Шахан-Гирей Умарович Хакурате (1883 — 1935) — российский революционер, первый секретарь Адыгейского обкома (1932—1935).
Содержание
Биография
Родился 28 апреля (10 мая по новому стилю) 1883 года в ауле Хаштук Кубанской области Российской империи в семье крестьянина-середняка.
В 1898 году поступил в Шапсугское одноклассное училище в соседнем ауле Панахес, а в 1901 году — в Екатеринодарскую военно-фельдшерскую школу. Окончив её, он стал первым фельдшером среди кубанских адыгов.
Революционной деятельностью Шахан-Гирей стал заниматься с 20 лет, член РКП(б) с 1920 года.
С 1920 года служил в РККА. После Гражданской войны и установления Советской власти на Кубани — Хакурате активно включился в работу по восстановлению народного хозяйства.
C 1920 по 1922 годы был секретарём ячейки РКП(б) совхоза «Абрау-Дюрсо» (Кубано-Черноморская область), затем председателем Горского исполнительного комитета.
В 1922 году, когда образовалась Черкесская (Адыгейская) автономная область, он стал первым председателем облисполкома, а впоследствии (с 1932 по 1935 годы) — первым секретарем Адыгейского областного комитета ВКП(б).
Умер 5 октября 1935 года в Москве в Кремлевской больнице. Его похороны состоялись 10 октября в Краснодаре.
Шахан-Гирей Умарович Хакурате ( 1883 — 1935 ) — российский революционер, первый секретарь Адыгейского обкома
Шахан-Гирей Умарович Хакурате ( 1883 — 1935 ) — российский революционер, первый секретарь Адыгейского обкома (1932—1935).
Еще в начале 20 века появилось несколько версий черкесского алфавита на основе арабского языка. Лучший из них, авторства лингвиста Ахмета Бекуха в 1918 году, по указанию Кубанского революционного комитета в Краснодаре, был выпущен в букваре. На нем печаталась адыгская пресса, газеты, литература и учебники до самого 1927 года, несмотря на то, что он был неудобен, так как неотражал некоторые характерные звуки и сочетания языка. В это же время в зарубежной диаспоре черкесов использовался букварь 1910 года авторства Мухаммеда Кемаля Хуажева, выпущенный в Каире, а с 1917 года и букварь на латинице, разработанный лингвистом Бланау Батоковым в Турции. С 1923 года идея латинизации алфавитов народов СССР добралась и до адыгов в результате чего в следующем году лингвистом Николаем Феофановичем Яковлевым совместно с первым адыгским лингвистом Ашхамафом Даудом Ашевичем разрабатывается проект латинизированного алфавита адыгского языка. Разработка этого алфавита способствовала крайне бурному распространению темиргоевского диалекта адыгского языка, взятого за основу. Однако, последующие попытки унификации адыгского алфавита с алфавитами близкородственных кабардинцев и абхазов по сей день не увенчались успехом. Тем временем, в 1928 году Адыгейская (Черкесская) автономная область переименована в Адыгейскую АО, в ней к 1931 году полностью ликвидирована неграмотность. По этому поводу высказывалась Крупская, которая восхищалась достижениями Хакурате в образовательной деятельности, сравнивая уровень грамотности граждан автономии с уровне грамотности капиталистической Англии тех времен. Хакурате пользовался большим авторитетом как член ВЦИК РСФСР и ЦИК СССР, лично вникая в нужды и проблемы жителей. Сам он, по рассказам современников, жил скромно, занимая две комнаты в одноэтажном доме. В 1938 году сторонники Хакурате, и он сам посмертно, были оговорены противниками во «вражеской работе» и объявлены врагами народа. Адыгейский облисполком подвергся политическим зачисткам. В одну ночь памятник Хакурате, вместе с почетным захоронением сровняли с землей. По поводу судьбы тела Хакурате продолжаются споры. По одной версии его так и оставили в земле под сквером, по другой выкопали, сожгли и развеяли прах. Вероятнее всего, тело так и осталось лежать в земле сквера. Слишком глубока была могила, слишком быстро высадили цветы на месте памятника. Потомкам Хакурате отказали в раскопках, так что истина остается загадкой. Улица Хакурате была переименована в Ежова, а вскоре в Ворошилова, училищу и Тахтамукайскому району вернули прежние названия. Имя Хакурате стиралось из публичной памяти. Оправдали Хакурате только в 1967 году. Однако, ни захоронение его, ни большинство старых названий в честь его имени, так и не были возвращены. Ему даже не сумели установить приличного памятника, за исключением небольшого в ауле Афипсип. Лишь в Краснодаре улица Крестьянская была переименована в улицу Хакурате, каковой и остается по настоящее время.
После окончания гражданской войны во главе горцев оказались представители радикальной коммунистической горской интеллигенции: в Чечне – Эльдорханов, Курбанов, Токаев, Ошаев, Арсанукаев; в Ингушетии – И. Мальсагов, Зязиков, Альбагачиев, Гойгов; в Северной Осетии – Такоев, Мамсуров, Бутаев, Рамонов; в Кабардино-Балкарии –Энеев, Катханов, Калмыков; в Карачае – Курджиев; в Адыгее – Хакурате.
Как писал Паранук Исмаил Ибрагимович, при создании колхозов в бжедугских аулах у советской власти больше всего проблем возникло в двух аулах, Ассоколае и Шенджие. Большинство жителей Ассоколая, категорически выступали против коллективного ведения хозяйствования. Даже приезд Шахан-Гирея Умаровича Хакурате и его беседа с жителями аула не помогла поколебать решение большинства. После того, как Хакурате уехал из аула, начались стычки и драки между желающими вступить в колхоз и их противниками. И только с приездом сотрудников НКВД и 40 всадников, которые жили в ауле до выполнения всех посевных работ, жители аула смирились с организацией колхоза.
На Натырбовском районном съезде Советов при обсуждении вопроса о перенесении районного центра из с. Натырбово в аул Блечепсин особенно выявился национальный антагонизм между русскими и черкесами. Последние стояли за перенесение районного центра в аул Блечепсин, а первые за оставление центра в с. Натырбово. На предложение русских делегатов поставить этот вопрос на голосование один из черкесских делегатов заявил: «Так как русских на съезде большинство и наше предложение провалится, то мы уходим со съезда». Только благодаря предоблисполкома Хакурате, пользующегося большим авторитетом, со съезда никто не ушел. В результате голосования 51 человек высказались за оставление центра в с. Натырбово, а 31 за перенесение в аул Блеченсин.
Облисполкома Шахан-Гирею Хакурате с просьбой «найти и вернуть им знамя отцов и дедов». Знамя торжественно возвратили шапсугам в 1926 году. Все хотели посмотреть на знамя, но Шихамчерий Умарович успокоил всех. Мы развернули знамя и в сопровождении более двухсот всадников доставили реликвию шапсугов в облисполком, сдали его на хранение. Вечером, когда мы, усталые, но счастливые собрались у Шиханчерия Умаровича, он рассказал, нам какую работу они провели в эти дни, чтобы достойно представить народу знамя и пригласили представителей всех аулов и населенных пунктов Адыгеи. На следующее утро мы вместе с Шиханчерием Умаровичем Хакурате привезли знамя в аул Афипсип. Митинг открыл Ш. Хакурате. он рассказал о том, как идет строительство новой жизни в Адыгее. В конце он сказал много слов о значении возвращения на родину шапсугского знамени Советской властью, чтобы мы жили в огромной стране дружной семьей». Газета «Красное знамя» (ныне «Советская Кубань») от 28 июня 1926 года писала об этом событии так: «Невзрачное на вид скучное полотнище имеет большое историческое значение. Нынешние шапсугские аулы – остаток стотысячного племени шапсугов, ушедшего под давлением самодержавия в Турцию во время покорения Кавказа в 1864 году. Уже третий день празднуют они торжественно в ауле Афипсип Адыгейской автономной области передачу им облисполкомом шапсугского знамени, которое было отбито во время осады Абинского укрепления».
Отражением, политики власти, направленной на уменьшение значимости национального аспекта в существовании автономомий, стали и репрессии против высшего состава руководства области в 1936-38 гг. Умерший к тому времени, предоблисполкома Шахан-Гирей Хакурате был объявлен посмертно «буржуазным националистом», а память о нем была предана завбению, аулу Тахтамукай и Тахтамукайскому району, названными в 1936 г. в честь Хакурате, вернули прежние названия.
Имя в названии: Шахан-Гирей Хакурате — враг и друг народа
Жители крохотного шапсугского аула Хаштук, что раскинулся в излучине Кубани прямо напротив станицы Елизаветинской, никогда не переставали гордиться своим земляком Шахан-Гиреем Хакурате. Ни тогда, когда он работал первым секретарем Адыгского облисполкома. Ни позже, когда его жестоко оклеветали и посмертно репрессировали, сравняв могилу с землей. Ни спустя десятилетия, когда восторжествовала справедливость, и имя политического деятеля с извинениями не вернули в исторические анналы.
Маленький Шаханчерий рос в скромной крестьянской семье, ничем не отличавшейся от соседей по аулу, таких же бедняков и трудяг. Но в 15 лет он неожиданно поступил в училище в ауле Панахес, по окончанию которого выбрал для себя путь медика. Несколько лет юноша обучался в Екатеринодарской военно-фельдшерской школе. И стал первым представителем черкесского народа, получившим должность фельдшера. Тогда же он приобщился и к революционной деятельности, стал участником протестных маршей и забастовок.
Шахан-Гирей активно пропагандировал необходимость назревших политических и общественных перемен среди преподавателей и учеников Кубанской войсковой сельскохозяйственной школы, где работал в то время. Он распространял запрещенную литературу и призывал людей выходить на митинги. Естественно, Хакурате заинтересовалась полиция.
В 1908 году его самого и его ученика, Алексея Ямпольского, арестовали за хранение марксисткой литературы, плакатов и агиток. Губернатор Кубанской области того времени Михаил Бабыч назвал Хакурате «лицом вредным для общественного спокойствия и безопасности» и настоял на его высылке за пределы Кубани. Так будущий революционер оказался в Терской области, посетил множество сел и аулов, знакомя местное население с сутью марксизма и коммунистическими идеями. Спустя год он нелегально добирается до Новороссийска, откуда совершает свои агитационные походы уже в Адыгею.
После свершения Февральской революции Хакурате вернулся в Екатеринодар, где продолжил большевистскую деятельность. Стоит отметить его работу среди бойцов Кавказской «Дикой дивизии». Это были люди до мозга костей преданные империи и, сказать по справедливости, не всегда политически грамотные. Для того, чтобы убедить их изменить принципам и перейти на сторону революции, требовалась уверенность в правоте дела, которому служишь и незаурядные ораторские способности. Шахан-Гирей Умарович обладал всеми этими достойными качествами.
Недолго во время Гражданской войны он ездит с буденновской кавалерией по освобождаемой от белогвардейцев территории в качестве председателя коммунистической ячейки. Затем следует его отзыв с фронта для работы секретарем партийной организации в совхозе «Абрау-Дюрсо». Нигде Хакурате не жалеет себя. По мнению соратников, он — человек очень ответственный и принципиальный, вспыльчивый, но добрый по отношению к тем, кто нуждается в помощи и сострадании.
Неудивительно, что очень скоро Шаханчерий Умарович становится во главе Горского исполнительного комитета. Последовательно и настойчиво он проводит линию на создание адыгской автономии. Это его горячее стремление в 1922 году подкрепляется постановлением президиума ВЦИК РСФСР о создании Черкесской автономной области. С тех пор на плечи Хакурате легли разноплановые и очень тяжелые задачи: искоренение бандитизма на территории автономии, строительство школ и больниц, организация колхозов и артелей, обучение и трудоустройство неграмотного и забитого населения. Его заслуги в этом направлении отмечала сама Надежда Константиновна Крупская, ведь к 1931 году 85% населения Адыгеи уже владели грамотностью и арифметикой. Правительственными наградами Хакурате был отмечен и за борьбу с вооруженными формированиями. В криминальную историю, как особо жестокая и опасная, вошла банда Анчока Ильяса. С ней также было покончено под умелым руководством Хакурате.
Члены президиума 1-ой областной конференции крестьянок Адыгейской (Черкесской) АО. В центре — Шахан-Гирей Хакурате. 1920-е годы. Фото stapico.ru
С 1932 года Шахан-Гирей Умарович — первый секретарь Адыгейского обкома партии. Жизнь в Адыгее, пусть и не так быстро, как хотелось, но менялась к лучшему. А ее лидер жил в тех же двух комнатах одноэтажного дома, одевался и питался более чем скромно, был внимателен к чужой беде. В жару и стужу он начинал рабочий день с объезда самых проблемных объектов, подробно расспрашивал земляков об их жизни. Хакурате все чаще жаловался на грудную боль, а в 1933 году перенес первый инфаркт. Через два года случился повторный. На местном уровне было решено отправить его на лечение в Москву, в Кремлевскую больницу. Покидая родные места, Шаханчерий Умарович произнес: «Если умру, мне бы хотелось, чтобы меня похоронили вот здесь, на холме».
Из столицы лидер черкесского народа живым уже не вернулся. Тело Хакурате прибыло в Краснодар траурным вагоном в сопровождении почетного эскорта. Его встречали тысячи людей, приехавшие со всех уголков Кубани и Адыгеи, чтобы попрощаться с достойным и уважаемым человеком. Скорбная вереница к гробу, помещенному в вестибюле бывшего Адыгейского облисполкома, казалось, не кончится никогда.
Похоронили Шаханчерия Умаровича по мусульманским обычаям, но не на холме, а на улице Красной, в восточной части нынешнего сквера им. Жукова. В его честь переименовали улицу Рабфаковскую (в настоящее время Гимназическую), Тахтамукайский район, фельдшерскую школу и сам сквер.
Но история на этом не заканчивается. Спустя три года, в 1938 году, все, кто знал и любил Хакурате, испытали чувство, сходное с шоком. Следуя политической конъюнктуре, посмертно, не опираясь ни на какие факты, а лишь на доносы и домыслы, адыгейского лидера признали врагом народа. В одну ночь в сквере исчезли все признаки захоронения, на месте могилы были разбиты клумбы. Все памятные места, увековеченные именем Хакурате, получили другие названия. Около тридцати лет само его имя было предано забвению. И лишь в 1967 году героя революции, Гражданской войны и эпохи восстановления хозяйства, инициатора адыгейской автономии реабилитировали.
К сожалению, до сих пор точно не известно, покоятся ли останки Хакурте на месте его первичного захоронения или были перенесены куда-либо. Соответственно, нет и никакого памятного знака на могиле этого человека, как нет и самой могилы. Улицам в Краснодаре, Майкопе и в нескольких аулах вернули имя Хакурате, но это далеко не все названные в 30-х годах в его честь объекты. Нет ни одного памятника (за исключением небольшого бюста в ауле Афипсип), отражающего масштаб деятельности этого преданного и верного своему народу человека.
История Краснодара: жизнь и наследие кубанского адыга Хакурате
Фото: свободный источник
Читайте также:
С этого же года Хакурате стал вести активную революционную деятельность. На работе в Кубанской войсковой сельскохозяйственной школе стал распространять листовки революционного характера, литературу, а также вел агитацию среди коллег и учеников. Власти не могли не заметить этого, и в 1908 году к нему нагрянули с обысками. У Хакурате нашли те самые агитационные материалы, которые он распространял. Атаман Бабыч приказал уволить фельдшера и запретить ему пребывание на Кубани на время военного положения.
На фото: Шахан-Гирей Хакурате
В течение года свою агитационную деятельность Шахан-Гирей вел в Терской республике, но спустя год вернулся в Новороссийск, где продолжил рассказывать местному населению коммунистические идеи. В Екатеринодар он возвращается только после Февральской революции. В 1920 году поступает на службу в 1-ую конную армию Буденного в качестве председателя коммунистической идеи, а спустя некоторое время становится председателем Городского исполнительного комитета.
В начале 1922 года при поддержке властей из Москвы Хакурате начал работу по автономии адыгов. И уже 27 июля вышло постановление о создании Адыгейской автономной республики. Шахан-Гирей стал заниматься не только организационными вопросами, но и вопросами обучения людей в аулах, создания больниц, а также борьбой с бандитизмом. Так, к 1931 году грамотными считались уже 85% населения Адыгеи.
Хакурате пользовался большим авторитетом среди населения, ни при этом сам, по воспоминаниям современников, жил скромно, занимая две комнаты в одноэтажном доме. Трудолюбивым, честным и добрым он запомнился кубанцам.
Похоронили его по черкесским обычаям в восточной части сквера имени Жукова. Его именем назвали улицу Рабфаковскую (ныне Гимназическая). На месте захоронения установили памятник. Однако в 1938 году, когда Хакурате посмертно объявили врагом народа, памятник и захоронение сравняли с землей, улице дали имя Ворошилова. До сих пор доподлинно неизвестно, что стало с его телом.
Оправдали Хакурате только в 1967 году. Однако памятник и захоронение не восстановили. Только улице в кубанской столице вновь дали его имя. Новости на Блoкнoт-Краснодар
Кто такой Хакурате? История жизни человека, стоявшего у истоков адыгейской государственности
У адыгов (черкесов) есть пословица — «Он такой, каким его создал бог». Так говорят, желая подчеркнуть искренность и скромность человека. Этими словами в 20-е и 30-е годы прошлого столетия отвечали жители Краснодара на просьбу кратко охарактеризовать деятельность Шахан-Гирея Хакурате.
Увлеченный революционер, чиновник с обостренным чувством справедливости, трудоголик до крайности и создатель государственности западных адыгов (черкесов). О том, какой след оставил Хакурате в истории страны, рассказывает историк и постоянный автор Юга.ру Виталий Штыбин.
Шахан-Гирей Умарович Хакурате (Шаханчерий) родился 10 мая 1883 года в маленьком шапсугском ауле Хаштук, расположенном в излучине Кубани напротив западной окраины станицы Елизаветинской. Семья у него была скромная: отец — обычный необразованный крестьянин и набожный мусульманин. В 15 лет Хакурате поступил в Шапсугское училище в ауле Панахес, откуда в 1901 году перевелся в Кубанскую военно-фельдшерскую школу Екатеринодара. После окончания учебы в 1905 году он первым из адыгов (черкесов) получил должность фельдшера в Кубанской войсковой сельскохозяйственной школе.
В том же, 1905 году Шахан-Гирей принял активное участие в революционных демонстрациях и забастовках. Он распространял на рабочем месте революционную литературу и вел агитацию среди коллег и учеников. Такая деятельность не могла остаться незамеченной властями. 7 мая 1908 года к нему с обыском нагрянула полиция.
Читайте также:
У Хакурате и его помощника и ученика Алексея Ямпольского нашли запрещенную литературу, агитационные плакаты и статьи. Протокол полицейского обыска и другие материалы о революционной деятельности Хакурате лично изучил временный генерал-губернатор Кубанской области генерал-лейтенант Михаил Бабыч. Генерал-губернатор приказал уволить Хакурате и запретить ему пребывание в области на все время существования в ней военного положения как «лицу, вредному для общественного спокойствия и безопасности. ».
Шахан-Гирей с Ямпольским вынуждены были уехать в Терскую область [Терская область существовала в 1860–1920 годах и включала в себя Владикавказ, Моздок, Грозный, Кисловодск, Пятигорск, Нальчик, Кизляр с окружающими территориями, — прим. Юга.ру], где продолжили агитировать в осетинских селах. Однако уже через год Хакурате нелегально перебирается из Владикавказа в Новороссийск. Отсюда он продолжает работу среди адыгов (черкесов) и выезжает в аулы, где объясняет местным жителям коммунистические идеи.
Читайте также:
В апреле 1920 года, после разгрома войск Деникина, Шахан-Гирей поступает на службу в 1-ю Конную армию Буденного в качестве председателя коммунистической ячейки. Однако через два месяца Кубано-Черноморский комитет РКП (б) отзывает его с фронта на должность секретаря ячейки РКП (б) совхоза «Абрау-Дюрсо». Еще через два месяца Хакурате возвращают в Краснодар уже в качестве председателя Горского исполнительного комитета.
К началу 1922 года стало понятно, что адыги (черкесы) нуждаются в такой же полноценной автономии, как и другие народы Северного Кавказа. Хакурате при поддержке Москвы начал длительную борьбу с местной властью за создание автономии.
Вот как вспоминала его рабочие годы племянница Кадырхан Шумафовна: — Мой отец умер в двадцать третьем году, после его смерти очень тяжело было. Но вот в Хаштук приехал дядя и взял меня на воспитание, удочерил. До самой его кончины мы в Краснодаре жили вместе — на Гимназической улице, что сейчас улица Ворошилова. Уходил на работу Шахан-Гирей чуть свет, а возвращался часто ночью. Очень добрый он был к людям, любил их непоказно, но был вспыльчивым по отношению к тем, кто не работает, пьет. Сам так работал, что надорвал сердце.
27 июля 1922 года вышло постановление президиума ВЦИК РСФСР о создании Черкесской (Адыгейской) автономной области. По поручению партийных и советских органов Шахан-Гирей во главе мобильных отрядов стал привлекать на помощь население аулов, используя свой авторитет. На момент создания автономии ее население было сплошь неграмотным, подчиненным авторитету религиозных деятелей, без школ, больниц и с процветающим бандитизмом. Всеми этими проблемами и занялся Шахан-Гирей Хакурате.
Знаменитый адыгский (черкесский) просветитель Сефербий Сиюхов, работавший вместе с Хакурате, рассказывал: — Как-то мне пришлось встретиться с одним старым колхозником и вспомнить о первоначальном периоде советизации, о первых работниках. Когда я спросил у собеседника его мнение о Хакурате, он сказал: «Хакурате ведь был «хьэгурыс» («основной столб»), вокруг которого вращалась и получала нужное направление вся политическая, экономическая и культурная жизнь в Адыгее.
В таком же ключе высказывался и другой коллега Шахан-Гирея, просветитель Мухаммед Кемаль Хуажев: — Самой характерной чертой стиля его работы являлась живая повседневная связь с трудящимися области. У Хакурате не было определенных дней и часов приема посетителей, к нему приходили в любое время, и он никому не отказывал в приеме. Никогда не отпускал посетителя, не дав ему совета, а то и полностью не разрешив его вопроса. Он часто снабжал его запиской в соответствующее учреждение, причем записка обычно заканчивалась просьбой сообщить, что сделано по ней. Он зорко следил за каждым работником и в случае малейшего проявления зазнайства устраивал этому работнику жесткую головомойку.
В 1924 году Хакурате получил Красное знамя за ликвидацию бандитизма в регионе. Это было серьезное и сложное дело: с Гражданской войны на территории созданной автономии оставалось немало вооруженных банд. А особо кровожадной считалась банда Анчока Ильяса, действовавшая в районе устья реки Псекупс.
После этого Хакурате обратил свои силы на строительство школ и училищ в аулах и общее развитие культуры. При нем начался отбор талантливой молодежи для учебы в крупнейших вузах СССР с целью создания национальной интеллигенции. К 1931 году в Адыгее грамотными числились уже 85% населения. По этому поводу высказывалась Надежда Крупская, сравнивая уровень грамотности жителей автономии с Великобританией тех времен.
Вот как описывал работу Хакурате в тот период его коллега Махмуд Благов: — Бывало, Хакурате приедет в районный центр ночью, остановит машину где-нибудь на улице и, укрывшись буркой, проспит в машине до утра. А спозаранку встанет, обойдет квартал, заглянет в огороды, заговорит с первым встречным, к нему подойдут другие, и начнется его беседа с колхозниками. Он никогда не заходил к секретарю райкома или ко мне, председателю РИКа, не побывав в райбольнице у доктора Певзнера, не узнав у учителей о недостатках их работы, не проверив, как организованы для школьников горячие завтраки. Больница, школа, дети — вот три объекта, с которых он начинал свою «ревизию». Ни о каком другом вопросе он не хотел говорить, пока не будут удовлетворены законные требования больниц, школ и детских учреждений.
В 1932 году Хакурате назначили первым секретарем Адыгейского обкома партии. Шахан-Гирей пользовался большим авторитетом и лично вникал в нужды и проблемы жителей. Сам он, по рассказам современников, жил скромно, занимая две комнаты в одноэтажном доме. Г.И. Гозулов, врач Хакурате, хорошо отразил отношение своего пациента к его высокой должности:
— В 1932 году товарищ Хакурате был избран первым секретарем Адыгейского областного комитета партии, но ничего, кроме перемены кабинетов, в нем не изменилось. Внешний вид его был тот же. Так же работал по целым дням, заботился об экономике области. Он всегда был чуток, внимателен и скромен, что не всегда бывает с людьми, получившими высшие посты.
Упорная и нервная работа, перенапряжение сил и старые раны не могли не сказаться на здоровье Хакурате. В 1933 году у Шахан-Гирея случился первый инфаркт. После лета 1935 года, когда Хакурате много ездил по области в сильную жару, в сентябре произошел второй.
По словам племянницы, Шаханчерий продолжал работать почти до последнего своего дня: — Вечером он сидел в беседке, под деревьями, им самим посаженными. Я легла спать и вдруг ночью слышу, как он зовет меня: «Катя. » (так меня называл). Я поняла, что у него с сердцем плохо. Накачала быстро холодной воды, положила ему полотенце. Позвонила заведующему облздравотделом Гозулову, он тут же примчался. Собрали потом консилиум, но, несмотря на все методы, состояние его ухудшалось. Комиссия профессоров решила направить Хакурате в Кремлевскую больницу. По воспоминаниям врача Г.И. Гозулова, когда ехали мимо аулов, Хакурате сказал ему: «Мне бы хотелось, чтобы меня похоронили вот здесь, на холме (указал на адыгейские земли), а если поправлюсь, то вместе поедем в Анапу.
5 октября 1935 года Шахан-Гирей Хакурате умер.
Ранним утром 9 октября тело Хакурате доставил в Краснодар специальный траурный вагон поезда №76, сопровождаемый почетным военным эскортом. Тысячи людей ночью ждали его прибытия. Улица Мира от Красной до вокзала была забита людьми. Толпа проводила гроб до бывшего Адыгейского педагогического техникума (там же, где был Адыгейский облисполком, гостиница «Централь»). В этот и на следующий день люди шли сюда бесконечным потоком, чтобы попрощаться.
Хакурате похоронили по черкесским обычаям 10 октября 1935 года в восточной стороне нынешнего сквера Жукова на улице Красной, напротив краевой администрации. На месте захоронения установили памятник. В честь Шахан-Гирея Хакурате переименовали улицу Рабфаковскую (ныне Гимназическая) в Краснодаре, Тахтамукайский район, фельдшерскую школу, в которой он учился, и сам сквер.
В 1938 году сторонников Хакурате и его самого посмертно объявили врагами народа. Адыгейский облисполком подвергся политическим зачисткам. В одну ночь памятник вместе с почетным захоронением сровняли с землей. По поводу судьбы тела Хакурате продолжаются споры. По одной из версий, его так и оставили в земле под сквером, по другой — выкопали, сожгли и развеяли прах. Вероятнее всего, тело так и осталось лежать в земле сквера — слишком глубока была могила, слишком быстро высадили цветы на месте памятника.
Потомкам Хакурате отказали в раскопках, так что правду так и не узнали. Улица Хакурате была переименована в Ежова, а вскоре в Ворошилова, училищу и Тахтамукайскому району вернули прежние названия. Имя Хакурате стерли из публичной памяти.
Оправдали Хакурате только в 1967 году, однако место его захоронения никак не обозначили, большинство старых названий в честь его имени не вернули. Ему даже не установили приличный памятник, за исключением одного небольшого в ауле Афипсип. Сегодня его именем названы улицы в Краснодаре, Майкопе и нескольких аулах Адыгеи.
