тортуга мне так не хватает лучшего друга
Тортуга мне так не хватает лучшего друга
— Вы готовы, сукины дети?
— Да, Капитан!
— Я вас не слышу
— Так точно, Капитан!
— Ну, тогда поехали!
Куплет 1:
Я помню моменты нашего детства,
Когда всё было прелестно,
И наши дома казались мне то Джомолунгмой, то Эверестом
Когда мы юнгами сбежали от родни нашей местной
Ютились в маленькой каюте вместе
Мы долго ждали волны фортуны,
Смывая грязь с нашей шхуны,
И заливая слезами и потом палубу и нижние трюмы
Юность осталась рубцами на спинах и в мозолях на пальцах,
Мы знали, ублюдку недолго осталось чахнуть над сундуком своей власти!
И в сотый раз при выходе в море,
Я помню как умирал капитан,
О, боже мой, какое горе, ты — взял штурвал, я: «Право руля!»
Пятнадцать пьяных матросов, отдали нам той же ночью честь,
Умер король, да здравствует новый, а Роджер и ром у нас есть
У нас есть
Припев:
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну, где ж мне найти лучшего друга
Куплет 2:
Наша команда — дружное войско,
Корабли превращаем в авоськи.
Два капитана против Левиафана,
Война всех против всех, прости господи
От острова Черепахи, и до самого Старого света,
Все знали ─ никого сплочённей и опасней нету
Покорители семи морей,
Нами гордился бы сам Одиссей,
Мы бы с Ясоном на пару делили барана.
В отрадном экстазе, как Моисей,
Разделяли вровень мы добычу и женщин,
Раны и печень. Свежий бриз всё залечит
Мы знали, когда-нибудь кончится вакханалия, и мы в страшном угаре,
Врежемся в скалы, или умрём от бесславной цинги,
Но всё было проще: чёрная метка легла между нами, посреди солёной степи,
Порвав звенья цепи
Припев:
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну где ж мне найти лучшего друга
Куплет 3:
Но, нынче ты английский солдат, а я всё тот же франт,
Отказавшийся менять свои лохмотья на фрак!
Теперь ты в поисках пиратов бороздишь моря, а я пират,
И встрече со мною ты будешь не очень рад, комрад
(Не очень рад, комрад)
Не очень рад, комрад
Пока чья-то макушка не окажется у дружеского мушкета на мушке
И кто-то из нас не останется на дне майамского болота с лягушкой
Или в пучине утонув, в окружении звёзд и ракушек
Один из нас отдаст морскому дьяволу свою грешную душу
Припев:
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну где ж мне найти лучшего друга
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну где ж мне найти, где ж мне найти
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну где ж мне найти лучшего друга
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну где ж мне найти лучшего друга
Там, на горизонте,
То ли белый парус, то ли пират.
Как рыбе зонтик
Нужен мне этот старинный клад,
Я просто рад
Рифмовать стократ
Тобаго, Тринидад.
И если черт мне не брат,
То кто же мне брат?
Сам капитан Блад,
А впереди – Тортуга!
Тортуга…
Плыви без страха,
Золотая черепаха,
Тортуга!
Красный перец,
Кошениль да ваниль,
Индиго да манго…
Куда как нелепо
Резать море килем, штопать веслом,
Даже Джонни Деппа
На полрумба влево с ума снесло,
Что его спасло –
Может, ремесло,
Может, повезло…
А мы прогнозу назло
Все ищем тепла
У волны под крылом…
Так где же ты, Тортуга?
Тортуга…
У неба под боком
Бога под оком,
Тортуга!
Красный перец,
Кошениль да ваниль,
Лаванда и ладан…
Не доплыть в одиночку
До заветных заманчивых берегов…
Ставлю лучшую строчку
Против ваших товаров и погребов,
Ставлю сотню стихов
Против ваших томатов,
Неземных ароматов
Ваших кофе, какао и табаков!
У вас шафран и корица?
У нас-то флейта и скрипка!
У вас банан да бадьян – у нас бас-барабан.
У вас там полный бокал – у нас гитара, вокал,
Кто кого?
У вас там много всего,
У нас не меньше того!
И вот мы, счастья полны,
На гребне волны застыли…
А и что там вдали?
Очертанья земли?
Да это же Тортуга, братцы,
Вот она, Тортуга!
Не то Тортилла,
Не то тортилья,
Тортуга!
Красный перец,
Кошениль да ваниль,
Индиго да манго,
Лаванда и ладан,
Шафран и корица,
Банан да бадьян,
Да ещё столько всего,
Да полстолька всего…
Тортуга.
Тортуга…
Тортуга!
Там, на горизонте,
То ли белый парус, то ли пират.
Как рыбе зонтик
Нужен мне этот старинный клад,
Я просто рад
Рифмовать стократ
Тобаго, Тринидад.
И если черт мне не брат,
То кто же мне брат?
Сам капитан Блад,
А впереди – Тортуга!
Тортуга…
Плыви без страха,
Золотая черепаха,
Тортуга!
Красный перец,
Кошениль да ваниль,
Индиго да манго…
Куда как нелепо
Резать море килем, штопать веслом,
Даже Джонни Деппа
На полрумба влево с ума снесло,
Что его спасло –
Может, ремесло,
Может, повезло…
А мы прогнозу назло
Все ищем тепла
У волны под крылом…
Так где же ты, Тортуга?
Тортуга…
У неба под боком
Бога под оком,
Тортуга!
Красный перец,
Кошениль да ваниль,
Лаванда и ладан…
Не доплыть в одиночку
До заветных заманчивых берегов…
Ставлю лучшую строчку
Против ваших товаров и погребов,
Ставлю сотню стихов
Против ваших томатов,
Неземных ароматов
Ваших кофе, какао и табаков!
У вас шафран и корица?
У нас-то флейта и скрипка!
У вас банан да бадьян – у нас бас-барабан.
У вас там полный бокал – у нас гитара, вокал,
Кто кого?
У вас там много всего,
У нас не меньше того!
И вот мы, счастья полны,
На гребне волны застыли…
А и что там вдали?
Очертанья земли?
Да это же Тортуга, братцы,
Вот она, Тортуга!
Не то Тортилла,
Не то тортилья,
Тортуга!
Красный перец,
Кошениль да ваниль,
Индиго да манго,
Лаванда и ладан,
Шафран и корица,
Банан да бадьян,
Да ещё столько всего,
Да полстолька всего…
Тортуга.
Тортуга…
Тортуга!
Смотрите также:
Все тексты Драконь >>>
Слова песен альбома «Плохой Человек?»
Напильник
Мама говорила, что свистеть – это плохо,
Ведь тогда у меня не будет денег в карманах
Но их всё равно нет!
Скрывая обиды и страх, и печали,
Мы сами себе копаем могилы,
Как-будто корабль, страждущий причала,
Но гордо идущий чрез мели в пучины
Мы кажемся сильными, смелыми, вольными,
Но сами же лезем в свои в кандалы.
Они на нас сходятся, они нам подобраны,
Словно с рожденья надеты они
Возьми свой напильник, перережь все зубовья,
Он крепче проклятых цепей и оков,
Его мы сковали своим потом и кровью,
Дав ласково имя, дав ласково имя: напильник «Любовь»
Пам-пара-па-па-па-па-пам
Пара-па-па-па-па-пам
Пара-па-па-па-па-пам
Напильник «Любовь»
Мой Ад
И я ловил взглядом проходящих мимо людей
Для того чтобы поймать один-единственный взгляд,
И пусть всё это лишь иллюзии из мира идей,
Но всё равно я постепенно погружаюсь в ад
И ад не собран по кусочкам какой-то неведомой тварью,
Он создан был из паззлов моих страхов и обид,
Не наполнен вертелами, там нету даже признаков гари,
Никакого льда не надо — там лишь море пустоты!
Во мне страстей!
Во мне страстей!
Во мне страстей!
Спустя минуту задыхаясь под обломками клятого мира,
Который был порождением мечты идиота,
Я замечаю, как ты медленно проходишь мимо,
И понимаю, что не слышу даже собственный шёпот
Учащается пульс, и я чувствую бит сердца в висках.
Проклятый груз опять навис, как Дамоклов меч,
Где-то между сплетением и бабочками в животах,
И держится там, хоть я и пытался его праведным гневом сжечь!
Мой, мой ад!
Это мой, мой, мой, мой ад!
Грёбаный Питер
Одинокие прогулки по Невскому,
Мысли о прыжке на Дворцовом мосту-у-е,
Записка в подаренной книжке,
Пресекающая все мысли висеть у меня на хвосте.
Нежные слова извинений,
Не хватало только надписи сделанной кровью,
Но, не бойся — я не настолько болен тобой,
Чтобы делать что-то плохое с собою!
Я тогда ведь не знал, что придётся играть одному,
Я тогда ведь не знал, что пойду из Кронштадта ко дну
О, грёбаный Питер, ты забираешь у любящих силы
Всё было б прекрасно, если в тебе бы мы только тусили
Но, ты сам же отдал всю нежность, когда дожди моросили
О, грёбаный город, зачем ты так с нами, ведь мы ни о чём не просили
Из бара в бар, не понимая куда идти,
Я просто брёл по петровскому городу:
Ни в «Проходимце», и ни в «Шляпе», ни в «1703»
Не смог найти себя, хоть не искал отроду!
Выйдя окончательно пьяным, я понял, что ненавижу рьяно
Всё, что связано с Ленинградом, но песнь свою допою,
И помянув тебя словом бранным, кину монетку с Фонтанкой рядом,
На прощанье прошептав тебе: «Я люблю!»
Я тогда ведь не знал, что придётся играть одному,
Я тогда ведь не знал, что пойду у Кронштадта ко дну
О, грёбаный Питер, ты забираешь у любящих силы
Всё было б прекрасно, если в тебе бы мы только тусили
Но, ты сам же отдал всю нежность, когда дожди моросили
О, грёбаный город, зачем ты так с нами, ведь мы ни о чём не просили
О, грёбаный Питер
О, грёбаный город
Грёбаный Питер
Тортуга
— Вы готовы, сукины дети?
— Да, Капитан!
— Я вас не слышу!
— Так точно, Капитан!
— Ну, тогда поехали!
Я помню моменты нашего детства
Когда всё было прелестно
И наши дома казались мне то Джомолунгмой, то Эверестом
Когда мы юнгами сбежали от родни нашей местной
Ютились в маленькой каюте вместе
Мы долго ждали волны фортуны
Смывая грязь с нашей шхуны
И заливая слезами и потом палубу и нижние трюмы
Юность осталась рубцами на спинах и в мозолях на пальцах
Мы знали, ублюдку недолго осталось чахнуть над сундуком своей власти
И в сотый раз при выходе в море
Я помню, как умирал капитан
О, боже мой, какое горе, ты — взял штурвал, я: «Право руля!»
Пятнадцать пьяных матросов, отдали нам той же ночью честь
Умер король, да здравствует новый, а Роджер и ром у нас есть
У нас есть
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну, где ж мне найти лучшего друга
Наша команда — дружное войско
Корабли превращаем в авоськи
Два капитана против Левиафана
Война всех против всех, прости господи
От острова Черепахи, и до самого Старого света
Все знали ─ никого сплочённей и опасней нету
Покорители семи морей
Нами гордился бы сам Одиссей
Мы бы с Ясоном на пару делили барана
В отрадном экстазе, как Моисей
Разделяли вровень мы добычу и женщин
Раны и печень. Свежий бриз всё залечит
Мы знали, когда-нибудь кончится вакханалия, и мы в страшном угаре
Врежемся в скалы, или умрём от бесславной цинги
Но всё было проще: чёрная метка легла между нами, посреди солёной степи
Порвав звенья цепи
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну, где ж мне найти лучшего друга
Но, нынче ты английский солдат, а я всё тот же франт
Отказавшийся менять свои лохмотья на фрак
Теперь ты в поисках пиратов бороздишь моря, а я пират
И встрече со мною ты будешь не очень рад, комрад
Не очень рад, комрад
Не очень рад, комрад
Пока чья-то макушка не окажется у дружеского мушкета на мушке
И кто-то из нас не останется на дне майамского болота с лягушкой
Или в пучине утонув, в окружении звёзд и ракушек
Один из нас отдаст морскому дьяволу свою грешную душу
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну, где ж мне найти лучшего друга
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну, где ж мне найти, где ж мне найти
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну, где ж мне найти лучшего друга
Тортуга, Тортуга, мне так не хватает лучшего друга
Тортуга, Тортуга, ну, где ж мне найти лучшего друга
Сигаретой
Если бы жизнь была сигаретой
Я зажигал бы одну об другую
Чтоб не увидеть потухшего света
Пепел роняя, табак в землю плюя
Дымил бы, как турок, забыв про усталость
Про сон, про еду, и про приключения
В душ бы ходил, брав с собой ингалятор
Я не хочу прерывать курс лечения
В ритме безбашенном, сжигал бы все лёгкие
Бычки все б докуривал до основания
Жалко, что жизнь не такая же лёгкая
И за неё тоже есть наказание
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым мрак
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым тьма
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым жизнь
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым дым
Если бы жизнь была б сигаретой
Я бы выкинул пачку во встречную мусорку
Зажигалку туда же, и первым же летом
Бросил курить, не задумавшись
— Денис, а сига есть?
— Бросил – не курю
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым мрак
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым тьма
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым жизнь
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым
Ды-ды-ды-ды-дым, ды-ды-ды-ды-дым
Жизнь
Вчерашнего Цвета
Сменяется образ, но краски всё те же
Палитра опять порвалась
Эскиз не закончен, и что же мне делать
Ведь муза опять сорвалась
Меняются мысли, уходят мгновенья,
Сгущая все краски назад не вернуть,
Но, ты ведь всё так же искал вдохновения
Вчерашнего цвета
Ну и пусть
И это вовсе не важно – пытаешься писать ты маслом или гуашью
Всё, что было нарисовано, останется лишь мазнёй на холстах
Непререкаемо всё сотрётся этой бездушного времени краской
И отразится в чьих-нибудь с потёкшей тушью глазах
Меняются мысли, уходят мгновенья,
Сгущая все краски назад не вернуть,
Но ты ведь всё так же искал вдохновения
Вчерашнего цвета
Ну и пусть
Вчерашнего цвета! Вчерашнего цвета! Вчерашнего цвета!
Вчерашнего цвета! Вчерашнего цвета! Вчерашнего цвета!
Ну и пусть!
Ну и пусть…
Самодур
— Эй, собачки, спросите: «Кто я?»
— Кто я?
— Спросите у меня!
— Кто ты?
— Самодур!
— Само что?
— Самодур!
— А что это?
— Это фанк. Фаааааааанк!
Я дитё XXI века
Хоть и я родился в XX
Я хотел бы быть человеком
Но, в этой вселенной, я просто атом
В прошлой жизни я точно был хиппи
Да и в этой, наверное, тоже
Прошлым летом мне было бы 20
Если б я был чуть помоложе
Са-мо-дур
Мне плевать
Рок или хип-хоп, или ролл
Нараспев или фаст флоу,
Мне всё равно
Джон или Пол,
Герострат или Эпикур,
Са-мо-дур
Мне плевать
Слим или клёш, мажор или бомж,
Олдскул или молодёжь,
Мне всё равно
Бал иль дебош,
ЗОЖ или перекур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Самодур
За репосты меня не посадишь
Всю хуйню я ведь делаю сам
И совсем не уверен в том дяде
Что по слухам, живёт в небесах
Я в 13 орал: «Харе Кришна!»
А сейчас я кричу: «Макарена!»
Порой чувствую здесь себя лишним
Но какого хрена
Мне плевать
Рок или хип-хоп или ролл
Нараспев или фаст флоу
Мне всё равно
Джон или Пол
Герострат или Эпикур
Са-мо-дур!
Мне плевать
Слим или клёш,
Мажор или бомж,
Олдскул или молодёжь,
Мне всё равно
Бал иль дебош,
ЗОЖ или перекур,
Са-мо
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Самодур
Не готов поднимать целину
И перед кем-то там падать ниц, я
Люблю свою родину, вроде бы
Но не сужу тех, кто живёт заграницей
С каких пор адекватность и честность
Стали атрибутами самодурства
Мне, конечно, безумно лестно
Но свято место не будет пусто
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Само-само-самодур
Интро ПЧ
Альбом «Плохой Человек?»
Долго собирали, наконец-то получилось
Плохой Человек?
Моё сердце – холодный камень
Моя голова – гнилое бревно
Моя тень пробирается в реальность
Превращая реальность в говно
Я плохой человек
Ну, скажи мне, что нет
Я хочу знать ответ
Я плохой человек
Я плохой человек
Я плохой человек
Скажи мне, скажи мне
Скажи мне: «нет»
Ид мне говорит, что пора вскипать и злиться
Супер-Эго еле держит разума границы
Дом, который я построил, распадётся на частицы
Роза завядает, мне не стать Маленьким Принцем
Я плохой человек
Ну скажи мне что нет
Я хочу знать ответ
Я плохой человек
Я плохой человек
Я плохой человек
Скажи мне, скажи мне
Скажи мне «нет»
Дарико
И снова осень сменяется летом
И даже зиму проводим в весне
Закат кончается розовым светом
Рассвет рождается в зелёном окне
И снова стёкла находят частички
Тех малых грёз, что в глазах отражались
И куртку вешаю я на петличку
Дураком оставаясь, влюблённым самую малость
Правда?
Да-Да, Да-Да Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Дарико
И снова мы на каток не успели
И как всегда ─ полгода знакомы
Но если б ты позвала смотреть телик
Я прогулял бы защиту диплома
И снова мне ни черта не понятно
Волшебство это или ненастье
Но даже, если всё кончится завтра
То спасибо тебе, что даришь мне счастье
Да-Да, Да-Да Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Дарико
И пусть всё это лишь банальная песня
Коих сотни, а может быть тыщи
Но Любовь ведь тем и прелестна
Что другой такой не отыщешь
— Денис, и оно тебе правда надо?
Да! Да! Дарико
Да! Да! Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Дарико
Дарико, Дарико, Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Да-Да, Да-Да Дарико
Дарико
Тортуга. Карибский рай флибустьеров
Этот маленький остров известен и взрослым, и детям всего мира. Своей популярностью он обязан романам Р. Сабатини, но, главным образом, конечно же, многосерийной голливудской киносаге «Пираты Карибского моря». Его французское название – Тортю, испанское – Тортуга. А французские буканьеры называли его также Островом свиней.
Остров Тортуга: история и география
Находится Тортуга к востоку от Кубы, севернее Гаити, площадь составляет всего 188 кв км, а численность населения в настоящее время – около 30 000 человек. От Эспаньолы (Гаити) Тортугу отделяет пролив шириной около 8 миль. Климат острова тропический, дожди обычно идут в апреле–мае и октябре-январе, в другие месяцы их почти не бывает. Северное побережье Тортуги («Железный берег») Александр Эксквемелин в своей книге «Пираты Америки» назвал «очень неприветливым», здесь есть лишь небольшая бухта Трезор, куда могут приставать только лодки, да и то лишь в тихую погоду. На южном побережье имеются две гавани. Более крупная, где находится городок Бастер, в описываемое время носила громкое название Пуэрто-дель-Рей (Королевский порт). Примерно в двух километрах к западу от неё находится Кайонская бухта (Kayonskoy baie), сюда могут заходить только небольшие суда.
Этот остров был открыт в 1499 г. участником экспедиции Колумба Алонсо де Охеда, но из-за маленького размера внимания к себе он не привлек и до 1570 г. даже не был нанесен на карту.
По распространенной легенде, свое название Isla Tortug этот остров получил из-за его формы, напоминающей черепаху. Существует даже легенда, что Колумб сказал, увидев его:
Но вряд ли и Колумб, и Алонсо де Охеда стали бы тратить время на изучение очертаний берегов маленького и малоинтересного островка. Поэтому более вероятно, что остров был назван так из-за обилия морских черепах, обитающих в его водах.
Население острова Тортуга
Имеются сведения, что на Тортуге жили индейцы, которые были истреблены либо захвачены в рабство уже в первой четверти XVI столетия.
Более ста лет этот остров оставался безлюдным. На Тортуге часто укрывались от испанцев французские контрабандисты. Так, в 1582 г. здесь оказался экипаж французского судна «Лион», его моряки оставались здесь несколько недель. В 1583 г., перебив охрану галеры, на которой они были гребцами, бежали на Тортугу более 20 пленных французов. Но это были лишь «гости» острова. Лишь в начале XVII века на нём обосновались испанские рыбаки, а в 1605 г., как мы помним из предыдущей статьи (Флибустьеры и буканьеры) сюда пришли некоторые жители северного и западного побережья Эспаньолы недовольные распоряжением властей о переселении на южный берег.
И контрабандисты, и буканьеры связей с «большой землей» (так они называли Эспаньолу) не прерывали. Буканьеры часто ездили туда охотиться.
После 1610 г. на остров стали наведываться французские, английские и голландские купцы, которые покупали здесь красное («бразильское») дерево. Заходили на Тортугу и корсары – в основном французские, но порой и английские.
Уже упоминавшийся нами в предыдущих статьях французский иезуит Шарлевуа в середине XVII века оценивал общую численность буканьеров Тортуги и западной части Эспаньолы в три тысячи человек.
Немногочисленных испанцев буканьеры и контрабандисты скоро вынудили покинуть Тортугу. Это произошло в 20-х годах XVII столетия. Маленький скалистый островок, на котором, к тому же, мало родников и ручьев, был пока ещё мало кому интересен, тем не менее, испанские власти в 1629 г. попытались выбить из него иноземцев. Испанские корабли обстреляли небольшую деревню в единственной удобной для больших судов бухте на юге Тортуги, потом высадились солдаты, но буканьеры к тому времени уже скрылись в глубине острова.
Появление на Тортуге англичан
Все поселения были сожжены, плантации разорены, и губернатор острова Энтони Хилтон, собрав оставшихся поселенцев (примерно 150 человек), отправился искать место для новой колонии. В 1630 г. они прибыли на Тортугу. Это вызвало серьезную озабоченность у испанских властей, которые в 1631 г. организовали новую экспедицию, в ходе которой поселение англичан было разрушено, 15 британцев повешены. На этот раз испанцы даже оставили на Тортуге небольшой гарнизон из 29 солдат, но обозленные англичане в союзе с не менее возмущенными буканьерами Эспаньолы вскоре перебили их. Понимая, что сил для противостояния недостаточно, колонисты обратились за помощью в недавно образованную «Компанию острова Провиденс», обещая выплачивать ей «вознаграждение из 5% продуктов, производимых ежегодно». Параллельно Хилтон наладил связи с каперами, пиратами и контрабандистами, предложив им гавани южной части Тортуги в качестве продовольственной базы и места сбыта добычи. Первым гостеприимством Хилтона воспользовался английский пират Томас Ньюмен, корабль которого успешно грабил проходящие суда у берегов Кубы, Эспаньолы и Пуэрто-Рико. Экономика Тортуги теперь основывалась не на продаже продуктов, производимых буканьерами и колонистами, а на доходах от морского разбоя.
Тогда же на Тортуге поселилось также около 80 выходцев из Нормандии. Отношения между ними и английскими поселенцами были весьма натянутыми, в результате французы даже попытались продать права на Тортугу нидерландской Вест-Индской компании.
Сенсационная победа Пьера Леграна
В 1635 г. произошло событие, надолго определившее судьбу Эспаньолы, Тортуги, флибустьеров и буканьеров. В том году французский корсар (уроженец города Дьепп) Пьер Легран, капитан жалкого четырехпушечного люгера, на котором и команды было всего 28 человек, сумел захватить испанский 54-пушечный флагманский галеон.
Конечно, главной причиной такой неслыханной победы стала невероятная беспечность испанцев, которые просто не поверили в то, что столь маленький и несерьезный кораблик может атаковать их мощное судно. Молниеносная атака была полной неожиданностью для пребывающих в сиесте капитана, офицеров и матросов галеона.
Рассказ о том, как и почему буканьеры стали флибустьерами
Эксквемелин так писал о снайперских навыках буканьерах:
Другой автор, Иоганн Вильгельм фон Архенгольц, сообщает:
Многие испанские деревни Эспаньолы были сожжены, оставшиеся в живых колонисты в страхе бежали с насиженных мест, испанские войска ничего не могли поделать с неуловимыми партизанами. И тогда было принято решение уничтожать на острове диких быков и свиней – за два года испанцы перебили их всех, превратив остров в пустыню. Большинство буканьеров вынуждены были перебраться на Тортугу. И теперь у них просто не было выхода: лишившись единственного источника дохода, они пополнили экипажи флибустьерских кораблей. Именно с тех пор слова «флибестьер» и «буконьер» многими стали восприниматься, как синонимы. С того же времени буканьерский термин «Береговое братство» распространился на флибустьеров.
Снова «послушаем» Архенгольца:
То есть эффект от операции испанцев был обратным ожиданиям: именно после того, как буканьеры присоединились к флибустьерам, и начался «золотой век» пиратов в Карибском море. Буканьеры были, например, на кораблях Кристофера Мингса, атаковавшего Сантьяго-де-Кубу и Кампече, и во флотилии флибустьера Эдварта Мансфелта. Около 200 французских буконьеров приняли участие в походе Генри Моргана на Панаму, и, по свидетельству Эксквемелина, «у них были наилучшие ружья и все они слыли прекрасными стрелками».
Не забывали буканьеры и свою прежнюю специальность: перед выходом пиратского корабля в море, они забивали захваченный или купленный скот и заготавливали мясо. А, если была возможность, то и охотились на диких быков и свиней.
Остров раздора: борьба за Тортугу между испанцами, французами и англичанами
Между тем испанцы, ценой высоких потерь, выжив большинство буканьеров из Эспаньолы, не добились никаких успехов в борьбе с флибустьерами, и поняли, что для настоящих пиратов гораздо важнее маленькая Тортуга. Энтони Хилтон к этому времени уже умер, его преемник Кристофер Уормли заботился не столько об укреплении гавани, сколько о своем кармане, и даже пушки в решающий момент оказались непригодными для стрельбы. Поэтому испанцы достаточно легко захватили Тортугу, разрушив дома, разорив плантации и снова оставив на острове своих солдат.
В начале 1639 года в результате внезапной атаки, в которой приняли участие около сотни англичан, испанцы были изгнаны с Тортуги. Французские флибустьеры и буканьеры быстро вернулись на гостеприимный остров. При этом выяснилось, что все это время на Тортуге продолжали жить, укрывавшись от испанцев в глубине острова, некоторые буканьеры и поселенцы, которые радостно приветствовали старых друзей. Однако командир англичан Виллис стал притеснять французов, при малейшем неповиновении, отбирая у них имущество, а самих, отправляя на северный берег Эспаньолы.
Франсуа Ле Вассёр, первый французский губернатор Тортуги
После этого Ле Вассёр решил, что прекрасно проживет без начальников, отказавшись подчиняться и губернатору Филиппу де Пуанси, и своим «инвесторам» из Компании островов Америки. Приглашение посетить Сент-Кристофер, чтобы «получить там подкрепления» для основания крупной колонии на Сен-Доменге (западная часть Гаити), он проигнорировал. На предложение директоров компании островов Америки прислать на Тортугу дополнительных солдат (октябрь 1642 г.), высокомерно ответил, что
Ле Вассёр построил у бухты Бастера, на возвышенности в 750 метрах от берега, форт La Roche («Скала») на стенах которого были установлены пушки. Александр Эксквемелин так писал о нем:
В 1643 г. эта защитниками крепости была успешно отбита атака испанской эскадры численностью в 10 кораблей.
Авторитет Ле Вассёра после победы поднялся настолько, что он начал от своего имени выдавать флибустьерам Тортуги каперские свидетельства. По свидетельству современников, он управлял островом «скорее как король, нежели как губернатор». К тому же он стал притеснять католиков, превратив свой остров в «маленькую Женеву». Уже в 1643 г. руководство компании островов Америки обратилось к де Пуанси с просьбой «захватить Левассёра на острове Тортуга». Вот только сделать это было совсем не просто.
Между тем значение Тортуги как стратегической базы флибустьеров росло. После уничтожения базы корсаров на острове Провиденс сюда стали заходить и английские корабли. Жан-Батист дю Тертр писал, что пираты, «захватывая у испанцев богатые призы, смогли быстро обогатить как жителей (Тортуги), так и губернатора».
Следует уточнить, что многие из тех, кого и Эксквемелин, и дю Тертр, и Шарлевуа (и некоторые другие) называют пиратами, на самом деле, были каперами. Но данные авторы не видят особой разницы между ними, постоянно чередуя в своих текстах слова «пират» и капер», и употребляя их в качестве синонимов. Яркий пример – Генри Морган, который всегда был именно капером, но его подчиненный Александр Эксквемелин в своей книге упорно называет его пиратом (всегда с каперской грамотой – но при этом все равно пират). И даже свой труд, в котором рассказывается больше о каперах, Эксквемелин назвал «Пираты Америки».
Надо сказать также, что далеко не все каперские свидетельства признавались законными. Так, каперские грамоты иных губернаторов Тортуги, которые они выдавали от своего имени, можно смело назвать «филькиными».
Французские власти попытку восстановить власть над островом смогли предпринять лишь в 1652 г. Если верить некоторым современникам, последней каплей стало оскорбление, которое Ле Вассёр нанёс генерал-губернатору Филиппу де Пуанси. Диктатор Тортуги по дешевке приобрел у капитана одного из корсарских судов серебряную статую девы Марии. Узнавший об этом губернатор, решил, что данная реликвия вполне подходит для его личной часовни, и обратился к Ле Вассёру с просьбой подарить ему скульптуру, ссылаясь на то, что протестантам, вообще-то, не полагается пользоваться католическими реликвиями. Ле Вассёр отправил ему деревянную копию статуи, написав в письме, что католики, как люди духовные, не придают значения материальным ценностям, а вот он – гугенот и еретик, и потому отдает предпочтение презренным металлам.
Существует легенда, что Ле Вассёр спрятал свои сокровища на острове, а зашифрованную карту с местоположением клада носил на груди. Расшифровать эту карту так никому и не удалось.
Шевалье де Фонтенэ. Мальтийский рыцарь во главе острова
Шевалье де Фонтенэ опоздал, узнав о смерти Ле Вассёра уже у берегов Эспаньолы. Он занял форт Ля-Рош (позже он построил в нем еще 2 бастиона) и объявил себя «королевским губернатором Тортуги и Берега Сен-Доменго». Заместители Ле Вассёра уступили ему в обмен на забвение досадного инцидента с бывшим губернатором и сохранение всего имущества. Мальтийский рыцарь проявил большой интерес к сотрудничеству с корсарами всех мастей, сразу же выдав каперские свидетельства двум английским капитанам, двум фламандским, двум французским и некоему кубинскому мулату по имени Диего. Это было только начало, скоро число клиентов де Фонтенэ возросло до 23, по словам Шарлевуа, «Тортуга сделалась вместилищем всех корсаров, и число этих пенителей моря росло с каждым днем». Не довольствуясь процентами «с продаж» награбленного, де Фонтенэ отправлял в корсарские рейды и собственный 22-пушечный фрегат (под командой своего заместителя).
В результате за самое короткое время флибустьеры Тортуги одержали ряд впечатляющих побед. Вначале были захвачены 2 испанских галеона, направлявшиеся из Пуэрто-Бельо в Гавану. Затем на траверзе Пуэрто-Платы корсары из Тортуги атаковали «серебряный флот», захватив три галеона и потопив четвертый. Два французских капера ограбили галеон между Картахеной и Пуэрто-Бельо (любопытно, что экипажи этих судов состояли из негров, которыми командовали «белые»). Один из отрядов Тортуги разорил небольшой город Ла-Вега на северном побережье Эспаньолы, другой – захватил все товары, выставленные на рынке в Барранкилье у Картахены, третий – напал Пуэрто-де-Грасьяс. В августе 1652 г. французские корсары захватили кубинский город Сан-Хуан-де-лос-Ремедьос, ограбив сокровищницу местной церкви и захватив заложников, которые были отвезены ими на Тортугу с целью получения выкупа. А флибустьеры Робера Мартэна напали на индейские деревни побережья залива Кампече (Мексика), захватив их жителей в рабство. В общем, очень «хорошим» губернатором Тортуги был этот мальтиец – шевалье де Фонтенэ.
Но возмущенные испанцы выбили излишне предприимчивого рыцаря с Тортуги, и вновь оставили на острове гарнизон, насчитывавший 150 солдат. Однако через год новый испанский губернатор Санто-Доминго распорядился покинуть Тортугу, разрушив все сооружения и затопив в главной гавани острова несколько старых кораблей, нагруженных камнем. Этим немедленно воспользовались англичане: военный губернатор Ямайки Уильям Брейн, узнав о «ничейности» Тортуги, распорядился отправить туда 12 солдат под командованием Элиаса Уоттса. Кроме того, на остров вернулись около 200 прежних поселенцев. В начале 1657 г. Уоттс был признан губернатором Тортуги. В 1659 г. жители острова, купив у него каперское свидетельство (удивительная и похвальная «законопослушность»!), организовали нападение на эспаньольский город Сантьяго-де-лос-Кабальерос – это была месть за убийство 12 мирных французов Тортуги, захваченных на фламандском судне, направлявшемся к Наветренным островам.
Жереми Дешан, сьёр де Монсак и дю Россе и Фредерик Дешан де ла Плас
В 1660 г. Элиаса Уоттса сместил французский авантюрист Жереми Дешан, сьёр де Монсак и дю Россе, который ухитрился через своих друзей в Лондоне получить пожалование на Тортугу. Дальше все пошло по знакомому сценарию: Дешан немедленно начал от своего лица выдавать всем подряд каперские грамоты, и на возмущенное письмо губернатора Ямайки ответил, что Тортуга теперь – французская колония, и он больше не подчиняется английским властям. Этот авантюрист, заболев тропической лихорадкой вынужден был уехать в Европу, оставив на посту губернатора своего племянника – Фредерика Дешана де ла Плас, который восстановил форт Ла-Рош.
Корсарские «интербригады» Вест-Индии
Экипажи их кораблей часто представляли собой настоящие интербригады. Особо впечатляет дошедший до нашего времени список членов экипажа флибустьерского судна «Ла Тромпёз». Всего на этом корабле служили 198 человек, среди которых оказались французы, шотландцы, голландцы, англичане, испанцы, португальцы, негры, мулаты, шведы, ирландцы, уроженцы острова Джерси и выходцы из Новой Англии (Северная Америка), а также индейцы.
Да, с индейцами у флибустьеров часто были самые дружеские отношения. Они активно покупали у них продовольствие и, при возможности, старались включать некоторых их них в свои команды. Уильям Дампир так объяснял это:
Кроме того, индейцы отлично умели ловить рыбу, черепах и ламантинов. Говорили, что один искусный в этом отношении индеец может обеспечить продовольствием целый корабль.
До середины XVII века флибустьеры редко объединяясь в эскадры. Теперь же на историческую сцену Карибского моря и Мексиканского залива вышли настоящие пиратские флоты, представлявшие серьезную угрозу для любого противника. На Ямайке основу экипажей флибустьерских кораблей составляли бывшие солдаты армии Кромвеля, прежде участвовавшие в завоевании этого острова. Всего на этом острове базировались примерно 1500 корсаров. Общую же численность корсаров Антильских островов разные исследователи оценивают примерно в 10 тысяч человек (некоторые исследователи увеличивают их количество до 20 и даже 30 тысяч, но это, все же, представляется маловероятным).
Совместный поход англичан и корсаров островов Ямайка и Тортуга на Сантьяго-де-Кубу
Как раз в это время началось плодотворное сотрудничество английских властей Ямайки, пиратов этого острова и корсаров Тортуги, которые в 1662 г. эскадрой из 11 кораблей атаковали город Сантьяго-де-Куба.
Общее командование осуществлял Кристофер Мингс, капитан королевского фрегата «Центурион», его заместителями стали капитан Томас Морган (некоторые историки спутали его с пиратом Генри Морганом), возглавивший волонтеров, и голландец Адриан ван Димен, под началом которого были флибустьеры Ямайки и Тортуги. Адмиралтейский суд Ямайки под председательством Уильяма Мичелла признал захваченные у испанцев корабли и прочее имущество «законными призами», часть добычи была направлена в Лондон. В ответ на испанскую ноту протеста, король Карл II Стюарт заявил, что он «крайне недоволен набегом флибустьеров на Сантьяго-де-Кубу», но от своей доли награбленного не отказался.
Последняя попытка англичан завладеть Тортугой
В 1664 г. власть на Ямайке сменилась, новый губернатор временно запретил приватирство (то же, что и каперство), после чего многие флибустьерские корабли ушли на Тортугу.
Встревоженный таким положением дел подполковник Томас Линч писал в том году государственному секретарю Генри Беннету:
Французская Вест-Индская компания
В том же году Французская Вест-Индская компания выкупила у дю Россе права на Тортугу и Сен-Доменг и губернатор Мартиники Робер ле Фишо де Фрише де Клодоре выступил с рекомендацией назначить на пост губернатора Тортуги своего друга — человека, «хорошо знакомого с жизнью местных колонистов и пользующегося среди них авторитетом». Это был Бертран д`Ожерон, выходец из Анжу, бывший капитан королевских войск. В 1665 г. он прибыл на Тортугу и управлял островом до 1675 г. Этот период стал «золотым» временем Тортуги.
В следующих статьях мы продолжим рассказ о корсарах Вест-Индии. Ведь многие герои этой Эпохи пока ещё стоят за кулисами, но уже готовы выйти на большую сцену побережий Карибского моря и Мексиканского залива. Занавес скоро поднимется.