трое татар десятины на две что значит
Л. Н. Толстой «Кавказский пленник»
Служил на Кавказе офицер Жилин. Пришло ему письмо от матери и он решил съездить в отпуск домой. Но по дороге его и еще одного русского офицера Костылина схватили татары (по вине Костылина, так как Костылин должен был прикрывать Жилина, но увидев татар начал убегать от них. Костылин предал Жилина). Татарин, который взял в плен русских офицеров продал их другому татарину. Их держали в кандалах в одном сарае.
Татары заставили офицеров написать письмо домой с требованием выкупа. Костылин написал, а Жилин специально написал другой адрес, так как знал, что выкупить его некому (старушка мама и так бедно жила). Жили они так целый месяц. К Жилину привязалась хозяйская дочка девочка Дина, она носила ему тайком лепешки и молоко, а он делала для нее кукулок. Жилин стал думать как им с Костылиным сбежать из плена, начал копать подкоп в сарае.
И однажды ночью они сбежали. Убежали в лес, но Костылин стал отставать и ныть, так как ему сапогами ноги натерло. И так из-за Костылина они далеко не нашли, их заметил один татарин, который проезжал по лесу. Он сказал хозяевам заложников и их быстро догнали с собаками. Пленникам надели кандалы и больше не снимали даже ночью, а также посадили их в другое место в яму аршин пяти. Но Жилин все равно не отчаялся. Все думал, как ему убежать. И спасла его Дина, она ночью принеслу длинную палку и спустила ее в яму, по ней и вылез Жилин наверх. А Костылин остался, не захотел убегать: испугался, да и сил не было.
Жилин отошел подальше от деревни и хотел снять колодку, но у него ничего не получилось. Дина дала ему в дорогу лепешек, а потом стала плакать, прощаясь с Жилиным: она к нему очень привязалась, так как он был очень добр с ней. И Жилин стал уходить все дальше и дальше, хоть колодка и очень мешала, когда силы закончились он полз, так он дополз до поля, за которым были уже свои русские. Но Жилин боялся, что его заметят татары, когда будет пересекать поле. Только подумал глядь: налево, на бугре, стоят трое татар, десятины на две. Увидали его, пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим: Братцы! Выручай! Братцы! Услыхали Жилина казаки (человек 15) и бросились наперерез татарам. Испугались татары не доезжаючи стали останавливаться. Так и спасли казаки Жилина. Рассказал им Жилин, как с ним все было, и говорит: Вот и домой съездил, женился! Нет, уж видно не судьба моя. И остался служить на Кавказе. А Костылина только еще через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли.
Трое татар десятины на две что значит
Был мальчик, звали его Филипп.
Пошли раз все ребята в школу. Филипп взял шапку и хотел тоже идти. Но мать сказала ему:
– Куда ты, Филипок, собрался?
– Ты ещё мал, не ходи, – и мать оставила его дома.
Ребята ушли в школу. Отец ещё с утра уехал в лес, мать ушла на подённую работу. Остались в избе Филипок да бабушка на печке. Стало Филипку скучно одному, бабушка заснула, а он стал искать шапку. Своей не нашёл, взял старую, отцовскую и пошёл в школу.
Школа была за селом у церкви. Когда Филипп шёл по своей слободе, собаки не трогали его, они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой – большая собака Волчок. Филипок бросился бежать, собаки за ним. Филипок стал кричать, споткнулся и упал.
Вышел мужик, отогнал собак и сказал:
– Куда ты, пострелёнок, один бежишь?
Филипок ничего не сказал, подобрал полы и пустился бежать во весь дух.
Прибежал он к школе. На крыльце никого нет, а в школе, слышно, гудят голоса ребят. На Филипка нашёл страх: «Что как учитель меня прогонит?» И стал он думать, что ему делать. Назад идти – опять собака заест, в школу идти – учителя боится.
Шла мимо школы баба с ведром и говорит:
– Все учатся, а ты что тут стоишь?
Филипок и пошёл в школу. В сенцах снял шапку и отворил дверь. Школа вся была полна ребят. Все кричали своё, и учитель в красном шарфе ходил посередине.
– Ты что? – закричал он на Филипка.
Филипок ухватился за шапку и ничего не говорил.
Филипок так напугался, что говорить не мог.
– Ну так иди домой, коли говорить не хочешь.
А Филипок и рад бы что сказать, да в горле у него от страха пересохло. Он посмотрел на учителя и заплакал. Тогда учителю жалко его стало. Он погладил его по голове и спросил у ребят, кто этот мальчик.
– Это Филипок, Костюшкин брат, он давно просится в школу, да мать не пускает его, и он украдкой пришёл в школу.
– Ну, садись на лавку возле брата, а я твою мать попрошу, чтоб пускала тебя в школу.
Учитель стал показывать Филипку буквы, а Филипок их уж знал и немножко читать умел.
– Ну-ка сложи свое имя.
– Хве-и-хви, ле-и-ли, пе-ок-пок.
– Молодец, – сказал учитель. – Кто же тебя учил читать?
Филипок осмелился и сказал:
– Костюшка. Я бедовый, я сразу всё понял. Я страсть какой ловкий!
Учитель засмеялся и сказал:
– Ты погоди хвалиться, а поучись.
С тех пор Филипок стал ходить с ребятами в школу.
Два человека на улице нашли вместе книгу и стали спорить, кому её взять.
Третий шёл мимо и спросил:
– Кто из вас умеет читать?
– Так зачем вам книга? Вы спорите всё равно, как два плешивых дрались за гребень, а самим чесать нечего было.
Мать с дочерью достали бадью воды и хотели несть в избу. Дочь сказала:
– Тяжело нести, дай я воды солью немного.
– Сама дома пить будешь, а если сольёшь, надо будет идти в другой раз.
– Я дома не буду пить, а тут на весь день напьюсь.
Старый дед и внучек
Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И когда он ел, у него текло назад изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой.
Снесли ему раз обедать в чашке. Он хотел её подвинуть, да уронил и разбил. Невестка стала бранить старика за то, что он им всё в доме портит и чашки бьёт, и сказала, что теперь она ему будет давать обедать в лоханке. Старик только вздохнул и ничего не сказал.
Сидят раз муж с женой дома и смотрят – сынишка их на полу дощечками играет – что-то слаживает. Отец и спросил:
– Что ты это делаешь, Миша?
– Это я, батюшка, лоханку делаю. Когда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кормить.
Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они так обижали старика; и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.
Купила мать слив и хотела их дать детям после обеда.
Они лежали на тарелке. Ваня никогда не ел слив и всё нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось съесть. Он всё ходил мимо слив. Когда никого не было в горнице, он не удержался, схватил одну сливу и съел.
Перед обедом мать сочла сливы и видит, одной нет. Она сказала отцу.
За обедом отец и говорит:
– А что, дети, не съел ли кто-нибудь одну сливу?
Ваня покраснел, как рак, и сказал тоже:
– Что съел кто-нибудь из вас, это нехорошо; но не в том беда. Беда в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрёт. Я этого боюсь.
Ваня побледнел и сказал:
– Нет, я косточку бросил за окошко.
И все засмеялись, а Ваня заплакал.
У одного караульщика была жена и двое детей – мальчик и девочка. Мальчику было семь лет, а девочке было пять лет. У них была лохматая собака с белой мордой и большими глазами.
Один раз караульщик пошёл в лес и велел жене не пускать детей из дома, потому что волки всю ночь ходили около дома и бросались на собаку.
– Дети, не ходите в лес, – а сама села работать.
Когда мать села работать, мальчик сказал своей сестре:
– Пойдём в лес, я вчера видел яблоню, и на ней поспели яблоки.
И они побежали в лес.
Когда мать кончила работать, она позвала детей, но их не было. Она вышла на крыльцо и стала кликать их. Детей не было.
Муж пришёл домой и спросил:
Жена сказала, что она не знает.
Тогда караульщик побежал искать детей.
Когда они пришли домой, мать заперла дверь, и они сели обедать.
Вдруг они услыхали, что собака визжит у двери. Они вышли на двор и хотели впустить собаку в дом, но собака была вся в крови и не могла ходить.
Дети принесли ей воды и хлеба. Но она не хотела ни пить, ни есть и только лизала им руки. Потом она легла на бок и перестала визжать. Дети думали, что собака заснула; а она умерла.
Трое татар десятины на две что значит
Житье им стало совсем дурное. Колодки не снимали и не выпускали на вольный свет. Кидали им туда тесто непеченое, как собакам, да в кувшине воду спускали. Вонь в яме, духота, мокрота. Костылин совсем разболелся, распух, и ломота во всем теле стала; и все стонет или спит. И Жилин приуныл, видит — дело плохо. И не знает, как выбраться.
Сидит он раз в яме на корточках, думает об вольном житье, и скучно ему. Вдруг прямо ему на коленки лепешка упала, другая, и черешни посыпались. Поглядел кверху, а там Дина. Поглядела на него, посмеялась и убежала. Жилин и думает: «не поможет ли Дина?»
Расчистил он в яме местечко, наковырял глины, стал лепить кукол. Наделал людей, лошадей, собак, думает: «как придет Дина, брошу ей».
Только на другой день нет Дины. А слышит Жилин — затопали лошади, проехали какие-то, и собрались татары у мечети, спорят, кричат и поминают про русских. И слышит голос старика. Хорошенько не разобрал он, а догадывается, что русские близко подошли, и боятся татары, как бы в аул не зашли, и не знают, что с пленными делать.
Поговорили и ушли. Вдруг слышит — зашуршало что-то наверху. Видит: Дина присела на корточки, коленки
выше головы торчат, свесилась, монисты висят, болтаются над ямой. Глазенки так и блестят, как звездочки; вынула из рукава две сырные лепешки, бросила ему. Жилин взял и говорит:
— Что давно не бывала? А я тебе игрушек наделал. На вот! — Стал ей швырять по одной. А она головой мотает, не смотрит.
— Отец, ему старики велят. А мне тебя жалко.
— А коли тебе меня жалко, так ты мне палку длинную принеси.
Она головой мотает,— что «нельзя». Он сложил руки, молится ей:
— Дина, пожалуйста! Динушка, принеси!
— Нельзя,— говорит,— увидят, все дома,— и ушла.
Вот сидит вечером Жилин и думает: «что будет?» Все
поглядывает вверх. Звезды видны, а месяц еще не всходил. Мулла прокричал, затихло все. Стал уже Жилин дремать, думает: «побоится девка».
Вдруг на голову ему глина посыпалась; глянул кверху — шест длинный в тот край ямы тыкается. Потыкался, спускаться стал, ползет в яму. Обрадовался Жилин, схватил рукой, спустил — шест здоровый. Он еще прежде этот шест на хозяйской крыше видел.
Поглядел вверх,— звезды высоко на небе блестят; и над самою ямой, как у кошки, у Дины глаза в темноте светятся. Нагнулась она лицом на край ямы и шепчет: «Иван, Иван!» — а сама руками у лица все машет,— что «тише, мол».
— Что? — говорит Жилин.
— Уехали все, только двое дома.
— Ну, Костылин, пойдем, попытаемся последний раз; я тебя подсажу.
Костылин и слушать не хочет.
— Нет,— говорит,— уж мне, видно, отсюда не выйти, Куда я пойду, когда и поворотиться нет сил?
— Ну, так прощай,— не поминай лихом. — Поцеловался с Костылиным.
Ухватился за шест, велел Дине держать, полез. Раза два он обрывался,— колодка мешала. Поддержал его Костылин,— выбрался кое-как наверх. Дина его тянет ручонками за рубаху, изо всех сил, сама смеется.
Взял Жилин шест и говорит:
— Снеси на место, Дина, а то хватятся,— прибьют тебя.
Потащила она шест, а Жилин под гору пошел. Слез под кручь, взял камень вострый, стал замок с колодки выворачивать. А замок крепкий,— никак не собьет, да и неловко. Слышит, бежит кто-то с горы, легко попрыгивает. Думает: «верно, опять Дина». Прибежала Дина, взяла камень и говорит:
Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики,— ничего силы нет. Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за замок, а Дина села подле него на корточках, за плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит — налево за горой зарево красное загорелось, месяц встает. «Ну,— думает,— до месяца надо лощину пройти, до лесу добраться». Поднялся, бросил камень. Хоть в колодке,— да надо идти.
— Прощай,— говорит,— Динушка. Век тебя помнить буду.
Ухватилась за него Дина: шарит по нем руками, ищет — куда бы лепешки ему засунуть. Взял он лепешки.
— Спасибо,— говорит,— умница. Кто тебе без меня кукол делать будет? — И погладил ее по голове.
Как заплачет Дина, закрылась руками, побежала на гору, как козочка прыгает. Только в темноте слышно — монисты в косе по спине побрякивают.
Перекрестился Жилин, подхватил рукой замок на колодке, чтобы не бренчал, пошел по дороге,— ногу волочит, а сам все на зарево поглядывает, где месяц встает. Дорогу он узнал. Прямиком идти верст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем выйдет. Перешел он речку,— побелел уже свет за горой. Пошел лощиной, идет, сам поглядывает: не видать еще месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины все светлее, светлее становится. Ползет под гору тень, все к нему приближается.
Идет Жилин, все тени держится. Он спешит, а месяц еще скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор,— бело, светло совсем, как днем. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по горам, как вымерло все. Только слышно — внизу речка журчит.
Дошел до лесу — никто не попался. Выбрал Жилин местечко в лесу потемнее, сел отдыхать.
Отдохнул, лепешку съел. Нашел камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошел по дороге. Прошел с версту, выбился из сил,— ноги ломит. Ступит шагов десять и остановится. «Нечего делать,— думает,— буду тащиться, пока сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветет,— лягу в лесу, переднюю, а ночью опять пойду».
Всю ночь шел. Только попались два татарина верхами, да Жилин издалека их услыхал, схоронился за дерево.
Уж стал месяц бледнеть, роса пала, близко к свету, а Жилин до края леса не дошел. «Ну,— думает,— еще тридцать шагов пройду, сверну в лес и сяду». Прошел тридцать шагов, видит — лес кончается. Вышел на край — совсем светло, как на ладонке перед ним степь и крепость, и налево, близехонько под горой, огни горят, тухнут, дым стелется и люди у костров.
Вгляделся — видит: ружья блестят, казаки, солдаты.
Обрадовался Жилин, собрался с последними силами, пошел под гору. А сам думает: «избави бог, тут, в чистом поле, увидит конный татарин; хоть близко, а не уйдешь».
Только подумал — глядъ: налево, на бугре, стоят трое татар, десятины на две. Увидали его,— пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим:
— Братцы! выручай! братцы!
Услыхали наши,— выскочили казаки верховые. Пустились к нему — наперерез татарам.
Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит:
— Братцы! братцы! братцы!
Казаков человек пятнадцать было.
Испугались татары,— не доезжаючи, стали останавливаться. И подбежал Жилин к казакам.
Окружили его казаки, спрашивают: «кто он, что за человек, откуда?» А Жилин сам себя не помнит, плачет и приговаривает:
Выбежали солдаты, обступили Жилина; кто ему хлеба, кто каши, кто водки, кто шинелью прикрывает, кто колодку разбивает.
Узнали его офицеры, повезли в крепость. Обрадовались солдаты, товарищи собрались к Жилину.
Рассказал Жилин, как с ним все дело было, и говорит:
— Вот я и домой съездил, женился! Нет, уж, видно, не судьба моя.
И остался служить на Кавказе. А Костылина только еще через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли.
Три десятины
Автор: Orenu · Опубликовано 21.06.2019 · Обновлено 20.06.2019
Цель: Убедить церковь, что десятина продолжает оставаться обязательной частью взаимоотношений человека с Богом.
Что бы ты не давал Богу, ты Ему ничего не даёшь, потому что всё – и так Его. Но если ты ничего не даёшь Богу, не надейся от Него что-нибудь получить.
Сколько-сколько?!
Сегодня мы не будем углубляться в теологические дебри… сегодня я не буду нагружать вас цифрами и сложными умозаключениями… мы сегодня поговорим о вещи очень простой, но такой, которая в течении всех 2-х тысячелетий существования христианства вызывала многочисленные споры и порождала отношения к себе очень противоречивые, как внутри церкви, так и вне её. И сегодня, по отношению к себе, эта вещь имеет три позиции в среде христиан разных деноминаций. И среди протестантов эти три позиции тоже существуют явно. Эти позиции можно выразить следующим образом:
Часть из вас уже поняла, что мы сегодня будем размышлять о десятине. Время от времени мы возвращаемся к этой теме… и сегодня, я попробую рассказать о ней некоторые вещи, о которых многие из нас не задумывались… Мало того, которые многие из нас об этом просто не знали!
Три… Три? Три.
Не верите?! Ну, например, вы знали, что на самом деле в Ветхом Завете десятины было три?! Три разных! Кто это знал?! Отлично! Один человек… И потому свою сегодняшнюю проповедь я назвал: Три десятины.
Может вы не заметили, что и сегодня в христианстве существуют три десятины. Мало того, мы сегодня о них уже упомянули:
“А за всё отвечает серебро…” (Екл. 10:19)
Вообще тема сбора денег в церкви – тема скользкая. Она всегда была скользкой и, наверное, таковой будет оставаться до момента восхищения церкви.
Церковь будет восхищена Мессией, а деньги, наконец, останутся на земле…
Я уже говорил о трёх позиция к десятине внутри церкви… Ну, а в отношении к денежным сборам в церкви у халдеев позиция всегда была одна: (шёпотом) “в этих церквях этих бедных лопушков, христиан то есть, собирают специально, чтобы их обирать до нитки”! Мы сейчас говорим об их отношении к нормальным церквям, а не к отдельным преступникам, которые пытаются использовать церкви для «постыдной корысти» Мы имеем такое же отношение к людям «…поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка». Праведен суд Божий на таких уродов в христианской семье! Другого слова не подберу!
Честно вам скажу, отношение мира к церкви вообще и к церковным сборам в церкви, в частности, меня мало волнуют. Кто это, собственно, говорит? Это говорят те, кто безропотно тащит свои деньги во всякие сомнительные банки и кредитные союзы, где они потом бесследно исчезают; кто позволяет себя обирать в магазинах, продающих товары по завышенным в разы ценам; кто переплачивает за бензин втрое, по сравнению с реальной его ценой; кто платит государству чудовищные налоги, составляющие половину заработанного, а потом, в конце жизни получает нищенскую пенсию, на которую не то что жить, и умереть-то по человечески нельзя…
И эти люди обрушиваются с критикой на церковь, что, якобы, она обирает людей? Да ладно, мальчики и девочки! Вы лучше смотрите, где действительно людей обирают до нитки! А по настоящему их обирают именно в вашем мире! А потому не надо: с больной головы на здоровую. Впрочем, простите! Я уклонился от темы…
Три десятины Ветхого Завета
Итак, три десятины… Для начала, я покажу вам из Писания эти загадочные три десятины из Закона Моисеева.
Десятина №1
Лев.27:30-32 «И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу: это святыня Господня; если же кто захочет выкупить десятину свою, то пусть приложит к [цене] ее пятую долю. И всякую десятину из крупного и мелкого скота, из всего, что проходит под жезлом десятое, должно посвящать Господу»
Ну, это мы все знаем – десятина приносится Господу.
А теперь давайте посмотрим, куда идёт эта десятина:
Чис.18:21 «…а сынам Левия, вот, Я дал в удел десятину из всего, что у Израиля, за службу их, за то, что они отправляют службы в скинии собрания»
И это направление десятины подтверждается ещё несколькими местами Писания И дальше судьба этой первой десятины следующая:
Чис.18:26-32 «…объяви левитам и скажи им: когда вы будете брать от сынов Израилевых десятину, которую Я дал вам от них в удел, то возносите из нее возношение Господу, десятину из десятины, – и вменено будет вам это возношение ваше, как хлеб с гумна и как взятое от точила; так и вы будете возносить возношение Господу из всех десятин ваших, которые будете брать от сынов Израилевых, и будете давать из них возношение Господне Аарону священнику; из всего, даруемого вам, возносите возношение Господу, из всего лучшего освящаемого. И скажи им: когда вы принесете из сего лучшее, то это вменено будет левитам, как получаемое с гумна и получаемое от точила; вы можете есть это на всяком месте, вы и семейства ваши, ибо это вам плата за работы ваши в скинии собрания; и не понесете за это греха, когда принесете лучшее из сего; и посвящаемого сынами Израилевыми не оскверните, и не умрете».
Значит, первая десятина достаётся левитам, они могут выносить её из храма и есть на всяком месте сами и их родственники, но десятую часть из неё они предварительно отдают сынам Аарона, священникам, как уже свою десятину. Но мы её, десятину от десятины, не выделяем, как отдельную десятину, так как и происхождение и судьба её та же: она достаётся сынам Левия, потому что сыновья Аарона тоже принадлежат к потомкам Левия. Это десятина номер один, о которой мы все знаем.
А откуда же я взял вторую-то десятину?
Прочтём несколько стихов из Второзакония:
Втор.12:5-7 «…но к месту, какое изберет Господь, Бог ваш, из всех колен ваших, чтобы пребывать имени Его там, обращайтесь и туда приходите, и туда приносите всесожжения ваши, и жертвы ваши, и десятины ваши, и возношение рук ваших, и обеты ваши, и добровольные приношения ваши, и первенцев крупного скота вашего и мелкого скота вашего; и ешьте там пред Господом, Богом вашим, и веселитесь вы и семейства ваши о всем, что делалось руками вашими, чем благословил тебя Господь, Бог твой».
Ешьте сами. Ай-яй-яй! Но может это опечатка? Читаем дальше:
Втор.12:17,18 «Нельзя тебе есть в жилищах твоих десятины хлеба твоего, и вина твоего, и елея твоего, и первенцев крупного скота твоего и мелкого скота твоего, и всех обетов твоих, которые ты обещал, и добровольных приношений твоих, и возношения рук твоих; но ешь сие пред Господом, Богом твоим, на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, – ты и сын твой, и дочь твоя, и раб твой, и раба твоя, и левит, [и пришелец], который в жилищах твоих, и веселись пред Господом, Богом твоим, о всем, что делалось руками твоими».
И ещё подтверждение той же мысли:
Втор.14:22-26 «Отделяй десятину от всего произведения семян твоих, которое приходит с поля [твоего] каждогодно, и ешь пред Господом, Богом твоим, на том месте, которое изберет Он, чтобы пребывать имени Его там; десятину хлеба твоего, вина твоего и елея твоего, и первенцев крупного скота твоего и мелкого скота твоего, дабы ты научился бояться Господа, Бога твоего, во все дни. Если же длинна будет для тебя дорога, так что ты не можешь нести сего, потому что далеко от тебя то место, которое изберет Господь, Бог твой, чтоб положить там имя Свое, и Господь, Бог твой, благословил тебя, то променяй это на серебро и возьми серебро в руку твою и приходи на место, которое изберет Господь, Бог твой; и покупай на серебро сие всего, чего пожелает душа твоя, волов, овец, вина, сикера и всего, чего потребует от тебя душа твоя; и ешь там пред Господом, Богом твоим, и веселись ты и семейство твое».
Итак, десятина номер два – предназначается уже не левитам, а самим верующим. Но только съедать они её должны были перед храмом.
А что же с третьей десятиной?
Неужели есть и третья?! Есть.
Втор.14:27-29 «И левита, который в жилищах твоих, не оставь, ибо нет ему части и удела с тобою. По прошествии же трех лет отделяй все десятины произведений твоих в тот год и клади [сие] в жилищах твоих; и пусть придет левит, ибо ему нет части и удела с тобою, и пришелец, и сирота, и вдова, которые [находятся] в жилищах твоих, и пусть едят и насыщаются, дабы благословил тебя Господь, Бог твой, во всяком деле рук твоих, которое ты будешь делать».
Значит, третья десятина появляется раз в три года, но никуда не относится, а предназначается левиту, пришельцу, сироте, и вдове и съедается уже прямо в доме у верующего!
Три десятины! Три!
Причём разные толкователи говорят по-разному: одни говорят, что это одна и та же десятина, другие – что разные.
| А мнение толкователей, основанные на том, что так считал «блаженный» Семён или «пресвятой» Григорий я считаю совершенно “бесценными” – то есть не стоящими вообще ничего. |
Но… я не нашёл ни одного места Писания, подтверждающего, что это одна и та же десятины. А мнение толкователей, основанные на том, что так считал «блаженный» Семён или «пресвятой» Григорий я считаю совершенно “бесценными” – то есть не стоящими вообще ничего. Если твоё мнение не подтверждено Истиной, тоесть местами Писания – это мнение, возведённое в ранг учения, есть – ложь! А последствия лжи против Слова Божьего нам прекрасно известны и из Ветхого, и из Нового Завета!
Разные они! Разные…
Я не нашёл ни одного подтверждения, что это одна и та же десятина. И отличие их между собой в способах их распределения.
Судя по тому, как они распределяются, это разные десятины:
Мы знаем, что Ветхий Завет, завет Моисея, оставлен нам, как материальные образы для нашего духовного поведения в настоящем.
Современный образ ветхозаветных десятин
А потому, попробуем найти прообраз этих трёх десятин в современной церкви:
Вопрос только в одном: а составляет ли каждая из этих сумм именно десятую часть от доходов наших? Или же значительно меньшую часть?!
Сложим вместе и посмотрим вокруг….
А вот теперь, самое интересное: если мы обозначим все эти три десятины, найденные нами в Законе Моисеевом, как одну (назовём её десятиной Моисея или Десятиной Закона), то, внимательно посмотрев уже на весь Ветхий Завет, мы найдём ещё две десятины – совсем другие десятины. И, таким образом, их опять будет три!
Вторая!
Быт.28:10-22 «Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран, и пришел на [одно] место, и [остался] там ночевать, потому что зашло солнце. И взял [один] из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: «Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе».
Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек имя месту тому: Вефиль, а прежнее имя того города было: Луз.
И положил Иаков обет, сказав: если Бог будет со мною и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом, – то этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим; и из всего, что Ты, [Боже], даруешь мне, я дам Тебе десятую часть».
Перед нами, десятина Иакова, которая появилась раньше, чем десятина Моисея или если хотите, Десятина Закона, на 500 лет! Я бы назвал эту десятину – Десятиной Обетования, так как Бог здесь обещает землю обетованную, и потомство, и благословение на всё человечество, и обещание Своего присутствия в его жизни Иакову и его потомству. Давайте мы попробуем сделать и для себя вывод из этого места Писания:
Если хочешь получить Божьи обетования, (а их у нас, христиан, предостаточно!), из всего того, что дарует тебе Господь, отдавай ему десятую часть!
Итак, у нас уже есть Десятина Закона и Десятина Обетований.
Третья!
Ну, вы уже, наверное, догадались, какой будет третья десятина, если считать первой – Моисееву, второй – Иакова, то третьей будет – десятина Авраамова!
Быт.14:17-21 «Когда он возвращался после поражения Кедорлаомера и царей, бывших с ним, царь Содомский вышел ему навстречу в долину Шаве, что [ныне] долина царская; и Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино, – он был священник Бога Всевышнего, – и благословил его, и сказал: благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли; и благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои. [Аврам] дал ему десятую часть из всего».
Взглянем на десятину, которую Авраам дал Мелхиседеку, с точки зрения современности. Попробуем сформулировать её суть, опираясь на текст прочитанного отрывка:
Если ты хочешь получать Божьи благословения, отдавай Ему десятую часть от всего, чем Он тебя благословляет!
Назовём эту десятину – Десятиной Благословений!
Таким образом, у нас опять есть три десятины:
Десятину – лично Мессии в руки.
Не могу не остановится на десятине Авраамовой, Десятине Благословений, более подробно. Я хочу напомнить церкви, кому, по мнению автора послания к Евреям, дал десятину Авраам (это для той части верующих, которые считают, что десятину можно и не давать!)
Евр.7:1-4 «Малки-Цедек, царь Шалема, коген Бога ГаЭльйона, встретил Аврагама, возвращающегося с места поражения царей, и благословил его. Аврагам же отдал ему десятую часть всего. Итак, прежде всего, исходя из значения его имени, он «царь праведности», а кроме того, царь Шалема, что значит «царь мира». Нет никаких сведений о его отце, матери, прародителях, рождении и смерти; но, подобно Божьему Сыну, он остаётся когеном навечно Подумайте только, насколько велик он был! Даже Патриарх Аврагам отдал ему десятую часть лучших трофеев.».
Я не могу не обратить ваше внимание на то, что почему-то упустил автор послания: ещё одна деталь, указывающая напрямую на сходство царя Салима с Мессией.
Что Авраам дал Мелхиседеку – мы знаем. А вот что дал Мелхиседек дал Аврааму, когда вышел ему навстречу? Читаем:
«…и Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино, – он был священник Бога Всевышнего» (Быт.14:18)
Фактически, Авраам был первым верующим, принявшим прообраз причастия. Не зря пишет апостол Павел в послании к Галатам:
Гал.3:7 «В таком случае, не сомневайтесь, что только те люди, которые живут доверием и верностью, в действительности являются детьми Аврагама.».
Итак, Авраам дал десятину лично Мессии Йешуа.
Дорогие братья и сёстры! Вы, носящие имя христиане! Имеющие спасение по вере в Йешуа Мессию! Если сам отец веры, патриарх Авраам, добровольно принёс десятину к ногам Йешуа, первосвященника по чину Мелхиседека, приняв из его рук образ христианского причастия, то не тем ли более мы, спасённые по вере и принимающие на хлебопреломлении хлеб и вино, как прообразы Крови Завета, должны делать это! То есть давать десятину Богу!
И к этой десятине Авраама, к Десятине Благословения, Закон Моисея не имел никакого отношения, потому что эта десятина появилась за 700 лет до Закона. Это я упомянул для тех, кто считает, что десятины были назначены на Хориве для Израиля. Как видите, две из трёх десятин существовали за долгие века до Хорива. Их приносили те, кто верил в Бога! А Закона ещё и в помине не было!
Добровольно или из страха?
И ещё несколько слов по поводу добровольности десятины. Я хочу заметить, что христианство вообще добровольно. Добровольно во всём. Роковые ошибки прошлого: насильное обращение в христианство народов, племён и отдельных людей, на самом деле ничего общего с христианством не имеет.
Я из тех, кто считает, что, например, крещение Руси, насильное крещение Руси – было одно из самых роковых ошибок истории. Вы только послушайте, как князь Владимир выбирал между западной и восточной церквями – ему видети-ли картинки и золотинки, и песенки в византийских храмах понравились. Воистину – высоко-духовный подход! А потом этот верующий от политики загонял свой несчастный народ на крещение в Днепр мечами и копьями! И какими они стали христианами? Да, никакими, как и абсолютное большинство их многочисленных потомков!
И этого человека возвести в ранг святого! Боюсь, что этот «святой» за все свои дела сейчас находится совсем не там, где думают некоторые христиане.
Наказывать за неверие в Бога смертью нельзя! Пытки до смерти и костры для иноверцев – были таким же преступлением против Бога, как фиктивное крещение индейских племён Америки. Когда крещаемые совершенно не понимали, зачем им вешают на шею медные крестики. И продолжали оставаться язычниками многие столетья, фигурируя в церковных отчётах, как христиане. Бог создал человека свободным и главная его свобода – это возможность выбрать путь к Богу или свой собственный путь в ад! А потому война с неверными, просто потому, что они не верят в Бога или верят по-другому – есть преступление против Самого Бога!
Кто ты такой, чтобы отнимать у человека данное ему Богом право свободы выбора?! А я скажу, кто они такие! Самые обыкновенные противники Бога! Помните, как звучит по-гречески в Новом Завете слово «противник»?! Сатана. Нельзя заставить человека быть верующим! Нельзя заставить человека быть добрым! Нельзя заставлять человека приносить десятины!
Можешь не давать десятину, если…
Послушайте меня! Я сейчас говорил вам, что христианин обязан приносить десятины!
И я тут же говорю вам, что вы можете не давать десятины вообще! Можете-можете! Можете! Но при одном непременном условии. И это условие вы должны совершенно чётко усвоить. Вы можете не приносить десятины, если вам не важен результат ваших взаимоотношений с Богом!
Вы хотите получать благословения от Бога?! Тогда вы будете отдавать ему десятую часть от того, чем Он вас благословляет совершенно добровольно, и даже с радостью!
Вы хотите войти в Божьи обетования (спасение по вере, вечная жизнь, Новый Иерусалим и многое, многое другое)?! Тогда вы будете отдавать десятую часть всего того, что Он вам даёт с удовольствием!
Вы хотите иметь общение и назидание в церкви, получать от неё духовную помощь и поддержку?! Тогда вы принесёте все свои десятины в дом хранилища, чтобы в доме Божьем всегда для вас была пища!
И говоря словами пророка Малахии, через которого Господь обращался к своему народу, к нам с вами:
«… и хотя в этом испытайте Меня, говорит Господь Саваоф: не открою ли Я для вас отверстий небесных и не изолью ли на вас благословения до избытка?»
Кстати, о Малахии! Мы сегодня говорили о трёх десятинах. Помните?! Так вот, в знаменитой и многократно повторяемой фразе из пророка Малахии (я имею в виду 10-ый стих, 3-ей главы) есть одно маленькое слово – «все»!
«Принесите ВСЕ десятины в дом хранилища, чтобы в доме Моем была пища…»
Давайте подсчитаем, а сколько мы в действительности приносим десятин? Все ли?!
Время считать свои десятины
И вот для того, чтобы дать вам время для этого подсчёта, я и останавливаю сегодняшнюю проповедь на этом самом месте. А чтобы в этих подсчётах нам помог Господь, давайте встанем и помолимся о том, чтобы и Десятины Закона, и Десятины Обетования, и Десятины Благословения послужили каждому из нас во благо в налаживании наших нормальных взаимоотношений с Богом богов и Господом господствующих – с Отцом, и Сыном, и Святым Духом (как видите, Их тоже трое… но это, конечно, совершенно случайное совпадение :))))