осмотр переписки в телефоне в рамках уголовного дела
Электронная переписка (электронное сообщение) как доказательство в уголовном процессе
В современном мире практически ни один гражданин в своей повседневной жизни и ни одно юридическое лицо в своей деятельности не обходятся без электронной переписки. И не случайно, что стороны в уголовном процессе пытаются сослаться на такую переписку как доказательство. Отсюда возникают вопросы: являются ли, к примеру, сообщения в Whatsapp, ВКонтакте или Telegram доказательствами в суде, и если являются, то при каких условиях?
В настоящей статье мы постараемся ответить на поставленные вопросы.
Сегодня всё большую популярность обретают социальные сети, различные мессенджеры и в качестве способа общения между людьми, и в качестве средства передачи информации (Вы, наверняка, не раз отправляли документы, изображения или видеофайлы своим друзьям или коллегам). Поэтому неудивительно, что всё активнее используются социальные сети и мессенджеры лицами, планирующими совершить или совершающими преступления (для организации преступлений, для распространения преступных материалов и т.д.).
В уголовном процессе в качестве источника доказательств допускаются «иные документы», если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 84 УПК РФ). Согласно ч. 2 ст. 84 УПК РФ такие документы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменном, так и в ином виде. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации, полученные, истребованные или представленные в порядке, установленном ст. 86 УПК РФ. Часть 1 указанной статьи предусматривает, что собирание доказательств в ходе уголовного судопроизводства осуществляется дознавателем, следователем, прокурором и судом путем осуществления следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ. Согласно ч. 2 ст. 86 УПК РФ подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.
Защитник также вправе собирать доказательства путем получения предметов, документов и иных сведений, опроса лиц с их согласия, истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии (ч. 3 ст. 86 УПК РФ). Таким образом, доказательства могут быть получены только в результате установленных УПК РФ процессуальных действий, производимых дознавателем, следователем, прокурором и судом. Поэтому, например, взлом почтового ящика или аккаунта в социальной сети не является законным способом получения таких доказательств. Кроме того, простые распечатки почты, переписки из социальных сетей или мессенджеров не могут приниматься судом в качестве доказательств: для этого существует специальное мероприятие (нотариальный протокол осмотра). Следственные же органы могут зафиксировать переписку и без нотариуса.
При анализе судебной практики было выявлено несколько способов изъятия электронной переписки:
Подводя итог, хотелось бы отметить, что электронная переписка может являться доказательством в уголовном процессе, но лишь при соблюдении вышеуказанных условий. Как Вы уже могли заметить, на практике существует сразу несколько способов, используя которые, электронная переписка может стать доказательством в уголовном деле. Выбрать самый оптимальный из них в каждой конкретной ситуации Вам помогут опытные адвокаты Адвокатского бюро города Москвы «Ошеров, Онисковец и Партнеры».
Понравилась статья? Сохрани в своей соцсети!
СМС и переписка в мессенджерах как доказательство в суде по гражданским и арбитражным делам
Долгое время вопрос о возможности использования в суде переписки по СМС либо в мессенджерах (What’s App, Viber, Telegram и т.д.) являлся дискуссионным, однако к настоящему времени позиция судов вполне сформировалась: переписка в принципе может использоваться в доказывании.[1]
Обновленная редакция ч. 1 ст. 71 ГПК РФ[2] отнесла материалы, полученные в том числе с помощью информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», либо выполненные иным позволяющим установить достоверность документа способом, то есть подход, заложенный ранее в ст. 75 АПК РФ (тоже о письменных доказательства) был перенесен и в гражданский процесс (теперь АПК РФ вышел даже более консервативным).
В связи с этим, наибольшую актуальность приобретает не сам по себе вопрос о том, можно ли в принципе использовать такую переписку в качестве доказательств, а то, каким образом оптимально использовать её. Иным словами, как оформить эти доказательства?
Представляется, что основных варианта у нас два: обеспечение доказательств у нотариуса, либо самостоятельное закрепление доказательств.
Обеспечение доказательств у нотариуса.
Такой вариант представляется предпочтительным. Обеспечение доказательств производится нотариусом в порядке ст.ст. 102 – 103 Основ законодательства о нотариате[3] В данной ситуации нотариус фактически выполнит функции суда, осмотрит телефон, и составит протокол. Этот протокол будет соответствовать всем формальным требованиям как доказательство, соответственно, дальнейшее будет зависеть: а) от полноты содержания этого доказательства и б) от того, сможете ли вы доказать остальные имеющие юридическое значение обстоятельства (например, принадлежность номера абонента конкретному лицу).
Недостатком этого способа является лишь его относительная дороговизна (в сравнении с обеспечением доказательства самостоятельно, которое, само собой, бесплатно), и хлопотность (необходимо идти к нотариусу, извещать стороны, и так далее – в последний момент сделать не удастся).
Однако, все эти «неудобства» полностью компенсируются самим фактом того, что вопрос формы доказательств у суда точно никаких сомнений не вызовет. Тем более, что с 01.01.2015 г. обеспечивать доказательства можно даже если дело уже находится в суде (т.е. подали иск и тут же к нотариусу – теперь так можно).[4]
Самостоятельное оформление.
Здесь жестких правил нет, поэтому каждый выходит из положения как может. Некоторые делают т.н. «скриншоты» и заверяют их (а иногда даже не заверяют, а просто предоставляют суду – чаще такое можно встретить в гражданских делах в суде общей юрисдикции). Другие печатают текст сообщений на бумаге, называют его «акт осмотра» или «распечатка», и предоставляют в таком виде суду (актуально для т.н. «обычных» телефонов, «не-смартфонов»). Однако, в любом случае суду необходимо будет представить непосредственно сам телефон с перепиской. Без него доказательственная сила ваших «распечаток» и «скриншотов» стремится к нулю. И тут мы осознаем самое главное слабое место такого способа оформления доказательств. Что если телефон будет утерян, либо из памяти удалятся (по любой причине, будь то вирус, ошибка пользователя, и т.д.) сообщения? Ответ прост. Доказательств у вас, вероятнее всего, больше не будет. Соответственно, экономя на нотариусе, мы рискуем остаться ни с чем.
Более того, в некоторых случаях такие самодеятельные доказательства суд может и не принять в принципе, как это случилось при вынесении Постановления Арбитражного суда Уральского округа от 18 ноября 2016 г. N Ф09-9930/15 по делу N А50-7834/2015, где было отмечено, что суд не принимает «таблицы вызовов по телефону (не заверенные оператором связи), фотоснимки смс переписки (не заверенные оператором связи)».
Нюансы использования.
Однако, мало доказать наличие СМС-переписки (а равно и переписки в мессенджере). Принимать-то суд её принимает, да вот возникают сразу два типичных вопроса. Первый: а как доказать, что именно этот номер принадлежит именно тому лицу, о котором идет речь?
Здесь есть несколько вариантов.[5] Если сотовый телефон зарегистрирован на нужное вам лицо, достаточно запросить эти сведения у оператора (наряду с другими сведениями, о чем ниже) в порядке истребования доказательств. А если телефон оформлен на иное лицо или на организацию? Тут уже необходимо проявить некоторую изобретательность. В первую очередь, факт принадлежности может следовать из самой переписки (или переписки с другими людьми – например, если отправитель представился). Далее, телефон может быть указан в официальных документах (письмах, договорах, соглашениях) или, на худой конец, на визитках. Не лишним будет сослаться на интернет-сайт, если там есть такая информация (содержание страницы тоже рекомендуется удостоверить у нотариуса). В общем, использовать все доступные способы.
Второй актуальный вопрос – доказать сам факт передачи сообщений. Другая сторона может оспаривать, что она направляла или получала какие-либо сообщения (например, заявляет, что переписка сфальсифицирована). В случае с СМС это легко проверяется детализацией сообщений (её лучше запросить заранее, во избежание недоразумений). Естественно, переписку лучше соотнести с детализацией еще до процесса с целью выявления возможных фальсификаций.
Лично я предпочитаю оформление таких соотнесений в табличке вроде этой:
Событие по данным оператора
Событие в памяти телефона
СМС-сообщение от абонента «Василий Сидоров» с текстом «На работу не выйду, буду увольняться!»
Можно, конечно, воспользоваться любым другим вариантом. В любом случае, суду будет легче дать оценку этим доказательствам и это, возможно, зачтется!
С мессенджерами ситуация несколько сложнее. Операторы фиксируют интернет-трафик, но идентифицировать его как сообщение проблематично. Здесь остается только ссылаться на то, что добросовестность стороны предполагается (ч. 5 ст. 10 ГК РФ) и предложить другой стороне доказать факт фальсификации (как минимум, предоставить данные своего телефона). Скорее всего, простого отрицания другой стороне не хватит. В особо важных случаях возможно пойти путем проведения, например, компьютерно-технической экспертизы, которая, вероятно, установит подлинный либо фальсифицированный характер переписки в мессенджерах.
Содержание не менее важно, чем форма.
И последнее по порядку, но не по значимости, что часто не берется в учет при использовании переписки, является её неполнота. Как все знают, в сообщениях часто используется сокращения, разговорный язык, который при буквальном прочтении может показаться стороннему исследователю неявным. Сами по себе сообщения часто не понятны вне контекста.
Так, в Постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 17 января 2017 г. N 08АП-13836/16 суд указал, что «Из содержания переписки не следует, какие именно документы, кто и у кого запрашивал, какая именно ситуация является предметом переписки (нет описаны обстоятельства утраты груза, реквизиты судна, капитан, договор и т.п.). Переписка не подтверждает факт передачи груза ответчику». В Постановлении Второго арбитражного апелляционного суда от 5 марта 2018 г. N 02АП-606/18 отмечено, что «В указанной переписке отсутствуют реквизиты договоров, помещение не индивидуализировано, личность Олега не установлена и не подтверждено материалами дела наличие полномочий у указанного лица действовать от имени и в интересах ООО».
Иным словами, необходимо не только внимательно отнестись к формальному закреплению этого доказательства (предпочтительно у нотариуса), получению дополнительных доказательств факта переписки (у оператора связи), но и доказыванию связи сообщений с фактическими обстоятельствами дела. Здесь помогут показания свидетелей, документы и иные письменные доказательства, и т.д.
Выводы.
[1] Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 13 марта 2017 г. N Ф08-1154/17 по делу N А77-986/2015, Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 18 ноября 2016 г. N Ф09-9930/15 по делу N А50-7834/2015, Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 5 марта 2018 г. N 02АП-606/18, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15 ноября 2017 г. N 09АП-50243/17, Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28 октября 2015 г. N 15АП-17545/15, Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан от 06 апреля 2017 г. по делу N 33-5779/2017, Апелляционное определение СК по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 07 февраля 2017 г. по делу N 33-3261/2017, Апелляционное определение СК по гражданским делам Свердловского областного суда от 20 мая 2016 г. по делу N 33-8564/2016, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 14 февраля 2018 г. N 09АП-71125/17, Постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 15 декабря 2017 г. N 06АП-6318/17, Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 14 июля 2017 г. N 13АП-12179/17. Во всех указанных случаях суды давали оценку СМС переписке и переписке в мессенджерах, а если и вели речь о её недопустимости, то скорее в контексте конкретных обстоятельств дела (по причине недостоверности или неполноты), чем принципиально.
[2] Изменения внесены Федеральным законом от 23 июня 2016 г. N 220-ФЗ и вступают в силу с 01.01.2017 г.
[3] Основы законодательства РФ о нотариате от 11 февраля 1993 г. N 4462-I
[4] Федеральный закон от 29 декабря 2014 г. N 457-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»
[5] Вариант, когда другая сторона сама признает этот факт, здесь не рассматриваем. Если так – нет проблемы!
Изучение следователем содержимого телефона возможно без получения судебного решения
Гражданин Д.А. Прозоровский обратился в конституционный Суд РФ с жалобой, в которой просил признать не соответствующими Конституции РФ ст. 176 «Основания производства осмотра», 177 «Порядок производства осмотра» и 195 «Порядок назначения судебной экспертизы» УПК РФ, так как, по мнению заявителя допускают возможность получения органом предварительного следствия информации о соединениях между абонентскими устройствами, текстов переписки, почтовых и иных сообщений в ходе производства осмотра и компьютерно-технических экспертиз изъятых абонентских устройств без получения судебного решения, чем нарушают конституционные положения о праве на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений.
Ранее при рассмотрении уголовного дела заявителя суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении требований стороны защиты о признании недопустимыми доказательствами протоколов осмотров электронных носителей информации, содержащих сведения о текстах сообщений, мотивировав такой отказ отсутствием необходимости получения для этого судебного решения.
Конституционный Суд РФ не усмотрел в этом нарушений конституционных норм, ссылаясь на то, что согласно УПК РФ, осмотр предметов осуществляется в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, и может быть произведен до возбуждения уголовного дела и на месте производства следственного действия за исключением случаев, если для производства осмотра требуется продолжительное время или осмотр на месте затруднен, – тогда подлежащие осмотру предметы должны быть изъяты, упакованы, опечатаны, заверены подписью следователя, причем изъятию подлежат только те предметы, которые могут иметь отношение к уголовному делу, а в протоколе по возможности указываются индивидуальные признаки и особенности изымаемых предметов (статья 176, части вторая и третья статьи 177). Изъятые предметы могут выступать предметом судебной экспертизы, порядок назначения которой определен статьей 195 данного Кодекса.
Конституционный Суд РФ подчеркнул, что проведение осмотра и экспертизы с целью получения имеющей значение для уголовного дела информации, находящейся в электронной памяти абонентских устройств, изъятых при производстве следственных действий в установленном законом порядке, не предполагает вынесения об этом специального судебного решения.
При этом он указал, что лица, полагающие, что проведение соответствующих следственных действий и принимаемые при этом процессуальные решения способны причинить ущерб их конституционным правам, в том числе праву на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, могут оспорить данные процессуальные решения и следственные действия в суд в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК Российской Федерации.
Данное определение получило широкие отклики в адвокатской среде, при этом нельзя не отметить, что отзывы адвокатов содержат обеспокоенность тем, что оно может привести к злоупотреблениям со стороны следственных органов, а также негативно скажется на практике по исключению доказательств, полученных с нарушением уголовно-процессуального закона.
С одной стороны, само по себе упрощение процедуры изъятия электронных носителей информации и средств связи минимизирует риск уничтожения доказательств обвинения, особенно в тех случаях, когда промедление может привести к тяжким последствиям. Однако, с другой стороны, необходимо соблюдать баланс между эффективной процедурой изъятия самих средств связи и соблюдением конституционных прав граждан, связанных с последующим изучением информации, содержащейся в электронной памяти таких средств связи.
Обзор судебной практики по участию специалиста и производству судебных экспертиз при исследовании цифровой информации
1. Участие специалиста при изъятии электронных носителей информации в ходе обыска или выемки обязательно только в случае возникновения необходимости в применении специальных знаний и угрозе потери хранящейся на носителе информации.
Ч. 9.1 ст. 182 и ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ прямо устанавливают, что при производстве обыска и выемки изъятие электронных носителей информации производится с участием специалиста. Указанные положения уголовно-процессуального закона не допускают исключений. Между тем понятие электронного носителя информации прямо не раскрывается в тексте закона и может быть распространено на сильно отличающиеся друг от друга по сложности технические средства. Вследствие этого судами была выработана позиция, в соответствии с которой изъятие электронного носителя информации в ходе обыска или выемки может правомерно осуществляться без специалиста, если копирование информации, содержащейся на нем, не производится либо изъятие не представляет сложности и не требует специальных знаний и навыков.
На возможность изъятия электронных носителей информации без участия специалиста указывают многие региональные суды (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 08.08.2016 по делу № 22-6494/2016, Апелляционное постановление Судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 04.08.2015 по делу № 22-4519/2015), подчеркивая право следователя в рамках принципа независимости (ч.1 ст. 168УПК РФ) самому определять, в каком случае обстоятельства требуют участия специалиста, а в каком — нет (Апелляционное постановление Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 07.10.2013 по делу № 10-9861).
Так, Советским районным судом г. Орска гр. Я. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ — покушение на сбыт наркотических средств в крупном размере. В апелляционной жалобе осужденный просил отменить приговор, среди прочего ссылаясь на то, что изъятие у него мобильного телефона, являющегося электронным носителем информации, было произведено сотрудниками Линейного отдела МВД России на транспорте без участия специалиста в нарушение ч. 3.1. ст. 183 УПК РФ.
Суд апелляционной инстанции признал указанный довод гр. Я. необоснованным, указав, что из смысла ч. 3.1. ст. 183 УПК РФ участие специалиста при производстве выемки в ходе изъятия электронных носителей информации требуется при наличии нуждаемости в данном специалисте, то есть когда необходимо применить специальные познания и навыки. В частности, если при производстве выемки производится копирование информации на другие электронные носители информации, участие специалиста обязательно, так как это связано с риском утраты или изменения информации. При этом, из материалов дела следует, что при выемке следователь пользовался обычными функциями просмотра телефона, не прибегая к необходимости поиска и открытия закрытых для общего доступа файлов, что говорит о законности произведенных действий (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Оренбургского областного суда от 03.11.2016 по делу № 22-4229/2016).
2. Участие специалиста при осмотре изъятых электронных носителей информации не обязательно и производится только по инициативе следователя.
Отсутствие специалиста при производстве следователем осмотра электронных носителей информации в большинстве уголовных дел вызывает у стороны защиты сомнения в достоверности полученного таким образом протокола осмотра. Зачастую подобные протоколы осмотра просят признать недопустимым доказательством, так как способ их получения не исключает возможность монтажа или иной фальсификации содержащихся на электронном носителе сведений со стороны следственных органов.
Между тем, подобные жалобы и доводы признаются судами несостоятельными в связи с отсутствием у следователя предусмотренной ст. 177 УПК РФ прямой обязанности по привлечению специалиста при проведении следственного осмотра. В большинстве судебных актов участие специалиста при осмотре информации на электронных носителях признается излишним (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 25.10.2016 по делу 10-14375/2016). Более того, протокол подобного осмотра является допустимым доказательством даже в случае отсутствия проведения в дальнейшем соответствующей экспертизы записей компьютера или иного цифрового устройства (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 30.06.2016 по делу 10-99015/2016).
В качестве основания для привлечения следователем специалиста при осмотре информации на электронных носителях может выступать необходимость применить специальные знания и навыки в следующих случаях:
— поиск и открытие закрытых для общего доступа файлов (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Оренбургского областного суда от 03.11.2016 по делу № 22-4229/2016);
— обнаружение признаков удаления файлов, их изменения, реквизитов операций, произведенных с ними (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 08.08.2016 по делу № 22-6494/2016).
3. Проведение судебной экспертизы в отношении цифровой информации, содержащейся в памяти мобильных абонентских устройств, не предполагает вынесения специального судебного решения.
При рассмотрении уголовного дела осужденного П., суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении требований стороны защиты о признании недопустимыми доказательствами протоколов осмотров электронных носителей информации, содержащих сведения о текстах сообщений, мотивировав такой отказ отсутствием необходимости получения для этого судебного решения.
В связи с изложенным, осужденный П. обратился с жалобой в Конституционный суд, указав, что, среди прочих, ст. 195 УПК РФ «Порядок назначения судебной экспертизы» не соответствует ряду статей Конституции РФ, в той мере, в которой нарушает право граждан на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Указанное следует из того, что данная статья уголовно-процессуального закона допускает возможность получения органом предварительного следствия информации о соединениях между абонентскими устройствами, текстов переписки, почтовых и иных сообщений в ходе производства компьютерно-технических экспертиз изъятых абонентских устройств, без получения судебного решения.
Конституционный суд указал, что проведение экспертизы с целью получения имеющей значение для уголовного дела информации, находящейся в электронной памяти абонентских устройств, изъятых при производстве следственных действий в установленном законом порядке, не предполагает вынесения об этом специального судебного решения. Лица же, полагающие, что проведение соответствующих следственных действий и принимаемые при этом процессуальные решения способны причинить ущерб их конституционным правам, в том числе праву на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, могут оспорить данные процессуальные решения и следственные действия в суд в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК РФ.
Таким образом, Конституционный суд пришел к выводу о том, что оспариваемая заявителем П. норма УПК РФ не может расцениваться как нарушающая его конституционные права в указанном аспекте и отказал в принятии жалобы к своему производству (Определение Конституционного суда РФ от 25.01.2018 №189-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Прозоровского Д.А. на нарушение его конституционных прав статьями 176, 177 и 195 УПК РФ»).
4. При назначении судебной компьютерно-технической экспертизы или иной экспертизы, связанной с исследованием компьютерной информации, следователем должно быть выбрано то экспертное учреждение или конкретный эксперт, которые обладают соответствующей специализацией.
Анализ судебной практики показывает, что в связи со сложностью дел, связанных с цифровой информацией, а также низким уровнем технических знаний в области компьютерных технологий, следователями зачастую экспертиза назначается в государственные экспертные учреждения, не имеющие специалистов в нужной области, или частным экспертам, не обладающим необходимой квалификацией. Также многочисленны случаи постановки перед экспертами вопросов, выходящих за пределы их специальных познаний и требующих назначения комплексной экспертизы (особенно по уголовным делам в сфере нарушения авторских и иных интеллектуальных прав на программное обеспечение и т. п.).
Например, по уголовному делу в отношении гр. С., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч.2 ст. 171 и п. «б» ч.4 ст. 174.1 УК РФ, следователем была назначена компьютерно-техническая экспертиза. Производство экспертизы было поручено АО «К.». Перед экспертом был поставлен вопрос: относятся ли работы, выполненные сотрудниками ЗАО «А.», к виду услуг по обработке информации, осуществлению сбора, анализа и систематизации информационных массивов, и, таким образом, соответствуют ли они работам, предусмотренным п.1 контракта № … с компанией «А. Корпорейшн».
В ходе рассмотрения уголовного дела судом было установлено, что АО «К.», которому следователем было поручено проведение экспертизы, не является государственной экспертной организаций. Помимо этого, согласно выписке из ЕГРЮЛ, видами деятельности данной компании является производство радиолокационной, радионавигационной аппаратуры и радиоаппаратуры дистанционного управления, а также научные исследования и разработки в области естественных и технических наук, что не позволяет говорить о специализации АО «К.» в сфере компьютерных технологий и информационных баз данных.
Кроме того, эксперт С.В., непосредственно производивший экспертизу, имеет высшее техническое образование, является специалистом в области авиаприборостроения, образования и опыта в области юриспруденции и лицензирования не имеет. Таким образом, вопросы, постановленные следователем перед экспертом, явно выходили за рамки полномочий эксперта С.В. Кроме того, назначая компьютерно-техническую экспертизу, следователь формулировал вопросы, относящиеся к области лицензирования и юриспруденции, не относящиеся к предмету исследования назначенной им экспертизы, выходящие за пределы специальных познаний эксперта С.В.
В связи с изложенными обстоятельствами, экспертное заключение было признано судом недопустимым доказательством и исключено из перечня доказательств (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда от 20.04.2017 по делу № 22-2649/2017).
5. Исследование экспертом компьютерной информации должно проводиться в отношении различных цифровых устройств посредством специального программного обеспечения с созданием образа исследуемого носителя информации.
Методика проведения компьютерно-технических экспертиз предусматривает проведения мероприятий по обеспечению сохранности цифровой информации. Среди данных мероприятий выделяются следующие: при подключении носителя цифровой информации к тестовому компьютеру эксперта используются аппаратные средства блокирования уничтожения или сохранения информации, после чего производится полное копирование цифровой информации на специально выделенные экспертом зоны на тестовом компьютере (так называемое создание образа исследуемого носителя цифровой информации). Именно над «образом» эксперт и осуществляет исследование. Данные действия должны проводиться только с использованием специализированного программного обеспечения, использование которого должно быть обосновано в экспертном заключении (Апелляционное постановление Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 25.11.2013 по делу 10-12204).
Предметом компьютерно-технической экспертизы могут быть не только компьютерные устройства, но и любые иные носители цифровой информации, в том числе:
6. Ознакомление обвиняемого в порядке ст. 217 УПК РФ с информацией, содержащейся на хранящихся в материалах уголовного дела накопителях цифровой информации, если они были предметом компьютерно-технической экспертизы, невозможно.
Обвиняемым П.А. при выполнении требований ст. 217 УПК РФ по уголовному делу, находящемуся в производстве Следственного департамента МВД России, следователю А. подано ходатайство о предоставлении для ознакомления с возможностью копирования своими техническими средствами приложений к экспертным заключениям, подготовленным в электронном виде по уголовному делу, а также содержимого указанных в ходатайстве вещественных доказательств в виде электронных носителей информации, а также иных вещественных доказательств и фотографий, материалов аудио- и (или видеозаписи, киносъемки и иных приложений к протоколам следственных действий).
По рассмотрению данного ходатайства следователем вынесено постановление об отказе в удовлетворении данного ходатайств в части подключения к ЭВМ, последующего просмотра и копирования информации, содержащейся на носителях (накопителях), полученных от потерпевших и изъятых у обвиняемых (фигурантов); копирования информации, содержащейся на оптических носителях информации, полученных после проведения компьютерно-технических судебных экспертиз.
Обвиняемый П.А. обратился в суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ, в которой просил признать незаконным и необоснованным отказ следователя в удовлетворении заявленного ходатайства, полагая, что доводы следователя, послужившие основанием для отказа в удовлетворении данного ходатайства, не основаны на законе.
Судами первой и апелляционной инстанции обвиняемому отказано в удовлетворении жалобы на основании следующего:
— любое подключение накопителей информации после проведения компьютерно-технических судебных экспертиз без использования специализированного криминалистического программно-аппаратного комплекса может повлечь нарушение целостности содержимого накопителей информации;
— положениями ст. 217 УПК РФ и ст. 47 УПК РФ, не предусмотрено снятие и получение обвиняемым при ознакомлении с материалами уголовного дела копии информации, содержащейся на признанных по делу вещественными доказательствами электронных накопителях.
(Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 22.06.2015 по делу 10-7831/2015).