Как умирают воронежские деревни

Заброшенные хутора: как пустеют воронежские деревни. Тамбовка

Заброшенные хутора: как пустеют воронежские деревни. Тамбовка

РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналистов интересует, останутся эти населенные пункты на карте через 10−15 лет или исчезнут вместе со своими последними жителями. Очередной выпуск спецпроекта посвящен поселку Тамбовка Таловского района, где постоянно живут семь человек.

Тамбовка территориально относится к Нижнекаменскому сельскому поселению и расположена в 7 км от его центра – поселка Нижняя Каменка. Но это если ехать напрямую – в объезд по асфальту получится более 20 км.

Тамбовка возникла в 1898 году, когда из села Михайловка Тамбовской губернии в эти края пришли ходоки по фамилиям Ермилов, Корнев, Каменев. Место им понравилось, и вскоре здесь появились еще 12 тамбовских семей.

Новоселы приглашали для своих детей частных учителей, платили педагогам по 50 рублей в месяц за ученика. Занимались в избе. Уже в 1926 году построили здание школы, где дети занимались в две смены.

Асфальт, по которому ездит автобус, проложили до поселка в 1992 году. Параллельно асфальту, но немного ниже, проходит единственная улочка Тамбовки – Тамбовская. Она не асфальтирована, весной и осенью по ней можно проехать разве что на «Ниве» или УАЗе.

На Тамбовской стоят порядка 20 домов, из которых три – жилые, а еще несколько куплены дачниками и пасечниками из соседних районов области. Параллельно улице протекает приток Елани – речушка Добринка, которая в жару почти полностью пересыхает.

– В этом месте сходятся границы трех районов: Таловского, Бутурлиновского и Новохоперского, – рассказала журналистам РИА «Воронеж» руководитель Анохинского территориального подразделения администрации Нижнекаменского сельского поселения Наталья Хаустова. – Здесь же расположена самая высокая точка района – 208 м, поэтому, когда в Таловой уже набухают почки на деревьях, в наших краях еще лежит снег.

Тамбовка, несмотря на то что на ее единственной улице нет асфальта, совсем не похожа на медвежий угол – сюда несколько раз в неделю приезжает автолавка, дважды в неделю ходит автобус до «большой земли», недавно заменили опоры освещения.

До того как автолавка стала приезжать сюда регулярно, Наталья Хаустова на своей машине по несколько раз в неделю навещала жителей поселка и привозила им продукты.

В самом начале Тамбовской стоит дом, в котором живут 61-летняя Татьяна Камнева и 64-летний Владимир Кремлев. Татьяна местная, а Владимир родом из Тюменской области.

Познакомились, когда он приезжал на заработки в эти места, и уже 18 лет вместе. Общих детей у пары нет. У Татьяны, которая дважды была замужем, их четверо – и уже семеро внуков.

– Сегодняшняя Тамбовка – это два сросшихся бывших поселка Михайловка и Степановка, первый заканчивался и начинался второй. Всего во времена СССР тут было около 540 дворов. Здесь существовал колхоз «Красное знамя», а при нем – кузница, птичник, телятник, ферма, магазин, клуб, начальная школа, которой не стало в 1989-м, – рассказала Татьяна Камнева. – Я всю жизнь проработала свекловичницей, в хозяйстве всегда была скотина. И сейчас у нас коровы, козы, овцы, птица.

Татьяна вяжет детям и внукам носки и жилетки из самодельной пряжи. Прялку, которой пользуется женщина, изготовил еще ее дед.

– У нас в доме с полдесятка работающих прялок, все их делал Измаил Макарович Камнев, умерший в 1961 году в 45 лет. За годы своей жизни он и сделал 45 прялок для всей округи, заказчики записывались к нему на полгода вперед. Меня, еще 10-летнюю, учила прясть его жена, бабушка Степанида Макаровна. Занимаюсь этим всю жизнь. Внучки мои иногда пытаются мне помогать, так что, может быть, ремесло не умрет.

Пообщавшись с корреспондентами РИА «Воронеж», Татьяна вместе с Владимиром отправилась кормить животных: коров Руслану и Вангу, коз Машу и Зину, козлов Ваню и Степу.

В еще одном доме поселка живет большая семья: 64-летняя Ольга Волкова, ее сын Алексей с женой Татьяной и их сыновья – девятиклассник Витя и Федор, которому два с половиной года.

У Волковых около 10 коров, летом животные свободно ходят по пойме речушки и здешним косогорам. Электропастух выступает своеобразной границей их ранчо.

До конца апреля у Ольги погостит дочь Зинаида, которая давно живет в Москве, но, пока находится в декретном отпуске, решила временно вернуться в родительский дом вместе с сыном Матвеем (как и Феде, ему два с половиной года). Супруг Зинаиды остался в столице.

Ольга Волкова родом из Чувашии. Еще девчонкой она приезжала в поселок на уборку свеклы и здесь познакомилась с будущим мужем, Федором. В 1982 году сыграли свадьбу. В 1997 году муж разбился на мотоцикле, и с тех пор женщина одна.

Когда корреспонденты РИА «Воронеж» зашли в дом Волковых, Татьяна стригла наголо своего сына Федора. Ее старший сын, Виктор, был в школе. На занятия в поселок Утиновка его возит школьный автобус.

– Я домохозяйка, а мой муж Алексей вахтовым методом работает на атомной станции в городе Курчатов Курской области – месяц на работе, месяц дома. У нас есть квартира, но мы не хотим ехать в цивилизацию – наоборот, мечтаем заняться фермерством. Земли вокруг много, собираемся увеличивать наше стадо. Иногда я вожу клиентам в Таловую молоко, сметану, творог и сыр собственного производства. В общем, все идет к тому, что мы рано или поздно осядем на земле, – рассказала Татьяна.

Зинаида работает в крупной столичной фирме экспертом-оценщиком по золоту и бриллиантам.

– Я живу в столице с 2007 года, – сообщила она. – Стараемся чаще выбираться к маме в Тамбовку. Конечно, я уже не представляю себе жизнь без городского комфорта, но и мой муж, который занимается бизнесом, сюда иногда тоже с удовольствием приезжает.

Каждый день в доме Волковых строго разбит по часам: утром с коровами управляется Ольга, а вечером – ее дочь и сноха.

Кроме коров, у семьи много птицы, но недавно норка передушила 40 кур.

– Но ничего, новых заведем, да еще дойное стадо увеличим, – Ольга Волкова настроена оптимистично. – Очень хорошо, что руководитель нашего территориального подразделения администрации Наталья Хаустова никогда нас не бросает – если надо, и продукты привезет, и чем-то другим поможет.

Последний дом Тамбовки находится возле автобусной остановки, бывшего клуба, магазина и школы. Живет в нем 62-летний Виктор Лень.

У Виктора никогда не было своей семьи, и, когда родители умерли, бывший колхозный тракторист остался один. По соседству – только полуразрушенные и брошенные дома его близких родственников.

Виктор проводил журналистов из Воронежа в школу, где в свое время учились он сам и его старшая сестра Наталья.

– Говорят, что это было жилье раскулаченного местного жителя Ефимова, а когда его семью в конце 1920-х годов отправили в ссылку, с дальнего конца Степановки по бревнышку перетащили сюда его дом и открыли в нем школу, – поделился мужчина.

Журналисты РИА «Воронеж» нашли в здании классный журнал за учебный год-1964/65, где в списках учеников значилась Наталья Лень.

Еще старожил показал почти разрушенное здание магазина и клуба. В свое время там находился и детский сад.

– Помню, пацанами бегали драться на ту сторону речки, в поселок Долгинка, а по речке граница проходила. Если нас, например, долгинцы гнали, то только до нее – дальше не преследовали. Такой закон был. Теперь только молодость вспоминать и остается. Хотя и в нашей глуши кто-то дома под дачи покупает – значит, все не так плохо. Но мне-то все это уже не очень нужно, я свое прожил.

Источник

Заброшенные хутора: как пустеют воронежские деревни. Грушовое

Заброшенные хутора: как пустеют воронежские деревни. Грушовое

РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналистов интересует, останутся эти населенные пункты на карте через 10−15 лет или исчезнут вместе со своими последними жителями. Очередной выпуск спецпроекта посвящен хутору Грушовое Калачеевского района, где постоянно живут десять человек.

Территориально Грушовое относится к Хрещатовскому сельскому поселению и находится в 4 км от его центра – села Хрещатое. До него в 90-х проложили вполне приличный асфальт. Он идет и по самому хутору, на котором всего две улицы, идущие полукругом: Труда и Широкая. На первой стоят три жилых дома, на второй – четыре.

По некоторым данным, Грушовое (хутор назвали в честь здешнего урочища) был основан в конце ХVIII века. Во времена СССР на хуторе располагался колхоз имени Крупской, потом – имени Сталина, который в 1950 году переименовали в «Рассвет».

В 70−80-х годах прошлого века на хуторе были клуб, магазин и школа, и в те годы максимальное количество здешних жителей достигало примерно 300−350.

Грушовое – вполне цивилизованное место: в 2011 году сюда пришел газ, да и с водой проблем нет.

Глава Хрещатовского сельского поселения Николай Шулекин занимает свою должность с 2005 года. Он частый гость во всех семи населенных пунктах поселения и знает по именам практически всех жителей.

Родился Николай Шулекин именно в Грушовом.

– До моего третьего класса наша семья жила в этом доме, – глава поселения показал небольшую хатку, – его строил еще мой дед Тимофей Иванович. Потом мы перебрались в Хрещатое, а в этом доме в разные годы жили наши родственники. И вот уже почти 40 лет он стоит пустой. Конечно, вряд ли здесь когда-нибудь появятся люди, мы бережем его как память нашей семьи. Хотя, конечно, время не щадит дом.

Некоторые жители хутора приходятся родственниками главе поселения. Например, 68-летний Илья Гребенников.

Илья Иосифович похож на героя шукшинских рассказов о своеобразных деревенских людях – интересуется многими неожиданными вещами и не замыкается на своем неустроенном быте.

В хозяйстве Гребенникова 100 овец, которых он пасет по всей округе с двумя собаками – Барсиком и Дозором – иногда пешком, иногда на велосипеде.

Выкармливает животных и сдает их на мясо – тем и живет.

У Ильи Гребенникова есть жена, давно живущая в соседнем селе, и взрослый сын, но Илья Иосифович строит свою жизнь отдельно от них.

Одна из проблем, которые занимают его в последние годы, – попытка найти причины глобального потепления.

Илья Иосифович, бывший колхозный тракторист и просто думающий человек, объясняет его явление так:

– Раньше, в колхозные времена, убирали урожай, а поля перепахивали уже по осени – в октябре-ноябре, чтобы земля под зиму влагу не теряла. А теперь, например, в августе убрали урожай, а следом сразу же идут мощные трактора, пашут землю, а тут еще солнце палит под 35 градусов, как, например, нынешним летом. Земля горит изнутри, руку приложишь – обжечься можно! И так повсеместно, по всей планете, сельское хозяйство сейчас устроено – это ж беда для земли нашей! Надо пахать под зиму, чтобы не нагревалась на солнце.

Эту теорию хуторянин как-то под настроение попытался по телефону изложить журналисту одного из федеральных изданий, но был недослушан и непонят, в итоге обиделся на москвичей. Пробовал было писать письма в толстые научные журналы на эту же тему, но ответов не получал.

Соседка Ильи – 86-летняя Раиса Бузоверова – едва ли не самый известный в округе человек. Она 30 лет проработала в этих местах фельдшером и акушеркой, благодаря ее усилиям на свет появилось почти полсотни жителей Грушового и других соседних населенных пунктов: Хрещатого, Лесково, Журавлево.

Раиса Ильинична живет одна. Она была замужем дважды, оба супруга умерли. У пенсионерки двое детей, семь внуков и три правнука, которые помогают ей сажать огород. А с десятком гусей женщина управляется сама.

– Раньше тут у нас народу больше было, – посетовала хозяйка, – надо бы работу молодым предлагать – глядишь, задержался бы тут кто-нибудь из них.

На крыльце домика Раисы Ильиничны стоят пять палок, при помощи которых она передвигается по двору. На вопрос корреспондентов РИА «Воронеж», зачем ей целых пять, хозяйка ответила:

– Вот хожу я по двору, хлопочу, палку куда-то поставила и забыла, куда именно. Не найду – вернусь к крыльцу, возьму другую. Потеряю эту – иду за третьей. А потом все их хожу по двору собираю.

Несмотря на то, что радужные перспективы хуторка представить сложно, в последние годы он начал понемногу прирастать.

Соседка Раисы Бузоверовой – 66-летняя Татьяна Иванова – тоже живет одна, родом она из Грушового. В 15 лет уехала отсюда покорять мир, но ей хватило и Москвы. Там Татьяна жила до 2006 года, а потом вернулась на хутор дохаживать свою мать и не стала возвращаться в столицу.

– Я работала контролером на нескольких столичных предприятиях, схоронила мужа и подумала: а чего мне в этой Москве оставаться, когда есть малая родина, куда я каждое лето сама в отпуск приезжала и детей на каникулы привозила? И вот теперь я снова хуторянка. Вон там, в 300 м отсюда, стояла мельница моего деда, которого после революции раскулачили. Здесь все родное, знакомое до боли. А дети и внуки из Москвы пусть теперь ко мне сюда приезжают.

В огороде у Татьяны стоит чучело, сделанное ее руками.

– Это от фазанов, они огурцы расклевывают и семечки достают. Так и гоняю их, – отметила женщина.

Другой недавний москвич живет напротив Татьяны вместе с братом. Сергею Ткачеву 61 год, а Петру – 54 года. Первый после армии несколько лет жил в столице, работал на «ЗИЛе», а в 2003 году вернулся домой. Второй решил окончательно стать хуторянином буквально две недели назад, спустя три недели после смерти матери, Антонины Кузьминичны. К тому же старший брат недавно перенес инсульт, так что теперь за Сергеем надо ухаживать.

Источник