почему нельзя телефон в реанимации при коронавирусе
«Если бы вы знали, как страшно в реанимации»
Читательница «МОЁ!» рассказала о том, как была на грани жизни и смерти и как врачи ковидного стационара спасли ей жизнь
Читать все комментарии
Войдите, чтобы добавить в закладки
Менеджер по продажам Анна Торшина написала нам из красной зоны ковидного госпиталя — больницы № 8. Анна захотела рассказать, каково это — оказаться буквально на грани жизни и смерти. И тем самым предупредить тех воронежцев, которые до сих пор не верят в опасность и коварство коронавируса.
Время для телефонного разговора выдалось, когда 36-летней Анне ставили очередную капельницу. Но самую страшную часть истории она рассказала позже, выйдя в коридор, «чтобы не расстраивать девочек-соседок по палате».
— Если честно, я как-то не думала, что у меня ковид, — вспоминает Анна. — 21 июня почувствовала себя плохо. Знаете, всё начало болеть так, словно меня побили. Одновременно с этим поднялась до 38 температура. Для меня это уже много, потому что редко болею. Пару дней принимала какие-то препараты сама, на улицу не выходила. А потом обратилась в нашу 19-ю поликлинику. Приехал врач. Послушал меня, прописал антибиотик, противовирусный препарат и жаропонижающее. Смотрю — он уже собирается. Спрашиваю — «А как же тест на коронавирус?» Он ответил: «Да пока не нужно. Полечитесь, и всё в порядке будет». Но полечиться дома не удалось. 25 июня мне стало хуже, поэтому отправилась в поликлинику сама. Посидела в очереди, потом меня довольно внимательно выслушали, взяли мазок и сказали, что результат будет дня через два. Но и результата я не дождалась. Потому что 26-го температура скакнула уже под 39 и стало трудно дышать. Тут уже вызвала скорую.
Скорая повезла Анну в главный ковидный стационар Воронежа — восьмую больницу. КТ, по словам Анны, показала, что вирусной пневмонией поражено около 30% лёгких. Такие пациенты по меркам восьмой больницы сейчас считаются не тяжёлыми. И их направляют в другие ковидные стационары. Анну вместе с некоторыми другими пациентами отправили в больницу № 11 в Сомово.
Эта больница, в «мирное» время специализировавшаяся на заболеваниях позвоночника, в те дни снова была перепрофилирована для приёма больных с коронавирусом. Во время второй волны ковида там оборудовали кислородную разводку. Поэтому проблем с кислородом не было. Главная проблема — с лечением.
Напомним, во всём мире пока нет препарата, который мог бы с гарантией купировать распространение коронавируса в организме. Кислород же помогает воспалённым лёгким, но никак не лечит от ковида. Врачам и пациентам остаётся только ждать. Вероятно, поэтому в 11-й больнице врачи, как вспоминает Анна, относились к пациентам довольно прохладно.
— А между тем ко 2 июля мне стало совсем плохо, — вспоминает Анна. — Душил дикий кашель, вообще не могла без кислорода. К тяжёлым больным относятся уже по-другому, внимательнее. Из 11-й больницы меня снова направили в 8-ю. Спасибо ребятам из скорой — они меняли баллоны моментально, так что я ни на минуту не оставалась без кислорода. В восьмой больнице мне сделали КТ, и скорая тут же подняла меня в реанимацию. Хорошо, что я тогда не спрашивала сама, а врачи благоразумно промолчали — КТ показала, что поражение лёгких уже больше 70 процентов. Если бы вы знали, как плохо в реанимации. Нас в палате сначала было двое. Я на высокопоточном кислороде и бабушка на аппарате ИВЛ. Потом привезли девушку лет 30, в ещё более тяжёлом состоянии, чем я. Сначала у бабушки случилась паническая атака, потом — у этой девушки. Она пыталась кричать, сорвать с себя маску, убежать. Насилу её врачи успокоили. Это выглядело так страшно. Поэтому я, чтобы не сойти с ума, старалась читать что-то в телефоне или хотя бы сосредоточиться на картинках. Подняла голову, когда снова зашёл врач. Оказалось, что девушка умерла.
Анна провела в реанимации трое суток, которые не забудет никогда в жизни.
— Врачи и медсёстры в буквальном смысле слова вытащили меня с того света, — считает она. — Настолько чётко и внимательно они работали. И когда пневмония начала немного отступать и меня перевели из реанимации… Если бы вы знали, какое это счастье! Я искренне не понимаю претензий некоторых пациентов, которые не были в реанимации, к тому, что им здесь тесно или неудобно. Врачей, медсестёр и санитарок здесь не так уж и много. Но те, что есть, реально выкладываются по полной. Не знаю, как они вообще выдерживают этот марафон, который уже больше года длится. Так что спасибо им большое!
Дорогие читатели! Верить или нет в опасность коронавируса — личное дело каждого. Но мы убедительно просим вас — если вы будете комментировать этот материал, пожалуйста, отнеситесь к истории Анны с уважением.
Родным и близким дали право навещать пациентов в реанимации. Условия и ограничения
В России с понедельника действуют новые правила, которые регулируют допуск родных и близких к пациентам отделений реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ). Рассказываем, кому и на каких условиях по закону разрешены посещения и что делать, если в допуске в реанимацию отказывают.
О каком документе идет речь?
21 сентября в силу вступает приказ Минздрава № 869н, который уточняет положения поправок, внесенных в статьи 14 и 79 федерального закона о здравоохранении (323-ФЗ от 21 ноября 2011 года). Сами поправки были внесены в закон еще в июне 2019 года. Их инициатором считается актер Константин Хабенский, который тремя года ранее, в апреле 2016 года, на одной из прямых линий обратил внимание Владимира Путина на то, что в России, в отличие от западных стран, де-факто невозможно повидаться (быть может, даже в последний раз) с родственником, если он оказался в реанимации. Президент с постановкой вопроса согласился и поручил проработать его решение.
Нельзя сказать, что родственников в реанимации раньше не допускали совсем, но порядок их допуска к тяжелобольным регулировался локальными актами — то есть внутрибольничными приказами. Проще говоря, вопрос всегда оставался на усмотрение больничной администрации. А ей по понятным причинам всегда было проще в этом допуске отказать. Теперь право повидаться с членом семьи, оказавшемся в ОРИТ, гарантированно федеральным законом.
Кого должны пускать?
К приказу, который после корректировки базового закона выпустил Минздрав, прилагаются общие требования к организации посещения пациента ОРИТ. Этот документ говорит о возможности такого посещения у родственников и «иных членов семьи или законных представителей пациента». Но совершеннолетний пациент сам вправе расширить круг лиц, которые смогут его навещать, включив в него друзей, коллег и вообще кого угодно.
Правда, пока не совсем ясно, будет ли достаточно один раз подписать какое-то универсальное согласие или всякий раз потребуется согласовывать с больным список новых посетителей.
Если пациент в силу своего состояния такое согласие дать не сможет и у него нет законных представителей (в случае с несовершеннолетними — это их родители или назначенные по закону опекуны), то вопрос будет решать больничная администрация в лице дежурного врача или лица, ответственного за организацию посещений пациентов. Такое ответственное лицо теперь должно появиться в каждой больнице или в ОРИТ.
На каких условиях будет допуск в реанимацию?
Из документа следует, что к больному могут пустить одновременно только двух посетителей. Это условие было и в более раннем документе — письме Минздрава от 30 мая 2016 года, которым почти сразу после памятной прямой линии и последовавшего поручения президента было довольно подробно регламентировано посещение родственниками пациентов в ОРИТ. И кстати, оно требовало, чтобы посетителя, который не является родственником, обязательно сопровождал кто-то из членов семьи. В новом документе, который, в отличие от письма, предусмотрен федеральным законом, такого требования нет.
В новых общих требованиях также ничего не сказано о возрасте посетителей (в письме 2016 года был запрет на посещение детьми до 14 лет). От посетителей потребуют отключить или перевести в беззвучный режим мобильные телефоны и иные средства связи (ранее было одно требование — отключать гаджеты).
Важно, что устройства не попросят оставить за пределами ОРИТ, а значит, у родственников и близких даже будет возможность сделать фото или записать видео.
В общих требованиях ничего не сказано о времени посещения, то есть формально нет ограничений на допуск родственников и в ночные часы. Логично, если этого требуют обстоятельства.
Общие требования также не регламентируют внешний вид пришедших навестить больного: ничего не сказано о том, что им нужно надевать бахилы, халат, маску, шапочку или, например, снимать верхнюю одежду. Все это было в письме 2016 года, а теперь, вероятно, подразумевается, что соответствующие требования будут уточнены в правилах организации посещения пациентов ОРИТ, которые должны предусматривать в том числе требования, установленные санитарными правилами. Кстати, такие правила обязаны опубликовать на официальном сайте больницы и в общедоступных местах медицинской организации.
Могут ли отказать в доступе в реанимацию?
В правила, утвержденные в разгар пандемии, ожидаемо включили пункт, по которому никому нельзя навещать пациентов, находящихся в инфекционных боксах. Впрочем, откажут в посещении больных и в тех больницах или отделениях, где введены общие карантинные ограничения. Получается, что, даже когда человечество разберется с COVID-19, всегда будет риск, что нельзя будет посетить члена семьи, которому не повезло оказаться в реанимационной палате в период сезонного гриппа.
Но самая плохая новость в том, что общие требования, утвержденные Минздравом, содержат довольно расплывчатые формулировки, которые могут стать основанием для отказа в допуске в ОРИТ. И, по мнению юристов, это может нивелировать весь плюс от появления документа, сделав его фикцией. На усмотрение дежурного врача или лица, ответственного за организацию посещений больных в ОРИТ, оставили вопрос допуска к пациентам в тяжелом состоянии.
Из этого следует, что в посещении всегда могут отказать, сославшись именно на тяжесть состояния больного.
Есть также вопрос к пункту, который запрещает посетителям «препятствовать оказанию медицинской помощи». С одной стороны, все верно: нельзя мешать врачам делать свое дело, особенно когда стоит вопрос о жизни и смерти. С другой — не станет ли в глазах медперсонала само пребывание «посторонних» в палате таким «препятствованием» — а значит, и поводом к отказу в посещении? Тем более в правилах есть оговорка: навещать пациента можно с учетом в том числе «интересов иных лиц, работающих и (или) находящихся в медицинской организации». Без всякой конкретики, что под этим подразумевается.
Но точно важно помнить, что в больницах не могут выдвигать условия, которые выходят за рамки общих требований. Например, если от посетителей требуют иметь при себе справку об отсутствии инфекционного заболевания, речь идет об ограничении, о котором не сказано ни в одном из упомянутых выше актов. А следовательно, это требование явно выходит за общие рамки и может быть оспорено.
Кстати, как можно оспорить отказ?
Для начала стоит иметь в виду, что общие требования, которые вступили в силу по приказу Минздава, — это довольно компактный документ, в котором всего 11 пунктов. Их несложно запомнить, но юристы всегда советуют подобные документы выводить на печать и брать с собой туда, где есть риск встретить вольное обращение с законом.
Телемедицина: как она работает, можно ли ей доверять и дорого ли это стоит?
Если, как это часто бывает, отсылки к закону и подзаконным актам не действуют, сообщите намерение пойти к начальству, советует адвокат Екатерина Антонова из коллегии «Антонова и партнеры». Если это дежурный врач, говорите о том, что пойдете к руководителю ОРИТ; если перед вами он сам — что дойдете до главврача. «Большинство таких ситуаций разрешается на месте путем обращения к руководителю», — уверена адвокат. Однако, отмечает Степан Хантимиров из адвокатского бюро Asterisk, сам документ Минздрава все же оставляет вероятность, что и администрация больницы не пойдет вам навстречу, мотивировав отказ тяжелым состоянием пациента.
В этом случае надо быть готовым идти дальше. Фиксировать отказ больницы разрешать вам допуск к близкому человеку в реанимации и оспаривать его законность. Фиксация возможна двумя способами (а лучше обоими сразу). Во-первых, на телефон можно записать ваш разговор с медперсоналом и его руководством. Во-вторых, необходимо подать официальную жалобу главному врачу на нарушение права посещения родственников в реанимации — разумеется, со ссылкой на пункт 15 части 1 статьи 79 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации, который дает вам такое право. Жалобу необходимо подать в двух экземплярах, на одном из которых в приемной главврача должны поставить отметку о том, что обращение принято к рассмотрению. Если в приемной этому препятствуют, снова доставайте телефон и фиксируйте это тоже.
«Все это потом можно приобщить к другой жалобе, которая будет направлена вами в вышестоящую организацию — скорее всего, это будет региональное министерство или департамент здравоохранения», — советует Екатерина Антонова.
Одновременно можно обратиться в Минздрав РФ (через сайт или по горячей телефонной линии в своем регионе). Есть также специальное надзорное ведомство в сфере здравоохранения — Росздравнадзор (также можно обратиться через сайт, по горячей линии 8 800 550 99 03 или воспользовавшись доступными способами связи с территориальным органом). Наконец, есть территориальный Фонд обязательного медстрахования и прокуратура.
Юристы сходятся во мнении, что общие рекомендации еще будут уточняться, в том числе нормативными актами регионов, в ведении которых находятся больницы. При этом важно понимать, что приказы региональных минздравов и депздравов могут только расширить права родственников, но никак их не сузить. Поэтому можно предположить, что с появлением первой правоприменительной практики по России еще прокатится волна прокурорских протестов и судебных споров. А среди юристов появится дополнительная специализация — сопровождение родственников, идущих в своему больному в ОРИТ. Но главное, что в нашей стране появилось закрепленное в законе право увидеться с близким человеком, попавшим на реанимационную койку.
Почему нельзя телефон в реанимации при коронавирусе
Проблема поражения легких при вирусной инфекции, вызванной COVID-19 является вызовом для всего медицинского сообщества, и особенно для врачей анестезиологов-реаниматологов. Связано это с тем, что больные, нуждающиеся в реанимационной помощи, по поводу развивающейся дыхательной недостаточности обладают целым рядом специфических особенностей. Больные, поступающие в ОРИТ с тяжелой дыхательной недостаточностью, как правило, старше 65 лет, страдают сопутствующей соматической патологией (диабет, ишемическая болезнь сердца, цереброваскулярная болезнь, неврологическая патология, гипертоническая болезнь, онкологические заболевания, гематологические заболевания, хронические вирусные заболевания, нарушения в системе свертывания крови). Все эти факторы говорят о том, что больные поступающие в отделение реанимации по показаниям относятся к категории тяжелых или крайне тяжелых пациентов. Фактически такие пациенты имеют ОРДС от легкой степени тяжести до тяжелой.
В терапии классического ОРДС принято использовать ступенчатый подход к выбору респираторной терапии. Простая схема выглядит следующим образом: низкопоточная кислородотерапия – высокопоточная кислородотерапия или НИМВЛ – инвазивная ИВЛ. Выбор того или иного метода респираторной терапии основан на степени тяжести ОРДС. Существует много утвержденных шкал для оценки тяжести ОРДС. На наш взгляд в клинической практике можно считать удобной и применимой «Берлинскую дефиницую ОРДС».
Общемировая практика свидетельствует о крайне большом проценте летальных исходов связанных с вирусной инфекцией вызванной COVID-19 при использовании инвазивной ИВЛ (до 85-90%). На наш взгляд данный факт связан не с самим методом искусственной вентиляции легких, а с крайне тяжелым состоянием пациентов и особенностями течения заболевания COVID-19.
Тяжесть пациентов, которым проводится инвазивная ИВЛ обусловлена большим объемом поражения легочной ткани (как правило более 75%), а также возникающей суперинфекцией при проведении длительной искусственной вентиляции.
Собственный опыт показывает, что процесс репарации легочной ткани при COVID происходит к 10-14 дню заболевания. С этим связана необходимость длительной искусственной вентиляции легких. В анестезиологии-реаниматологии одним из критериев перевода на спонтанное дыхание и экстубации служит стойкое сохранение индекса оксигенации более 200 мм рт. ст. при условии, что используются невысокие значения ПДКВ (не более 5-6 см. вод. ст.), низкие значения поддерживающего инспираторного давления (не более 15 см. вод. ст.), сохраняются стабильные показатели податливости легочной ткани (статический комплайнс более 50 мл/мбар), имеется достаточное инспираторное усилие пациента ( p 0.1 более 2.)
Достижение адекватных параметров газообмена, легочной механики и адекватного спонтанного дыхания является сложной задачей, при условии ограниченной дыхательной поверхности легких.
При этом задача поддержания адекватных параметров вентиляции усугубляется присоединением вторичной бактериальной инфекции легких, что увеличивает объем поражения легочной ткани. Известно, что при проведении инвазинвой ИВЛ более 2 суток возникает крайне высокий риск возникновения нозокомиальной пневмонии. Кроме того, у больных с COVID и «цитокиновым штормом» применяются ингибиторы интерлейкина, которые являются выраженными иммунодепрессантами, что в несколько раз увеличивает риск возникновения вторичной бактериальной пневмонии.
В условиях субтотального или тотального поражения дыхательной поверхности легких процент успеха терапии дыхательной недостаточности является крайне низким.
Собственный опыт показывает, что выживаемость пациентов на инвазивной ИВЛ составляет 15.3 % на текущий момент времени.
Алгоритм безопасности и успешности ИВЛ включает:
В связи с тем, что процент выживаемости пациентов при использовании инвазивной ИВЛ остается крайне низким возрастает интерес к использованию неинвазивной искусственной вентиляции легких. Неинвазивную ИВЛ по современным представлениям целесообразно использовать при ОРДС легкой степени тяжести. В условиях пандемии и дефицита реанимационных коек процент пациентов с тяжелой формой ОРДС преобладает над легкой формой.
Тем не менее, в нашей клинической практике у 23% пациентов ОРИТ в качестве стартовой терапии ДН и ОРДС применялась неинвазивная масочная вентиляция (НИМВЛ). К применению НИМВЛ есть ряд ограничений: больной должен быть в ясном сознании, должен сотрудничать с персоналом. Допустимо использовать легкую седацию с целью обеспечения максимального комфорта пациента.
Критериями неэффективности НИМВЛ являются сохранение индекса оксигенации ниже 100 мм рт.ст., отсутствие герметичности дыхательного контура, возбуждение и дезориентация пациента, невозможность синхронизации пациента с респиратором, травмы головы и шеи, отсутствие сознания, отсутствие собственного дыхания. ЧДД более 35/мин.
В нашей практике успешность НИМВЛ составила 11.1 %. Зав. ОАИР: к.м.н. Груздев К.А.
Если у вас коронавирус: отвечаем на 10 главных вопросов о правах пациентов при заражении COVID-19
Вместе с экспертами по ОМС мы изучили действующие рекомендации для врачей и органов здравоохранения.
Количество заразившихся коронавирусом растет, число запросов о ковиде в поисковых системах увеличивается, а получить достоверные ответы на некоторые вопросы не так-то просто.
На этой неделе нехваткой доступной информации о лечении COVID-19 возмутилась на своей странице в соцсетях главный редактор телеканала Russia Today Маргарита Симоньян. Тут же последовал ответ замминистра здравоохранения Олега Салагая. Представитель Минздрава пояснил, что все подробности о диагностике, терапии, реабилитации после ковида и т.д. можно найти в соответствующих рекомендациях ведомства. Однако документ это объемный, сложный, предназначенный в первую очередь для медиков и органов здравоохранения.
Мы изучили обновленную версию методички Минздрава вместе с кандидатом медицинским наук, экспертом по обязательному медицинскому страхованию Всероссийского союза страховщиков (ВСС) Сергеем Шкитиным. В этом материале вы найдете ответы на 10 главных вопросов, которые чаще всего возникают у заразившихся коронавирусом и их близких.
1. При каких симптомах к пациенту на дом обязан прийти врач из районной поликлиники?
Врача на дом можно вызвать, если есть повышение температуры — выше 37,2 градуса и/или признаки ОРВИ: кашель, заложенность носа, затрудненное дыхание, одышка, боли в груди, слабость, головная боль, потеря обоняния.
Кроме того, есть условия, когда вызов врача на дом при таких симптомахне просто желателен, а строго необходим. Это:
! Обязательно сообщите об этих фактах, вызывая врача.
2. В течение какого времени должен прийти участковый терапевт из «районки»?
По законодательству врач, вызванный на дом, должен прийти в течение 24 часов.
3. Когда звонить в «скорую»?
Сегодня диспетчеры службы скорой медицинской помощи (СМП) занимаются распределением вызовов. Поэтому сюда можно звонить, если чувствуете, что состояние ухудшается, а ждать врача на дом еще долго. Либо сразу при появлении тяжелых симптомов: температура выше 38,5 градусов, боли в груди, чувство нехватки воздуха и т.д.
При поступлении вызова на пульт СМП оператор проводит опрос позвонившего. Кроме жалоб важно сразу назвать свой возраст, сопутствующие болезни и сообщить, если были контакты с зараженными коронавирусом. По итогам опроса принимается одно из трех решений:
4. Что должны сделать прибывшие медики?
По правилам осмотр пациента включает:
5. Когда и у кого должны взять мазок из носоглотки на коронавирус?
В Методических рекомендациях Минздрава сказано, что подозрительным на COVID-19 считается случай, когда у пациента температура выше 37,5 °C и есть один или более из следующих признаков: кашель (сухой или со скудной мокротой), одышка, ощущение заложенности в грудной клетке, уровень кислорода в крови ≤ 95%, боль в горле, заложенность носа, нарушение или потеря обоняния, конъюнктивит, слабость, мышечные боли, головная боль, рвота, диарея, кожная сыпь – при отсутствии других известных причин для таких симптомов (скажем, отравления, обострения давней хронической болезни и т.п.).
Кроме того, по правилам обязательно должны брать мазок на коронавирус:
Забор анализа проводит выездная бригада медицинской организации. Либо врач поликлиники при первичном осмотре, если есть подозрения на covid- инфекцию (см. выше).
Результаты анализа должны сообщить пациенту в разумный срок, ориентировочно в течении 2-3 суток.
6. Когда и как сдается анализ крови?
Необходимость проведения лабораторных исследований крови определяется врачом. В методичке Минздрава сказано, что при легком течении COVID-19 и лечении пациента на дому, как правило, не требуются ни анализ крови, ни лучевая диагностика (рентген, компьютерная томография, УЗИ). Если пациента госпитализируют — в основном, начиная со среднетяжелого состояния, то при госпитализации должны сделать общий анализ крови и биохимический анализ крови.
Если больного оставляют лечиться на дому, сажают на режим изоляции и врач считает необходимым лабораторное исследование крови (в частности, при сопутствующих хронических болезнях), то для забора анализа должна прибыть выездная бригада поликлиники.
Как определяется степень тяжести COVID-19
! Легкое течение
— частота дыхания > 22/мин
— одышка при физических нагрузках
— изменения при КТ/рентгенографии: объем поражения минимальный или средний (КТ 1-2)
— уровень С-реактивного белка в крови >10 мг/л
! Тяжелое течение
— частота дыхания > 30/мин
— нестабильная гемодинамика: систолическое (верхнее) артериальное давление менее 90 мм рт.ст. или диастолическое (нижнее) давление менее 60 мм рт.ст.)
— объем поражения легких значительный или субтотальный (КТ 3-4)
— снижение уровня сознания, ажитация.
7. Как решается вопрос о проведении компьютерной томографии легких?
Необходимость такого обследования определяет врач. При этом должны учитываться возраст пациента, наличие сопутствующих хронических болезней, жалобы, объективное состояние и клиническая картина развития пневмонии (по итогам «прослушивания» легких, измерения сатурации, частоты дыхания и т.д.).
Методичка Минздрава рекомендует назначать КТ, если есть признаки среднетяжелой формы COVID-19 (см. выше «Справку «КП»). Порядок и сроки проведения КТ определяются возможностями региональной системы здравоохранения, говорится в документе.
8. При каких симптомах больного должны госпитализировать?
Согласно Рекомендациям Минздрава, если больному поставлен диагноз COVID-19 и он лечится дома, ему полагается госпитализация при сохранении температуры ≥ 38,5 °C в течение 3 дней.
Также должны госпитализировать пациентов в состоянии средней тяжести, у которых есть любые два из следующих показателей:
* признаки пневмонии с распространенностью изменений в обоих легких более 25% (при наличии результатов КТ легких).
Кроме того, госпитализируются вне зависимости от тяжести ковида пациенты, относящиеся к группе риска, а именно:
* с сопутствующими заболеваниями и состояниями: артериальной гипертензией; хронической сердечной недостаточностью; онкологическими заболеваниями; гиперкоагуляцией; ДВС-синдромом; острым коронарным синдромом; сахарным диабетом; болезнью двигательного нейрона; циррозом печени; длительным приемом ГК и биологической терапии по поводу воспалительных заболеваний кишечника; ревматоидным артритом; пациенты, получающие гемодиализ или перитонеальный диализ; иммунодефицитными состояниями, в том числе с ВИЧ-инфекцией без антиретровирусной терапии; получающие химиотерапию);
* пациенты, проживающие в общежитии, многонаселенной квартире, с лицами старше 65 лет, с лицами, страдающими хроническими заболеваниями бронхолегочной, сердечно-сосудистой и эндокринной систем.
9. В каком порядке госпитализируют больных с коронавирусом и можно ли выбрать больницу?
Госпитализация происходит по направлению участкового врача или врача «скорой». Медик запрашивает по телефону наличие свободных мест в ближайших ковидных стационарах и принимает решение, куда направить больного. Права выбора у пациента в данном случае нет.
Человека с подозрением на коронавирус или подтвержденной covid-инфекцией должны везти в больницу на машине Скорой или специальным медицинским транспортом (если направление дает участковый).
10. Что делать, если нарушаются перечисленные правила?
Можно звонить на единую «горячую линию» по коронавирусу: 8-800-2000-112; на «горячие линии», работающие в каждом регионе.
В то же время, как показывает практика, один из наиболее действенных способов – обращение к своему страховому представителю по ОМС. Напомним, страховые компании, выдающие нам полисы ОМС, занимаются бесплатным консультированием и защитой прав пациентов. Сейчас работа страховых представителей «заточена» на помощь больным, столкнувшимся с проблемами при заражении коронавирусом, рассказали «КП» во Всероссийском союзе страховщиков. Звонить в свою страховую медицинскую организацию можно в любое время суток, телефон найдете на полисе или через поиск в Интернете по названию компании.