Для чего россии афганистан
Беженцы, наркотики и теракты: почему Россия пострадает от прихода «Талибана»
Боевики движения «Талибан» захватили Афганистан после вывода американских войск. На фоне беспорядков государства поспешили эвакуировать своих граждан, которые остались в охваченной паникой стране.
Но совершенно по-другому ведет себя Россия: в отличие от Запада она не эвакуирует своих дипломатов и говорит о нормальных отношениях с исламистами. И это при том, что официально Кремль считает движение террористическим.
Почему Москва заигрывает с «Талибаном» и что грозит России после прихода боевиков к власти – читайте в материале OBOZREVATEL.
Какой статус «Талибана» в России?
Движение в РФ признано террористическим еще с 2003 года. Но это не мешает Кремлю поддерживать связи с исламистскими боевиками – к примеру, в конце июня министр иностранных дел Сергей Лавров назвал лидеров движения «вменяемыми людьми».
После падения Кабула риторика российских властей еще более смягчилась. Посол в Афганистане Дмитрий Жирнов даже похвалил боевиков, которые взяли под охрану диппредставительство РФ.
А в прошлом июне издание New York Times со ссылкой на источники написало, что власти США располагают данными о денежных переводах с подконтрольных российской разведке счетов на банковские аккаунты, связанные с талибами.
Более того, тогда американские спецслужбы сделали вывод, что Россия, возможно, тайно предлагала талибам вознаграждение за убийство американских военнослужащих и их союзников. Москва обвинения в дружбе отвергала, но контакты с представителями движения не прекратила.
«Россияне хотят воспользоваться ситуацией. Вот американцы ушли, они считают, что это частично их победа. Мы же понимаем, что Кремль формально не прекращал отношения с талибами. Они их запустили активно с 2018 года. Есть интерес показать американцам, мол, посмотрите, мы умеем решать дела«, – считает директор Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос.
Чем грозит России приход талибов?
Общей границы у России с Афганистаном нет – их разделяют Казахстан, Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан. Почти со всеми этими государствами у РФ безвизовый режим, а значит, в Россию могут устремиться потоки беженцев. К тому же, в конце 1990-х годов Афганистан стал рассадником терроризма и сейчас ситуация может повториться.
«Никто не верит, что талибы будут придерживаться своих обещаний. Центральной Азии будет сложнее сейчас. Россияне также будут вынуждены больше внимания уделять этому региону. Вкладывать больше ресурсов в безопасность этих регионов, что для нас не так уж и плохо – когда наш враг вынужден тратить дополнительные ресурсы», – считает Семиволос.
Рост террористических настроений
Результатом перехода власти может стать всплеск исламизма по всему миру. И военные эксперты предупреждают, что после поражения правительственных сил Афганистан может превратиться в новую базу международного терроризма, которая будет использоваться для нанесения ударов, в том числе, и по РФ.
Поклонники «Талибана» в РФ
Установление официальных контактов с талибами может привести к росту престижа радикального ислама и идей джихадизма среди российской молодежи – в частности, на Северном Кавказе и в Поволжье.
«В Кремле недооценивают эту угрозу. И она может стать очень серьезным катализатором всего того, что происходит в самой РФ. Мусульманское население стремительно растет. Посмотрите, что происходит во время мусульманских праздников в той самой Москве, когда собирается больше людей, чем на православные торжества. Поэтому недооценка может иметь для внутренней ситуации в РФ очень серьезное значение», – считает экс-министр иностранных дел Украины Владимир Огрызко.
Такого же мнения придерживаются и в самой России. Вот что говорит Андрей Серенко, эксперт Центра изучения современного Афганистана в интервью «Радио Свобода»:
«Мы видим сегодня, что не только салюты в Москве пускают по поводу победы талибов, но и в других городах это происходит на самом деле, там, где есть, как теперь выясняется, поклонники, симпатизанты, может быть, фанаты, такой своеобразный фан-клуб талибов, который сегодня начинает формироваться на постсоветском мусульманском пространстве. Таджикские джихадисты, которые воюют в Сирии, записывают обращения на русском языке к своим потенциальным сторонникам, поздравляя их с победой талибов. Рекламный успех талибского проекта всколыхнет всю прежде всего молодежную часть, радикальную часть исламской уммы, в том числе говорящую по-русски».
Угроза роста наркотрафика
Последние недели талибы при каждом удобном случае обещают, что будут бороться с наркоторговлей и производством наркотиков. Однако западные эксперты не сомневаются, что движение и раньше зарабатывавшее огромные деньги на незаконной торговле, будет и дальше развивать эту высокодоходную «отрасль».
Россию связывают с центральноазиатскими странами не только советское прошлое, но и обязательства по Организации Договора о коллективной безопасности, в которую входят Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан.
Кыргызстан – там у РФ развернуты общевоенные и авиационные базы, в частности, крупная авиабаза Кант.
Таджикистан – там находится 201-я российская военная база, а также станция космического слежения «Окно».
И если в этих странах начнутся какие-либо беспорядки, то Россия будет вынуждена отправить своих военных для защиты партнеров по ОДКБ. Таким образом, сейчас на российские плечи ляжет ответственность по сдерживанию опасности в этом регионе. Без американских военных в Афганистане Россию ждут непростые времена.
Взять главный геополитический приз в Средней Азии: Для чего России надо вернуться в Афганистан
Афганистан прочно занял едва ли не главное место в новостной повестке. Но чаще всего речь идёт о политической или военной составляющей. Сегодня в студии «Первого русского» тоже шёл разговор об Афганистане, но с точки зрения экономики.
И тут тоже много интересных моментов. Ситуацию в Афганистане многие эксперты характеризуют как «вялотекущую гражданскую войну». А что представляет собой экономика в воюющей стране? Об этом и многом другом ведущий программы «Без цензуры» Никита Комаров беседовал с председателем Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрием Крупновым.
В Афганистане расположено почти полторы тысячи месторождений, включая нефть, газ, уголь, медь, железо, драгоценные и полудрагоценные камни. По последним данным, в Афганистане разведаны запасы 200 миллионов тонн нефти, 137 миллиардов кубометров газа, имеется медное месторождение Айнак с объёмом руды около 240 миллионов тонн. Также на месторождении Хаджи-Гек насчитывается 428 миллионов тонн руды с высоким содержанием железа. И так далее.
Всего ресурсный потенциал Афганистана оценивается в 1,5–3 триллиона долларов. Притом что на геологической карте Афганистана ещё очень много «белых пятен».
Афганистан – это огромный рынок, но Россия спит.
Никита Комаров: Сейчас в связи с последними событиями, на ваш взгляд, развернётся ли борьба за ресурсный потенциал Афганистана? Если да, то между кем и кем?
Юрий Крупнов: Безусловно, развернётся. И это борьба, прежде всего, между Китаем и западными странами. К сожалению, Россия пока просто спит.
А между тем вы назвали очень правдоподобные цифры потенциальной оценки ресурсов Афганистана. При этом надо отметить, что в своё время Советский Союз затратил только на геологоразведку Афганистана порядка 3 миллиардов долларов в современных числах.
– Это значит, что там очень много всего разведывалось.
– Конечно. Это очень богатая страна с точки зрения своего природного ресурсного потенциала. Но главный потенциал Афганистана – это, на самом деле, логистика. Дорог в стране практически нет, а тут ещё и горный Афганистан, Гиндукуш, который как бы перерезает страну пополам. Так что вот этот транспортно-логистический потенциал – он, по сути, сейчас самое главное.
В Афганистане прекрасный климат, особенно на юге. Там выращивают виноград, из которого делают потом удивительный по вкусовым качествам изюм. Помимо этого, на западе и востоке страны выращивают гранаты и цитрусовые. К слову, в 1960–1970-е годы в Афганистан приезжали грузинские специалисты из СССР и фактически создали там целую цитрусовую индустрию.
То есть Афганистан – это по многим параметрам богатейшая точка в регионе. А рядом ещё Пакистан, Иран, бывшая советская Средняя Азия. Это огромный рынок. Мы бы вполне могли форсированно индустриализировать Афганистан с экономической выгодой для себя.
Американцы деньги вкладывали, но больше всего – в себя
– Вы упомянули о том, что борьба за вот эти вот ресурсы развернётся между Китаем и Западом. Но Запад там 20 лет сидел и практически ничего не создал. Мы не слышим ни о какой добыче там лития, руды, газа и так далее. Почему так получилось?
– Это не совсем так. На самом деле там проводилась доуточнённая геологоразведка, на которую было потрачено немало денег теми же американцами и странами НАТО. Там проводились первичные разработки, и это продолжается и в настоящее время.
Но главное, и это то, чего не понимают многие наши горе-эксперты, США в Афганистан зашли именно с геополитической целью, прежде всего. Они хотели таким образом, грубо говоря, держать за «нежные» места и Китай, и Иран, и Пакистан, и Россию, само собой.
Там подлётное время ракет до часа дошло. Это почти как Харьков или Прибалтика. Так что американцы решали свои геополитические задачи и ничего там строить не собирались. Конечно, деньги они там вкладывали, но прежде всего – в себя.
К примеру, на разработку какого-то проекта выделялся миллиард долларов. И из них сразу же миллионов 700–800 уходило специалистам западных стран. Получался такой очень позитивный самоинвестинг для США и других стран Запада.
– То есть бизнес-подхода у США в Афганистане не было?
– Он не был главным. Целью американцев было создание своего центральноазиатского военно-стратегического плацдарма. Когда захотели – они вошли в Афганистан, использовав трагедию 11 сентября 2001 года. И точно так же вышли в августе 2021-го. Да, выход получился с накладками. Но не для самих американцев, а для местного населения. Поэтому, на мой взгляд, преувеличением будет сказать, что для США Афганистан стал вторым Вьетнамом.
Сейчас, когда власть взяли талибы», основным там станет вопрос экономики. И тут нам надо что-то делать.
Вложения Советского Союза в экономику Афганистана были огромными
– Раз уж мы обратились к историческому опыту, скажите, Советский Союз во время своего присутствия занимался экономикой Афганистана? Было что-то сделано за эти 10 лет?
– Советский Союз ещё с 1950-х годов, до ввода своего ограниченного контингента в Афганистан уже делал огромные вложения в экономику этой страны. Всего вплоть до 1989 года мы, по сути, построили всю системообразующую структуру Афганистана – в общей сложности 142 объекта. Причём без каких-либо разговоров о социализме.
Так что вся инфраструктура там изначально была советская. И уже потом американцы и западные страны, опираясь на нашу инфраструктуру, создали хорошую сеть шоссейных дорог.
Конечно, результаты своих разработок и проектов они никому не оставят и даже не покажут. Зато у нас ещё лет 15 назад папки с результатами геологоразведки, в которую, повторюсь, было вложено 3 миллиарда долларов, покупали за 5–10 тысяч баксов. Их вывозили из архивов грузовиками.
Поэтому нам действительно надо серьёзно подумать о Центральной Азии. Да и про идею подъёма Сибири тоже. Как написал в Twitter депутат из Челябинска: «России нужно идти по меридиану от Сабетты до Карачи». Вот это – наше основное направление. Нам надо связать Северный Ледовитый океан с Индийским. Это была бы отличная стратегия на ближайшие 20–30 лет.
Афганистан как точка возвращения России в Среднюю Азию
– Получается, что Афганистан является точкой входа в Азию?
– Скорее точкой возврата России в Среднюю Азию.
– То есть, перефразируя слова Збигнева Бжезинского, кто контролирует Афганистан, тот контролирует Среднюю Азию?
– Вы очень кстати вспомнили Бжезинского. В своей книге «Великая шахматная доска» он писал: «Главный геополитический приз для Америки – Евразия». А сердцем Евразии, как писали ещё древние поэты, является Афганистан. Поэтому нам нужен этот главный приз, и нам надо в Афганистан вернуться.
– А что вы можете рассказать о советских наработках в Афганистане?
– Это были гениальные наработки. Между Таджикистаном и Афганистаном находится пограничная река Пяндж. В советское время планировалось там создать большой Пянджский каскад электростанций и гидроэлектростанций общей мощностью 17,5 гигаватт. Этот проект и сейчас потихоньку обсуждается с Душанбе.
Что нам это даст? Этот колоссальный энергоресурс не только даст толчок для подъёма экономики нашего важного союзника Таджикистана. Это обеспечит электричеством северные регионы Афганистана. А это позволит развернуть водородные и химические производства и даст толчок форсированной индустриализации страны. И мы бы тоже смогли решить массу своих задач, которые были разработаны ещё советским Госпланом.
– Но реализовать мы их тогда не успели.
– Да, они не успели. Но те, кто сегодня мог бы это реализовать, они ни своровать, ни посторожить не могут, как говорится.
– Тогда вот вам такой контраргумент. Сейчас к власти пришел «Талибан»**. Как мы можем работать в Афганистане, если любые договорённости могут быть не соблюдены, даже если изначально нам что-то там и пообещают? Это более чем рискованное место для ведения бизнеса, для ведения экономики.
– Плохим танцорам, как известно, всё время что-то мешает. До этого нам мешало то, что там американцы. Мы говорили: ну, как же, там американцы, куда мы туда пойдём. И когда мы организовали первый Российско-афганский форум в 2009 году, в котором принимали участие представители нашего правительства, тогда тоже говорили: ну, как можно реализовать экономические программы, о чём мы говорим, там же американцы! Сейчас американцев нет. Теперь талибы мешают?
– Отменим, что Афганистан, несмотря на проамериканское правительство, признал Крым русским.
– Да. Но я веду разговор о том, что всё время на что-то ссылаться, – это несерьёзное отношение. К тому же «Талибан», и мы об этом неоднократно писали в докладах, организация не иерархическая. В её составе много разных групп, в том числе и самых радикальных, имеющих тесные связи с террористическими организациями. То есть это очень разнородное движение.
Плюс они собираются формировать инклюзивное правительство, руководителем которого, скорее всего, будет Абдул Гани Барадар – очень серьёзный и умеренный политик.
– Тот самый, который как раз и вёл всегда переговоры и с Западом, и с Россией.
– И вообще, это очень авторитетный и умный человек. Поэтому нам надо не сказки всякие слушать. Кстати, если говорить о трубопроводах – этом важный драйвер экономики. Американцы препятствовали строительству магистральных газопроводов, таких как Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия (ТАПИ), Иран – Пакистан – Индия (ИПИ).
Когда началась демонизация движения «Талибан», включилась колоссальная медийная машина. Понятно, что многое в идеологии движения нельзя назвать нормальным. Но всё подавалось в разрезе, оправдывающем американское вторжение в Афганистан.
Сейчас эта же медийная машина рассказывает о деяниях талибов, но почему тогда они достаточно мирно вошли в Кабул? Главное для нас – не всё это, мы на афганском правительстве жениться не собираемся, как и не станем поддерживать экстремистов. Нам надо заниматься экономикой.
Какие проекты интересны России в Афганистане?
– Да, давайте поговорим об экономике. Вы уже назвали один проект – строительство гидроэлектростанций. Какие ещё проекты должна реализовывать Россия с выгодой для собственного развития и для броска в Центральную Азию?
– Прежде всего, это решение транспортно-логистических задач. Максимально содействовать строительству газопроводов.
– Но они же и без нас могут это реализовать.
– Без нас вообще всё можно реализовать, если мы и дальше будем спать.
– Сразу же вам здесь скажу: Пакистан, Индия – они друг с другом согласуют подобный проект строительства газопровода? Ведь его не могли согласовать и из-за Ирана.
– Почему? Если говорить о трубопроводе ИПИ, который пройдёт как бы под Афганистаном, а в пакистанской части – по Белуджистану, то там трубы уже готовы. Другое дело, что американцы здесь постоянно провоцировали активность, используя Армию освобождения Белуджистана, чтобы не дать возможность достроить газопровод. Так что тут чисто политические игры, которые с экономикой никак не связаны.
– И здесь такие игры могут получиться, а в результате мы проложим трубы, которые не будут работать.
– Вы абсолютно правы. Но посмотрите на ситуацию с «Северным потоком – 2». Там что, дело стопорится не из-за политических игр? Где вы видите трубопроводную геоэкономику без политических игр? А 1970-е годы, когда трубы мы получали в обмен на нефть? Помните, как тогда США давили на ФРГ?
– В общем, пробивать надо эту стену.
– Какие ещё могут быть логистические проекты?
– К примеру, Трансафганская железная дорога Мазари-Шариф – Кабул – Пешавар. В бывшей советской Средней Азии основная железная дорога, которая выходит к Афганистану, – это узбекская. Не случайно американцы вокруг неё построили свою так называемую Северную дистрибутивную сеть, военно-логистическое направление.
– Это, получается, из России в Казахстан, Узбекистан, Афганистан, Пакистан. И к Индийскому океану.
– Сейчас также очень важно, чтобы на границе Афганистана и Пакистана был сухой порт. То есть фактически дистрибутивный узел с нашим участием – если грузопоток начнётся в России.
Нам надо туда влезать. 11 лет назад мы пытались пробить строительство нормального терминала в Хайратоне с участием России. Но ничего не получилось. Теперь его строят, но без нас. А всё это – вопрос контроля всей центральноазиатской ситуации. Контроля в том числе и над терроризмом.
Кто является субстратом для терроризма? Люди, которые не имеют возможности нормально работать. А если человек профессионально растёт, участвует в реализации каких-то проектов, то он этим не будет заниматься.
– То есть те проекты, которые мы обсуждаем, это не столько вопрос непосредственно экономики, сколько и безопасности.
– Конечно. Как террористической, так и наркотической. Вы очень правы. Но главный вопрос в чём? Мы говорим: Афганистан, Афганистан. А что там в Афганистане? Там никого нет, народ нищий, там ВВП – 19–20 миллиардов долларов. О чём мы говорим? Нам надо говорить про большой рынок Центральной Азии – с Афганистаном в центре, а не только про Афганистан.
Самый фундаментальный вопрос: необходимо заместить наркоэкономику. Из-за афганского героина мы у себя в стране потеряли за 20 лет минимум миллион молодых людей.
– Что включает в себя проект индустриализации Афганистана? Какие сферы? Потому что, как кажется, кроме переработки ресурсов, там сложно что-то придумать.
– Та же горнодобывающая промышленность. И она тоже связана с логистикой.
– Конечно, мало добыть – надо ещё и вывезти добытое.
– Идём дальше. Энергетика, о чём мы уже говорили. Прежде всего, Пянджский каскад. Затем различные производства, которые можно будет развивать благодаря этому каскаду. Будет электричество – будет возможность для индустриализации, будут рабочие места и можно будет создать не наркоэкономику. То есть необходимо развивать всё, что обеспечит занятость населения.
Это касается и сельского хозяйства. Провинция Гильменд богата фруктами, овощами. Там выращивают и шафран, который используется в косметической и фармацевтической промышленности, другие особые культуры. То есть это тоже богатейшее направление.
Надо брать этот рынок в Центральной Азии, но кто этим займётся?
– Вы говорите очень правильные вещи. Тогда вопрос: а почему правительство России этим всем не занимается да и не занималось никогда? В чем здесь проблема? Нет политической воли, нет желания? Хотя вроде бы есть и спецпредставители наши по Афганистану…
– Понятно, если мы там создаём рабочие места, они к нам не едут.
– Естественно, мы убираем все эти вопросы. Я говорю: хорошо, не вкладываем. А мы в Костромскую область вкладываем? Я за то, чтобы вкладывать в Костромскую область, в Сибирь, строить новые города в Сибири. По сути, это то, что я называю третьей индустриализацией. Первая была в 1930-е годы, в 1970-е – вторая, а сейчас – третья.
И нам позарез нужна третья форсированная реиндустриализация. Так давайте этот рынок в Центральной Азии брать. Нет у нас другого международного рынка. Никуда мы в Америку с каким-то сумасшедшим экспортом не придём. В Европу – все ресурсы есть. Плюс нас будут выдавливать по газу, всё равно никуда не денемся.
– Тем более, я бы отметил, что это быстрорастущий рынок.
– Конечно. Главное – надо это увидеть. Поэтому вопрос сегодня в экономической модели, в экономической политике. И поэтому проблема не в том, почему у нас не хотят вкладывать в Афганистан, условно, или даже в Таджикистан…
– Проблема в том, почему вообще никуда не хотят вкладывать.
– Совершенно верно. И главное, не умеют, не понимают хозяйственную политику. А этому нашему правительству дорогому ещё надо учиться.
* Талибы – члены исламистского террористического движения «Талибан», запрещённого в России.
** «Талибан» – террористическое движение, запрещённое в России.
Зачем России снова Афганистан
В Москве высказывают готовность помочь Афганистану вступить в ШОС. Зачем это нужно?
Российская сторона готова поспособствовать вступлению Афганистана в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Об этом заявил спецпредставитель президента России по этой центральноазиатской стране Замир Кабулов.
«Кабулу предстоит ещё пройти определённый путь до полноправного членства в организации, – признал, впрочем, чиновник. – Однако мы делаем всё для того, чтобы это произошло».
Для чего России Афганистан в ШОС?
«Это поможет Афганистану», – сказал как припечатал Кабулов.
Однако времена безудержного интернационализма и филантропии во внешней политике России, кажется, прошли. Чем таким так уж хорош Афганистан, что мы должны рваться помочь ему? До Нового года с Дедом Морозом, исполняющим желания, вроде бы далеко. Да и новый год в Афганистане отмечается весною, когда Новруз, и год вообще 1438-й, причём не только по мусульманскому календарю, но и, так сказать, по общественному, по переживаемому историческому этапу. Наконец, там господствует ислам, а в нём нет места Деду Морозу.
В общем, по всем этим и массе других причин нас с подарками в Афганистане не поймут. Как однажды уже не поняли.
А сегодня эта страна и вовсе плотно и прочно находится в орбите США. Там размещены американские войска, там действует проамериканское правительство, там на местах царят наркобароны, вырастившие свой смертоносный бизнес под отеческим зонтиком американских партнёров. Зачем такая страна в ШОС, где с вступлением в 2017 году Индии и Пакистана прибавилось, конечно, геополитического веса, но прибавилось и конфликтов?
Правда, Замир Кабулов то ли проговорился, то ли проговорился сознательно, отметив, что против вступления Афганистана в ШОС «настроены США, которые могут оказать давление на афганцев». Может быть, дело в этом – в попытке вырвать эту важную для нас страну из цепких лапок американцев? Да пока те не успели использовать её как таран против России, разносящий ударами террористов её центральноазиатское подбрюшье?
«Зачем это делается? – переспросил в разговоре с Царьградом один из ведущих в России специалистов по центральноазиатскому региону, старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Андрей Грозин. – Ну, во-первых, для того, чтобы в конечном итоге ещё раз подчеркнуть, что только в рамках этого континентального соглашения можно реально изменить ситуацию в Афганистане к лучшему. Потому что ШОС – это структура, которая, в принципе, изначально предполагалась и затачивалась, в том числе и на создание стабильной ситуации в пространстве Евразии. Собственно, и окончательное принятие Индии и Пакистана, насколько бы это спорно ни смотрелось, сколько бы потенциально конфликтных зон при этом ни появлялось, в целом это оправданная стратегия, нацеленная на обеспечение преимущественно процессов разрешения и разрушения конфликтогенных процессов в Евразии».
Фото: Вадим Савицкий/ТАСС
А главное, подчеркнул учёный, как показала история последних 20 лет, Афганистан способен решить свои проблемы только через вовлечение во внутриафганское урегулирование своих соседей, а не государств, которые находятся за тысячи километров от Афганистана. «И эти соседи в основном ментально или по религиозно-политическим, либо по социальным аспектам гораздо ближе к афганскому обществу, чем Запад», – подчеркнул Грозин. То есть члены именно Шанхайской организации сотрудничества, по его убеждению, способны предложить всем сторонам затяжного гражданского конфликта в Афганистане приемлемые условия для того, чтобы они как минимум снизили накал взаимной ненависти и борьбы.
То есть Афганистан нужен ШОС, чтобы тушить там конфликт вместо США?
Не совсем так уж напрямую, но в целом – да, уверен специалист по региону. Даже если попытаться поверить, что Штаты действительно желают притушить гражданскую войну в Афганистане, вопреки своим природе, инстинкту и интересам, то именно в ШОС имеются сегодня многочисленные форматы для урегулирования конфликтов вообще и афганского, в частности. И главное, считает Грозин, здесь есть условия для того, чтобы консолидировать все эти проекты и усилия в рамках общей организации.
«Другое дело, что на этой площадке лежит здоровенное бревно в виде американского присутствия, – оговорился он. – Но времена меняются. Кабульское правительство уже сейчас я не стал бы называть однозначно марионеточным. В Афганистане происходит та же самая трансформация, которая происходила с марионеточным режимом в Ираке. Просто по мере ротации элит, которая там происходит, приходят новые люди, которые не чувствуют себя обязанными американцам. Так как чувствовали себя люди из первой администрации Хамида Карзая. Они не приехали в американском обозе, условно говоря. Они более свободны».
Так это ли не опасно? Это же – прямой вызов американцам снова так обострить ситуацию в Афганистане, чтобы они снова стали там нужны! Не отсюда ли, кстати, участившиеся сообщения о всё новых нападениях смертников, о новых терактах в этой стране? Которые на самом деле не нужны тем же талибам, которым и приписывают недавние атаки на правительственные казармы: шансов таким образом сместить правительство у них нет, а вот шансы американцам ещё увеличить своё присутствие в Афганистане такие нападения как раз и дарят.
«Элиты, которые сейчас у власти в Афганистане, понимают, что победить талибов они не в состоянии, – разъяснил внутриполитическую обстановку в этой стране Андрей Грозин. – Талибы тоже не в состоянии свергнуть власть официального Кабула по всей территории страны. И тем более в самом Кабуле, и тем более в условиях сохранения американского военного присутствия. И тоже это понимают».
А это равновесие в условиях Востока прокладывает, как ни парадоксально, путь… к гражданскому миру. «Пока, на нынешнем этапе, в нынешних условиях это невозможно, – отметил учёный. – Но с другой стороны есть исторические прецеденты. Ну, чтобы не отвлекаться от центральноазиатской тематики, достаточно вспомнить таджикскую гражданскую войну. Они там в 1993-1994 годах так резали друг друга, что казалось, целыми регионами расходятся навсегда, и никто их за стол не усадит. Однако же… Вступила в дело дипломатия, прошли определённые военно-политические изменения, и всё поменялось».
Тут можно, однако, добавить: поменялось потому, что в те годы американцы были слишком заняты наведением своего порядка на европейском направлении, и им было не до того, чтобы влезать в далёкий и малознакомый регион. А здешним соседям, включая прежде всего Россию, как раз важно было всех замирить и успокоить, к чему она и приложила все возможные усилия. Теряя, в том числе своих солдат. А будь иначе и окажись там США, то, пожалуй, в Таджикистане резня продолжалась бы до сих пор. А по закрытым и хорошо защищённым военным базам сидели бы американские солдаты и умиротворённо за этой резнёю наблюдали бы.
Что они сегодня в Афганистане и делают…
Получается, что путь в ШОС – путь к миру в Афганистане?
«Сегодня установилось шаткое равновесие, – соглашается эксперт. – Но американцы своей новой стратегией это равновесие могут подорвать. Они могут попытаться ослабить талибов через организацию воздушной войны, через спецоперации и так далее. И тогда у официального Кабула появится соблазн подумать, что они теперь с ними при помощи американцев сами справятся. Но это действительно иллюзии, и иллюзии опасные. Подорвать отчасти потенциал талибов они теоретически могут. Но не кардинально, и только на время».
И потому путь к какому-то национальному примирению неизбежен. В конце концов, Афганистан далеко не всегда воевал, как это теперь кажется, напомнил Грозин. Ещё в начале 1970-х годов это была достаточно развитая по местным меркам, довольно богатая страна, которая «по тогдашнему, прошлого века, экономическому потенциалу превосходила нынешний, современный Афганистан на порядки».
А значит, вхождение Афганистана в ШОС, особенно если это будет иметь следствием сокращение присутствия в этой стране американцев, будет означать расширение возможностей для налаживания мирного диалога через посредничество континентальных держав.
И этой здесь выгодно всем. Кроме американцев.