такая жара а они женятся
Цитаты из советских кинофильмов, которые мы уже не сможем забыть
Смотреть советскую классику, – приятно, а пересматривать вдвойне. Потому что уже не следишь за сюжетом, а ждешь любимые моменты и с ходу засевшие в памяти яркие выражения. Вспоминаем фразы, которые вошли в наш язык благодаря советскому кино.
«Ирония судьбы, или С легким паром»
Любимая новогодняя история о возможности чуда в условиях жестких традиций и стандартизации жизни. 31 декабря обычный врач из Москвы Женя Лукашин отправился с друзьями в баню и, ударно отметив наступающий праздник, оказался в квартире один к одному, как своя, только в Ленинграде.
– Как вы вышли оттуда, вы должны были помнить? – Да. Да! Помнить должен. Но я не помню.
– Какая гадость! Эта ваша заливная рыба!
– На правду не обижаются, даже если она горькая.
– Ну это вообще неслыханно, ребята – доктор отказывается пить за здоровье!
«Свадьба в Малиновке»
Одна из самых популярных музыкальных комедий. Действие происходит в украинском селе, где на фоне Гражданской войны постоянно меняется власть. Чтобы разгромить неприятеля командир отряда красных придумывает хитрый план, но для его осуществления нужно сыграть свадьбу.
– А то я тебе оторву голову и скажу, шо так и було!
– И шо я в тебя такой влюбленный, а?
«Формула любви»
Вольная экранизация повести Алексея Толстого и настоящий киношедевр режиссера Марка Захарова. В Россию приезжает «великий магистр» граф Калиостро, задумавший создать универсальный рецепт счастья, а в это же время в российской глубинке мается от любви к каменной скульптуре юный Алексей Федяшев.
– Хороший человек. – Солонку спер. – И не побрезговал.
– А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь, что ль?
— Коли доктор сыт, так и больному легче.
– Силь ву пле, дорогие гости, силь ву пле.
– А за десять? – Ну, барин, ты задачи ставишь. За десять дней одному не справиться. Тут помощник нужен. Гомо сапиенс.
– Кто ест мало, живет долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе. – Мудро.
– А вы, оказывается, бесчестный человек, Маргадон. – Конечно. Если бы я был честный человек, сколько бы народу в Европе полегло. Ужас!
«Три плюс два»
Одна из лучших комедий начала 60-х, сделавшая известными Андрея Миронова и Наталью Кустинскую. После успешного кинопроката в стране началось массовое увлечение отдыхом «дикарями», – с палаткой на берегу моря.
– Она перележала на пляже и вся сгорела. – Но от нее хоть что-нибудь осталось?
– В конце концов, всем женщинам свойственны черты милиционера. Сначала они говорят: «Давайте не будем!», а потом: «Следуйте за мной!»
«Операция Ы и другие приключения Шурика»
Культовый киношедевр Леонида Гайдая, прославивший Александра Демьяненко на весь Советский Союз. Три новеллы, повествующие о сознательном студенте Шурике, который с блеском выходит из непростых и курьезных ситуаций.
– Надо, Федя, надо!
– Так ведь кражи не будет. – Все уже украдено до нас.
– Гражданин, уступите место, встаньте. – Если я встану – ты у меня ляжешь.
– На сегодня наряды: Песчаный карьер – два человека. Карьер песчаный – два человека! – Огласите весь список, пожалуйста.
– В то время, когда наши космические корабли бороздят просторы Вселенной.
– У вас сегодня, наверное, какой-нибудь праздник? – Экзамен для меня – всегда праздник, профессор!
– Налетай, торопись, покупай живопись!
– Тяжело в учебе – легко на работе.
«Самая обаятельная и привлекательная»
Один из самых популярных фильмов начала перестройки, лидер проката 1985 года с целой плеядой любимых артистов, – Александра Абдулова, Ирины Муравьевой, Татьяны Васильевой и Леонида Куравлева. Фильм о поисках любимого человека, общественных стереотипах и собственном пути к счастью.
– А джинсы какие? Индийские? – Ты что с Урала? Что, вон, разве не видно по котону и по лейблу?
– Да я всё делаю по любви. Отсюда все мои неприятности.
– По расчету я не могу. Придется ждать любви. – Зря. По расчету очень даже можно. Лишь бы расчет был правильным.
– Так вот, первая теорема, которая не требует доказательств – «Не родись красивой, а родись активной».
«Вокзал для двоих»
Еще один киношедевр от Эльдара Рязанова с участием Людмилы Гурченко и Олега Басилашвили. История о двух одиноких людях, волей случая нашедших друг друга на вокзале.
– Очень хочется есть. Я же не ел ваш мерзкий борщ. Вы, надеюсь, теперь это понимаете? – А если вы его не ели, откуда знаете, что он мерзкий?
– Ты хорошо бежишь, очень хорошо. только медленно!
– Интересно, а что у вас за профессия такая, где можно не врать? – Пианист я.
– Сто грамм не стопкран: дернешь – не остановишься!
«Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен»
Сатирическая комедия Элема Климова, едва не запрещенная к прокату, занимает прочное место в рейтинге любимых советских картин. Фильм высмеиваем формализм и бюрократию в идиллической, на первый взгляд, жизни пионерского лагеря.
– Куда ставить-то? – Да подожди ты.
– А че это вы здесь делаете, а?
– Мы бодры, веселы. – Стоп, стоп, стоп, стоп! «Бодры» надо говорить бодрее. А «веселы» как? – Веселее. – Молодец, понял.
«Девчата»
История любви в суровых условиях освоения советского Севера, неувядающая комедия Юрия Челюкина с участием потрясающих артистов – Надежды Румянцевой и Алексея Рыбникова.
– Любишь? – Кого это?! – Гречку! – Обожаю!
– В столовой и в бане все равны.
– А я вот никогда замуж не выйду. Одному ведь лучше, хочу – халву ем, хочу – пряники.
«Берегись автомобиля»
Почти фантастическая история о борьбе за справедливость, – страховой агент Юрий Деточкин угоняет автомобили у взяточников. Одна из лучших работ режиссера Эльдара Рязанова с участием великих артистов Иннокентия Смоктуновского и Олега Ефремова.
– Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на Вильяма, понимаете, нашего Шекспира?
– В чем дело, гражданин? – Смотрю. – Что, в зоопарке, что ли? Вон телевизор, смотрите.
– Тебя посодют, а ты не воруй!
– Простите, а вы не псих? – Нет, у меня и справка есть.
– Этот тип замахнулся на самое святое, что у нас есть! На Конституцию!
Свадьба на сто семьдесят человек
Весь двор собирается. Двор приглашен. Гости из других городов. Пиво свозят.
– Очень хороший мальчик. Нет, не тот, уже другой.
– Очень хороший. Его родители дают деньги на свадьбу. Ее мама просила всех достать черную икру и печень. Может быть, на пароходе?
– Боржоми, боржоми. Вы не в минеральной? А где? В сберегательной? Но это же рядом с минеральной. А жить они будут у нее пока, потом построят кооператив.
– Не спешите, Сема. У него инфаркт, у него почки, Сема, не бежите. У него РОЭ – шестьдесят.
– В такую жару. Кто женится в такую жару.
– Разве прикажешь, нагрянуло на них.
– Чувство. У вас не бывает?
– Нет. Я в такую жару не могу.
– А кто это высокий, красивый?
– Из Баку. Это его друг.
– Ее отца. Он инженер и еще что-то. С этого «что-то» он и живет.
– А чем занимается его отец?
– Не спрашивайте. Он такой отчаянный. Все говорят: Алик, перестаньте. Он не перестанет. Сто семьдесят человек – на свадьбу, и не боится.
– Когда же кончится эта лестница?
– Это же на крыше. Сема, отдохните, Сема. Ой, наконец-то. Смотрите, смотрите – оркестр. Это он, в черном костюме?
– Что – жару? Что – жару? А что ему, в трусах быть? Жених же. Вы такая странная.
– Это тетя с ее стороны. У нее давление, печень, почки. Она сейчас в больнице лежит.
– Как же в больнице, когда она здесь?
– Ну, значит, сбежала. Она еле дышит.
– Гришенька, подойди поздравь невесту, дай ей этот конверт. Скажи, от имени папы и мамы купите себе что-нибудь. Поздравляю вас, Женечка, чтобы ваши дети видели только хорошее, чтобы в их жизни было только солнце и чтобы вы сами могли разогнать тучи, которые набегут. Честное слово. А они такая пара, дай бог. Скоро они вас сделают бабушкой, а вы им сделаете дядю. А. Нет. Давление. Ты все сказал? Ну, иди к детям. Смотрите, какие столы. Что. Нет, Гриша, где ты видишь, чтоб кто-нибудь сел за стол? Иди к детям, играйся. Ты не можешь терпеть? Ты же дома сделал. Ты не можешь терпеть?! Светочка, желаю вам с вашим мужем счастья, солнца в вашей жизни и здоровья и чтоб вы сами могли разогнать тучи, которые набегут. Где здесь. И налево. Нет, он же у меня мужчина. И направо. Идем, я постою у дверей.
– Кто вот этот. Артист? Где он артист? В филармонии? Что вы думаете.
– Ой, он света белого не видит, сплошные разъезды.
– Ой, он ее не видит, она его не видит. Богема, рестораны, девочки. Что она видит?
– Она что, тоже актриса?
– Она с ребенком. А что видит ребенок? Отца он не видит. Ой, что он ей присылает! Она ему посылает обратно, на девочек.
– А кто этот красивый?
– Здравствуйте, доктор. Как вам стол. Скажите, у меня передний еле держится, но боли я не чувствую. Потрогайте. Его можно спасти. Один я спасла. Нет, вы его не застали, я его уже удалила, но сначала я его спасла. Мост. Когда я могу к вам зайти? Как вам стол? Дай бог нам всем.
– У кого был микроинфаркт? У этого? А! Такой розовощекий, такой полковник.
– Сели, сели. Садимся за столы.
– Ой, извините, я пройду к своим, да! Да, держите мне там место! Все свои, я понимаю, но здесь я никого не знаю. Я не пианист, я хочу кушать.
– Не тяните к себе стол, придвиньте стул. Смотрите, там пятнадцать человек упало с доски.
– Потому что люди невыдержанные.
– При чем тут люди? Это доска.
– Товарищи! Вы же не хотите, чтобы для вас свадьба была испорчена? Давайте встанем и перевернем доску поструганной стороной вниз.
– Что – смотри, на кого мне смотреть. Мама, ну перестань с ней знакомиться. Ты ей не нравишься. Что значит, она пришла ради меня? Мама, ну что ты к женщинам пристаешь. Я не хочу! Она не хочет с тобой знакомиться. Через кого. Она ей не тетка, она ей соседка во дворе. Еще не поздно. Тридцать пять так тридцать пять. Мама, не нахальничай. Ой. Здравствуйте. Эдик. Нравится. А вам. Весело. А вам. Не смотрел, а вы. На заводе. А вы. Читал. А вы? Я – вино. А вы. Сейчас. Водка у кого? Передайте, пожалуйста. За вас также. Что вы! Я – вино. Ой, нет, быстрый я не танцую. Нет, ну нет, не тяните меня. Я не могу быстрый. Ну, я. Ой! Ать! Ать! Ать! Да, как будто полотенцем. Мне говорили, ать-ать-ать. Нет, я не знаю. Я по вечерам занят. И завтра не могу. Только рабочий – 25-77-64. Эдика. Мама, ну перестань, все смотрят. Они мне не нужны. Ну, я не чувствую тяги. Они все равно потом уходят. Ну, чего-то во мне не хватает. Ну, не нужно к врачу, мы уже ходили. Мне так легче, мамочка. Не порть мне праздник. И не плачь, мамочка. Я не буду одинок, у меня будут друзья. И на старости, разве мы не вместе будем стареть? Ну не плачь, давай смотреть, как люди танцуют.
– Да, да. Это она с сыном. Ему под сорок. Там трагедия. Отца нет. Мать все тащит на себе. А он привык, и ни за что. Это уже не человек.
– Извините, я к вам подсяду. Ничего, я не помешал. Как ваши дела? Пишете. Вы знаете, последняя вещь у вас что-то не очень. Может быть, я чего-то не понимаю, но не цепляет. Смешно, и все, но не ранит глубоко, не цепляет. Почему бы вам не попробовать отойти от этого стиля и начать что-нибудь в стихах? Гонорар пополам. Ну ладно, берите себе весь. Наверное, задыхаетесь без тем. А из меня этих тем фонтаном. Но я не могу оформить. У меня даже песни есть. Но я не могу оформить. Мы можем вместе написать какой-нибудь сценарий. Я каждый день бываю в суде. Я на пенсии. Там такие дела. Вы слыхали дело с «уйди-уйди». А с авторучками. Сколько там было левых стержней. А разводы. Один день посидеть на разводах – можно духовно обогатиться. Ну хорошо, я вас извиняю, но мы еще поговорим. Как вам свадьба. Тысяч десять, но развод не менее интересен. Но мы еще поговорим? А?
– Ой, Миша, что ты знаешь? Это для тебя! Это просто находка. Его родственники живут у меня. Они приехали, и им некуда деваться. Это просто миниатюра. Десять человек с двенадцатого. За всеми надо ухаживать, каждому почет, а то, не дай бог, обидятся. Первый встает в шесть утра и хочет яичницу – я жарю. Старуха не спит всю ночь – она ходит, она бормочет. Я ванную закрыла, вынула пробку и заперла в шкафу, так они целый день под душем. Старухе нужно молоко, старику я тащу на себе арбузы – ему нужно почки промывать. Этот не ест говядину, тот не может соленое, этому нужно отметить командировку. Десять человек. Я взяла напрокат раскладушки. Троим я готовлю диетный стол, одному ловлю такси, потому что он не умеет ловить такси и не знает, где их ловить. А кто-то из них уже пропал. Утром их было девять. Он чтото ушел три дня назад, он кем-то приходится жениху, тоже приехал на свадьбу. Мы его через милицию искали. Но никто не знает, как его зовут, и откуда он, и сколько лет. Я помню, в клетчатом. А что значит для милиции – в клетчатом? Он попросил кефир и ушел смотреть город. Так три дня его не было. Я уже думала, не придет. Ждали его сегодня, ждали. И что ты думаешь? Свадьба начинается – его нет! Свадьба идет – его нет! А сейчас, думаешь, он есть? Сейчас его тоже нет. Я думаю, он придет завтра. Ну что, не миниатюра? Я сварю ему остатки. Две выварки остатков. У нас их столько – можно накормить полк. Приходи с друзьями, а? Эти десять человек с двенадцатого еще два дня будут. Да, их уже девять. Я им говорю, это история для Миши: я ему расскажу, пусть напишет. Это просто эстрадная миниатюра. Напиши, пусть народ посмеется на здоровье. А здоровье – это главное. А? Миша, ты еще не жалуешься? Все. Ухожу. Уступаю его вам, девушка.
– Почему вы не танцуеце? Вы обдумываете, как это описац? А почему вы такой грустный? Это все юмористы такие грустные? Мы читали ваш последний опус. Что-то не очень. А? Вы что-то там не докруцили. Гдзе ваша жена? Что вы говорице? Все так говорят. А дзевушка? Ну расскажице что-нибудьз. Ну быстренько. Что вы на нее так смотрите? Ее сыну двадцать лет. Он в Цирасполе у мамы. Она, конечно, танцует, а мама там стирает день и ночь. Ну, быстренько, что-нибудь смешное. Тс-с. Тихо! Он сейчас. Почему нет. Танцуете. Не хочет. Ну он не хочет. Ну хорошо, оставляю вас наедине со своими мыслями.
– Сюхай, Миша, что ты не пьешь? Давай по одной. Сюхай, это правда, что у Райкина у детей инфаркт. Нет. Такое наговорят. Сюхай, а эти двое, а что, правда, что у того, у маленького, у жены инфаркт, а он глохнет, и тот, высокий, его бросает, чтоб с глухим не мучаться. Так он не глохнет. От наговорят. А Рыбников жену бросил в положении без копейки, восемь комнат забрал. А что? Ну да. Может, ты не знаешь. Ты смотри, такое наговорят. А Ларионова Баталова бросила без копейки с инфарктом на улице? Нет. Ты смотри. Сюхай, а где этот певец, что за валютные операции. Ну, что фунты продавал за рубли? А что? Он золото переправлял. Сюхай, от наговорят. Сюхай, а правда, что у жениха протез? Ты куда? Я с тобой. Ну ладно. Миша, давай еще по одной.
– Почему она должна мне нравиться? Я понимаю, что она не моя жена, но она мне не нравится. Активно не нравится. Эта походка, эти зубы. А что она читала? Что она читала?! Ну и пусть себе на здоровье он на ней женится. Ну, у меня свои взгляды. Ну все! Все. Смотри, как она одета. А что она читала?! А что через пять лет будет? Ну хорошо, мне такая жена не нужна. Мне она, лично мне, – не нужна.
– Так что слышно? Как вы живете? Работа у вас интересная?
– Вера, ты слышишь? Да, интересная.
– Квартирой вы довольны?
– Вера! Вера! Ну Вера! Он спрашивает, довольны ли мы квартирой? Довольны, довольны. А что? Вы хотели о нас писать. Пишите – довольны.
– В общем жизнь хорошая?
– Вера, ты слышишь его последний вопрос: как у нас с тобой жизнь? Он сказал – хорошая, я сказала – да. Значит, хорошая, раз он сказал. Он же лучше нас знает.
– Доктор, извините, я к вам за столом.
– Ничего, ничего, ничего.
– Вы знаете, у меня здесь. как екнет! Я когда вздыхаю, вот здесь – внизу живота.
– Что бы ни было в руках, я должна сесть. Доктор, я варю обед, я имею дело с газом, екнет и идет вверх. Вверху екнет и идет вниз. И я сажусь прямо на газ.
– Ой, чтоб вы были здоровы, доктор, вы такой шутник. У меня муж был такой же шутник, как он всех развлекал, покойник. Я горя с ним не знала.
– Ой, идите уже, танцуйте!
– Константин Залмович, не шевелитесь. Я продвигаюсь к вам. Не надо вставать. Я все скажу. Меня не слышно из-за музыки. Я говорю. вам меня не слышно из-за музыки. Я спрашиваю: это из-за музыки меня не слышно. Нет. Из-за чего меня не слышно. Из-за музыки. Да. Нет. Я спрашиваю, почему вы меня не слышите. Что, музыка громко играет?! А что. Я говорю, если не музыка, тогда что. Что вам не слышно конкретно. Все не слышно. Это из-за музыки. А, вы вообще не слышите. Ну хорошо, как назло, мне нечем писать. Вы же слышали всегда. Что случилось? Вы заболели. Батарейка села. Как назло, мне не на чем писать. О! Миша, здравствуйте! Ой, чтоб вы были здоровы, у вас светлая голова. Вы у нас такой писатель, у вас нет ручки на минутку? Спасибо. А бумажки. А еще листик. А что-нибудь подложить?
– Раз-раз-раз-раз-два-три. Внимание! Дорогие друзья! Пусти. А сейчас Гришенька Литвак скажет тост за здоровье новобрачных.
– Ну скажи, скажи, скажи, скажи.
– Дорогая тетя Света.
– Чтоб была свадьба эта.
– Чтоб гуляли до рассвета…
– Чтобы гости в целом.
– Не забыли свадьбу эту! Выпьем! Ура!
– Внимание! Раз-раз-раз. Пусти. Дорогие друзья! Торт, который вы только что съели, и цветы, которые вы еще не трогали, прислал дядя Олег из Омска.
– Раз-раз-раз. Внимание! Слово имеет мать невесты, то есть теща.
– Пусти, я тебе говорю.
– Дорогие гости. Я хочу извиниться за этот случай со столом. Мы разослали сто двадцать билетов, пришло сто пятьдесят человек. Я не хочу сказать, сколько здесь без билетов. Я думаю, тридцать один наглец. Мы всем рады. Но мы рассчитывали на сто двадцать. Я не знаю, кто без билета. Я не надеюсь, что они встанут и уйдут, это не трамвай. Кушайте на здоровье, но я хочу извиниться перед теми, кто с билетами, и перед нашими дорогими гостями из Кременчуга за пиричиненное недоразумение. Действительно, папа жениха не должен сидеть по диагонали. Ему столько стоила дорога и свадьба, что он вправе сидеть рядом с невестой вместо этого старика, которого мы не знаем и который уже ушел. Но я сделаю вывод, я буду ходить на именины вдесятером и с незнакомыми людьми, чтоб я так была здорова. Боря сейчас в магазине докупает колбасу в его годы. Но кто считает? Просто неудобно за пиричиненное недоразумение. Горько! Чтоб они это знали. Горько!
– Раз-раз-раз. Внимание. Пусти. Слово имеет тетя жениха Герда Яковлевна Лихтенштуллершпиллерштиль!
– Дорогие, Лева и дорогая Света. Чтобы вы были счастливы и здоговы, чтоб вы были веселы и цветущи. как в этот день и в этот час. Очки надену. Пусть вашей семьи не коснется ненастье и спутником будет любовь вам и счастье. Чтоб вхолостую годы не летели, и чтоб нянчить внуков вы успели, и жизни кгасивой, как эти цветы. Так нальем же бокалы, дгузья. Счастья и гадости дгужеской пагы, выпьем, и поскогее, дгузья. Уга! Гогько! Уга. Уга. Ну, целуйтесь.
– Рая, останови его, в него уже больше не входит, ты будешь иметь ту ночь.
– Я имела уже прошлую ночь. Он мне устроил. Они на работе сдавали какой-то объект, и он что-то съел. Его начальник что-то принес с Ближних Мельниц. Бандит, хулиган, какой-то квас или соус, и он съел – он же всего боится. Я уже имела ту ночь. Я ему говорю, ты не мог выплюнуть? Он все равно тебя не ценит. Так этот дурак ему не мог отказать. Все. Ты уже не будешь. Нет. Все. Я не могу больше смотреть. С меня хватит этих ночей, иди ночевать куда хочешь, только возьми соду и цитрамон. Рая, я не могу больше – он отнял у меня лучшие годы.
– Раз, раз-раз-два. Внимание! Ну, пусти. Слово имеет мама жениха. Свекровь Ибрагимовна. Тс-с. Тише. Тишина. Тс-с. Тихо. Ну, тихо же, пожалуйста.
– Я хочу выпить этот бокал за перестарелую бабушку с перестарелым дедушкой, которые давно уже не двигаются, но они все-таки выехали, чтоб разделить с нами наше счастье.
– Ура! Выпьем за недвижимость!
– Тихо. Как не стыдно? Дай бог нам дожить.
– И увидите, тетя Лиля.
– Ой, исправь сначала двойку по географии.
– Кто налил ребенку вино? Я хочу знать, кто налил? Боря, твой сын пьет вино. Пей, но тебе это выйдет боком. Боком тебе это выйдет!
– Раз-раз-раз. Внимание! Ну, пусти же, господи. Телеграмма из Черкасс: «Поздравляем бракосочетанием желаем счастья долго жить мы за вас здесь будем пить Боря Люся».
– Пусти. Из Нефтеюганска: «Дорогие Лева Света волнением узнали вашей свадьбе сожалеем не вами стремимся вам – Люка Танечка».
– Из Луганска: «Поздравляем Литваков сочетанием Лихтенштуллерштиллершпиллерами желаем совместной жизни успехов труде – коллектив хладокомбината».
– Это там, где Лева работал, из Баку. «Сердечно поздравляю новобрачных детям последующих поколений радости счастья первую брачную ночь мысленно вами ваш дядя Рудольф Клеменский».
– Как свет давно потухшей звезды – он умер, а телеграммы от него еще идут.
– Это вы мне говорите?
– Я вчера его видела.
– Ну, может, я ошибся, но я старше вас в три раза.
– Не думаю. Мне тридцать.
– Я еще раз ошибся. Как вас зовут?
– В сущности, мы одногодки. Вы танцуете?
– Кха. Мда. Ну хорошо. Что это я хотел. Пустите.
– Рая, останови его, он уже не может.
– Не трогай его. Он нашел кого-то из начальства. Он такой трус. Кто-то ему с детства внушил, что с ними надо пить. У него на брудершафты ушло пятьсот рублей. Они переходят на «ты», а он все равно не может и мучается изжогой всю ночь.
– Шура, кто этот толстый?
– Он печально известен.
– Он директор еврейского кладбища.
– У тебя есть к нему ход?
– Через Зюзю. А что тебе нужно?
– Что мне от него может быть нужно?
– Я сделаю три, тебе хватит на какое-то время. Только не подводить, места не могут ждать.
– Я тебя когда-нибудь подводил? Люди будут.
– Если будете в Коммунарске.
– Сядьте на троллейбус – и через пятнадцать минут вы в Перевальске.
– Да-да-да-да. Ну-ну-ну-ну и что, и что, и что.
– Ну ничего. Там я живу.
– Раз-раз-раз. Внимание! Дамский танец. Женщины, подымите уже все свое и понесите навстречу мужчинам – они хотят танцевать. У нас такие инертные дамы, что просто теряешься. Дамский танец.
– Будешь инертной. Что я вижу? Работу и кошелки. Кошелки и работу. Газ с перебоями, вода с перебоями, только они болеют без перебоев. Будешь тут инертной. Хотя я стараюсь – в театр, я стараюсь – в кино.
– У нее все дети такие.
– Ребенок с одного годика уже бьет ножкой в такт.
– Доктор, я вам говорю, что это что-то страшное. Сколько мне, ну от силы шестьдесят пять. Ну максимум. И такой склероз. Я уже стоял в очереди к зубному врачу и вспомнил, что забыл дома зубы. Я сразу пошел к психиатру.
– Сема, не кружитесь, вы же провалялись полгода. У него был инфаркт. Ей плевать, ей лишь бы давай. Сема, вы опять хотите в постель? Кто я ему? Я ему никто. Я ему соседка во дворе. Сема, сядьте.
– Раз-раз. Внимание! С вами прощаются Каменские, им завтра на работу, они дежурят в депо.
– Я хотел сказать. А где жених? А почему ты здесь? Бери невесту.
– Идем уже. Ты хочешь что-то ляпнуть. Ты уже сегодня получишь.
– Рая, я чувствую себя хорошо. Я хотел пожелать новобрачным большого внутреннего счастья и длинной дороги в казенный дом. То есть в кооперативный дом. Ха-ха-ха.
– Ой, надо идти. Гришенька уже хочет спать. Он сегодня хорошо выступал. Да, Гришенька? Как домой добраться?
– Что, не знаете? Дежурит автобус. Он развозит всех по домам.
– Тогда пошли. Гришенька, проснись, мамочка. Мы уже едем, автобус нас ждет. Он устал, бедняжка. Для ребенка четырех лет это все-таки нагрузка. Идем, идем. Вот уже многие идут. Сема. Сема. Будьте здоровы и счастливы.
– Остановите здесь, пожалуйста.
– Как? Разве не оплачено?
– Уже третья семья выскакивает. Я монтировкой пересчитаю всех. Оплачено? Оплачено?
– Тс-с, тихо! Мы оплатим.
– А, в гостях хорошо, а дома лучше.
– Я хочу подышать, открой форточку.
– Сколько я тебе говорю, не пей. Ты же больше двух рюмок не можешь.
– Ой, мне нехорошо. Я пойду в садик.
– Куда ты пойдешь в четыре часа ночи? Я открою окно.
– Зачем ты пил? Ты смотришь на Борю, он здоровый, а ты в закрытом помещении, зачем ты пил?
– Как он завтра встанет?
– Два часа ему осталось.
– Я уже не буду спать.
– Как он храпит! Он раньше так не храпел.
– Уже тридцать лет, и никогда он так не храпел. Бедный мой, бедный.