топтуны кто это такие в мвд
Бойцы невидимого фронта
На днях свой профессиональный праздник отметили работники самого засекреченного подразделения МВД России — Оперативно-поискового управления. Долгое время сама аббревиатура ОПУ ничего не говорила большинству простых жителей страны, а о существовании в недрах МВД собственной милицейской разведки криминальный мир и вовсе не догадывался. Между тем история собственно милицейской службы наружного наблюдения началась еще в 1938 году, и таким образом 29 сентября 2003 года бойцы невидимого фронта МВД отметили свой 65-летний юбилей. 
Наружное наблюдение, или филерская служба, существовала в России давно. До революции «топтуны» подчинялись охранным отделениям и были ориентированы на работу против «тогдашних» подрывных элементов. После установления советской власти «наружка» использовалась только чекистами, пока в 1938 году в системе НКВД не было создано сугубо милицейское подразделение, профилированное на работу в криминальном мире.
Долгое время разведка именовалась 7-м управлением МВД, или в просторечии «семеркой». В 1991 году «наружка» получила статус управления и сегодняшнее название — Оперативно-поисковое управление МВД России. В феврале 1996 года МВД официально утвердило положение об оперативно-поисковом управлении, кроме этого работа подразделения регламентируется несколькими совершенно секретными приказами. В каждом областном и краевом УВД существуют подразделения ОПУ, и занимаются они везде одними и теми же вопросами.
Кстати, первый раз милицейская «наружка» крупно засветилась в октябре 1996 года в Москве, когда охрана тогдашнего секретаря Совбеза Александра Лебедя задержала бригаду ОПУ, которая, как заподозрили секьюрити, «пасла» их патрона. Задержанных «опушников» даже сняли на телекамеру и выдали сюжет в эфир государственного телевидения.
Сразу отметим, что большинство работников ОПУ, или как их называли раньше «разведчиков наружного наблюдения», находится за штатом милиции. Это означает, что «опушники» числятся работниками разных гражданских предприятий или вовсе безработными.
На руках у них есть документы прикрытия: удостоверения работников социальных и коммунальных служб, журналистов или просто военнослужащих. В ГУВД Пермской области руководство ОПУ и один из диспетчеров (принимает заявки на слежку, координирует работу бригад наблюдения и инициаторов задания) находится в здании ГУВД, однако расположение штаб-квартиры и ряда баз (раньше их называли конспиративными квартирами, на милицейском сленге — «кукушки») является государственной тайной.
Офис ОПУ может быть замаскирован под какое-нибудь строительно-монтажное управление, отдел гражданской обороны или войсковую часть. Автомашины, на которых работают разведчики, имеют так называемые «предписания на транспортное средство», или попросту говоря «талон-вездеход», запрещающий ГИБДД досматривать автомобиль.
Правда, с появлением в продаже разных баз данных — типа «Мегаполис», конспирация нет-нет да и нарушается. В том же «Мегаполисе», который можно свободно купить на Центральном рынке, в разделе «Автомобили и владельцы», всплывает с десяток автомобилей, зарегистрированных за ОПУ ГУВД Пермской области, в том числе и за 1-м отделом ОПУ, дислоцированным в Березниках.
Чем же занимается «наружка»? Спектр работы довольно обширный. Это и скрытое наблюдение за фигурантами уголовных и оперативных дел, обеспечение операций по захвату вымогателей или разгону воровских сходок. Кроме этого — получение как можно более полной информации о частной жизни «объекта оперативной заинтересованности». Называется это оперативной установкой по месту жительства. Выглядит это примерно так: к соседям фигуранта заходит какая-нибудь женщина, представляется, допустим, работницей пенсионного фонда и по ходу беседы аккуратно выспрашивает про поведение в быту соседей, в том числе и фигуранта. Особую ценность для установщиков представляют пенсионеры — бдительные старички и старушки просто кладезь ценной информации, они всегда знают, кто когда приходит домой, скандалит с женой и прочие бытовые данные.
Порядок работы «наружки» строго регламентирован. Что бы выставить за человеком «ноги», надо получить санкцию суда, разрешение начальника оперативного подразделения. После этого заполняется специальный номерной бланк-задание (он секретный только после заполнения). В заявке указываются данные человека, основание для проведения оперативно-розыскных мероприятий и как можно больше известной информации об объекте: адрес, номера машины, телефона, кличка, связи. Отдельно указывается — осведомлен ли объект о негласных методах работы. А дальше — что именно требуется от «наружки»: провести скрытое наблюдение, наблюдение с видеодокументированием, с негласной аудиозаписью или оперативную установку в адресе. После того, как опушники отработают задание, инициатору доставят спецпочтой или курьером сводки. Все эти данные подшиваются в оперативное дело и крайне редко всплывают в деле уголовном или тем более в судебном процессе.
Но как и везде, нарушения происходят даже в этом секретном подразделении. Например, в прошлом году сотрудники Воронежского УФСБ задержали заместителя начальника ОПУ УВД Воронежа, продававшего бандитам информацию из базы данных милицейской разведки. За это он получил год тюрьмы. В Перми подобных случаев, по-видимому, не было. Ходили, правда, слухи о том, что во время предвыборной кампании в 1999 году на севере области бригада «наружки» работала против штаба одного из кандидатов, но подтвердить или опровергнуть эти слухи так и не удалось.
В общем, работа у сотрудников ОПУ хотя и интересная, но и весьма неблагодарная. Зарплата на общем милицейском уровне, единственная привилегия — год службы считается за полтора. А в минусе — ненормированный рабочий день, общение с разнообразным жульем и полная конспирация. О месте работы может знать только супруга, да и то в общих чертах.
Хотя расшифровки бывают и курьезные. Рассказывают, например, такой случай. Как-то в один из РОВД Перми доставили несколько подвыпивших мужчин. Один из них заявил дежурному, что является сотрудником «семерки». После разбирательства и выяснения в райотдел приехали коллеги «опушника» и забрали его на свободу. А спустя некоторое время какая-то бдительная бабушка позвонила в этот же райотдел и рассказала о подозрительной машине и хмурых типах в салоне. Приехавший наряд проверил документы у водителя и пассажиров — на поверку они оказались слесарями. Но вот незадача — один из милиционеров узнал в одном из «слесарей» недавнего пьяного «семерочника», о чем громко и радостно оповестил весь двор.
Константин СТЕРЛЕДЕВ
Источник: Звезда on-line «> Звезда on-line
О том же самом читайте на английской версии ПРАВДЫ.Ру: https://english.pravda.ru/main/18/90/362/11002_secret.html
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.
Топтуны кто это такие в мвд
Новости МВД запись закреплена
Омбудсмент-ЦПЭшник Воронцов похвастался, как внедрялся к русским экстремистам.
«Как я внедрялся к экстремистам»: рассказ сотрудника Центра «Э». Отставник раскрыл детали оперативной работы.
Работа этих полицейских — в прямом смысле слова чистое искусство. Судьба подбрасывает им самые разные роли, которые требуют полной самоотдачи и погружения — от академиков и нуворишей до алкашей и бомжей. Двойная жизнь, глухая закрытость, вымышленные имена, биографии. С удивительным перевоплощением сталкиваются в своей карьере некоторые рядовые полицейские и сотрудники профильного секретного оперативно-поискового бюро МВД России.
О второй, малоизвестной жизни полицейского нам рассказал майор полиции в отставке, администратор кривозащитного полицейского паблика «Омбудсмен полиции» Владимир Воронцов.
— Владимир, работа сотрудников ОПБ засекречена и даже «свои» порой не в курсе, что там в действительности происходит. Тем не менее за все время работы в системе сталкивался ли с людьми «оттуда»?
— В МВД в принципе существует две очень закрытые структуры — это ОПБ (оперативное поисковое бюро) и БСТМ (бюро специальных технических мероприятий). Сотрудники ОПБ выполняют самые разные задания — следят, добывают информацию, разыскивают. БСТМ — это телефонная прослушка и слежка в Сети.
Действительно, сотрудники этих подразделений работают как нелегалы. Не то что рядовые полицейские, даже их родные порой не знают, чем они на самом деле занимаются. Я в свое время думал пройти специальные курсы под Питером и перевестись в ОПБ, но потом передумал.
— Почему? Зарплата не устроила?
— Нет, дело не в зарплате. Она как раз у сотрудников ОПБ и БСТМ выше, чем у остальных полицейских. Не пошел, потому в условиях этой структуры очень сложно бороться за свои права. В бюро, например, не выдают служебное удостоверение и нет должностных регламентов. Люди, которые работают в бюро, по сути, бесправны.
Если в дисциплинарном смысле в отношении такого сотрудника совершается что-либо противоправное, то у него просто нет «нормативки», чтобы пойти и обжаловать правонарушение. Такой сотрудник также не может нанять себе представителя, потребовать трудовой договор на руки, потому что вся его работа напрямую связана с гостайной.
— А как, например, можно нарушить права сотрудника закрытого подразделения?
— Мой знакомый, который когда-то работал в БСТМ, столкнулся в свое время с абсурдной ситуацией. Вот, казалось бы, сотрудник закрытого подразделения, где действительно работают самые светлые умы, цвет нации, пришел, чтобы использовать свой интеллект, а его заставляют вместо раскрытия компьютерных преступлений. снег во дворе убирать. Да-да, было такое. А потому что все тендеры заключены, а с приемкой работ возникают вопросы. Вот так получилось, пришел компьютерщиком работать, а тебя заставляют снег убирать.
— Тем не менее люди идут на такую работу охотно?
— Если честно, сегодня там некомплект. И доходит до того, что объявления о приеме на работу в ОПБ висят даже в Интернете. Конечно, эти объявления пытаются всячески зашифровывать, но любой человек хоть немного в теме сразу понимает, о чем речь.
— Как зашифровывают объявления?
— Например, пишут «оперуполномоченный уголовного розыска», «оперативная работа». Где-то я даже видел — «оперуполномоченный в криминальной милиции», хотя у нас «милиции» с 2011 года нет.
— Допустим, приходит человек по объявлению — и куда его отправляют?
— Его отправляют на трехмесячные курсы под Питером.
— Какие дисциплины изучает будущий сотрудник ОПБ?
— Я там все-таки не учился, но по своему опыту могу сказать, что в идеале должны быть и психология, и курсы актерского мастерства. Когда я думал перевестись в бюро, в центральный аппарат, мне его сотрудник — мужик такой правильный, старой закалки — рассказывал, как он служил. Например, конкретно ему приходилось прикидываться алкашом, извините за подробности, блюющим в подъезде, чтобы его не спалил объект, за которым он вел наблюдение.
То есть это не вымысел из фильмов или книг, это абсолютно реальные методы работы. Так что без актерского мастерства и творческого подхода никуда. Ведь они должны уметь прикидываться, внедряться, действовать нестандартно, исходя из обстановки импровизировать. Но я сильно сомневаюсь, что старые традиции поддерживаются сейчас. Уровень подготовки «топтунов» сильно упал.
— Потому что в целом она падает в ведомственной системе. Когда я был холост, у меня было свидание со стюардессой. Она рассказывала, как их — по сути, обслуживающий персонал — обучают оказывать первую помощь при пулевом ранении, тушить пожары, вести переговоры с террористами, перевозить опасные грузы. Я просто обалдел от этого рассказа. Я вспомнил свое обучение в милицейском заведении, и мне хотелось плакать горькими слезами. У нас обучение сводилось к тому, что мы тухли в нарядах по охране этого учебного центра или занимались хозработами. В целом такие тенденции. И я не исключаю, что и в этом заведении качество обучения очень сильно упало. Опять же помню одного ветерана РУБОП с Шаболовки, который много лет назад сетовал, что качество «наружки» сильно падает. Современных «топтунов» с непонятными черными сумочками через плечо видно невооруженным глазом. Кого они пытаются обмануть?
— Видимо, ветерану есть с чем сравнивать?
— Вспоминая работу 90-х, он рассказал историю, достойную учебников. Разрабатывался один авторитет. И «топтуны» придумали легенду — прийти к нему в квартиру под видом сантехников. Перед этим они тщательно подготовились — нашли специальные синие комбинезоны, как у сантехников, ящики с инструментами — все как надо.
Задача у них стандартная: попасть в квартиру, провести так называемую оперустановку, то есть послушать, кто приходит, что в глаза бросается, о чем разговаривают в квартире, пока они кран чинят, и т.д.
В итоге они выполняют работу сантехников, получают нужную информацию и в завершение крадут смеситель из ванны. А время лихое было, денег нет. В общем, все в комплексе и смеситель продали на рынке, заработали денег. У авторитета даже капли подозрений не возникало, что это милиционеры. Какие уважающие себя менты будут воровать смеситель из ванной?
От Манежки до фитнес-клубов
— Сам сталкивался с подобной оперативной работой?
— В качестве кого выступал, на чьей стороне?
— Например, в декабре 2011 года была годовщина драки на Манежной площади. Мне тогда было 26 лет. Как у любого молодого человека, у меня была спортивная одежда, кроссовки. Это тот стартовый набор, с которым я мог сойти за такого националиста-карлана (молодой националист, недавно вступивший в соответствующую группировку. — «МК»). Этим я и занимался.
— А Штирлиц хоть раз был близок к провалу?
— Нет. Во-первых, я действительно занимался этой темой, вращался в определенных кругах, заводил необходимые знакомства. Грубо говоря, я знал, что надеть, как и о чем говорить, как действовать, чтобы сойти за своего среди тех же националистов. Лично, например, был знаком с Марцинкевичем, более известным как Тесак.
И один участковый в Ясеневе с целью повысить показатели собственной работы создал группу ВКонтакте, которую назвал «Правые силы Ясенево, объединяйтесь!» Ну и начали карланы слетаться, мол, «гастарбайтеры надоели», «русские, вперед!».
В основном в группу вступали школьники, которые сидели под своими реальными именами. И этот участковый, он же администратор группы, легко «пробивал», а после наведывался к ним домой. В общем, деньги зарабатывал и статистику повышал, пока на него не вышел какой-то очень подозрительный тип, предложивший объединиться. Участковый тогда испугался, что это автономная ячейка сопротивления, и доложил руководству. В итоге прислали меня. Я проверил информацию, этот тип оказался политическим клоуном.
— А свои на митингах забирали?
Например, среди оппозиционеров вызвало бурю радостных эмоций видео, на котором известнейшего опера по борьбе с экстремизмом Алексея Окопного полицейские дубасят, а он закрывается руками.
— При расследовании каких видов преступлений так же часто приходится перевоплощаться?
«За вами следят», или Кто такие «топтуны»?
В сериале «Топтуны», который выйдет на телеканале «МИР» 11 февраля в 19.25, повествуется об одной из самых засекреченных служб МВД. Маскируясь под обычных людей, перевоплощаясь в любой образ, которого требует ситуация, члены этой команды находят самых опасных преступников.
Но как на самом деле, а не в кино, работают эти люди? Каковы основные приемы наблюдателей, позволяющие им оставаться незамеченными? В каких случаях они могут «присесть на хвост» и как себя ведут? Одним словом, что это за публика, и как она работает?
«Тактика и методики скрытого наблюдения в правоохранительных органах – это тема, которая, в принципе, держится в секрете. Основные и максимально часто используемые методы наблюдения никто никогда не раскроет, поскольку они постоянно совершенствуются, модернизируются. К тому же, информация о данных методах имеет довольно серьезные грифы секретности», – говорит эксперт Научно-исследовательского центра корпоративной безопасности Николай Тюнеев.
В кино «топтуны» иногда и следят за объектами, и обезвреживают их, но в реальной жизни эти функции выполняют разные бригады. «Следят и наблюдают одни, а обезвреживают и задерживают – другие, с другими функциями и задачами, т.е. «бойцы». Наблюдатели – засекреченные люди, и даже факт службы в определенном подразделении является секретным. Если бы человек за кем-то следил и сам же его задерживал, он бы демаскировался, рассекретился, поэтому в реальности подобное невозможно», – поясняет собеседник «МИР 24».
В целом, тактика наблюдателя зависит от многих факторов. Важным является наличие у объекта слежки определенной подготовки в оперативно-розыскной деятельности, навыков скрытого наблюдения. В этом случае (например, если объект сам ранее служил в органах, и у него есть соответствующий бэкграунд по данной тематике), с таким человеком, конечно, будет сложнее.
Смотрите сериал «Топтуны» с 11 февраля по будням в 19.25 на телеканале «МИР».
Бытовая паранойя
Но могут ли наблюдатели заинтересоваться обычным гражданином – не вором в законе, не бандитом и не наркоторговцем? Многие считают, что паранойя, как и деньги, лишней не бывает – всегда лучше перебдеть.
«Недавно иду по улице, – рассказывает Ольга из Москвы, – и вдруг замечаю, что за мной увязался какой-то мужик. За мной ли, так и осталось непонятным, но вел себя подозрительно. Сначала он как бы фотографировал дома вокруг. Ну, фотограф и фотограф, причем одет был довольно заметно, я бы сказала гламурно – наверное, так они и выглядят. Сначала я не обратила на него внимания – увидела и забыла, тем более что он шел в противоположную от меня сторону. Зашла в магазин, вышла, а он опять тут и что-то фоткает (хотя должен был уже быть за километр от этого места). Потом этот мужик просто пошел за мной, делая вид, что фоткает окрестности, но фактически дублировал мой маршрут – даже когда я свернула на маленькую дорожку, где ему точно делать нечего. Но и он свернул! Продолжая при этом фотографировать. Тут я резко остановилась, он об меня чуть не споткнулся, и дала ему пройти вперед. Он прошел, обернулся – а я на него внимательно так смотрю. Фоткать при таких раскладах он больше ничего не стал, но как только я повернулась к нему спиной (и тотчас обернулась), увидела, что он продолжает снимать. Было довольно неприятно».
Следует ли расценивать любой факт внимания в вашу сторону как признак того, что за вами следят?
«Нужно понимать, есть ли реальные причины для беспокойства. Поводов для «обоснованной паранойи» может быть несколько: начеку всегда следует быть владельцам дорогой недвижимости и их родственникам (чьи адреса-пароли-явки никто посторонний знать не должен), – говорит эксперт. – Пустить «наружку» может и муж/жена, и другие заинтересованные лица, но уже с помощью частных детективов. При этом уровень слежки будет отличаться от работы спецслужб не в лучшую сторону: как правило, в частные детективы идут люди, ушедшие из системы, не имеющие доступа к последним достижениям и наработкам, и потому использующие, в основном, старые приемы и методы».
Конечно, можно нанять высококлассных детективов, если игра стоит свеч, но более или менее серьезные оппоненты (политики, бизнесмены и так далее), как правило, работают на опережение, профилактируют такие моменты и имеют в своем окружении таких же «специально обученных людей». Хотя иногда удача изменяет даже им.
Ну и, разумеется, в первую очередь «объектами» становятся преступники, нарушающие закон.
«Закурить есть?»
«Топтуна» можно заставить играть по своим правилам – неожиданно остановить этого человека (если возникли подозрения, что это именно наблюдатель), и обратиться к нему с вопросом. Причем не из серии «закурить есть?», «а если найду?», угрожая при этом «распальцовкой» (это даст понять, что вся операция раскрыта, а наблюдатель «срисован»), а, например, «как пройти к музею». Грубая атака «топтуна» (вопросы про «закурить», «че надо» и т.п.) приведет к обратному эффекту: еще более организованной и спланированной слежке. Или недоумению, если это вообще кто-то совершенно посторонний.
Но попытаться, выражаясь языком профессионалов, спровоцировать наблюдателя к раскрытию вежливым вопросом, чтобы выяснить, слежка это или нет, вполне реально. «Далее нужно посмотреть на его реакцию – стресс обязательно проявится по внешним признакам. Если это случайный прохожий, он равнодушно укажет путь к музею, но, если это «наружка» – наблюдателя могут выдать вегетативные проявления. «Топтун» не ожидает того, что объект подойдет к нему и начнет что-то спрашивать, и может растеряться», – поясняет собеседник «МИР 24».
А вот спровоцировать наблюдателя на раскрытие посредством бегства невозможно. Профессионал, увидев, что объект ускорил шаг или побежал, понимает, что его «срисовали», прекращает наблюдение и передает его другому «топтуну», говорит Николай Тюнеев. Но вслед за объектом не побежит. А если побежит – значит, это, опять же, не «наружка», а какая-то иная история. Задача профессионала – привлекать к себе как можно меньше внимания, быть максимально естественным и не поддаваться на провокации со стороны объекта.
Но стоит помнить о том, что профессионала невозможно заметить в принципе.
«Если бы – как в случае с фотографом – это действительно была слежка, и объект раскрыл бы наблюдателя резким торможением, вынуждающим того пройти вперед, пристальным взглядом, дающим понять, что наблюдение обнаружено, то это, со стороны предполагаемого наблюдателя, было бы типичной ошибкой начинающих оперативников. Они стараются быть как можно ближе к объекту наблюдения, и, в то же время, оставаться незамеченными», – говорит эксперт.
«Грамотная» дистанция между наблюдателем и объектом зависит от локации, личных особенностей объекта, причин, послуживших основанием наблюдения, ведомства, которое осуществляет мероприятие. Информация на сей счет считается закрытой.
«Бомж с тележкой»
«Однако стоит оговориться: следует отличать «топтуна», цель которого – сбор информации, и обычного опера, целью которого может быть приближение к объекту на максимально близкое расстояние для его задержания. Вот тут вполне сойдёт «выхватывание пистолета» из-под одеяния бродяги или дворника», – поясняет эксперт.
Но при этом важно понимать, что реальная жизнь и реальная деятельность правоохранительных органов – это одно, а кино – другое.
«В кино многие моменты для зрелищности приукрашиваются. Но по поводу переодевания и изменения внешности – да, такие приемы, действительно, используются. Люди, которые осуществляют наблюдение, могут менять и внешность, и одежду. Демаскировать (раскрыть) такого наблюдателя можно по нижней части одежды. Сменить на улице, «в поле» куртку, парик или очки несложно, но вот брюки, юбку (а женщины тоже этим занимаются), обувь – гораздо сложнее», – поясняет эксперт.
Так что если вы заметили одно и то же лицо, следующее за вами, да еще и в разной одежде – это повод напрячься. Но люди (как и машины) тоже будут меняться – наблюдатели работают группой. Смена не только внешнего облика, но и людей, и машин – основной момент этой работы. Если работают профессионалы, шансов вычислить их, мягко говоря, крайне мало.
Наблюдатель должен слиться с окружающей местностью, с толпой. Но если происходит так, что объект наблюдения заходит на безлюдную территорию, по правилам, нужно на некоторое время оставить его без присмотра, чтобы не маячить с ним на одном «пятаке», и перекрыть отходы из данной локации. «Перекрыть – не в том смысле, что объекту физически не дадут покинуть этот участок, а в смысле слежки за выходами оттуда. Но профессионалы не станут себя выдавать и не пойдут за объектом туда, где он с легкостью их заметит. Работает, как правило, не один человек, а группа, они перекроют выходы и продолжат слежку за объектом уже там, где это будет возможно», – поясняет собеседник «МИР 24».
Так что «объекту» – человеку, попавшему под наблюдение – можно посоветовать выбирать места с умеренным скоплением людей, не многолюдную толпу, где «наружку» не вычислит даже профессионал, но и не безлюдные подворотни.
Маленькие хитрости
Женщина или мужчина будет вести наблюдение за объектом, зависит от задач. Если объект – женщина, логичнее пустить за ней «женскую наружку», чтобы та могла беспрепятственно проследовать за объектом, например, в салон красоты. Дядька, который попытается взгромоздиться в соседнее кресло на педикюр или другую процедуру, будет выглядеть подозрительно и мигом себя «сдеанонит».
Могут работать «топтунами» и люди пенсионного возраста – в зависимости от потребностей наблюдения, задач и оперативной обстановки. Так что столетний дедушка с клюкой вполне может оказаться «из этих».
«Если за вами идет профессиональное наружное наблюдение, вычислить определенные моменты будет невозможно. Но есть простые ходы. Не считая того, что наблюдатель может менять одежду, его поведение не будет соответствовать контексту окружающей среды. Например, он может – вместе с вами – пропускать поезда на безлюдной станции метро, или транспорт на остановке. Вы подошли туда вместе, вы не едете, и он не едет. Он будет повторять ваш маршрут. Или вы будете видеть повторяющиеся лица – особенно в разной одежде. Или, допустим, вы вдруг пошли гулять под ливнем в парке – и кто-то гуляет там рядом с вами. Это тоже маячок», – говорит эксперт.
Еще один подозрительный момент – если в машине, припаркованной рядом с вашим подъездом, часто сидят два человека. Или если рядом с подъездом несколько месяцев стоит непонятно чья пустая машина. Наблюдение может вестись и дистанционно, поэтому лучше позвонить в свою управляющую кампанию или в полицию, и попросить их выяснить, на каком основании во дворе торчит данный транспорт. В конце концов, мало ли что – и с какими целями – может храниться внутри. Как правило, его тотчас как ветром сносит.
Кстати, чисто технически можно дистанционно следить за человеком и через его сотовый, но со стороны частных лиц это незаконно, а для правоохранителей требуется выполнение ряда условий. Тема с заклеиванием камер в телефонах и прочих гаджетах была очень популярна в предыдущие годы – «чтобы не подсматривали». В интернете можно найти множество баек и мемов по этому поводу, причем делали это, по легенде, вовсе не люди в шапочках из фольги, а чуть ли не все подряд. Сейчас этот метод несколько устарел. Но если у человека был физический доступ к вашему гаджету, все это наблюдение за вами в режиме онлайн можно организовать на самом деле.
Но это уже другая история, а вот слежка за выходом из дома называется стационарным наблюдением. «Вычислить это намного тяжелее, чем слежку мобильную. Наблюдение может вестись и из машины, и из окна напротив, но вы же не ворветесь туда, чтобы это проверить. Поэтому «срисовка» наблюдателя, как правило, происходит в мобильном случае, когда идет движение в городе. Вы можете свернуть за угол дома, зайти в подъезд и посмотреть в окно. Если человек, который за вами шел, начинает ошарашенно озираться вокруг, да, значит, за вами шел топтун», – говорит эксперт.
Еще один важный симптом – если непонятный человек, увязавшийся за вами следом, что-то бормочет в воротник. Наблюдатель не будет передавать коллегам информацию, громко разговаривая по телефону – он воспользуется специальными техническими устройствами, делающими его разговор малозаметным. Вообще коммуникация между коллегами этого цеха происходит по скрытоносимым техсредствам, микрофон устанавливается под верхнюю одежду, наушник – в ухо. Поэтому если кто-то, идущий следом, громко трындит по мобиле – это не то. Но если вы замечаете движение губ кого-то, повторяющего ваш маршрут, шансы на «наружку» серьезно возрастают.
В целом, чтобы заприметить «топтуна», нужно быть очень наблюдательным и внимательным человеком и использовать все подручные средства – стекла, зеркала, витрины, чтобы смотреть по сторонам. Если что-то почувствовали, присядьте «завязать шнурки» и оглядитесь. Но, опять же, немаловажно то, что вычислить «топтуна» в толпе практически невозможно даже профессионалу, не говоря уже о простых смертных.
«Мрачные дядьки»
Впрочем, бывают ситуации, когда «лучше бы это была наружка». Если в том же безлюдном парке за вами увязались три мужика, это уже явно другая ситуация. Но как не перепутать «топтуна» с киллером или бандитом?
«Лицо у «топтуна» должно быть незапоминающееся, неприметное. «Топтуны» – это не мрачные двухметровые дядьки с квадратной челюстью и тяжелым взглядом, – говорит Николай Тюнеев. – Кроме того, поскольку наблюдатели никого не захватывают и не обезвреживают лично, оставляя это коллегам, они не будут переть к вам напролом».
В то же время, понять по глазам, что за тобой идет профессионал, довольно сложно. «Профессионал попытается не столкнуться взглядом с объектом (это демаскирующий признак, контакт приводит к запоминанию лица) и никогда не будет идти с лицом кирпичом – наоборот. Если вы поворачиваетесь, и за вами – грозного вида человек, который смотрит на вас в упор, даже не пытается вести себя скрытно (в отличие от «наружки»), это точно другая история», – говорит эксперт.
Так что схематически «топтун» – это человек, который повторяет маршрут объекта, может менять облик, собран, пытается избегать прямого визуального (и вообще любого) контакта с объектом, пытается затеряться в толпе. Впрочем, если какой-то бугай пьет на детской площадке, а незнакомая бабушка говорит с кем-то через микрофон в воротнике, вовсе не обязательно они «пришли за вами». Тем более что, в современных реалиях, бугай с пивом в песочнице, увы, не редкость, и смотрится вполне гармонично.
Самый лучший способ вычислить наружное наблюдение за собой – быть предельно внимательным, пытаться отлавливать несоответствие поведения и внешности людей окружающему контексту. «Если вы уверены, что за вами «хвост», хорошим способом будет максимально возможная смена внешнего вида (одежда, очки, парик) и избавление от любых средств связи. А вот приемы с «левыми» сим картами, к сожалению или к счастью, в настоящее время уже не работают», – подытожил Николай Тюнеев.