субботу неожиданно хлынул ливень, поэтому выступления растянулись по времени. «Криденсы» должны были спеть в 22:00, но итоге добрались до сцены далеко за полночь, когда почти все зрители уже спали там же, где и стояли днём. Grateful Dead играли прямо во время дождя и получили удары током от электрогитар.
Фестиваль планировалось завершить в воскресенье, но он растянулся до утра понедельника. 17 августа на сцену выходили Джо Кокер, Ten Years After, Blood, Sweat & Tears, Crosby, Stills, Nash and Young и многие другие. На рассвете понедельника точку в фестивале поставил Джимми Хендрикс. Правда, выступал он уже всего лишь перед 40-тысячной толпой. Большинство зрителей уехали на работу, ведь началась новая трудовая неделя.
С точки зрения масштаба фестиваль удался, но едва ли его можно назвать благополучным по организации. Царила антисанитария и грязь. Еды не хватало, а очереди в туалет приходилось отстаивать часами. Ведь их было всего 600 – по одному примерно на 833 человека.
До сих пор точно неизвестно, сколько же народу побывало на фестивале. Официальные данные – 450 тысяч человек. Сами же зрители говорят, что там могло побывать около миллиона человек. Участники фестиваля вспоминали, что почти все на «Вудстоке» практиковали «свободную любовь», а нагота считалась нормой. Именно поэтому «Вудсток» считается важной точкой начала сексуальной революции 1970-х годов.
Впрочем, плохая организация фестиваля принесла не только неудобства, но и трагедии. Субботним утром 17-летний Раймонд Мишак угодил под трактор, другой человек сорвался с высокой конструкции, а третий, 18-летний морпех Ричард Билер, который готовился к отправке во Вьетнам, скончался от передозировки героином. Однако автор книги «„Вудсток“: три дня мира, музыки и лечения и медицинской помощи» Майрон Гиттель полагает, что юноша умер из-за побочных эффектов употребления торазина, который ввели врачи, чтобы справиться с передозировкой.
Суммарно врачи и волонтёры оказали помощь примерно трём тысячам зрителей, из которых 250 эвакуировали на вертолётах. Самая частая травма на фестивале – порезы на ногах. Зрители предпочитали ходить по полю босиком среди гор мусора и жёсткой травы. В итоге врачам пришлось оказывать помощь 836 человекам с такой раной. Говорят, что там же, прямо на фестивале, разродились минимум двое беременных девушек.
Не все музыканты смогли приехать на фестиваль. The Rascals отказались под предлогом записи нового альбома (как и Simon & Garfunkel). The Rolling Stones не поехали из-за того, что Мик Джаггер в те дни находился в Австралии, а у Кита Ричардса родился сын. Одним из первых пригласили Джона Леннона, но 1969 год был не лучшим временем для этого. The Beatles на всех парусах неслись к распаду, а совместных концертов и вовсе не проводилось с 1966 года.
The Doors сначала согласились выступить, но потом решили, что «Вудсток» будет унылым повторением Монтеррейского фестиваля 1967-го года. Барабанщик группы Джон Денсмор всё-таки поехал на фестиваль, но как рядовой зритель. Led Zeppelin могли бы поехать на «Вудсток». По крайней мере, их американские лейбл и промоутеры это полностью одобряли, но менеджер команды Питер Грант не хотел, чтобы «цеппы» стали рядовой группой в списке.
Легенды фолк-рока Jethro Tull сразу же отвергли предложение, объяснив это неприязнью к хиппи. Примерно то же самое организаторам сказал и Фрэнк Заппа. А Боб Дилан заболел перед самым концертом и не выступил. The Moody Blues предпочли в те августовские выходные спеть в Париже. У гитариста Procol Harum Робина Троуэра родился ребёнок, и вся группа решила никуда не ехать. Iron Butterfly уже планировали выезжать в «Вудсток», но дороги были забиты, а вертолёта им не хватило.
Организаторы не сразу поняли, что стали авторами эпохального события. В первую очередь из-за того, что чуть ли не на следующий день их завалили судебными исками от местных жителей. К примеру, местный фермер заявлял, что из-за фестиваля его коровы прекратили давать молоко. Также организаторам требовалось восстанавливать за свой счёт ферму Ясгура и выплатить ему компенсацию в 50 тысяч долларов. Число исков приближалось к сотне, суммарный долг перевалил за миллион долларов, а на проведение фестиваля и так потратили 150 тысяч долларов.
Но Лэнгу и его друзьям повезло.Через год по мотивам фестиваля сняли и выпустили документальный фильм «Вудсток», который собрал в американском прокате больше 50 миллионов долларов при бюджете в 600 тысяч долларов. Он с лихвой отбил все штрафы и судебные издержки команды, а в 1971 году картина получила «Оскар» в номинации «Лучший документальный фильм».
Провалы всех попыток воссоздания «Вудстока» не повлияли на статус оригинального фестиваля. «Вудсток» 1969 года так и остался легендарным рок-фестивалем, наполненным музыкой и духом перемен. Пусть его создатели так и не смогли толком осуществить свою мечту и заработать денег, зато фестиваль оказался куда успешнее всех последующих «юбилейных» попыток его повторить. А само слово «Вудсток» стало именем нарицательным для всех подобных фестивалей.
В 40-летнюю годовщину фестиваля главный организатор Майкл Лэнг сказал, что «Вудсток» был для него возможностью создать лучший мир, в котором люди могли бы не просто жить, но и лучше относиться друг к другу. И везде, где люди собираются с добрыми намерениями, можно будет воссоздать дух «Вудстока».
Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.
«Дух Вудстока» и его миазмы
Четыре дня рок-фестиваля в августе 1969-го создали атмосферу, отравляющую Америку и весь мир по сей день
Лето 1969 года было в США богато на громкие события. В июле американские астронавты ступили на Луну, однако «маленький шаг для человека» так и не стал по большому счёту «огромным шагом для человечества». Впоследствии космический прорыв американской экономики, техники и пиара был в значительной степени заслонён «достижениями» американской контркультуры.
9 августа в своём доме в Голливуде членами коммуны хиппи «Семья», возглавляемой Чарльзом Мэнсоном, была убита актриса Шэрон Тейт и с нею четверо её друзей. Убийцы руководствовались чёрно-расистской и сатанистской идеологией, выведенной по причудливой траектории из песен «Битлз». А с 15 по 18 августа на ферме в штате Нью-Йорк прошёл грандиозный фестиваль «Вудсток», ставший своего рода апогеем хиппизма, «свободной любви» и рок-н-ролла.
Преступление банды Мэнсона могло бы сказаться на судьбе «Вудстока» самым драматическим образом вплоть до его отмены — местным жителям из городка Бетель совсем не нравилась концентрация в их округе полумиллиона хиппи, и они ждали от этого сборища насилия и беспорядков. Но, к удаче контркультурщиков, имена и идеология убийц стали известны только в октябре — к тому времени Вудсток был усилиями прессы превращён в культурную икону. Его удалось противопоставить как полюс «мира и добра», как проявление «подлинного хиппизма» жестокостям маргинала Мэнсона.
Добрая репутация рок-фестивалей продержалась, впрочем, недолго — в декабре 1969 года в калифорнийском Альтамонте состоялся фестиваль, который должен был стать «Вудстоком Западного побережья». Но что-то пошло не так — нападения на женщин, драки, изнасилования, а в то время как лидер «Роллинг Стоунз» Мик Джаггер пел песню о «симпатии к дьяволу», прямо у него на глазах нанятые в качестве охранников фестиваля байкеры из «Ангелов ада» (так себе была идея) забили до смерти чернокожего тинейджера, начавшего размахивать в их сторону револьвером.
Чарльз Мэнсон. Фото: globallookpress.com
После двух сатанинских человеческих жертвоприношений за полгода репутация контркультуры, и всего, что с нею было связано, оказалась основательно замазана кровью. И тем больше было оснований у её защитников делать упор на Вудстоке, который усилиями кинематографистов и журналистов начал превращаться едва ли не в главное культурное событие второй половины ХХ века. Полмиллиона «детей цветов» собрались, чтобы слушать музыку и заниматься любовью, а не войной, никого не покалечили и сделали мир лучше. Всем следующим поколениям затягиваемых в контркультуру молодых людей предлагалось мечтать о Вудстоке как о высшем идеале и стремиться к «духу Вудстока».
Дух этот, надо сказать, был весьма специфический. Представьте себе запах полумиллиона немытых тел, насквозь промоченных дождём и валяющихся трое суток в грязи среди гор накопившегося мусора. Впрочем, этот запах перебивается более сильным — дымом каннабиса и гашиша, который стоит над полем густым, местами непроницаемым облаком. С краёв площадки это амбре усиливается духом от выгребных ям, так как никакого другого санитарного обслуживания организаторам обеспечить так и не удалось.
Вудсток вообще превратился в череду чудовищных организаторских косяков, причём по финансам, несмотря на 180 тысяч проданных билетов, мероприятие ушло в минус. Но на какие жертвы не пойдешь, когда создаешь «культурную икону столетия»! Обошлось без насильственных смертей (один передоз и два несчастных случая) — и то ладно. Собственно, контраст массовых ожиданий насилия и мирного характера фестиваля и стал его самой выигрышной пропагандистской картой.
Кадр из фильма «Вудсток» (Woodstock) режиссера Майкла Уэдли (Michael Wadleigh). Фото ИТАР-ТАСС/PHOTAS/DPA
Действительно, почти никто ни с кем не дрался — для этого было слишком мало сил, так как все, кто не предавался сексуальным оргиям, находились под непрерывным действием наркотиков. По той же причине говорить о музыкальном значении Вудстока не приходится, так как оно было осознано лишь задним числом, когда был склеен получивший «Оскара» документальный фильм. Большинство участников никакой музыки попросту не слышали.
Особенно не повезло группе Creedence Clearwater Revival, бывшей одним из самых ярких явлений американского рока. Вообще-то именно «Криденс» спасли фестиваль, после отказа множества звёзд согласившись выступать за довольно скромный гонорар. Однако, когда их наконец выпустили на сцену за полночь после тягомотного провального выступления группы «Благодарный мертвец» (Grateful Dead), аудитория была уже так утомлена и обдолбана, что неблагодарно мертвецки спала.
О «духе Вудстока» Фогерти отзывался впоследствии весьма ядовито:
Вудсток не был, таким образом, музыкальным мероприятием. Отчасти он был мероприятием политическим — протесты против вьетнамской войны, требования легализации наркотиков, издёвки в адрес тогдашнего губернатора Калифорнии Рональда Рейгана. Однако собственно политический «выхлоп» Вудстока по сравнению с недавними выступлениями за гражданские права чернокожих и «маршами на Вашингтон» был ничтожным.
Здесь, кстати, надо остановиться на «пацифистском» движении в США эпохи вьетнамской войны. Так как мы жили по другую сторону линии фронта холодной войны, то правота антивоенных выступлений американской молодёжи и неправота военной интервенции США во Вьетнам кажется нам самоочевидной. На самом деле всё несколько сложнее. Американцы вмешались для того, чтобы остановить захват Южного Вьетнама, где преобладали христианские и прозападные настроения, — коммунистическим Северным. Миллионы вьетнамцев мужественно сражались против коммунистов и были согласны с их победой, пожалуй, ещё меньше, чем южные корейцы в 1950-е. Вьетконговцы вели террористическую войну, проявляли порой просто запредельную жестокость, при этом об их преступлениях, в отличие от преступлений американцев, никто никогда в прессе не писал. На своих штыках они несли даже не советский, а китайский коммунизм эпохи разгула террористической «культурной революции» председателя Мао (которой поклонялись американские леваки). Лишь в 1970-е вьетнамское руководство смогло решительно выбрать Москву в споре двух коммунистических сверхдержав.
Иными словами, американские пацифисты, боровшиеся против вьетнамской войны, боролись не за то, чтобы Америка не навязывала свой порядок по всему миру, а за то, чтобы США предали своего союзника и обрекли на гибель или плен тех вьетнамцев, которые не хотели коммунизма. С точки зрения СССР, Китая и «дядюшки Хо», эти пацифисты, безусловно, были полезными идиотами, но никак не с точки зрения интересов самой Америки.
Война во Вьетнаме. Фото: globallookpress.com
Атмосферу, в которой приходилось сражаться американским военным и южновьетнамцам, показывает история знаменитого снимка Эдди Адамса «Казнь в Сайгоне», на которой начальник южновьетнамской полиции Нгуен Нгок Лоан расстреливает схваченного вьетконговца. Эта сцена вызвала очередную волну «антивоенного» возмущения, превратившись в символ насилия «союзников Вашингтона» над мирными гражданами, генерал Лоан был затравлен. За кадром осталось то, что расстрелянный вьетконговец Нгуен Ван Лем был схвачен возле канавы, в которой лежали трупы расстрелянных южновьетнамских полицейских, их жён и детей.
Отработанные «хиппи-протестом» технологии слома государства и армии изнутри потом нашли применение уже в американской политике — направленной теперь против геополитических и идейных противников Соединённых Штатов. Все технологии цветных революций, «майданов», травля Сербии в 1990-е или Сирии в 2010-е — всё это было отработано «детьми цветов» и пущено в дело пришедшими к власти в Америке их представителями против других стран. Американский консервативный публицист Патрик Бьюкенен не случайно называл «красой и гордостью поколения Вудстока» Билла Клинтона, отца американских «гуманитарных интервенций» и «распространения демократии».
Но главное значение Вудстока было не политическим, а общекультурным и моральным. По сути, он стал американским «Великим Октябрём» — аналогом большевистской революции, но не в политической, а в сфере культуры и ценностей. Именно заклинания «духом Вудстока» сделали моральный стандарт хиппи — сексуальный и наркотический разгул, социальный паразитизм, презрение к своим государству и стране и пресловутый «пацифизм», всевозможные формы левачества — мейнстримом американского общества. Внутри США появилась «нация Вудстока», скреплённая описанным выше духом, и начала установление тотального контроля за американским образованием, культурой и политикой. А учитывая роль США в мире, это означало и контроль за этими сферами в мире в целом, настоящую Мировую Культурную Революцию.
Антихристианская элита захватила высоты культуры и искусства: элитные университеты, СМИ, массовую культуру, устроив посредством книг, фильмов, журналов масштабную атаку на христианские верования и мораль. Социальная революция 60-х началась с прихода поколения бэби-бумеров в университетские кампусы: пять лет Нация Вудстока валялась в грязи, слушая Country Joe and the Fish,
— отмечал тот же Патрик Бьюкенен.
Кстати, название упомянутой им группы — хедлайнера фестиваля — означало «Сталин и Мао» («деревенский дядя Джо и революционер, который чувствует себя как рыба среди крестьян»).
Из всех потрясавших человечество за последние столетия революций именно революция Вудстока, охватившая США и Европу в 1960-е, а затем перекинувшаяся на остальной мир, оказалась самой опасной и успешной.
Французская революция была революцией против Бога и монархии, настоянной на идеалах против Просвещения. Российская революция и другие коммунистические революции ХХ века были революциями против естественного политического и социально-экономического порядка, частной собственности, — порядка, к которому был приклеен ярлык «капитализм». Однако попытки заменить Бога, государство, частную собственность и социальный порядок утопическими экспериментами быстро проваливались. Люди только мучились от противоестественности навязанных революционерами моделей и стремились вернуться к прежнему общественному устройству.
В середине ХХ века левая мысль, так называемый культурный марксизм, пришла к идее, что бессмысленно менять политику или экономику, если основа разрушаемого «старого порядка» коренится в семье и культуре. Сознание всё-таки определяет бытие, признали марксисты от Антонио Грамши до Герберта Маркузе (последний — представитель Франкфуртской школы философии — был особенно влиятелен в США), значит — нужно взломать сознание, разрушив прежде всего семью.
Решение было абсолютно логичным, так как любая семья всегда воспроизводит то, что левым кажется авторитарной моделью общества, — подчинение младшего старшим, патерналистская опека и патриархальность, обязательность авторитета, обязательность дисциплины и строго установленного порядка (без которых всё развалится, особенно если семья многодетная). Иными словами, уничтожь религию, уничтожь государство, уничтожь собственность — и всё это восстановится из генетической ячейки под названием «семья». «Авторитарная личность» — как называли это франкфуртцы, то есть нормальная личность здорового человека, — непременный продукт семьи.
Объектом разрушения хиппистской контркультурной революции стала именно семья. Молодым людям объясняли, что самое лучшее — это уйти из дома, где их все равно не понимают. «Битлз» выпустили пропагандистскую песню «She’s Leaving Home» («Она уходит из дома»), в которой «свалившая» хиппушка противопоставлена бездушным и думающим лишь о материальном родителям. В хиппистских коммунах стала пропагандироваться «свободная любовь» — завоевание «сексуальной революции», продержавшееся от изобретения противозачаточных таблеток до появления СПИДа. Поскольку хиппистский образ жизни был связан с нечеловеческой грязью и антисанитарией, которую благополучному человеку из хорошей семьи вряд ли возможно было долго вытерпеть, — возник культ наркотиков, и прежде всего травы. Главная функция этой наркопропаганды состояла не столько в мнимом «расширении сознания», сколько во вполне реальном снижении порога брезгливости.
По большому счёту в рамках хиппизма творцам антитрадиционной идеологии удалось создать своего рода альтернативу семье, антисемью, ставшую основной ячейкой антисистемы. Не случайно, кстати, что банда Мэнсона именовала себя «Семьёй», а развернувшееся в СССР в 1980-е годы хиппи-сообщество нарекло себя «Системой» и оказалось в некотором роде довольно жёстко структурированным и в некоторых аспектах даже тоталитарным.
Продуктом хиппизма стала культурная и поведенческая модель, когда достаточно массовая группа людей реально следует левым ценностям изнутри. Это было именно то, чего не удавалось добиться ни якобинцам, ни большевикам — их революции были революциями, в которых обычные люди с обычной буржуазной моралью заставляли других жить по правилам «колхоза». У хиппи «колхоз» наконец стал частью личности и социальной модели, хотя модель эта оказалась пригодной для жизни преимущественно в университетских кампусах — на деньги родителей, спонсоров и государства. Однако эту среду они захватили полностью, и США превратились в страну, где интеллектуальные высоты полностью попали под власть левототалитарной диктатуры.
Вудсток стал символом, маяком и светочем этой победившей «культурной революции». По счастью, победа оказалась всё-таки неполной. Время от времени американская культура, причём на самых её высотах, выдаёт жесткую антихиппистскую реакцию. У всех на глазах пример бескомпромиссного фильма Тарантино «Однажды. в Голливуде», но можно вспомнить и более ранние примеры — например, великолепную серию «Южного парка»: «Сдохни, хиппи, сдохни» (2-й эпизод 9-го сезона), посвящённую борьбе с Мада. простите — с Вудстоком, поданную в стилистике знаменитого блокбастера «Армагеддон». Спасителем городка выступает главный «фашист» сериала — Эрик Картман. В мульт, кстати, вставлена издевательская пародия на Вудсток, своё участие в котором вспоминают родители Стэна.
Беда, однако, в том, что Америка, а с нею и весь мир по-прежнему дышат миазмами «духа Вудстока». Именно из этого духа выросли всевозможные феминизм, ЛГБТ-активизм, социально-экономическое левачество и лицемерные «гуманитарные интервенции». Сопротивление есть, но до изгнания этого духа ещё очень и очень далеко.