такое явление называется вечной
Такое явление называется вечной
Природные зоны России. Начальная школа
Мы живём в России, самой большой стране на Земле. Россия настолько огромна, что в ней есть и дремучие леса, и широкие степи, и глубокие моря, и высокие горы. Есть места холодные и суровые, без растительности, а есть тёплые и благодатные, где разнообразие форм растений поражает воображение. По-научному это называется «природные зоны». Мы предлагаем вам отправиться в увлекательное путешествие по этим зонам.
Рассмотрим следующие природные зоны:
• тундра и лесотундра;
• смешанные (хвойно-широколиственные) и широколиственные леса;
• полупустыня и пустыня;
• горы – области высотной поясности.
Природные зоны – это особые географические области, имеют вид поясов и располагаются от экватора к полюса́м. Для каждой зоны характерны определённые условия температур, влажности, типы почв, схожая растительность и животный мир.
Зона арктических пустынь
Арктика… От этого слова веет ледяным холодом. И не удивительно, ведь зона арктических пустынь самая северная. Арктика – это всё огромное пространство Северного Ледовитого океана с морями и островами: Земля Франца-Иосифа, Новая Земля, Северная Земля, Новосибирские острова. Солнце в Арктике никогда не поднимается высоко над горизонтом. Его лучи едва скользят по поверхности земли, давая ей очень мало тепла.
А снег и лёд их отражают, не давая прогреваться земле. Вот почему в арктической пустыне так холодно и даже летом почти не тает лёд. Снежный покров здесь держится 280–300 дней в году. Зимой на 100 дней наступает полярная ночь. В это время солнце совсем не поднимается над горизонтом, темно целые сутки. Однообразие ночи часто нарушается изумительными по красоте полярными сияниями. Лютой зимой температура опускается до –50 °C и начинают дуть ураганные ветра. В оставшиеся дни стоит полярный день, когда вовсе не бывает ночи и всегда светло. Но и летом температура не высока. Например, в июле здесь бывает от +2 до +4 °C тепла. Летом часто идёт холодный дождь со снегом, дуют ветра. Из-за сильного испарения со стороны океана поднимаются густые туманы. А вот гроз и ливней здесь никогда не бывает. Осадки выпадают по большей части в виде инея, снега или и́зморози.
Зимой здесь можно видеть удивительное явление: полярное сияние – свечение верхних слоёв атмосферы.
В арктической пустыне практически нет почвы в том виде, как мы себе её представляем. Поверхность земли покрыта льдом, щебнем и обломками камней. Эти почвы называются полярно-пустынными. В них практически нет питательного перегноя (гу́муса), они каменистые. Земля промерзает на много метров в глубину. Большая часть пространства покрыта ледниками, которые никогда не тают.
Животный мир арктических пустынь беден. Здесь обитают белый медведь (самый крупный наземный хищник на планете) и песец. Белые медведи – ловкие и быстрые хищники, прекрасно плавают. Густой мех и толстый слой подкожного жира защищает зверя от суровых морозов и холодной воды. Белый медведь может спокойно выдерживать температуру до –70 °C без ущерба для здоровья. Медведи ловят кольчатую нерпу, морского зайца, моржей (с которыми могут справиться только на суше). Остатки пищи белого медведя доедают песцы. Белый медведь занесён в Красную книгу России, на него запрещена охота.
На каменистых берегах и песчаных ко́сах островов образуют большие лежбища морские млекопитающие – морж и гренландский тюлень. Все они используют сушу для размножения и отдыха, а кормятся в море.
Несмотря на короткое лето, на побережье Северного Ледовитого океана гнездится множество рыбоядных птиц: чи́стиковые (ка́йры, лю́рики, ту́пики, чи́стики, гага́рки), разные виды чаек и полярные кра́чки. Сотни морских птиц собираются в так называемые «птичьи базары» – массовые гнездовья, которые располагаются прямо на отвесных скалах над бушующим морем. В море плавают рыбы: ря́пушка, не́льма, са́йка, треска́ и ко́рюшка.
Почвы в арктических пустынях очень бедные, слабо развитые. Зато в этой зоне много полезных ископаемых – газа, нефти, цветных металлов. В большинстве арктических районов сохраняются чистый воздух и огромные запасы чистой питьевой воды. Людей в арктической пустыне практически нет. Здесь несут службу военные и проводят исследования учёные. Большая часть земли необитаема.
Краснокнижные виды зоны животных арктических пустынь: белый медведь, морж, си́вуч, кольчатая не́рпа, серый тюлень.
Тундра и лесотундра
Тундра простирается вдоль всего побережья Северного Ледовитого океана, южнее арктической зоны. В тундре чуть теплее, чем в арктической пустыне. Но так же, как и в арктических пустынях, здесь дуют сильные ветра, холодно зимой и летом. Зимой наступает полярная ночь, а летом полярный день. Зима продолжается до 8 месяцев в году, температура опускается до –52 °C. Только 4 месяца приходится на весну, осень и лето. В конце сентября в тундре уже наступает зима. Но и летом бывают заморозки, может внезапно выпасть снег. Максимальная температура в июле не поднимается выше +10 °C. Толщина снежного покрова, который защищает растения зимой от низкой температуры и сильных ветров, достигает полуметра. Высота растения часто определяется его толщиной (мощью). Климат тундры изменяется с севера на юг и с запада на восток. Чем севернее, тем холоднее и беднее растительность. На западе сильно сказывается влияние Атла́нтики, вследствие этого здесь более влажный климат. За Колымо́й на климат оказывает влияние Тихий океан, поэтому там зимы менее суровы, с более мощным снежным покровом.
Из-за суровых климатических условий грунт в тундре проморожен на очень большую глубину – до нескольких сотен метров. Это явление называется вечной мерзлото́й. За короткое лето оттаивает только её самый верхний слой. Благодаря таянию вечной мерзлоты́ и слабому испарению на поверхности тундры образуются многочисленные озёра и болота. Из-за низкой температуры в почве затруднены процессы разложения, а избыточная влага создаёт заболоченность. В почвах тундры мало питательных веществ, она имеет кислую реакцию, в ней много мелких и больших камней, большое количество органических веществ и железа. Из-за вечной мерзлоты на участках с избыточным увлажнением (торфяные болота) часто образуется сеть морозобо́йных трещин, разделяющая поверхность на правильные многоугольники (полиго́ны). Такие типы тундр называются полигона́льными.
В отличие от зоны арктических пустынь, вся тундра покрыта сплошным ковром растительности. Это связано с тем, что лето здесь более продолжительное (в среднем 1,5-2 месяца) и тёплое (средняя температура июля до +10 °С). Поэтому самый поверхностный слой почвы немного оттаивает, позволяя растениям более эффективно усваивать влагу.
Тундровые растения низкорослые, приземистые, для многих кустарничков характе́рны стелющиеся и подушковидные формы роста. Основная и преобладающая растительность тундры – мхи и лишайники. Мхи влияют на температуру почвы и глубину оттаивания её весной. По типу растительности выделяют тундры лишайниковые, моховые, кустарничковые, пуши́цево-осоко́вые и др.
Новая гипотеза образования вечной мерзлоты и движения древних ледников
Оледений якобы было несколько. Приводить их периоды нет никакого смысла, т.к. радиоуглеродный метод не просто неточен и имеет погрешность – он в принципе ошибочный. Но об этом будет отдельный анализ с фактами и отдельная статья.
Теплопередача льда примерна равна песчаникам. В деревнях до сих пор чердачные перекрытия в домах утепляют глиной. Да, теплопередача не как у дерева, но и не как у металлов.
Вспомните открытое подледное озеро в Антарктиде. Видимо, в том месте нет никакой вечной мерзлоты, не смотря на то, что якобы льдам Антарктиды сотни тысяч лет. Не исключено, что там геотермальные выходы. Озеро Восток теплое – температура 10 гр.
Исследователи альтернативных направлений в этой теме давно задают вопросы и высказывают мнение о механизме появления вечной мерзлоты. Вот одни из них:
1. Пробой атмосферы крупным телом или снос ее части. Падение давления и охлаждение остатка воздуха и поверхности. Механизм, известный: при падении давления – падает температура. Но если нет воздуха, то нет и теплопередачи через хоть и холодную, но разреженную атмосферу. Поверхность сможет отдать тепло лишь ИК-излучением. А это происходит и так при любом давлении. И теплоемкость грунта и воды на несколько порядков выше теплоемкости разреженного холодного воздуха. Грунт не передаст разреженному воздуху столько тепла. Давление не могло быть низким долгое время – наступила бы его выравнивание.
2. Выход из земли метангидратов и их разложение. Да, их запасы огромны и при их разложении происходит отбор энергии. На канале Neo History в youtube есть расчет процесса, сколько нужно тепла для разложения метангидратов:
Как видно, это гипотеза с метангидратами тоже несостоятельна. Какие еще будут версии? Есть еще один процесс, при котором происходит стремительное снижение температуры – эндотермический процесс при смешивании соленой воды в пресной (или наоборот) или при растворении соли в воде.
Наглядно этот процесс в природе показан в этом ролике:
Явление называется «ледяной палец смерти». Скорее всего, более соленая вода стекает в море, и как более плотная, опускается на дно по пути смешиваясь с более пресной и этот поток замерзает, т.к. понижается его температура.
Вероятно так и образовалась вечная мерзлота. Думаю, картина была следующей: в процессе геотектонической катастрофы (сдвиг полюсов, падение астероида), во времена глобальных вымирания мамонтов и шерстистых носорогов (которые могли быть не десятки тысяч лет назад), основным катастрофическим фактором был процесс выхода воды и водогрязевых масс из недр. Во многих местах вода проходила солевые слои. А как мы уже знаем, при растворении соли происходит падение ее температуры. На поверхности вода замерзала почти мгновенно. Думаю, происходило даже такое, как представлено в этом ролике:
Это в пять раз больше поглощения энергии чем при разложении метангидратов или при таянии льда. Может быть, именно так образовалась вечная мерзлота? Кто изучал, какой процентный состав этих минералов в вечной мерзлоте? Есть ли данные, что вечная мерзлота соленая? Оказывается, есть!
Прочтите второй слайд. Лед в приарктических зонах, где изучалась вечная мерзлота – имеет засоленность как и морская вода. Конечно, это может говорить, что вечная мерзлота все же продукт от замерзшей воды с океана, которая как цунами прокатилась по части континента. Нельзя и это исключать. Но это так же может доказывать и данную гипотезу о смешивании выходящей воды с солевыми пластами.
Есть еще явление стремительного замерзания переохлажденной жидкости. Т.е. в спокойном состоянии вода может находиться в жидком виде и при температурах ниже нуля градусов. Но стоит ее перемешать, создать движение в ее слоях, как она мгновенно начинает кристаллизацию. В youtube тоже много роликов на эту тему. Вот одна из анимаций:
Явление связано с узлами кристаллизации. Пока в воде нет примесей, нет этих узлов кристаллизации, воде не с чего начать процесс фазового перехода. Как только появляется нарушение (частичка примеси), механические воздействия – с этого места начинается кристаллизация. И это явление тоже могло иметь место при образовании вечной мерзлоты.
Эти процессы вышедшей на поверхность воды можно наблюдать на фотографиях самой вечной мерзлоты:
Как видно, верхние грунтовые слои (глина, перегной) расположены на слоях практически чистого льда. Т.е. вечная мерзлота – это не всегда замерзший грунт. Это вечные льда с расположенными над ними лессовыми слоями. Откуда они – это отдельный вопрос. Их обнаружили даже во льдах Арктики. И демонстрировали нашему президенту, премьер-министру и другим высокопоставленным лицам страны. Кто-то знает откуда они…
А в этих слоях вечной мерзлоты находят кости, бивни и даже целые туши мамонтов, шерстистых носорогов, оленей и других представителей древней фауны. Больше всего, конечно, костей мамонтов.
Ученые часто говорят, что эрозия в ледниковые эпохи происходила по причине не только водной эрозии, но и при механическом перемещении льдов. И этот процесс непонятен, почему толщи льда передвигались по ровным территориям? Это же не горы с уклоном. Оказывается, такое иногда случается в прибрежных районах, смотрите:
Явление не единично, оно случается на берегах Байкала и видел ролик из Ейска – на берегу Азовского моря. Предположу такой механизм. В море происходит выход пресной воды. Она легче и поднимается к поверхности, смешиваясь с соленой. Окончательно процесс смешивания завершается на поверхности, где достигает температур замерзания. Происходит образование воронки с разрастанием льда от этого центра. Лед начинает двигаться на берег.
Круги на льду Байкала. Но как объяснить механизм в озере Байкал – не знаю. Соленая вода тяжелее и не поднимется к поверхности. Не исключено, что здесь эти подвижки льда связаны с масштабной дегазацией из разломов со дна Байкала.
Во времена оледенения аналогичный процесс мог происходить от мест выхода этой переохлажденной соленой воды (как на видео с выходом льда из земли). При нарастании ледяного покрова лед расталкивало, смещая его пласты в свободные места.
Изложу еще одно интересное наблюдение. Известно, что вода Балтийского моря – одна из самых пресных в водах мирового океана. Цитата:
Воды Балтийского моря содержат примерно 2-8 гр/кг соли, а воды Мирового океана в среднем от 35 до 42 гр/кг соли.
Но самое интересное:
Можем уже догадаться как образуется такая низкая температура термоклина? Путем смешивания пресной воды в соленой. Скорее всего со дна Балтийского моря бьют пресные источники. Смешиваясь с морской водой происходит эндотермический процесс с понижением температуры. Но давление не дает воде замерзнуть или объема этой пресной воды недостаточно для появления льда.
Вот такая гипотеза образования вечной мерзлоты и движения покрова оледенения. Не исключено, что в Антарктиде сползание толщ льда в море – это тот же процесс. Там есть геотермальные источники. А может и выходы воды (подо льдами же не видно), которые наращивают ледяной покров континента и расталкивают льды.
Про озера как выходы соленой воды, была статья здесь
Вода в них не замерзает по причине того, что ее объем выхода (или смешивания с солями) незначительный. Он лишь немного понижает ее температуру.
Группы в соцсетях и другие площадки, где выкладываются ссылки на материалы журнала:
ВК-sibved
ФБ-sibved
Яндекс.Дзен
Использование материалов журнала для youtube-каналов – только с разрешения и согласования с автором (с).
Кажется, что это уже было. Что такое дежавю и почему оно возникает
Порой многих из нас охватывает смутное ощущение, что совершенно новая ситуация или место нам знакомы, как будто мы уже с этим сталкивались. Вот только где и когда? Бывало ли у вас такое? Если да, то поздравляем — вы знакомы с дежавю не понаслышке.
Значение французского слова дежавю — «уже виденное». Этот термин впервые был использован психологом Эмилем Буараком в 1876 году в его книге «Будущее психических наук». Под дежавю понимают психическое состояние, при котором у человека возникает ощущение, что он бывал в каком-то месте или ситуации, однако он не может обнаружить в памяти воспоминания, когда и как это случалось.
Почему у нас иногда возникает ощущение дежавю? Вот семь причин, которые называют эксперты.
В мозгу что-то рассинхронизировалось
По словам Джеймса Джордано, доктора философии, профессора неврологии в Медицинском центре Джорджтаунского университета, хотя эти два вышеупомянутых пути (быстрый и медленный) обычно работают гармонично, в некоторых случаях они могут перестать взаимодействовать правильно.
«Иногда происходит рассинхронизация, — говорит он. — «Быстрый» путь реагирует сильно, а «медленный» улавливает сигнал только доли секунды спустя. Это мизерное замедление, но оно приводит к тому, что ваша память не может определить, происходило ли это событие раньше или нет».
Это явление называется несоответствием и объясняет, почему то, что никогда не происходило раньше, может казаться таковым, вызывая дежавю.
«Сети височной доли и лобной коры «интерпретируют» это несоответствие, и мы воспринимаем ситуацию как воспоминание, воспроизводимое в реальном времени, что создает впечатление, что мы «заново переживаем» что-то действительно новое», — объясняет профессор неврологии.
Исследование, проведенное в 2013 году и опубликованное в журнале «Frontiers in Psychology», показало, что дежавю возникает из-за конфликта воспоминаний в мозге, и это чувство сохраняется, пока мозг пытается понять, что является реальной памятью, а что нет.
Твой мозг столкнулся с чем-то знакомым
«Поскольку дежавю часто возникает внезапно — без предупреждения — и длится недолго, его невероятно трудно изучать в клинических условиях в здоровой популяции», — сетует нейробиолог Ли Уинтерс.
Но, как и Джордано, Уинтерс согласен с тем, что все сводится к тому, как мозг обрабатывает память, и случайным несоответствиям, что делает дежавю чем-то средним между ошибкой памяти и «неврологическим импульсным сбоем».
Ты также можешь быть более знаком с ситуацией, которая вызывает дежавю, чем тебе кажется.
«Возможно, дежавю возникает, когда вы обнаруживаете что-то знакомое, тем самым стимулируя кору головного мозга, но при этом вы не активируете гиппокамп, который помогает вам вспомнить более конкретные детали», — говорит Уинтерс.
Некоторые предполагают, что именно поэтому дежавю вызывает это навязчивое ощущение ускользающего воспоминания или чувство, что ты была здесь раньше, но, похоже, не можешь припомнить, когда и как это случилось.
Это признак эпилепсии
Причиной, почему дежавю происходит очень часто, может оказаться серьезное неврологическое заболевание.
«Некоторые люди, страдающие от эпилепсии, испытывают это явление непосредственно перед припадком — особенно когда припадки начинаются в медиальной височной доле, области мозга, отвечающей за долговременные воспоминания, — объясняет Уинтерс. — Считается, что в этих случаях дежавю в значительной степени вызвано неправильными электрическими импульсами».
Это не значит, что ты должна бежать к ближайшему неврологу в следующий раз, когда у тебя возникнет дежавю. Однако если у тебя диагностирована эпилепсия, твое дежавю может быть предупреждающим признаком начала припадка.
Ты молода
У тебя постоянное дежавю? Что ж, вполне возможно, что тебе еще нет 30 лет. Угадали?
«Примерно от 60 до 70% людей сообщают о дежавю, но чаще всего оно встречается у молодых людей», — говорит Джордано.
По словам невролога, наибольшие шансы столкнуться с дежавю — у людей в возрасте между 15 и 25 годами.
Хотя это не означает, что с возрастом шансы испытать дежавю снизятся до минимума, тебе определенно стоит наслаждаться этим чувством, когда оно появится.
Ты испытываешь стресс
Чем больше люди страдают от стресса, тем чаще они сообщают о том, что испытывают дежавю.
Это может быть связано с тем, что, когда ты находишься под большим давлением или обрабатываешь сразу целую кучу информации, твой мозг с большей вероятностью «даст сбой» и будет испытывать трудности с сопоставлением памяти с реальной жизнью.
У тебя была прошлая жизнь
Хотя шансы на то, что ты найдешь невролога, который согласится с этой оценкой, невелики, если ты веришь в прошлые жизни — вера, на которую ты имеешь полное право, — то это еще один способ, как можно объяснить дежавю.
«Помимо неврологии, у многих экспертов в области психологии есть свои собственные мысли о том, что происходит, когда мы испытываем это чувство, что уже видели или испытали какую-то ситуацию раньше, — говорит Уинтерс. — Например, некоторые парапсихологи считают, что дежавю связано с чем-то, что мы пережили в прошлой жизни. Но одно можно сказать наверняка — по мере совершенствования методов визуализации мозга будет улучшаться и наше понимание дежавю».
Твой мозг работает исправно
«Как это ни удивительно, но дежавю на самом деле является хорошим знаком и, похоже, отражает способность мозга обрабатывать воспоминания на разных уровнях и с разной скоростью», — говорит Джордано.
В конечном счете, дежавю является еще одним доказательством того, что человеческий мозг удивителен. Если «несоответствие» или «сбой» могут привести к чему-то настолько экстраординарному, это истинное свидетельство того, насколько наш мозг — замечательный и тонкий механизм.
Поэтому в следующий раз, когда ты испытаешь дежавю, каким бы жутким оно ни было в данный момент, прими его за безвредный «глюк».
Присоединяйтесь к нам в Viber, Instagram, ВКонтакте или Telegram, чтобы быть в курсе важнейших событий дня или иметь возможность обсудить тему, которая вас взволновала.
Ковид не болезнь лёгких: Через два года нас ждёт напасть пострашнее
Замдиректора по научной работе Медицинского научно-образовательного центра МГУ, член-корреспондент РАН Симон Мацкеплишвили рассказал в интервью Царьграду о том, почему пандемию COVID-19 нельзя считать катастрофой. И предупредил, что есть вещи и пострашнее.
Ковид-госпиталь МГУ имени М.В.Ломоносова проработал без малого восемь недель – и показал удивительные результаты: из более четырёхсот пациентов, в том числе очень тяжёлых, специалисты этого медцентра не смогли спасти лишь четырёх, при том что в других стационарах показатель смертности колеблется на уровне 15 процентов и выше.
Более того, там разработали собственный протокол лечения, фактически перевернув общепринятое представление о том, как надо поднимать на ноги тех, кто заразился коронавирусом.
Антибиотики против ковида бесполезны.
– Симон Теймуразович, главный вопрос: почему сейчас, после того локдауна, который мы пережили весной, в начале пандемии, сейчас, когда вроде бы уже разобрались более-менее с этой «уханьской заразой», мы наблюдаем и рост заболеваемости, и повышенный страх в обществе. «Вторая волна» – так говорят в народе.
– Прежде всего давайте смотреть на ситуацию здраво и объективно. Да, мы действительно видим, что в последнее время идёт прирост количества людей с положительными результатами тестов на коронавирус. Причин тому несколько. В первую очередь значительно выросли как число, так и чувствительность ПЦР-тестирования. Во-вторых, конечно же, увеличивается и количество пациентов с COVID-19. Но, полагаю, тут очень важно подчеркнуть, что положительный тест вовсе не означает, что человек болен, а лишь свидетельствует о том, что у него в верхних дыхательных путях при ПЦР-исследовании выявляется РНК коронавируса. Вообще-то если у каждого из нас досконально изучить микрофлору дыхательных путей, то можно обнаружить немало условно-патогенных микроорганизмов, при определённых условиях способных вызывать серьёзные инфекционные заболевания. В случае с коронавирусом важно понимать, заразны ли люди с положительным результатом ПЦР-теста или нет. Я думаю, что многие из них могут быть безопасны для окружающих, но однозначного ответа на сегодняшний день пока ещё нет. Но точно известно, что далеко не все из них больны или заболеют COVID-19.
– Но с экранов ТВ нагнетают, повсеместно ужесточают ограничительные меры. Народ ломанулся в аптеки, сметает антибиотики.
– Ну вот в тысячный раз повторю: использовать антибиотики для лечения COVID-19 совершенно неверно. Во-первых, они никаким образом не действуют на коронавирус и при неосложнённом течении болезни не нужны. В редких случаях мы назначаем антибиотики пациентам высокого риска – в целях профилактики, повторю: исключительно профилактики возможного присоединения бактериальной инфекции. Это больные с тяжёлым сахарным диабетом, с серьёзными заболеваниями лёгких, онкологические больные с выраженным снижением иммунитета на фоне рака или химиотерапии. Либо они используются в случаях подтверждённых бактериальных осложнений на фоне коронавирусной инфекции.
Симон Мацкеплишвили – доктор медицинских наук, профессор, заместитель директора по научной работе Медицинского научно-образовательного центра МГУ. Фото предоставлено Царьграду С. Мацкеплишвили
– Подождите, только ведь и врачи лечат так, и люди лечатся сами.
– Могу лишь констатировать, что вне зависимости от того, имеет ли пациент высокий риск вторичных инфекционных осложнений или уже развившуюся вирусно-бактериальную пневмонию, схемы антибактериальной терапии, которые используются и самими пациентами, и многими моими коллегами, абсолютно, я бы даже сказал, катастрофически неправильные. Создаётся впечатление, что мы впервые имеем дело с антибиотиками и не знаем самых элементарных принципов их применения. Доходит до того, что некоторые пациенты, вроде вполне сознательные и образованные люди, жалуются, что уже целую неделю принимают два или даже три мощных антибиотика, а температура почему-то не снижается. Удивительно, что назначаются антибиотики широкого спектра действия, причём сразу по несколько препаратов и в нерациональных комбинациях, изобретаются схемы, которые мы практически никогда не использовали. У меня создаётся впечатление, что как будто вслепую выбираются либо те антибиотики, которые для удобства можно принимать внутрь в виде таблеток (например, ставший знаменитым, но оставшийся бесполезным азитромицин), либо имеющие минимальные побочные эффекты (тот же цефтриаксон), которые можно вводить внутримышечно.
– И ваше мнение насчёт этого?
Я категорически не согласен ни с первым, ни со вторым вариантом. Во-первых, это, действительно, привело к дефициту антибиотиков в аптеках, хотя формально они являются рецептурными препаратами. Но гораздо более значительная опасность кроется в другом: в мире и так, ещё до возникновения пандемии COVID-19, существовала крайне серьёзная проблема в виде нечувствительности микробов к уже существующим антибиотикам. А разработка новых эффективных препаратов очень и очень затруднительна, поскольку уже на этапе исследования их антибактериальной активности в научных лабораториях микроорганизмы успевают приспособиться и прекрасно чувствуют себя в условиях концентраций, в тысячи раз превышающих лечебные.
– Вы хотите сказать, что сегодня мы видим ещё «цветочки», а «ягодки» окажутся куда страшнее?
– Я хочу сказать, что вот эта надвигающаяся пандемия антибиотикорезистентности (сопротивления антибиотикам. – Ред.), которая станет абсолютной реальностью через полтора-два года, и будет реальной проблемой: микробы ведь никуда не денутся, а чувствительных к тому же азитромицину, с которого всё начиналось, уже не будет. И это гораздо серьёзнее коронавирусной или любой другой инфекции.
– Так какой вывод?
– Во-первых, антибиотиками не лечат вирусные заболевания, во-вторых, принимать два или три антибиотика в профилактических целях здоровому человеку – это антинаучно. Даже если у пациента развивается бактериальная инфекция, мы начинаем лечение с одного антибиотика – в соответствии с клинической ситуацией или чувствительностью микроорганизмов. А эти, не побоюсь слова, безумные комбинации (причём в невиданных ранее дозах, такими количествами не лечат даже больных!) мне совершенно непонятны. Поэтому мой совет: перестаньте без оснований на то принимать антибиотики! Удивительно и то, что многие «продвинутые» граждане боятся покупать мясную продукцию с каким-то мизерным количеством антибиотиков, но при этом бегут в аптеки и сами уничтожают своё здоровье.
. как и противовирусные препараты
– Насколько я знаю, в своей клинике вы отказались даже от противовирусных препаратов. Это так?
– Так. Когда всё только начиналось и наша клиника перепрофилировалась, чтобы вступить в борьбу с коронавирусной инфекцией в качестве ковид-госпиталя, мы проанализировали всю имевшуюся на тот момент информацию (а я вам честно скажу: с тех пор ничего особенно не поменялось) и пришли к очень важным выводам, на основании которых и построили схему лечения. И поняли, что на тот момент в мире не было ни одного препарата с подтверждённой противовирусной активностью в отношении вируса SARS-CoV-2 (того, что вызывает COVID-19).
– Почему же? Назывались в прессе разные препараты, люди в белых халатах рассказывали о схемах лечения и так далее.
– Они и сейчас рассказывают. Но только мы исходили из того, что никакого настоящего подтверждения их эффективности не было. Кроме того, большинство из предлагаемых препаратов имеют довольно высокую токсичность. Они влияют на печень, сердце, другие органы и системы, что часто исключает назначение многих других, действительно необходимых лекарств.
– Да, но практиковали и, между прочим, практикуют и сейчас, нет?
– Это так, но согласитесь: ведь мы почти никогда не лечим ОРВИ противовирусными препаратами, как, впрочем, и корь, краснуху и даже вирусный энцефалит. Вообще-то наши возможности борьбы с вирусными инфекциями довольно ограниченны. Да, мы научились лечить больных с ВИЧ-инфекцией, тяжёлыми формами герпетической инфекции, гепатитом С, ещё несколькими заболеваниями. Но создание лекарств от этих заболеваний заняло не годы, а десятилетия. С вирусами справиться сложно, они ведь, в отличие от бактерий, большую часть времени находятся внутри клеток, и попасть туда, не навредив самой клетке, довольно непросто. Возвращаясь к ковиду – многие просто зациклились на поисках способов борьбы с вирусом. Чтобы не терять времени (или чтобы «обогнать» конкурентов), в качестве потенциальных противовирусных препаратов были испробованы и использованы (и до сих пор используются) практически все препараты, которые когда-либо применялись для лечения заболеваний, вызываемых РНК-вирусами. Начали с лекарств, которыми мы лечим заболевание, вызванное вирусом иммунодефицита человека, практически сразу показавшими полное отсутствие какой-либо эффективности при большом количестве побочных эффектов и межлекарственных взаимодействий, затрудняющих применение многих других видов терапии.
Возможности медицины в борьбе с вирусными инфекциями ограниченны. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– Я читал (и сам слышал от медиков), что применялись и лекарства от гриппа.
– Верно. Потом вспомнили про препараты против вируса гриппа, в частности ингибиторы нейраминидазы, которые использовались и используются до их пор, но и они продемонстрировали полное отсутствие эффекта в отношении вируса SARS-CoV-2. Но широко применяются до сих пор. Непонятно зачем. Возможно, из-за ложного впечатления, что раз мы не можем уничтожить вирус, то мы не можем вылечить пациента. Многие так думают и до сих пор. Мы же в нашем подходе сконцентрировались на лечении самого заболевания – COVID-19.
Проблема не в злобном ковиде, а в нашем иммунитете
– В общем, вы решили идти другим путём, так?
– Именно. Мы посчитали, что противовирусная терапия не нужна, и сосредоточились на лечении самого заболевания COVID-19, не «трогая» вирус. И у нас получилось. Поэтому и сейчас, продолжая лечить большое количество пациентов с COVID, я первым делом отменяю любую назначенную им противовирусную терапию и практически никогда не использую антибиотики.
– Вот так взяли – и стали изобретать что-то своё?
– На самом деле мы не изобретали велосипед – многое ведь было известно давно, просто почему-то все решили об этом забыть. А мы просто проанализировали имеющиеся данные. Мы ведь медицинский центр ведущего университета нашей страны, да и мира, настоящая университетская клиника, научный центр (а не больница для сотрудников МГУ, как некоторые полагают). Поэтому мы изучили накопленный к тому времени мировой опыт, провели собственные исследования (и продолжаем эту работу) и пришли к нескольким ключевым выводам, на которых и построили наш подход к лечению. Например, уже тогда было ясно, что COVID-19 – это не болезнь лёгких или органов дыхания, а системное воспалительное заболевание, в развитии которого большая роль отводится нарушению работы иммунитета.
– Как это так? У кого ни спроси, все уверены, что ковид – это как раз связано с лёгкими.
– Я имею в виду, что большинство тяжёлых случаев COVID-19 связаны не с какой-то особой агрессивностью коронавируса, а с тем, что иммунная система, не распознав «обидчика», чрезмерно активируется и начинает атаковать всё подряд, даже здоровые клетки и ткани – лёгкие, сердечно-сосудистую систему, почки и так далее.
В университетском медцентре прежде всего проанализировали все имевшиеся на момент начала пандемии данные. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– Но ведь каждая невиданная прежде инфекция должна, напротив, «возбуждать» иммунную систему?
– И да и нет. В нашем геноме можно найти информацию о многих перенесённых не только непосредственно нами, но и нашими предками инфекционных заболеваниях, равно как и получить ответы на важные вопросы о нашей восприимчивости или, наоборот, невосприимчивости к инфекциям. Если вспомнить пандемии чумы, оспы, холеры – умирали же не все. Выживали люди с определёнными свойствами иммунитета, как врождённого, так и приобретённого, и эта особенность закреплялась в последующих поколениях. И сейчас нередко я сталкиваюсь с ситуацией, когда, скажем, болеет вся семья, кроме одного человека, или, наоборот, один болеет, а остальные – нет. Хотя вместе живут, едят, дышат. Такие вот загадки иммунной системы. А встречи с вирусами, в частности с ретровирусами (к которым относится и ВИЧ), оставляли настоящие «записи» в наших генах, которые мы сегодня можем прочитать.
– Злобный вирус?
Как раз-таки это не проблема «злобного вируса», а проблема нашего избыточного иммунного ответа. Приведу пример – онкологические пациенты с выраженным ослаблением иммунитета вследствие как самого заболевания, так и проводимой химиотерапии крайне редко имеют тяжёлое течение COVID-19. Да, у них высока вероятность вторичных бактериальных осложнений, у них чаще страдают почки и другие органы, но гиперактивация иммунитета с развитием её наиболее грозного проявления – «цитокинового шторма» – практически не наблюдается. То есть ослабленная иммунная система вступает в борьбу с вирусом и уничтожает его, а бороться с собственным организмом уже не хватает сил. Такой парадокс.
– Да, странная история.
– Но из этого следует важное заключение: не нужно пытаться стимулировать иммунную систему. Улучшить врождённый, то есть неспецифический иммунитет обычными и доступными большинству людей способами просто невозможно, а целенаправленная его активация при лечении вышеупомянутых злокачественных новообразований может сопровождаться серьёзными осложнениями, крайне напоминающими то, что мы видим у больных с COVID-19.
Как лечить воспаление без противовоспалительных препаратов? Никак!
– За что вас тогда критиковали?
– Во-первых, за то, что нами был разработан собственный протокол лечения, входящий в противоречие с принятыми на то время подходами к лечению COVID-19. За то, что мы указывали на серьёзнейшие, с нашей точки зрения, ошибки в лечении этого заболевания, допущенные как в нашей стране, так и во всём мире. Мы их уже обсуждали – это и антибиотики, это и противовирусная терапия, которая входила и входит во многие протоколы лечения. Это и практически отсутствие противовоспалительной терапии, которая до сих пор не назначается пациентам со средней тяжестью заболевания. Подумайте, как можно лечить системное воспалительное заболевание без противовоспалительных препаратов? Те же антикоагулянты, которые, кстати, именно мы первыми назначали всем больным без исключения, действуют только при совместном применении с противовоспалительными средствами.
– Ваше мнение: чем объяснить большое количество госпитализированных пациентов, перегруженные больницы, невероятно уставший медперсонал, огромные затраты и нехватку некоторых препаратов?
– Полагаю, это вызвано именно тем, что люди, заболев COVID-19, начинают принимать назначаемые им либо малоэффективные (и плохо переносимые) противовирусные препараты, либо совершенно неэффективные при COVID-19 антибиотики (часто сразу два или даже три препарата), либо непонятно зачем используемые витамины и микроэлементы и так далее. Неудивительно, что у некоторых из них болезнь прогрессирует, а ухудшение состояния требует госпитализации.
Антикоагулянты, которые врачи в клинике МГУ назначали всем больным без исключения, действуют только при совместном применении с противовоспалительными средствами. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– И вы действовали, исходя из собственных выводов, верно?
Верно. И ответ на вопрос, как можно лечить воспалительное заболевание без противовоспалительных средств, был очевиден – никак. И мы назначали либо давно известный и всё чаще вспоминаемый колхицин, либо глюкокортикоидные гормоны и были, к слову, одними из первых, кто их использовал. Не представляете, сколько мы наслушались по поводу использования гормонов при инфекционном заболевании… А сейчас они на первом месте в тяжёлых случаях. А ещё мы активно использовали нестероидные противовоспалительные препараты, и это в то время, как во всём мире был запрет на их применение. Причём запрет абсолютно необоснованный, но приведший к тому, что многие пациенты не получали полноценного лечения: на дому не разрешали принимать противовоспалительные препараты.
– Симон Теймуразович, а если сейчас вот немного науки добавить в нашу беседу. Какие ещё выводы вы сделали о самой инфекции?
– Это важный вопрос. Если вспомнить, что коронавирус попадает в клетку через связывание с определённым белком (АПФ-2), который мне как кардиологу близок и понятен и который, помимо дыхательной системы, расположен на поверхности множества других органов и тканей, то многие проявления и последствия COVID-19 становятся предсказуемыми и, следовательно, предотвращаемыми. Например, взаимодействие вируса с АПФ-2 приводит к снижению активности этого очень важного для нас фермента. Но он ведь находится на человеческих клетках не в ожидании коронавируса, а выполняет крайне важную биологическую функцию, которая при COVID-19 значительно страдает. Так вот, одним из последствий угнетения АПФ-2 является выраженный фиброз лёгочной ткани, другим – резкое снижение концентрации калия в крови, что очень опасно (риск тяжелейших, в том числе смертельных аритмий). Поэтому мы использовали препараты, которые блокировали эти негативные механизмы, что проявлялось не только в более быстром выздоровлении, но и в значительно менее выраженном остаточном фиброзе лёгких, а также и в нормализации уровня калия в крови. Вот и всё.
«Обвиняли в том, что чуть ли не трупы по ночам вывозим. А мы тяжёлых на ноги поднимали»
– Принято полагать, что если человек попадает на ИВЛ, в 60-70 процентах случаев он не выживает, а в вашей клинике процент был меньше 15. Как так?
– Я вам больше скажу: некоторые приводят данные о 80-90-процентной смертности на ИВЛ. Мне это удивительно. Нужно сказать, что тяжёлая дыхательная недостаточность, особенно вследствие острого респираторного дистресс-синдрома и цитокинового шторма, – это очень тяжёлое состояние со средней летальностью во всём мире от 20 до 30-35 процентов. Но искусственная вентиляция лёгких – это метод спасения именно таких тяжёлых больных. Она, конечно же, не способна справиться с системной воспалительной реакцией или цитокиновым штормом – ИВЛ на некоторое время заменяет функцию лёгких, давая организму время и силы справиться с болезнью.
– В чём отличие вашего подхода?
– Мы активно лечили пациентов в терапевтических инфекционных отделениях, чтобы не допустить осложнений в виде выраженной дыхательной недостаточности. Поэтому у нас в клинике было относительно небольшое количество больных, которым потребовалась искусственная вентиляция лёгких (а не потому, что пациенты изначально были не самыми тяжёлыми). Некоторые, однако, проводили на ИВЛ по несколько недель. Но тем менее очень низкая смертность в 13,3 процента вызывала удивление наших коллег.
Скорые свозили в медцентр ковид-больных со всего мегаполиса. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– А я помню, вас обвиняли, что вы чуть ли не трупы ночами вывозите – как раз из-за низких показателей смертности.
– Да, было и такое. Говорили ещё, что мы специально «отбираем» лёгких пациентов и нам, соответственно, проще.
– Это не так?
Нет, разумеется. Существует документ – приказ департамента здравоохранения Москвы об утверждении схемы маршрутизации пациентов с COVID-19, в соответствии с которым был определён только один способ госпитализации больных в нашу клинику – через единую диспетчерскую службу скорой медицинской помощи Москвы. Более того, в этом же приказе указано, что в федеральные медицинские центры, включая наш, должны госпитализироваться только тяжёлые пациенты. Поверьте, врачи скорой соблюдали эти правила неукоснительно. Более того, к нам привозили пациентов, которые прямо с колёс направлялись в отделение реанимации. Но зато всех остальных мы старались лечить так, чтобы потребности в интенсивной терапии и ИВЛ не возникало.
– Но всё равно ведь в реанимацию попадали и у вас?
– Да, бесспорно. Только их лечением занимались не только реаниматологи, а мы все вместе. Каждый день, вне зависимости от того, был он рабочим, выходным или праздничным (например, 1 или 9 Мая), ровно в 12 часов собирался междисциплинарный консилиум, на котором мы разбирали каждого тяжёлого пациента. Мне выпала огромная ответственность руководить его работой.
– Тем не менее смерти у вас тоже в клинике были.
– Были. Четыре – скончались трое мужчин и одна женщина, это были возрастные пациенты, поступившие в крайне тяжёлом состоянии, к тому же со многими сопутствующими заболеваниями.
Врачи чаще заражаются в «зелёной» зоне или вне больниц
– С самого начала пандемии, когда я общался с вашими коллегами, они говорили, что у коронавируса на самом деле не такая уж и высокая контагиозность.
– Да, а через некоторое время эти данные стали меняться. Так вот теперь, если анализировать, какая реальная скорость распространения? Какова опасность заболеть у тех, кто контактирует (ваши врачи ведь тоже заражались) с инфицированными?
– Действительно, наши врачи тоже болели, к счастью, все живы и здоровы. Интересно, что в ковид-госпиталях чаще заражался персонал не в «красной зоне», а в «зелёной». А также довольно часто это происходило вообще вне медучреждений. Конечно же, работа в условиях высокой вирусной нагрузки – как, например, в случае сотрудников отделений реанимации или эндоскопии – подразумевает гораздо большую вероятность заразиться по причине активного выделения вируса при интубации трахеи, бронхоскопии, санации дыхательных путей.
– То есть разговоры о «зверствах» ковида преувеличены, мягко говоря?
Ну нельзя сказать, что он какой-то безумно контагиозный. Вот это репродуктивное число для кори равно 16: если один заражённый корью зайдёт, условно говоря, в вагон метро, то, наверное, от него подхватят инфекцию большинство пассажиров. А COVID-19 – несколько человек. Хотя репродуктивное число коронавируса меняется в зависимости от поведения людей и того, как они защищаются от инфекции (это касается и тех, кто болеет, и тех, кто здоров).
– Как он вообще распространяется?
– Через вдыхание маленьких аэрозольных капелек, содержащих вирусные частицы, которые выделяются при разговоре, чихании, кашле. Через руки – тоже теоретически возможно, но для этого человек должен чихнуть себе в ладонь, после чего сразу взяться за ручку двери, а после него за эту же ручку должен сразу схватиться другой человек, потом почесать нос или буквально облизнуть себе ладонь. А через кожу вирус не передаётся.
Для одних – праздник и салют в честь Дня Победы, для других – дежурство в «красной зоне» с небольшими передышками. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– Погодите, вот сообщалось, помнится, что он якобы может сохраняться на поверхностях невероятное количество часов.
– Ещё раз: коронавирус – крайне слабый, нестойкий, уязвимый. На поверхностях он практически не выживает, разрушаясь большинством дезинфицирующих средств, ультрафиолетом и так далее. Тесты определяют РНК вируса на дверной ручке дольше, чем он сохраняет на ней свою заразность.
Общество охватило «коронасумасшествие»
– Почему же угроза такая?
– Во-первых, его много. И проблема в том числе в наплевательском отношении к себе и к окружающим. Вообще-то, когда я учился, нам рассказывали, что больные туберкулёзом, из вредности или чего-то ещё, специально плевались в общественных местах. Совсем недавно некоторые ВИЧ-инфицированные пациенты подбрасывали инфицированные иголки в кресла кинотеатров, чтобы их не было видно в темноте кинозала. Я сейчас имею в виду особое изменение психики заболевших. Не хочу сравнивать коронавирусную инфекцию с этими случаями, но вот, пожалуйста, пример из практики. Мне один пациент, уже идентифицированный как носитель COVID-19, объявляет, что он съездил на КТ. Я спрашиваю: как же так, ты же заразный, там люди, которые могут заболеть, да и температуру на входе измеряют! А он отвечает: да нет, я, говорит, заранее выпил жаропонижающее, чтобы никто не догадался, а мне, мол, было интересно узнать, что со мной.
– Свинство.
– Скорее, кризис какой-то в обществе. То же самое, когда вызывают врачей, не предупреждая о своём заболевании, не заботясь, что они могут заразиться. Объяснение простое: ну они же медики, это их работа.
Один инфицированный коронавирусом сейчас способен заразить двух здоровых. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– И тем не менее COVID-19 не настолько заразен?
На данный момент репродуктивное число у него чуть более двух: один инфицированный способен заразить не менее двух здоровых. У кори, как я говорил, репродуктивное число составляет 15-16, у краснухи – 10, у гриппа – 2-2,5.
– Ладно, ваш совет, как не заразиться? Маски, допустим, нужны?
– Ношение масок – в первую очередь это касается больных. Остальным носить их надо «по-умному»: детям до шести лет они противопоказаны, не рекомендованы до 12 лет, пожилым людям с серьёзными заболеваниями дыхания и сердечно-сосудистой системы – тоже с осторожностью: им и так дышать тяжело. Второе – социальное дистанцирование. Третье – гигиена рук, при этом я не вижу особой необходимости в перчатках, многим в них ещё сложнее и даже опаснее. Четвёртое – очень аккуратное отношение к еде: не стоит питаться в общественных местах, потому что никто не знает, в какую чашку вам налили кофе или кто заворачивал бутерброд.
Мутаций коронавируса уже более ста тысяч, но. паниковать не надо
– А вот прививки – спасут? Сейчас всё больше разговоров о мутациях коронавируса.
– Вакцинация на самом деле – одно из величайших достижений человечества. Но есть нюансы. Прививки от кори, краснухи и других инфекций активно используются и привели к резкому снижению заболеваемости и, что важно, смертности. Кстати, отказ от вакцинации от кори уже привёл к значительному увеличению числа заболевших во всём мире и, как следствие, небывалому росту смертности от этого, как нам пытаются доказать, «неопасного» заболевания. Что касается мутаций, мутируют абсолютно все вирусы – это заложено в их биологической природе. РНК-вирусы – сильнее и быстрее, ДНК-вирусы не так сильно. Коронавирус часто сравнивают с вирусом гриппа, который мутирует очень быстро, но мне кажется, что это сравнение неправильное, уместнее проводить параллели с вирусом кори. Коревой вирус, тоже РНК-содержащий, мутирует не меньше других, но корь, как и вакцины против неё, оставляет после себя стойкий иммунитет. Я думаю, с коронавирусом будет такая же история.
– В чём разница между вакцинами, скажем, от упомянутого гриппа и от COVID-19?
– Грипп поражает в основном органы дыхания. Очень редко он становится системным заболеванием – затрагивающим другие системы организма. А вот те же корь, краснуха – напротив, системные заболевания, они распространяются с током крови, поражают кровеносные сосуды, вызывая в том числе сыпь по всему телу.
– Что это означает?
– Почти все наши вакцины, за редким исключением, вводятся подкожно либо внутримышечно. Они приводят к образованию антител в крови. Но респираторные вирусы, к которым относится вирус гриппа, находятся и распространяются не в крови, а в клетках, выстилающих дыхательную систему! В этом и может заключаться проблема всех вакцин против возбудителей, вызывающих ОРВИ.
– В каком смысле?
Дело в том, что для противодействия вирусам, которые поражают дыхательные пути (и все слизистые оболочки), существует специфический класс антител – иммуноглобулины класса А. Это не иммуноглобулины G и M, которые сейчас все подряд определяют у себя, соревнуясь, у кого их больше. Эти антитела способны покидать сосудистое русло, то есть они выходят из крови и выделяются в составе слюны, пищеварительного сока, секрета бронхиальных желез, создавая первую линию защиты в лёгочных альвеолах и на слизистых оболочках организма, препятствующую проникновению вирусов (кстати, они в большом количестве выделяются и с материнским молоком, что довольно долго защищает новорождённых от инфекций).
– Так вакцина от COVID-19, она для чего тогда создаётся?
– Именно поэтому довольно сложно разработать вакцину против респираторных инфекций. Да, есть вакцины от гриппа, однако они предотвращают не само заболевание, а возможность развития неблагоприятных форм гриппозной инфекции. Думаю, что с вакцинами против COVID-19 получится аналогичная ситуация – они будут направлены в основном на снижение количества тяжёлых случаев и серьёзных осложнений. Возможно, чтобы в этом разобраться, было бы полезно определять и у пациентов, и у вакцинируемых испытуемых не только иммуноглобулины G и M, но и иммуноглобулины А.
Коронавирус постоянно мутирует. Но это нормально. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– И всё-таки хотелось бы услышать про мутации злосчастной «короны» поподробнее. Действительно есть новые формы?
– Не удивляйтесь: в этом смысле коронавирус ведёт себя как «нормальный» вирус – на сегодняшний день описано более 100 тысяч его генетических вариантов! Но, опять-таки, есть нюансы. Так, ни одна из мутаций пока не привела к тому, что этот вирус изменил свою антигенную презентацию для клеток иммунной системы. Прекрасный пример – уже упомянутый вирус кори, который тоже постоянно мутирует, но для нашего иммунитета он остаётся прежним.
– И что это означает?
– Поскольку для антител и лимфоцитов это один и тот же вирус, то на сегодняшний день можно утверждать, что, переболев однажды, человек имеет минимальный риск повторного заражения, конечно, при условии нормального иммунитета. В очередной раз возвращусь к кори или, например, ветряной оспе – заболеваниям, оставляющим стойкий длительный иммунитет: при значительном подавлении иммунитета существует вероятность повторного заболевания. Второе – эффективность разрабатываемых вакцин. В их создании используются совершенно разные принципы, многие совершенно уникальные, но направлены они на одно – распознавание и обезвреживание коронавируса, который «узнаваем» по его шиповидному белку. Если в результате мутации этот белок даже совсем чуть-чуть изменится, иммунная система его просто «не узнает» и не сможет нейтрализовать. Ну и, конечно, то, о чём я говорил: вакцины приводят к синтезу антител в крови, очень малая часть которых в виде иммуноглобулинов класса А попадает в лёгочные альвеолы, где, собственно, и происходит заражение человека.
Лукавые тесты и угроза от КТ
– А такое бывает, что у переболевших нет антител в принципе?
– Скажем так, есть довольно значительное количество людей, у которых была лёгочная инфекция, они покашливали, у них болела голова или пропало обоняние, немного и ненадолго повышалась температура, а ПЦР-тесты отрицательные и антител у них в крови нет. Что это? Вероятно, вирус был уничтожен неспецифическим иммунитетом до того, как включились системы «прицельного распознавания и запоминания», составляющие суть специфического или адаптивного иммунного ответа. Это значит, что такой человек может заразиться повторно, но инфекция будет протекать легко или совсем бессимптомно. Кроме того, помимо антител (или, по-другому, гуморального иммунитета) необходимо рассматривать клеточный иммунитет – Т-лимфоциты, также способные убивать вирус.
– А вот здесь поспорю с вами – насчёт повторного заражения. Есть ведь случаи повторного заражения, причём тяжелые. Я недавно писал вот про одного политика, главу региона.
– Да. Знаю, о чём говорите. Только, как он сказал, «наверное, переболел чем-то в первый раз, а уж во второй раз – точно коронавирус». Есть разница? И вот ещё что важно. Тесты крайне неспецифичны, тот же ПЦР ошибается примерно в половине случаев, часто из-за неправильного забора биоматериала. Либо наоборот, за счёт высокой чувствительности часто выявляются остатки вирусной РНК, когда пациент здоров и не заразен. А ему предъявляют положительный тест – и в карантин. Могу сказать так: если есть иммуноглобулины класса G, то болезнь прошла, вируса в организме нет и вероятность заразить кого-то минимальная, если есть вообще. А при этом ПЦР-тест может быть положительным. В мире описано всего 25 (!) случаев документированного повторного инфицирования. Всего-навсего! И это как раз исключение, подтверждающее правило.
– Да, но их, тесты-то, делают повально – как и КТ. Какое-то, простите, сумасшествие. Условно: три дня назад не было ничего у человека, а потом – бац! – есть. А ни симптомов, ни плохого самочувствия нет. Что это?
– Ничего, кроме того, что на человеке заработали денег. Как я говорил, ПЦР-тест очень чувствителен, он способен выявить даже частицу вирусной РНК, которая у коронавируса самая большая среди всех РНК-вирусов. Она просто огромная, в ней почти 30 тысяч нуклеотидов. Человек мог где-то соприкоснуться с остатками вируса или даже переболеть, а эти остатки, разрушенные, не представляющие опасности, долго выделяются. А пациенту говорят: нет, ты заразен.
– А насколько правильно, что тех, у кого положительный тест, свозят в обсерваторы, хотя, опять же, никаких признаков заболевания нет? Людей вообще-то выдёргивают из жизни.
Знаете, я вообще против тестирования. И сейчас могу сказать: если у вас есть симптомы, лечите их, а не результат своего теста. А ходить самостоятельно на анализы не рекомендую. Потому что возникает гораздо больше вопросов. Повторю: положительный тест вовсе не означает, что человек заболеет или он опасен для других. Но его действительно, как вы говорите, выдернут из жизни и закроют на две недели. И напугают, а иногда ещё и дадут неправильные препараты, включая два антибиотика. И КТ без назначения врача тоже делать не следует.
– Почему?
– Ну как же! Это же вред здоровью. КТ лёгких – это довольно большая доза облучения, примерно как 300-400 рентгеновских снимков. И ещё, пожалуй, аукнется нам – в виде роста онкозаболеваний, особенно у молодых женщин, наиболее чувствительных к радиации.
– Одна из отличительных особенностей COVID-19 – потеря обоняния и вкуса. Это так?
– Насчёт обоняния – да. А вкус зависит от обоняния: если вы закроете нос и начнёте что-то есть, то большинство вкусов не почувствуете. Дело в том, что рецептор коронавируса присутствует на многих типах клеток организма, в том числе на поддерживающих клетках, которые окружают наши обонятельные рецепторы в носу. И нарушается их функционирование. У одних обоняние восстанавливается через месяц, у других через неделю. Рецепт один: орошение полости носа солевыми растворами – взять, например, чайную ложку поваренной соли на стакан воды и промывать. Но, собственно, почти все респираторные инфекции вызывают отёк слизистой носа и тоже приводят к снижению обоняния.
Главное при появлении симптомов – просто не сходить с ума. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– Беспокоиться надо в таком случае?
– Вот точно – это не повод сходить с ума, вызывать скорую и мчаться делать КТ. Однако это симптом, свидетельствующий о том, что началась репликация вируса в организме, пока в верхних дыхательных путях, в носу, но вирус будет спускаться вниз. И надо начать лечение. И если правильно подойти к вопросу, всё будет в порядке. Пить больше жидкости, промывать нос солевым раствором, следить за температурой. Повышается – лучше терпеть. Очень высокая или тяжело переносимая – принять жаропонижающее. Знаете, 80 процентов людей переносят COVID-19 крайне легко, а кто-то не замечает вообще. Ну вспомните, когда год назад у кого-то начинался кашель, никто же не считал себя тяжело больным? С температурой 37,5 ходили на работу. И без масок. А что, от гриппа меньше шансов сильно заболеть?
– И что тогда поменялось?
– Вот именно, что ничего не поменялось. И потеря обоняния, к слову, вовсе не обязательный симптом. Важно то, что у 20 процентов болезнь будет протекать тяжело, а мы пока не знаем, как определить эти 20 процентов. Да, это возрастные пациенты, люди с хроническими заболеваниями, но и молодые могут болеть очень тяжело или даже умереть. Поэтому следить за собой и правильно лечиться с самого начала нужно всем.
Гонка за антителами просто бессмысленна
– А вот когда говорят «переболел бессимптомно» – такое бывает?
– Видите ли, в чём дело. Есть сложная грань. Симптомы бывают практически всегда, но нередко их просто не замечают – то ли небольшой кашель, то ли недомогание и слабость, температура поднялась, но человек этого не ощутил. Переболеть совсем бессимптомно нельзя. Это не бессимптомная язва желудка или диабет – вирусные заболевания всегда сопровождаются какими-либо симптомами, не всегда явно выраженными. Однако может быть такое: человек сдал тест, тест положительный, но с ним всё в порядке. В таких случаях утверждать, что это болезнь, сложно. Я думаю, это вирус, образно выражаясь, попал в организм, его встретила иммунная система, сказал ему: «Пошёл вон!» – и он пошёл туда, куда его послали. И даже антител может не быть.
– Кстати, по поводу антител. Реально ведь народ нервничает, сдав тест и получив ответ, что антител-то у него нет: «А я-то думал, что мне болезнь не страшна. Ну всё, теперь снова ходи и дрожи, как бы не подцепить».
– Вот что очевидно. Чем тяжелее болел человек, тем больше у него будет антител, поскольку активно включалась иммунная система.
Сегодня, считает эксперт, медики уже научились эффективно и безопасно лечить эту болезнь, а скоро научатся предотвращать. Фото предоставлено Царьграду С.Мацкеплишвили
– Но вот, как я уже говорил вам, наши сограждане ужасно переживают при снижении антител.
А я вам такой пример приведу – для наглядности. Если вам в метро кто-то наступил на ногу, вы через полгода его и не вспомните. А вот если пристанут с ножом и попытаются отобрать кошелёк – такое точно отложится в памяти. И вы, встретив негодяя, сразу «дадите ему в ухо». То же самое с иммунной системой. Я говорю это к тому, что число антител всегда постепенно снижается. Ничего страшного в этом нет! Но информация о них, записанная в нашей иммунной памяти, всё равно останется в специальных клетках иммунной системы, часто навсегда. И как только тот же самый вирус, бактерия или, скажем, аллерген попадёт в организм, они тут же будут распознаны, информация мгновенно передана этим клеткам памяти – и они моментально начнут размножаться и активировать защиту, в том числе синтезируя большое количество антител. Поэтому бояться снижения концентрации иммуноглобулинов не надо. Если бы в нашей крови постоянно «плавали» антитела ко всем пытающимся проникнуть в организм микроорганизмам, то кровь наша от такого количества белковых молекул была бы как густое желе.
– Ваши прогнозы?
– Для начала мой общий совет для всех: не надо паниковать, подумайте просто о том, что вы разрушаете себя этими переживаниями. По-видимому, COVID-19, помимо медицинских и демографических, оставит после себя ещё и тяжёлые социальные, экономические и, главное, психологические последствия. Но важно понимать, что сегодня мы уже научились эффективно и безопасно лечить эту болезнь, а скоро научимся её предотвращать. Прогресс, который сделала медицинская наука всего за один год, беспрецедентен и, я уверен, положительно отразится на лечении многих заболеваний.