Как узбечки в постели
Страшная правда об Узбекистане: традиции, менталитет и отношение к женщинам
Пользовательница Пикабу под ником Alfiel выложила пост о жизни в Узбекистане. Девушка честно рассказала о минусах своей страны — жестоком отношении к женщинам, странных традициях, лицемерном менталитете и многом другом.
К удивлению, на этот раз мнения комментаторов не разделились — почти все согласились со словами узбечки.И это пугает больше всего.
По словам автора, коренные жители Узбекистана сильно отличаются от русских, татар, украинцев, корейцев и представителей других национальностей, которые живут на территории страны. Главное отличие – это устаревшие традиции. Девушка утверждает, что многие узбеки живут «на уровне Средневековья». Это выражается в их отношении к сексу, к работе, к институту семьи, абсолютно во всем… Из основных минусов автор выделила следующее.
Менталитет
По словам девушки, все узбеки очень лицемерные и показушные. Все носят маски приветливых, вежливых и добрых людей, но при этом никогда не скажут правды в лицо. В одиночку ведут себя очень нагло, собравшись с «братьями» – еще хуже. Они могут нарушать правила на дорогах, ехать на красный, приставать к девушкам прямо на улице или отпускать сальные шуточки в офисе на работе, но когда дойдет дело до выяснения отношений, в драку узбек никогда не полезет – только если не будет уверен, что его соперник физически слабее.
Общественное мнение
Здесь общественное мнение (друзей, родственников, соседей, кого угодно) играет едва ли не решающую роль. Именно поэтому в Узбекистане так мало разводов. Для местных эта процедура представляет собой целую череду унижений и оскорблений. Им проще терпеть плохое отношение в семье, но сохранить ее, иначе «соседи будут обсуждать», «а что скажут люди» и так далее.
Родители
Для молодых людей их родители – это почти что боги. Они решают, где им учиться, работать, на ком жениться и когда заводить детей. Если родители скажут «бросай невестку, она нам не подходит», парень обязательно последует их совету. Лишь единицы решаются пойти против родительского слова и встать на сторону жены.
Брак и свадьба
Этой теме можно было бы посвятить отдельную статью… Судя по словам авторам и по комментариям других пользователей, брак – это ключевое событие в жизни жителя Узбекистана. В 95% случаев заключаются они по предварительному договору родителей. Если отец и мать решат, что их сын созрел для семейной жизни, уже через пару месяцев ему найдут невесту, и в том же году он женится.
Подходящую кандидатуру рассматривают среди дочерей знакомых и друзей. При этом для девушек действует строгий «фейсконтроль» – чтобы была не толстая, не слишком высокая, но и не низкая, со светлым цветом кожи (признак аристократии), большеглазая и с красивыми длинными волосами. Остальные кандидатки не пройдут.
Девушка, которой «выпадает честь» стать чьей-то женой, обычно просто соглашается, ведь «родители уже все решили». После этого устраивают саму свадьбу – пышное торжество с сотнями приглашенных! Обычно на него копят десятилетиями.
Секс до брака
Еще одно обязательное требование к невесте это девственность. В Узбекистане женщина не имеет права начинать половую жизнь до того, как вступит в брак – за это ее заклеймят. А вот парни-узбеки обычно заводят отношения с представительницами других национальностей и практикуют свои интимные навыки с ними задолго до свадьбы с «той единственной». Но даже вступив в брак, они продолжают «ходить налево», спокойно могут жить на 2–3 семьи и строить любовь на стороне, пока законная жена будет сидеть дома и обслуживать их родителей.
Женщины
Это, пожалуй, самая больная тема. Как вы уже поняли, женщин в Узбекистане, мягко говоря, не уважают и практически считают людьми второго сорта.
Это удивляет и пугает одновременно, но 90% комментаторов согласились с автором:
А что вы думаете по этому поводу? Приходилось ли вам когда-нибудь бывать в Узбекистане? Какими наблюдениями можете поделиться?
Источник
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
6 мудрых правил жизни от узбекских жен
Мы помним, как один из наших пользователей захотел в жены узбечку, считая ее мягкой и покладистой, верной и домовитой. Теперь пусть узнает, что это значит на самом деле.
Ева (@l.a.d.y.e.v.a)
Заботиться о женщинах
Семья — одна из важнейших ценностей узбекского народа. Еще с тех времен, когда было разрешено многоженство, считалось, что если женщина плохо одета или болеет, значит, у нее плохой муж. И на сегодняшний день в большинстве семей супруг очень бережно относится к своим жене и детям. Мои фото смотри в галерее.
Доверять все финансовые вопросы мужчинам
Во многих узбекских семьях женщины — домохозяйки. Они целыми днями занимаются устройством дома, приготовлением еды. Они восхитительно пекут, готовят на ужин множество яств, встречая мужа и свекра с работы чуть ли не праздничным столом ежедневно. В норме этим занимаются несколько женщин: снохи (келинки), свекровь и ее дочки.
Но есть семьи, где, к примеру, нет дочерей или свекровь слишком увлекается ролью командира. Тогда все взваливается на хрупкие плечи одной женщины — снохи. И даже если она работает, с нее не снимаются обязанности по дому. Супруг же решает все финансовые вопросы, полностью обеспечивает семью. Отдых семьи и все ремонтно-строительные вопросы тоже на нем. Как говорится, мужчина — добытчик. Есть и семьи, где обязанности распределяются между домочадцами. Но таких, к сожалению, немного.
Жить по соседству
Узбекская семья — это не муж, жена и дети, а целый род под одной крышей (хотя и такое встречается уже не всегда, квартиры внесли свои коррективы). Здесь норма жить с родителями, а еще с бабушками и дедушками, порой и с прабабушками и прадедушками. Это могут быть разные дома в одном дворе или разные дворы на одной улице, даже квартиры в одном доме. Но обязательно рядом, в шаговой доступности, потому что семья. Для многих это покажется странным, дикими пережитками средневековья, а я восхищаюсь такой сплоченностью. Ведь она позволяет быть больше и сильнее, быть всем вместе, всегда рядом.
Шахзода (@mama.doda)
Принимать выбор родни
Подход к выбору спутника жизни в Узбекистане — весьма основательное и всестороннее мероприятие, в котором участвует абсолютно все окружение будущей пары. По-узбекски это идеально характеризуется словом «суриштириш» — наведение справок. Как только парень решает жениться, то в первую очередь спрашивают, есть ли та, кто ему по сердцу. Если таковой пока нет, женщины его семьи начинают расспрашивать свое окружение о подходящих ему девушках. Мои фото в галерее.
Идеально подходящей парой считаются молодые люди из семей со схожими корнями (желательно из одного города), воспитанием, мировоззрением, образованием. Также через знакомых, соседей выяснятся такие моменты, как наследственные заболевания, насколько благополучна семья, какая у них репутация в обществе. Если сторону потенциального жениха все устраивает, начинают расспрашивать уже о самой девушке, ее характере, увлечениях и просят у ее семьи ее фотографию или же находят страничку в соцсетях, для того чтобы показать ее парню. Причем поведение и личные качества девушки для жениха часто важнее ее внешности.
Если девушка пришлась по душе, то сторона жениха идет в дом потенциальной невесты, для того чтобы договорится о свидании для молодых — так они смогут пообщаться и принять решение. А теперь наступает момент для наведения справок со стороны семьи невесты. Окончательный выбор всегда за невестой и ее семьей. После чего старшие в роду садятся за стол, договариваются об условиях свадьбы и обсуждают прочие нюансы последующей жизни.
В последние годы встречается и огромное количество узбекских супругов, которые изначально женились по взаимной любви, о чем они сообщали своим родным, а те, наведя справки друг о друге, в последующем договаривались о будущей свадьбе между молодыми.
Не тянуть со свадьбой
Я воспитываясь в довольно современной семье, где огромное значение придается образованию и широкому кругозору. И все же вышла замуж в 20 лет за первого свата, который пришел в дом, так как мы идеально подходили друг другу, словно предназначенные судьбой. На первом свидании мы приглянулись друг другу, на втором я получила предложение руки и сердца, а наше третье свидание стало нашей помолвкой — «фотиха туй», — на которой проводят обряд «нон синдириш» — разламывание лепешек. Это показывает, что стороны сговорились о будущей свадьбе.
Только после помолвки считается приличным выходить на свидания с будущим женихом. Дату свадьбы обычно назначают через несколько месяцев после помолвки. Наше торжество случилось через шесть месяцев после знакомства, абсолютно все были уверены, что это свадьба по любви. Живем в согласии вот уже семь лет и воспитываем трех прекрасных дочерей.
Уважать старших
Узбеки вступают в брак в молодом возрасте (большинство до 25 лет) и, как правило, приводят в дом жену, где также проживают родители и более старшее поколение, и первое время очень большое значение имеет влияние старших в роду. Они дают мудрые советы молодым и помогают решать первые споры между ними. Почитание старших и учтивость выражаются в обращении на «вы» к старшим. Старших принято уважать и почитать, а младших оберегать и защищать. Невесту принимают в новый дом с уважением: считается правильным относиться к ней как к собственной дочери, а ей — относиться к свекру и свекрови с тем же почетом, как и к родным родителям.
Читай умопомрачительные любовные истории:
Свободная гастарбайтерша Востока
Репортер «МК» узнал, как раскрепостила узбечек нынешняя жизнь
Вот только как относится к инициативе президента та многочисленная армия дворников, водителей маршруток, строителей и разнорабочих из бывших стран СНГ, что каждый день пополняет наш мегаполис?
Мечтают ли они, приезжая к нам, о лучшей доле? Нужны ли они нам, а мы — им?
Фото: Геннадий Черкасов
Мы боимся, что наши дети однажды придут из школы и заговорят с нами с их акцентом. Но не хотим, как бы плохо ни жили сами, взяться за грабли и метлу в собственных московских дворах.
Они — чужие, непонятные, из другого мира. Мы недолюбливаем их и смущаемся этого недостойного чувства и, похоже, уже не можем без них жить.
Но иногда в припадке великодержавного милосердия мы даже считаем их за равных. И гордимся собственным, вдолбленным со времен советской школы, интернационализмом.
Но чаще всего мы их просто не замечаем.
Живут себе и живут. На первый взгляд похожие друг на друга, как рисовые зернышки, снующие по Москве в поисках хлеба насущного и счастья.
Так же, как мы.
«А я мужа своего перед свадьбой только раз и увидела. Мама сказала: в этом году замуж не выйдешь, кто тебя кормить станет? Останешься пустоцветом. А муж будет, дети будут, это и есть женское счастье, — быстро-быстро водит Зукра горячим утюгом по моей простыне. Раз-два, и вот уже выглаженная наволочка ложится в стопку таких же чистеньких и выглаженных вещей. Узбечку Зукру, специалистку по глаженью белья, я «заняла» у подруги на целый день. Сама я терпеть не могу гладить и отодвигаю это мероприятие до тех пор, пока это возможно.
В этот раз белье лежало нетронутым после стирки три месяца. В конце концов даже дверца шкафа, в котором я его прятала, перестала закрываться.
«Да ты возьми напрокат мою Зукру. За двести рублей в день она тебе все быстренько переделает. Заплатишь пятьсот рэ — еще и квартиру отмоет», — выслушав про мои мучения, предложила подруга.
«А она аккуратная? — поинтересовалась я и только потом, прислушавшись к обозначенному размеру бакшиша, протянула недоверчиво. — Да ладно. за пятьсот рублей всю квартиру?»
Двенадцатая сноха
Она прошла в спальню чуть не на цыпочках. Почему-то виновато глянула мне в глаза. Отказалась от чая. И тут же взялась за утюг. «Может, стакан воды налить?» — «Не надо. Можно я платье сниму и в майке останусь? Жарко очень! Я вам не помешаю?» Я пожала плечами. Она мне совсем не мешала. Молчаливое, безропотное создание. На третьем пододеяльнике Зукра заговорила.
— Беда у меня, — выдохнула она и вытерла пот со лба. — Дочка дома болеет. Три годика ей. Астма. Лечить нечем. Таблеток нет. Денег нет. А что муж? Он как в Москву уехал, так с тех пор только раз и приезжал в гости — дочку сделал. Потом снова уехал. Денег не присылал. Совсем забыл и меня, и нашего старшего сына. А дочку вообще не видел ни разу! Я у свекрови приживалкой жила. Самой младшей, двенадцатой, снохой. Младшая сноха — что тварь бессловесная: принеси, убери, в пять часов утра встала — двор подмела, села-посидела, завтрак приготовила, на работу зятьев проводила, села-посидела, белье постирала, обед приготовила, окна помыла, лепешки в печь поставила. Села-посидела — день прошел.
. Каждая узбекская невестка, когда приходит в дом мужа, мечтает о том дне, когда жена следующего сына придет ей на замену. Когда женится последней сын, его жене надеяться не на что — она навеки младшая сноха, только и ждать, когда сама свекровью станет. Уж тогда за свои обиды она отыграется! «Когда моя доченька Мадиночка кашлять начала, я попросила свекровь: „Отпустите меня утром с девочкой в больницу!“. — „Так пройдет, у тебя домашних дел вон сколько не переделано“. У свекровки еще двадцать внуков, ей-то что моя Мадина».
. Бабушка Зукры была русской. Попала в Ташкент во время эвакуации, маленькой девочкой, да так здесь и затерялась. Вышла замуж, родила мать Зукры. По-узбекски почти и не говорила, служила до пенсии медсестрой в поликлинике, что с точки зрения старых обычаев для женщины неприлично — работать на стороне, а не дома, если есть муж.
И мать Зукры, и она сама слыли полукровками, невестами второсортными. На Зукру, как только ей исполнилось семнадцать, польстился только младший сын из большой семьи.
После свадьбы, говорит Зукра, первый ребенок появляется у молодоженов ровно через девять месяцев. Если не остановиться, через год детей будет уже двое, через пять лет — пятеро. К 35 годам она уже и старуха.
Сейчас президент Каримов законодательно ограничил количество малышей, положенных на одну семью, до двух. Хотите больше — платите налог. Немногие могут позволить себе стать многодетными родителями. Узбекистан — страна бедная. «Муж был груб и нетерпелив. Раньше хотя бы считалось, что на нем лежит долг заботиться о семье, так и Коран предписывает, а сейчас времена изменились». Так происходит сегодня со многими некогда скромными и порядочными узбекскими парнями, цивилизация гастарбайтеров развратила и поработила, поманила искушениями, разрешила забыть про ответственность за молодую жену и детей.
От женщины же по-прежнему ждут традиционного послушания. Скромности, безропотности, чистоты. «Но я тоже вскоре уехала на заработки в Москву. Я думала, устроюсь здесь на работу, денег получу, пошлю маме на детей, — вздыхает Зукра. — Сначала работала в швейной мастерской. После смены — в общежитие, в комнатку на двадцать человек, крупу купим, макароны вскладчину купим. В первый месяц я отослала на родину пять тысяч рублей. Потом нас ФМС разогнала. Подруга говорит: «Есть знакомый цыган, пойдешь к нему домой убираться?»
В рабство к таджикам
На Ярославском вокзале по дороге к цыгану Зукру отловила полиция, у нее была, правда, регистрация с собой — но дешевая, липовая, сразу видно, так что пришлось отдать им все, что в кошельке, — целых пятьсот рублей.
Богатый дом цыгана напомнил Зукре родные узбекские дома, тенистые дворы под железными навесами, такие просторные, что и за целый день весь мусор не выметешь. Подоткнула юбку и за уборку. «Я так старалась, надеялась, что понравлюсь ему, — цыган пообещал тогда взять на постоянную работу. Вечером пришла за деньгами, а он напал на меня, повалил. И денег не дал, и сама еле вырвалась — ты не думай плохое, я порядочная женщина, я спаслась от его приставаний и убежала прочь».
Прячет глаза Зукра, черные тени лежат под ними — я не думаю о плохом, Зукра, ты гладь, гладь. Пристроилась она к бригаде таджиков-строителей — стирать, готовить. Обещали десять тысяч в месяц плюс бесплатный ночлег. «Самый главный, Фарид, глаз на меня положил, я отказывалась с ним спать — у меня ведь муж есть, пусть и нет его рядом, но перед Аллахом-то все равно. А Фарид говорит: „В Москве женщина без мужчины одна не проживет“. Противен мне он не был. 42 года, бородатый, в Душанбе у него тоже семья осталась — жена и три дочки. Не он, так другой кто-нибудь».
— А сколько тебе самой лет, Зукра? — смотрю я на ее тоненькую фигурку в дешевой вьетнамской маечке.
«28. Старая я уже», — горько вздыхает она, продолжая гладить. После того как Зукра стала жить с Фаридом, платить ей за работу он перестал. Она же теперь вроде как жена.
«Я Мадину год уже как не видела. Только звоню им иногда, выкрою сто рублей, чтобы Фарид не узнал, иначе побьет. Звоню и плачу, потерпи, доченька. Скоро я к тебе приеду. Скоро-скоро наши беды закончатся, не бессмертные же мы, чтобы вечно маяться».
Капают горькие слезы Зукры на мой утюг. Шипят, испаряются без следа.
Кровь невесты
Сразу после Навруза, весной, накрываются в Узбекистане огромные банкетные залы на тысячу посадочных мест, похожие на дворцы Шехерезады, переливаются всеми цветами радуги тысячерожковые люстры, плывут в воздухе запахи жирной бараньей похлебки и плова из телятины. «Из баранины на свадьбу плов делать нельзя, ужарится, может не хватить — много гостей на свадьбах у нас, все, кто хотят, приходят поздравить молодых, никому отказать нельзя», — цокает повар, стоя перед полным казаном.
Московский заработок позволяет сыграть шикарную свадьбу. Фото: Екатерина Сажнева
Свадебный плов делают в ночь перед праздником в доме жениха. Около семи утра, перед работой, первые гости торжества подтягиваются именно сюда. Чаще всего это родственники молодоженов. Мужчины — налево. Женщины, опустив глаза долу, направо. Обязательные мальчики на ходулях в национальных одеждах как праздничные глашатаи возвещают о начале брачной церемонии.
Нам, привыкшим в Москве к среднестатистическим свадебным банкетам эконом-класса, не понять этого счастья московских дворников, кассирш в супермаркетах, домработниц. Это у нас они рабочие мигранты, наемная сила, вынужденная терпеть унижение от хозяев, — а здесь люди как все. И даже лучше. Потому что могут позволить у себя дома за наши деньги то, что никогда не сможем позволить себе в родной Москве мы, их работодатели. Сорить деньгами.
«Съездили в Россию — пять тысяч долларов заработали, шикарную свадьбу можно закатить!» Женщина-мулла за занавеской нараспев читает Коран для молодых, венчает их по старинным обычаям.
Фото: Екатерина Сажнева
Уже вечером, во время ужина, жених с невестой обмениваются золотыми обручальными кольцами. Официальное заключение брака в загсе для Узбекистана — всего лишь пережиток советских времен. Если что и осталось от него, так это только белое платье невесты, не девушка — райская птица. Переливается молча блестками и искусственными жемчугами, не поднимая глаз, присоединяясь отныне к тайному ордену послушных узбекских жен.
Иногда мне кажется, что она красивая фарфоровая кукла, а не живой человек, специальным ключиком завели ее для окружающих.
Фото: Екатерина Сажнева
На свадьбу в Самарканд я приехала гостьей. Белая женщина из самой России — чем хуже свадебного генерала? Замуж выходила — это сложно объяснить. дочь любимой женщины моего хорошего знакомого из Москвы. Знакомый — «владелец заводов, газет, пароходов», влюбился на старости лет. Дал отставку прежней жене, молоденькой любовнице — и променял их всех на домработницу из Самарканда.
Переехал с ней затворником в свой загородный дом. Оставил в Москве бизнес, дела, друзей. Говорит, что ему больше никто не нужен. Что он окончательно и бесповоротно счастлив.
«Ты просто не понимаешь, как она меня понимает. Так меня никто в жизни не понимал. Все от меня только чего-то требовали и хотели, а Гузаль (по-узбекски „красавица“) смотрит на меня и молчит. Ничего не просит, я ее за руку беру, а она скромно свою ладошку из моей вытаскивает. Я иду, а она на полшага — но сзади. Я говорю, а она молчит. Как можно остаться такой в наше время! В ее глазах все-все написано. И нежность, и страсть, и невинность. Она та, которую я ждал всю свою жизнь!» — повело человека, чуть не стихами заговорил.
Молчаливая, покорная, в скромном спортивном костюмчике, в первое время Гузаль наотрез отказывалась садиться вместе с хозяином за обеденный стол, гулять на улице без дела, кататься на хозяйских лошадях в конюшне.
«Катя, ты скажи ему, что у нас так не принято — панибратствовать. Увидит кто из наших, слух пойдет, что я неправильно себя веду, как я потом вернусь домой, у меня там дочка на выданье! Я не могу ее запятнать, так нельзя, не принято», — запинаясь, просила она меня. Она не играла, она такой и была. Хотя, насколько я понимаю, эта модель поведения, если правильно прописать сценарий, наиболее привлекает мужчин.
. Второй раз мы пообщались, когда Гузаль была уже в новом статусе. Крепость пала. Но заносчивой, как наши русские бабы, заарканившие перспективного мужика, Гузаль не стала — так же выходила из комнаты при посторонних, безропотно накрывала на стол. «Я поверить не могу, как мне повезло!» — говорит знакомый, привыкший к неисчислимым женским требованиям. «Аллах велик, она хоть понимает, какой счастливый билет в жизни ей выпал?! Конечно, жить с русским — это не по Корану, но ради счастья детей можно позволить такой грех», — шептались узбекские родственники Гузаль.
— Брат сперва не принял. Сказал: хотите жить вместе, пусть переходит в мусульманство, — рассказывает она сама. — Когда я звонила, трубку клал. Обиделся. Но потом ему объяснили по-простому: когда мне хлеба не хватало, чтобы прокормить детей, разве он мне его давал? Разве помогал мне кто, когда я жила в бедности, но праведности?
После Навруза меня пригласили на свадьбу. К дочери Гузаль. невеста похожа на мать как две капли воды. Только теперь — благодаря Гузаль — она может позволить себе выйти замуж по любви. Жених — молод и беден. Из какого-то дальнего кишлака, занимается мелким бизнесом. Предложение он сделал, по моему мнению, слишком скоро — безумная страсть спустя всего месяц после знакомства всегда настораживает, тем более когда за невестой положено солидное московское приданое. Ночь после свадьбы невеста по обычаю проводит дома у матери. К мужу ее заберут только на следующее утро. И домой — с официальным визитом — она не вернется до тех пор, пока ее простыня не окрасится в алый цвет.
Да-да, XXI век на дворе, нанотехнологии, восстановление девственности по всем правилам медицинской науки проводится в Москве и Ташкенте, но здесь — в паре десятков километров от Самарканда — о подобном и не слышали. Девушка должна выходить замуж непорочной. Не дай бог, если что-то пойдет не так! Тогда молодую жену могут вернуть обратно к родителям и потребовать компенсировать все свадебные убытки. Позором покроется ее род. Матери нервничают, пьют валокордин, наиболее просвещенные заранее все же едут в Ташкент — чтобы получить гарантии.
Так водят коров на случку и на вязку породистых собак. Западные феминистки, вероятно, сошли бы с ума от такого, как им казалось бы, унижения достоинства женщины. А для местных — это всего лишь повод для гордости, простыня, окрашенная в кровь.
Гузаль собирает обед для дочери в дом свекрови. Пока первая ночь не свершилась, новобрачная считается гостьей у мужа, и ее по-прежнему кормят родители, возят обед за 40 километров.
На третий день у нас был праздник. Дочка Гузаль с мужем приехали!
На девочке был уже национальный наряд, женщины в Узбекистане не носят современные платья, и накинута кружевная паранджа — символ отданной невинности. Немного поплакала в уголке, на женской половине, — муж поднял ее сегодня в пять утра, перед отъездом подмести двор.
Свобода женщинам Востока
Утром в дом к Гузаль, собирающейся обратно в Москву, постучалась незнакомка. С чемоданом в руках. «Говорят, что вы хорошо в России устроились. Можете подсказать, куда мне ехать, чтобы тоже повезло?» — слухи о «счастливом лотерейном билете» Гузаль разошлись по городу быстрее Интернета.
Та развела руками. Разве тут подскажешь?
По Великому шелковому пути они едут в Россию не за счастьем, а бегут от бедности, неустроенности, от завтрашнего дня, о котором не хочется думать. Женщины Востока, тысячелетиями привыкшие находиться за спиной своих мужчин. Но — мужчины сдались и предали, и пришлось справляться самостоятельно.
Рушатся старые традиции. Как в древности уходили под землю великие царства.
Остаются старые традиции — силками, веревочными канатами притягивающие к земле.
И даже если возвращаешься на родину наездами с полным кошельком, как Гузаль, выдаешь замуж дочь, строишь новый дом, возможно, теряешь что-то другое — то, что не вернуть ни за какие деньги.
«Сейчас многие женщины стараются уехать не в Россию, а в Турцию или даже в Таиланд. Там нет такого жесткого отношения к мигрантам, нет равнодушия или злости, что „понаехали“, мы там почти не выделяемся из толпы, да и по менталитету эти страны более близки. Если повезет, уезжают целыми семьями, все взрослые из дома, на полгода, на год. Потом на день, чтобы продлить визы, выезжают за пределы того государства и снова возвращаются обратно. Денег на то, чтобы приехать навестить родных в Узбекистан, не хватает. Конечно, это ужасно — терять свои корни, отправляться на работу, как в старину на войну, это происходит не из-за хорошей жизни, но ведь другого выхода у нас нет. На родине не хватает мест даже для мужчин, как же выжить женщинам?» — спросила у меня одна из местных жительниц.
Есть «счастливый» путь Гузали. Один на миллион. Есть путь Зукры. Той самой, что гладила у меня наволочки. Через пару недель я попыталась снова арендовать девушку, чтобы вымыть на кухне окна, но подруга сказала, что телефон Зукры не отвечает, а сама она исчезла — просто не пришла в один прекрасный вечер сидеть с ее ребенком, и все. Даже координат не оставила. Может быть, ей повезло собрать деньги на билет, вырваться домой к дочке, но, что вероятнее, не отпустил на «вольные хлеба» сожитель. Узнал про тайную подработку, выбросил мобильный.
Да мало ли какие беды могут приключиться в Москве с одинокой молодой женщиной, которую некому защитить?
. А юная Фатима из Самарканда ждет своего суженого из Пхукета. Тот должен собрать деньги на их свадьбу к осени. После они уедут работать в Таиланд уже вместе. Фатима с маленькой сестренкой, чье имя я не запомнила, но знаю, что на фарси оно означает «звезда», дома на хозяйстве.
«Я так скучаю по маме», — призналась Звездочка. Мы познакомились на свадьбе у Гузали. У девочки был шикарный белый бант. И пышное платье, которое прислали с оказией родители-гастарбайтеры, которых она не видела уже год. А еще она призналась по-русски, что, когда вырастет, у нее на свадьбе будет такой же красивый наряд, как у сегодняшней невесты, и сама она будет такая же красавица. Потому что обязательно выйдет замуж за прекрасного принца.
Который построит дворец в их родном городе. Для всех ее родных. И никому никуда уезжать больше будет не нужно!
Ташкент—Бухара—Самарканд—Хива.