такая карта мне легла рубальская
Лариса Рубальская — Вернулась грусть: Стих
Снег весенний, потемневший —
Солнце к снегу прикоснулось.
Всё казалось отболевшим.
Но вернулась боль, вернулась.
Мы с тобой уже не в ссоре,
Нет ни встреч и ни прощаний.
В город маленький у моря
Прилетит воспоминанье.
Не в сезон – в начале марта
Я приду на пляж забытый,
Прошлогодние приметы
Я у моря поищу —
Прошлогодние свиданья,
Прошлогодние надежды,
Прошлогодние печали
Вспоминаю и грущу.
Зимовала, горевала,
Приучила сердце к грусти,
Но не думала, не знала,
Что вернётся, не отпустит.
Здесь, у моря, вспоминаю
Про прошедшее тепло
И с надеждой понимаю,
Что не всё ещё прошло.
Такая карта мне легла,
Я так часто была не права
И не те говорила слова,
Я бывала не там и не тем,
Я запуталась в море проблем.
За свои я платила грехи,
Уходили к другим женихи.
Я ходила к гадалке, она
Мне сказала: «Ты будешь одна».
Такая карта мне легла,
Такая доля выпала,
Я так хотела стать другой,
Да, видно, не могу.
Я по теченью не плыла,
Но всё ж на берег выплыла,
И ты меня, любимый, ждал
На этом берегу.
Я в твоих растворяюсь глазах,
Я боюсь оглянуться назад,
Заметаю я в прошлое след,
Где проснусь – а тебя рядом нет.
Ты не спрашивай, с кем я была,
Я тебя и с другими ждала,
И когда я была не одна,
Я тебе оставалась верна.
Такая карта мне легла рубальская
(фрагмент автобиографической прозы )
Стою на сцене, читаю стихи, рассказываю свои нехитрые истории и удивляюсь.
Как замечательно люди слушают! Особенно женщины. Мужья-то их поначалу сидят с обиженными лицами их привели на аркане. Но я уже знаю, что минут через десять их лица потеплеют и сердиться на жен они перестанут.
Мне бывает неловко стоять перед людьми на возвышении. Сцена мешает моему принципу – не возвеличиваться. Но ведь если встать вровень с залом, то сзади никто ничего не увидит и не услышит.
Кстати, насчет «увидит».
Я все время мечтаю похудеть, но никак не удается. А дочка моего брата Светка однажды поставила мою мятущуюся по этому поводу душу на место. Она сказала: «Худеть и не думай. Так ты выходишь на сцену, и тебя с последнего ряда замечательно видно. А похудеешь – и тебя с первого нужно будет в бинокль разглядывать».
Я подумала – Светка права.
Однажды я, как обычно, почитав стихи, отвечала на вопросы зала. И вдруг одна женщина встает и говорит: «Вас, Лариса, надо каждый день но телевизору показывать».
Я засмеялась: «Зачем же? Я же немолодая, некрасивая, толстая».
А женщина в ответ произнесла речь, которую я теперь часто пересказываю. Речь была такая: «Вот именно, Ларисочка! Вы подумайте сами! Если показывают только молодых, немолодые расстраиваются. Если только красивых – некрасивые переживают. А если только худеньких – толстым обидно. А так вы немолодая, некрасивая, толстая – всем на душе хорошо».
Вопросы из зала бывают разные. И хоть я всегда в шутку предлагаю рассказать про наших звезд – кто, с кем, когда и от кого, никто этих вопросов, как правило, не задает. А чаще всего говорят: «Почитайте еще» или «Расскажите о себе».
Родилась я сразу после войны в Москве, в Грохольском переулке. Во дворе у нас было бомбоубежище. И, если на его крышу забраться, можно было через забор совершенно бесплатно смотреть трофейные фильмы, которые показывали в летнем кинотеатре «Перекоп». Фильм «Тарзан» мы всем двором смотрели раз двадцать.
Звали мы друг дружку не по именам, а по прозвищам – Дыня, Каштан, Воробей.
Меня, естественно, – Рубала. И вот совсем недавно иду я по улице, около меня останавливается «мерседес», и выходит из него солидный дядька. Я смотрю – Огурец из нашего двора. Как его звали-то, господи? А он ко мне подходит и говорит: «Привет, Рубала!» А я ему: «Здорово, Огурец!» И мы с ним замечательно поболтали, повспоминали наш двор и всех, кто там жил.
Часто журналисты спрашивают меня: «Когда вы почувствовали себя знаменитой?»
Если честно – никогда. У меня нет такого ощущения. Но был один особенный день – когда Малинин получил в Юрмале Гран-при. И на гала-концерте впервые исполнил наш с Давидом Тухмановым романс «Напрасные слова». Зрители так аплодировали, так кричали «браво», что я от радости не знала, куда деваться. А через два дня Малинин уже пел романс в очень тогда популярной передаче «До и после полуночи» – «Напрасные слова – виньетка ложной сути…»
И меня стали знать – по имени и фамилии. Особенно всех зацепила «виньетка ложной сути». И с тех пор меня все время спрашивают – а что это такое?
Опять вернемся в наш послевоенный двор.
Жили мы все тогда непросто. Самым вкусным, что только может быть на свете, был хлеб с шоколадным маслом. Одеты мы все были бедно – в перешитые и перелицованные вещички… Интересно, сегодняшняя ребятня догадается, что это такое – перелицованные?
И вот однажды зимой к нам во двор пришел фотограф. Он построил всех ребят и сфотографировал – вместе, по парам и по одному. Через несколько дней он принес готовые фотографии. Боже мой, какая же на них была изображена красота! Мы все синеглазые, краснощекие, на бледно-салатовом фоне. А вокруг нас рамочка с голубками, сердечками и цветочками. Одним словом, рай. А мы в нем – ангелочки. Или даже маленькие буржуи. Мы спросили у фотографа – а как это он так сделал? Тогда он и произнес очень необычное слово – «виньетка». А я его запомнила и через несколько десятков лет вспомнила – и фотографа, и эту виньетку. И написала про напрасные слова с виньеткой ложной сути – и, пожалуйста, прославилась!
Рубальская – это моя фамилия, девичья. Папка мой – Алексей Давидович Рубальский – родился в маленьком еврейском местечке Вчерайшее на Украине. Когда началась война, он ушел на фронт, воевал. А в это время всю его семью расстреляли немцы. Через тридцать четыре года после окончания войны его сердце, не забывшее эту боль, разорвалось. Папке было всего 59 лет.
В 1944 году отец приехал в Москву, познакомился с мамой, потом родились мы с Валеркой. Валерка – мой брат. Сейчас он, конечно, Валерий Алексеевич, солидный человек, но для меня он до сих пор маленький. Младший братик. И мне все время хочется его опекать. Ему эта опека уже давно надоела, и он сердится на меня. Но я это выдерживаю и от своей линии не отступаю. Вместе с братом, его женой и дочкой живет моя мама Александра Яковлевна. Мы с ней разговариваем по телефону раз пять в день. Она очень всем интересуется, и у нее хорошая память. Она помнит даже то, что было лет пятьдесят назад, – в подробностях, с датами и цифрами.
Летом мы все живем на дачах – наши домики рядом, мама переходит под мое крыло, и живет со мной и Давидом, а по соседству – брат, его жена Лера и Светка – дочка. Мы все дружим, и ходим от дома к дому – у нас обед, у них ужин, и наоборот. Мама говорит: «Лариса, ты у нас ГЛАВАРЬ семьи».
А в моей жизни ГЛАВАРЬ – Давид. Я про него песенку написала —
Это так и есть. Он часто бывает сердитый, прямолинейный, но справедливый и очень надежный. Это моя самая большая любовь. Он хороший врач. На первых порах моей песенной жизни Давид мне очень помог – открыл во мне способности, – во-первых, и привлек ко мне внимание многих композиторов и исполнителей, когда они садились пациентами в его стоматологическое кресло.
Такая карта мне легла рубальская
Татьяна, СКАЖИ МНЕ НЕЖНЫЕ СЛОВА
Не спеши, время полночь,
Час разлук, час тревог.
Ты приди мне на помощь,
Без тепла я продрог.
Показать полностью.
Мы с тобой не чужие,
Мы друг другу нужны.
Сделай так, чтоб ожили
Наши прежние сны.
Скажи мне нежные слова,
Не отводи любимых глаз,
Скажи мне нежные слова,
Они мне так нужны сейчас.
Скажи мне нежные слова,
Как в те растаявшие дни,
Скажи мне нежные слова,
Любовь забытую верни.
Ты верни мне то лето
И росу на лугу.
Ты верни осень с ветром,
Ты верни сад в снегу.
Ты усни снова рядом,
Снова рядом усни.
Ничего мне не надо,
Ты себя мне верни
Лариса Рубальская
Татьяна, Летят года, обозначая наши даты,
И пишут летопись бороздками морщин.
Как хорошо, что вы пришли ко мне, ребята,
Мне важно знать, что я на свете не один.
Уже давно расстался с нами возраст юный,
И кое-где засеребрились зеркала.
Ещё никто такого средства не придумал,
Чтоб бесконечной наша молодость была.
ЖИВИ СПОКОЙНО СТРАНА
Живи Спокойно, Страна
Вчера опять на первой полосе
Писали обо мне газеты все.
Что я не так стою, что я не так пою
И никому покоя не даю.
И вызывает жгучий интерес
Мой часто изменяющийся вес
И мой репертуар, а также гонорар.
Все это нужно знать всем позарез.
Живи спокойно страна,
Я у тебя всего одна,
Все остальное в тени.
Ну, извини.
Ну, извини.
Болейте, говорите обо мне
Мне это даже нравится вполне
Куда и с кем лечу, кому за что плачу
Живу я только с тем, кого хочу
Я буду петь, завистников дразня
В эпоху эту, имени меня
Не падая в цене и вечно на коне.
И пусть побольше пишут обо мне.
Живи спокойно страна,
Я у тебя всего одна,
Все остальное в тени.
Ну, извини.
Живи спокойно страна
Я у тебя всего одна
Все остальное в тени
Ну, извини
Ну, извини
Вчера опять на первой полосе
Писали обо мне газеты все
Что я не так стою, что я не так пою
Я никому покоя больше не даю
Живи спокойно страна
Я у тебя всего одна
Все остальное в тени
Ну, извини
Ну, извини
LiveInternetLiveInternet
—Цитатник
Десерт из творога и желатина Десерт из творога и желатина Мне нравятся легкие творожные десер.
Меню на Новый Год Всем Гостям Понравится | 2 ВАРИАНТ Меню на Новый Год Всем Гостям Понравится | 2.
—Рубрики
—Приложения
—Музыка
—Всегда под рукой
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Друзья
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Рубальская Лариса Такая карта мне легла
ТАКАЯ КАРТА МНЕ ЛЕГЛА
Я так часто была не права
И не те говорила слова,
Я бывала не там и не тем,
Я запуталась в море проблем.
За свои я платила грехи,
Уходили к другим женихи.
Я ходила к гадалке, она
Мне сказала: «Ты будешь одна».
Такая карта мне легла,
Такая доля выпала,
Я так хотела стать другой,
Да, видно, не могу.
Я по теченью не плыла,
Но все ж на берег выплыла,
И ты меня, любимый, ждал
На этом берегу.
Я в твоих растворяюсь глазах,
Я боюсь оглянуться назад,
Заметаю я в прошлое след,
Где проснусь – а тебя рядом нет.
Ты не спрашивай, с кем я была,
Я тебя и с другими ждала,
И когда я была не одна,
Я тебе оставалась верна
Такая карта мне легла рубальская
(фрагмент автобиографической прозы )
Стою на сцене, читаю стихи, рассказываю свои нехитрые истории и удивляюсь.
Как замечательно люди слушают! Особенно женщины. Мужья-то их поначалу сидят с обиженными лицами их привели на аркане. Но я уже знаю, что минут через десять их лица потеплеют и сердиться на жен они перестанут.
Мне бывает неловко стоять перед людьми на возвышении. Сцена мешает моему принципу – не возвеличиваться. Но ведь если встать вровень с залом, то сзади никто ничего не увидит и не услышит.
Кстати, насчет «увидит».
Я все время мечтаю похудеть, но никак не удается. А дочка моего брата Светка однажды поставила мою мятущуюся по этому поводу душу на место. Она сказала: «Худеть и не думай. Так ты выходишь на сцену, и тебя с последнего ряда замечательно видно. А похудеешь – и тебя с первого нужно будет в бинокль разглядывать».
Я подумала – Светка права.
Однажды я, как обычно, почитав стихи, отвечала на вопросы зала. И вдруг одна женщина встает и говорит: «Вас, Лариса, надо каждый день но телевизору показывать».
Я засмеялась: «Зачем же? Я же немолодая, некрасивая, толстая».
А женщина в ответ произнесла речь, которую я теперь часто пересказываю. Речь была такая: «Вот именно, Ларисочка! Вы подумайте сами! Если показывают только молодых, немолодые расстраиваются. Если только красивых – некрасивые переживают. А если только худеньких – толстым обидно. А так вы немолодая, некрасивая, толстая – всем на душе хорошо».
Вопросы из зала бывают разные. И хоть я всегда в шутку предлагаю рассказать про наших звезд – кто, с кем, когда и от кого, никто этих вопросов, как правило, не задает. А чаще всего говорят: «Почитайте еще» или «Расскажите о себе».
Родилась я сразу после войны в Москве, в Грохольском переулке. Во дворе у нас было бомбоубежище. И, если на его крышу забраться, можно было через забор совершенно бесплатно смотреть трофейные фильмы, которые показывали в летнем кинотеатре «Перекоп». Фильм «Тарзан» мы всем двором смотрели раз двадцать.
Звали мы друг дружку не по именам, а по прозвищам – Дыня, Каштан, Воробей.
Меня, естественно, – Рубала. И вот совсем недавно иду я по улице, около меня останавливается «мерседес», и выходит из него солидный дядька. Я смотрю – Огурец из нашего двора. Как его звали-то, господи? А он ко мне подходит и говорит: «Привет, Рубала!» А я ему: «Здорово, Огурец!» И мы с ним замечательно поболтали, повспоминали наш двор и всех, кто там жил.
Часто журналисты спрашивают меня: «Когда вы почувствовали себя знаменитой?»
Если честно – никогда. У меня нет такого ощущения. Но был один особенный день – когда Малинин получил в Юрмале Гран-при. И на гала-концерте впервые исполнил наш с Давидом Тухмановым романс «Напрасные слова». Зрители так аплодировали, так кричали «браво», что я от радости не знала, куда деваться. А через два дня Малинин уже пел романс в очень тогда популярной передаче «До и после полуночи» – «Напрасные слова – виньетка ложной сути…»
И меня стали знать – по имени и фамилии. Особенно всех зацепила «виньетка ложной сути». И с тех пор меня все время спрашивают – а что это такое?
Опять вернемся в наш послевоенный двор.
Жили мы все тогда непросто. Самым вкусным, что только может быть на свете, был хлеб с шоколадным маслом. Одеты мы все были бедно – в перешитые и перелицованные вещички… Интересно, сегодняшняя ребятня догадается, что это такое – перелицованные?
И вот однажды зимой к нам во двор пришел фотограф. Он построил всех ребят и сфотографировал – вместе, по парам и по одному. Через несколько дней он принес готовые фотографии. Боже мой, какая же на них была изображена красота! Мы все синеглазые, краснощекие, на бледно-салатовом фоне. А вокруг нас рамочка с голубками, сердечками и цветочками. Одним словом, рай. А мы в нем – ангелочки. Или даже маленькие буржуи. Мы спросили у фотографа – а как это он так сделал? Тогда он и произнес очень необычное слово – «виньетка». А я его запомнила и через несколько десятков лет вспомнила – и фотографа, и эту виньетку. И написала про напрасные слова с виньеткой ложной сути – и, пожалуйста, прославилась!
Рубальская – это моя фамилия, девичья. Папка мой – Алексей Давидович Рубальский – родился в маленьком еврейском местечке Вчерайшее на Украине. Когда началась война, он ушел на фронт, воевал. А в это время всю его семью расстреляли немцы. Через тридцать четыре года после окончания войны его сердце, не забывшее эту боль, разорвалось. Папке было всего 59 лет.
В 1944 году отец приехал в Москву, познакомился с мамой, потом родились мы с Валеркой. Валерка – мой брат. Сейчас он, конечно, Валерий Алексеевич, солидный человек, но для меня он до сих пор маленький. Младший братик. И мне все время хочется его опекать. Ему эта опека уже давно надоела, и он сердится на меня. Но я это выдерживаю и от своей линии не отступаю. Вместе с братом, его женой и дочкой живет моя мама Александра Яковлевна. Мы с ней разговариваем по телефону раз пять в день. Она очень всем интересуется, и у нее хорошая память. Она помнит даже то, что было лет пятьдесят назад, – в подробностях, с датами и цифрами.
Летом мы все живем на дачах – наши домики рядом, мама переходит под мое крыло, и живет со мной и Давидом, а по соседству – брат, его жена Лера и Светка – дочка. Мы все дружим, и ходим от дома к дому – у нас обед, у них ужин, и наоборот. Мама говорит: «Лариса, ты у нас ГЛАВАРЬ семьи».
А в моей жизни ГЛАВАРЬ – Давид. Я про него песенку написала —
Это так и есть. Он часто бывает сердитый, прямолинейный, но справедливый и очень надежный. Это моя самая большая любовь. Он хороший врач. На первых порах моей песенной жизни Давид мне очень помог – открыл во мне способности, – во-первых, и привлек ко мне внимание многих композиторов и исполнителей, когда они садились пациентами в его стоматологическое кресло.