Для чего придумали балконы
Кто, когда, зачем и дл чего придумал балкон? Для чего он нужен?
Балкон обладает поистине богатой историей. Впервые балконы встречаются в средневековых крепостных сооружениях XIII в. Строили их на городских воротах и стенах крепости и использовали в военно-оборонительных целях.
Крепостные балконы представляли собой монолитные каменные плиты с глухим каменным окружением, вынесенные вперед из плоскости каменной стены и поддерживаемые тяжелыми кронштейнами. Кроме оборонительной и наблюдательной, балконы выполняли еще и композиционную функцию, подчеркивая главный въезд в город. Со временем вид балконов стал меняться, и постепенно они стали появляться в общественных и жилых зданиях. При этом тяжелые каменные формы стали облегчаться благодаря созданию членений и профилировке.
В балконах начала XIV в. уже видны новые черты: ограждения по-прежнему остаются глухими, но уже намечается тенденция к облегчению конструкции.
В эпоху готики появляется новый тип балкона — соборная кафедра. Его нижняя часть образована напуском рядов каменной кладки и имеет вид корзины. Такие балконы имеют форму полукруга или части многоугольника.
Прямоугольная форма не популярна. Такие кафедры устраиваются как внутри помещений, так и снаружи.
В эпоху ренессанса XIV-XV вв. в Италии появляется балкон, поставленный на уступ или карниз стены. Все составные части балкона получают четкую и определенную форму, чего нельзя было казать об их крепостных и готических собратьях. Наряду с каменными ограждениями можно встретить и металлические.
Очень примечательна венецианская архитектура балконов этого времени: она соединила в себе сложное переплетение восточных мотивов, готики и античности. В венецианских домах этой эпохи можно видеть балконы, сгруппированные вокруг лоджий, т. е. к лоджии пристраивается еще выступающая часть в виде балкона. Металлические ограждения таких сооружений отличаются сложностью и живописностью рисунка, а кронштейны имеют форму голов животных, людей.
В эпоху барокко балконы в России являются относительной редкостью, их можно встретить в основном в пышном оформлении царских зданий, например в
Екатерининском дворце в Царском Селе под Санкт-Петербургом. Это здание — творение архитектора Ф. Б. Растрелли.
Балконы получают распространение в России в конце XIX — начале XX вв. В это время появляются доходные дома с балконами. Кроме того, в строительстве начинают широко применять бетон и металл, поэтому особую популярность получили сборные чугунные балконы с ажурными металлическими ограждениями, иногда с металлическими кронштейнами из изогнутого в спираль полосового железа.
Надо заметить, что для различных стран характерны свои типы балконов. Так, в странах с мягким и теплым климатом (Италии, Испании, Франции и др. ) впервые и появились открытые площадки — террасы и балконы. В краях с резким и жарким климатом (в Китае и Японии, в городах Крыма и Кавказа) распространение получили крытые балконы и террасы. На территориях с более суровым климатом и большим количеством осадков (Англии, Бельгии, Голландии, Германии и пр. ) возникли эркеры.
А вот в странах с суровым климатом, таких как Швеция и Норвегия, эти архитектурные элементы почти не встречаются.
Сегодня обладатели балконов самостоятельно решают их судьбу: могут оставить его таким, как есть, могут застеклить. Остекление выполняют из разных материалов, с разной покраской, с различными пропорциями оконных створок и переплетов. Такое самостоятельное остекление создает на фасаде неоднородность и вариантность, что отражается на их внешнем виде. В связи с этим некоторые строительные компании сразу сдают дома с остекленными балконами, благодаря чему сохраняется единообразие фасада. Иногда еще при строительстве идет расчет на создание балкона, предназначенного для зимнего сада.
maxxbay
maxxbayОбо всех и обо всем
Балконы современности
На сегодняшний день балкон – не только возможность подышать воздухом и насладиться окружающими видами, но еще и перспективная возможность расширения жилплощади. Потому так популярны стали большие застекленные лоджии, ведь в них можно обустроить либо кладовую, либо цветочную оранжерею, а то и еще одну полноценную комнату.
История появления балкона
Балконы давно превратились в обычное явление, став логическим продолжением квартиры. Люди так привыкли к повсеместному наличию балконов, что без них уже невозможно представить себе архитектуру современности. Однако, балкон не является изобретением наших дней, история его появления уходит вглубь средних веков.
Примерно с XIII века балконы начали сооружать, прежде всего, в оборонительных целях. В те времена они представляли собой монолитные, глухо огороженные, сооружения из камня, выступающие из сплошных стен. Их удерживали массивные кронштейны, закреплявшиеся на стене. Применялись балконы главным образом для наблюдения и защиты, возводили их обычно над главными городскими воротами, потому именно балконы выступали еще и основным украшением входа в город.
Практичность балконов очень быстро оценили по достоинству, и вскоре они стали возводится уже на фасадах домовладений горожан, а также на городских зданиях. Со всех сторон средневековый балкон оставался закрытым, но тяжелые формы начали постепенно менять на более легкие конструкции, поэтому балконы из оборонительного сооружения стали превращаться в одно из украшений дома.
С началом готической эпохи в европейской архитектуре начинает появляться балкон нового типа, по своей форме напоминающий кафедру готического собора. Такие балконы отличались конфигурацией в форме полукруга, а под их полом возводили кладку из камня. Балконы начали появляться не только на фасадах домов, но и внутри помещений.
В период ренессанса жители городов стали устанавливать на выступах в стенах лоджии. Помимо этого, в тот же период возникли и железные ограждения, а все элементы балкона начали приобретать классические очертания.
Венецианский период дополнил балконы креплениями в виде человеческих фигур и фигур животных, создавая своеобразную иллюзию – конструкция не просто зависает в воздухе, а придерживается этими фигурами. В данный период возникли и диковинные фигурные ограждения из металла, с оригинальными рисунками на кованых перилах. Балконы окончательно превратились в украшение домов, из-за чего их старались сделать еще более выразительными и красочными.
На территории России балконы появились гораздо позже, и украшали они лишь фасады резиденций царей. Во времена барокко Екатерининский дворец был в огромном количестве декорирован балконами, что было своеобразным шармом того времени, подчеркивающим помпезность строений. К концу XIX столетия балконы стали широко применяться во время возведения доходных домов.
Использование железобетона предоставило шанс простым горожанам возводить балконные конструкции на своих домах, делая их не только отличительной чертой знати.
История слова «балкон»
Слово «балкон» происходит из старонемецкого языка, в переводе на русский оно означает «балка» или «бревно». Впервые данное слово стало применяться в Италии, попутно изменившись на «бальконе». Этот термин у итальянцев обозначал стенной выступ из балок, и именно в таком варианте слово разошлось по другим странам.
Ныне балконные конструкции подразделяются на четыре разновидности:
— балкон – огороженный выступ из стены в форме небольшой площадки;
— веранда – по своим размерам несколько превосходит балкон, опирается на колонны;
— лоджия – представляет собой одностороннюю, не выступающую из фасада здания, конструкцию;
— французский балкон – стенной проем без площадки для выхода, но имеющий ограждение.
Источник
Французский балкончик. Зачем?
В смыыыысле? Т.е. вот это вот всё про накопление помоев в ведре и эпичное «Осторожно! Выливаю!» на всю улицу было враньём?)
В фильме «Трудно быть богом» снятым отмороженным Германом показано в самом начале такой балкон.
Ага, вон как раз гравюра тех времен, видно как «с балкона серят». Ну и еще прям общественный туалет, выходит?
ЗЫ: Фигню ты ТС постишь, полнейшую чушь.
«Балконы во французском стиле появились в VII веке. Изначально это были даже не окна, а дверные проемы, закрытые глухими деревянными створками, которые открывались внутрь комнаты и вели прямо на улицы средневековых городов. Двери нужны были не только для общения с соседями, но и для того, чтобы выливать на узкие улочки помои и содержимое ночных ваз, выбрасывать мусор.»
Как видим, никто никогда не срал с этих балконов.
Да нет, же. На эти балкончики выходили прекрасные дамы послушать поющего трубадура, а изогнутость внизу, что бы не мять юбки. Не разрушайте мои восхитительные стереотипы, пожалуйста.
в цивилизованой Франции не было туалетов, потому горожане справляли нужду в открытое окно, к которому садились спиной.
Какие же мы всё таки варвары на их фоне. Прям даже стыдно стало.
А я раньше в штаны срал. А сейчас перестал.
Хитрость короля
Как хитрость помогла будущему английскому королю сбежать из плена
До того, как Эдуард I стал королем Англии, он попал в плен к Симону де Монфору. Однажды он спросил, может ли он покататься на лошадях стражников, и получил разрешение. Он покатался на каждой лошади и, сев на последнюю, сбежал, а все остальные лошади слишком устали, чтобы броситься в погоню за ним.
Маленькая история про одного средневекового кота
Помните историю про кота Шредингера, который находился в суперпозиции «ни жив, ни мертв», сидя в ящике с установленной там адской машиной? Был у этого несчастного животного вполне реальный исторический прототип. Большие Французские хроники рассказывают, что в 1323 году в цистерцианском аббатстве Серкиньи в Нормандии обнаружилась пропажа денег. За помощью монахи обратились к некому Жану Прево, который в свою очередь привлек в помощники Жана Персана. Возможно, традиционные методы оперативно-розыскной работы не принесли результат, а быть может, вообще средневековый «детектив» решил не мелочиться и сразу прибегнуть к помощи высших сил и высоких технологий.
Для поиска виновных был взят котейка средневековый, черной масти, 1 шт. Его посадили в сундук, туда же положили запас еды и емкость со святой водой. Ящик зарыли на перекрестке дорог, а чтобы кот мог в нем дышать, наружу вывели две трубы. По истечении трех дней несчастное животное предстояло выкопать, содрать с него шкуру и сделать из нее магический круг. Посредством такого ритуала чародей планировал призвать демона по имени Берих, который, являясь важным свидетелем по делу, сообщил бы имя похитителя монастырской казны.
Несостоявшийся ритуал с участием демона и кошки привел к печальным последствиям для всех участников истории. Тело умершего в тюрьме во время следствия Жана Прево было сожжено на костре, вместе с ним той же очистительной процедуре подвергли живого Жана Персана, которому для наглядности повесили на шею черного кота. Аббат Серкиньи и монах по имени Сито после публичного унижения были пожизненно заточены в темницу.
Автор: Дмитрий Сувеев.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Регистры ремесел и торговли города Парижа
«Книга ремесел» (Регистры ремесел и торговли города Парижа) стала одним из самых важных источников по истории не только парижского ремесла XIII в., но и средневекового цехового строя вообще.
«Книга ремесел» — первая подробная запись порядков, существовавших во многих цехах Парижа в середине XIII в. Этим она выгодно отличается от записей XII — начала XIII в., как правило, весьма кратких и касающихся лишь некоторых, немногочисленных цехов. «Книга ремесел» — своего рода свод, кодекс цеховых порядков, дающий весьма цельную картину, изобилующую к тому же многими ценными красочными деталями.
Кроме того, «Книга ремесел» — ценный источник для истории городских ремесленных организаций не только середины XIII в., но и более раннего периода. Порядки, записанные в этом своде, гораздо старше XIII в. если не во всех деталях, то во всяком случае в своей сути. Сделанная при Этьене Буало подробная запись, позволяющая провести весьма интересные сопоставления с более скудными и редкими записями предшествующих веков, дает основу для составления картины развития цехового строя до середины XIII в.
Источник относится к очень большому городу. Париж середины XIII в.— город с многочисленным населением и очень дифференцированным ремеслом.
В «Книге ремесел» зафиксированы издревле сложившиеся порядки, представители ста ремесел; но и этой, чрезвычайно большой для средневекового города, цифрой отнюдь не исчерпывались все цехи, существовавшие тогда в Париже. Уставы некоторых из них были записаны несколько позже, в конце XIII — начале XIV в.; другие, как, например, устав одной из древнейших организаций — мясников, долгое время (вплоть до XVI в.) вообще не был официально оформлен, а существовал лишь в устной традиции.
Парижские меры и деньги
Сетье — около 156 литров
Мина = 0,5 сетье — около 78 литров
Мино = 0,5 мины — около 39 литров
Буассо — около 13 литров
Мюид вина — около 268 литров
Туаз — около 2 метров
Парижский ливр = 20 су и 240 денье;
денье = 2 оболам; обол = 2 майлям
Этьен Буало, прево Парижа, всем горожанам (bourguis) и всем жителям Парижа и всем, кто прибудет в пределы этого места, кому знать надлежит, привет! Мы видели в Париже в наше время много тяжб и распрей из-за порождающей тяжбы нечестной зависти и необузданной жадности, самой себе наносящей вред, и из-за неразумия людей молодых и несведущих, из-за распрей между занимающимися каким-нибудь ремеслом чужаками и городскими жителями по причине того, что они продали чужакам изделия своего ремесла не столь хорошего и доброго качества, как должно; между сборщиками парижских пеажа (дорожной пошлины, прим.ТС) и кутюм (от фр. coutume — обычай) — пошлина, налог, сбор в силу обычая, прим.ТС) и теми, кто их должны или не должны уплачивать; и даже между нами и теми, кто имеет право суда или юрисдикцию в Париже и кто у нас просил и требовал сверх того, что он должен иметь и что имел по обычаям. И поскольку мы опасаемся, не понес бы король ущерба и не потерпели бы убытка те, кто взимает кутюмы от имени короля, и что будут в Париже изготовляться и продаваться плохие изделия и дурные обычаи там укоренятся; и поскольку обязанность хорошего судьи состоит в том, чтобы по возможности ускорять и заканчивать тяжбы и стремиться всех исправить не только из-за боязни наказаний, но и ради получения похвал,— мы намереваемся осветить в первой части этого труда, как только можем лучше, все цехи Парижа, их установления, способы нарушений в каждом цехе и их штрафы.
о булочниках в пределах Парижского округа
Никто не может быть булочником в пределах Парижского округа, если он не купил у короля ремесло, исключая тех, кто живет в Сен-Марселе, в Сен-Жермен-де-Пре вне стен Парижа, или на старой земле св. Женевьевы, или на земле капитула Парижской богоматери, расположенной в Гарлянд, за исключением земли Сен-Маглуар внутри и вне стен Парижа, и земли Сен-Мартен-де-Шан вне стен Парижа; продают же вышеупомянутое ремесло от имени короля те, кто его от короля купил, одному булочнику дешевле, другому дороже, как им заблагорассудится.
Присяжные, оценивающие хлеб, должны ходить по городу для проверки маленьких хлебов всякий раз, как назначит старшина; он назначает столько присяжных, сколько пожелает, но не меньше четырех всякий раз, когда нужно пойти по городу. Когда старшина и присяжные идут по городу для проверки маленьких хлебов, они берут одного сержанта из Шатле; и с окон, где они находят выставленный на продажу хлеб, старшина берет хлеб и передает присяжным, а присяжные смотрят, достаточен он или нет; если он достаточен, присяжные кладут его обратно на окно, если же недостаточен, вручают хлеб старшине, и тогда старшина знает, что хлеб недостаточен и может взять все хлебы, оставшиеся от этой выпечки.
Всякий может быть в Париже кабатчиком, кто захочет и имеет средства, заплатив шантеляж (пошлина, прим.ТС) королю, меры горожанами глашатаям. Каждый кабатчик должен ежегодно покупать свои меры у горожан Парижа, и их продают горожане одному дороже, другому дешевле, как им понравится, от 1 денье за день.
Каждый, кто продает в Париже вино в розлив, обязан иметь глашатая, если он не договорился [не откупился?] с горожанами. Все парижские кабатчики могут продавать вино такое, какое хотят, сras или boute (значение этих слов неизвестно, прим.ТС), и по любой цене, но пусть не повышают своих цен; снижать же могут. И могут иметь в розлив столько вина, сколько им нравится, но пусть они измеряют честной мерой; а если кто-нибудь будет пойман с поддельной мерой, он будет оштрафован по воле короля.
Всякий, кто, если королю угодно, делает пиво в Париже, может иметь только учеников и подмастерьев, сколько хочет, и работать днем и ночью, если в этом есть потребность. Никто из пивоваров не может и не должен делать пиво, кроме как из воды и зерна, т. е. из ячменя, из смеси ржи с пшеницей (mestuel) и из солода; если же он кладет другие вещи для усиления, а именно можжевеловые (bауе) ягоды, пряности, камедь (pois reisine), то каждый, кто положит какую-нибудь из этих вещей, штрафуется в пользу короля на 20 парижских су всякий раз, как будет уличен, и будет все его пиво, которое сделано с этими вещами, отдано нищим. Прюдомы цеха говорят, что не надо класть в пиво эти нехорошие и нечестные вещи, потому что они плохо и болезненно действуют на голову и тело здоровых и больных.
Никто не может и не должен продавать пиво в другом месте, кроме как в трактире или в пивной, потому что мелочные торговцы пивом продают не такое хорошее и доброкачественное пиво, как те, кто его делает в своих трактирах; а продают они кислое и испорченное, потому что они не умеют его делать настоящим образом. Те же, кто не делают пиво в своих трактирах, посылают его продавать в два или три места в городе Париже, и продают они его не сами и не их жены, а маленькие мальчики на чужих улицах, и идут в те места и таверны безрассудные люди (li fol et li foles) совершать свои грехи. Поэтому прюдомы цеха согласились на этом, если угодно королю; и каждый, кто будет против этого постановления, будет оштрафован в пользу короля на 20 парижских су всякий раз, как будет уличен, и пиво, которое найдут в таких трактирах, будет отдано нищим.
Парижские пивовары обязаны караулом, тальей и другими повинностями, которыми другие горожане Парижа обязаны королю. Парижские пивовары не несут караула, если они старше 60 лет, или больны, или им пустили кровь, если они не были вызваны до того, как им пустили кровь, или вышли из города, если не были вызваны до этого или не знали о вызове; так же и те, у кого жена рожает, только надо сообщить тому, кто заведует стражей от имени короля.
О кольчужниках (haubergiers)
О ковровщиках сарацинских ковров
Каждый, кто хочет быть в Париже ковровщиком сарацинских ковров, может им быть свободно, лишь бы работал по обычаям и кутюмам цеха, которые таковы. Никто из ковровщиков сарацинских ковров не должен и не может иметь более одного ученика, если это не сын, рожденный в законном браке, или сын его жены, рожденный в законном браке.
Все другие члены упомянутого цеха были свободны от караула, но три года назад Жан де Шампье, старшина ковровщиков, заставил их нести караул, как кажется прюдомам цеха, против права и разума, ибо их цех работает только на церковь, на дворян и на высоких людей, как король и графы, и на этом основании были они свободны [от караула] до того времени, как этот Жан де Шампье, который ведает караулом ковровщиков, заставил их нести караул без основания, как сказано выше, доход же клал себе в карман, а не в королевскую казну. По этому поводу прюдомы упомянутого цеха просят и ходатайствуют перед королем, чтобы он по своей милости дал решение по этому поводу и чтобы они все были освобождены от караула.
О парижских живописцах (paintres) и скульпторах-живописцах (taillieres-imagiers)
Кто хочет, может быть в Париже скульптором-живописцем, лишь бы работал по обычаям и кутюмам цеха и умел их исполнять; и может работать из всякого рода дерева, камня, кости, рога, слоновой кости и делать всякого рода раскраску хорошо и честно. Каждый парижский скульптор-живописец может иметь столько подмастерьев и учеников, сколько захочет, и работать ночью, если есть необходимость. Скульпторы-живописцы свободны от несения караула, ибо их ремесло их от этого освобождает на том основании, что оно предназначено только для службы нашего господа, его святых и для почитания святой церкви. Никто из скульпторов-живописцев не должен и не может продавать позолоченную вещь, на которой позолота не была бы сделана по серебру; а если позолота сделана по олову и ее [вещь], не предупреждая, продают за позолоченную, изделие поддельно и нужно совсем соскоблить золото, олово и всякую другую краску; тот же, кто продает такое изделие за позолоченное, должен заново сделать хорошо и честно и должен по честному присуждению парижского прево заплатить королю штраф. Если скульптор-живописец кладет серебро на олово, такое изделие поддельно, если оно не было так заказано или об этом при продаже не было предупреждено; а если оно продано без предупреждения, следует все соскоблить и переделать хорошо и честно и заплатить королю штраф указанным образом. Никакое поддельное изделие не должно быть уничтожено из-за почтения к святым.
Все, кто хочет держать прилавок или окно для продажи еды, должны уметь приготовлять для народа простые и полезные кушанья всякого рода, которые им надлежит продавать. Никто в этом цехе не может брать подмастерья, пока он не обучился ремеслу два года, если он не сын мастера и не знает указанного ремесла; а если сын мастера не знает ничего из ремесла, благодаря чему он мог бы заниматься торговлей, следует ему содержать на свой счет одного знающего подмастерья цеха до тех пор, пока этот сын мастера не изучит, по мнению старшин этого цеха, ремесло надлежащим образом.
Никто не должен варить или жарить гусей, телятину, ягнятину, козлятину и поросятину, если она нехороша и не годится для еды и продажи и не имеет хорошего мозга, под угрозой штрафа в 10 су, 6 — королю и 4 — старшинам. Никто не может более трех дней хранить жареное мясо, предназначенное для продажи и покупки, если оно недостаточно посолено, под угрозой упомянутого штрафа. Никто не может делать сосиски из иного мяса, кроме свинины, и чтобы мясо свиней, из которого они сделаны, было свежим, под угрозой упомянутого штрафа; если будут найдены другие сосиски, их уничтожают. Никто не может варить бычье, баранье или свиное мясо, если оно несвежее и нехорошее, без хорошего мозга, под угрозой упомянутого штрафа. Всякое продаваемое мясо должно быть сварено, посолено и приготовлено достаточно хорошо, а тот, у кого что-нибудь будет найдено из пищи, в которой обнаружатся недостатки, уплатит королю и присяжным упомянутый штраф всякий раз, сколько бы раз он ни был уличен, а пища будет уничтожена. Никто из этого цеха не может продавать кровяную колбасу под угрозой штрафа, так как это опасная пища. Из штрафов, собранных по этим делам и предназначающихся для старшин цеха, третья часть должна идти на поддержку бедных и старых людей этого цеха, которые разорились из-за торговли или по старости. Если какой-нибудь человек находится перед прилавком или окном повара для приценивания или покупки товара и кто-либо позовет его прежде, чем он отошел по своей воле от прилавка или окна, тот уплатит 5 су штрафа: 3 су — королю и 2 — старшинам. Никто не должен хулить мясо другого, если оно хорошее, под угрозой 5 су штрафа.
О парижских изготовителях игральных костей
Каждый, кто хочет быть в Париже изготовителем игральных костей, делать тавлеи (dez a tables) и шахматы из кости, слоновой кости, рога и всякого другого материала и металла, может им быть свободно, лишь бы работал по обычаям и кутюмам цеха, которые таковы.
Если какой-нибудь парижский изготовитель игральных костей покупает кости у чужака в Париже или вне Парижа и приносит в свою мастерскую, он не может и не должен их выставить [на продажу] прежде, чем прюдомы — присяжные цеха увидят и осмотрят эти товары, чтобы определить, хороши ли они и доброкачественны или нет. Никто из изготовителей игральных костей не может и не должен покупать изделия своего ремесла, прежде чем он не увидит их готовыми и отделанными, ибо иногда случалось, что были споры из-за того, что кто-нибудь покупал по условию и оказывалось, что [изделие] нехорошо и нечестно сделано, не так чисто, как следует. Никто из изготовителей игральных костей не может и не должен изготовлять и покупать свинцовые кости, какие бы очки ни выкидывались и с чем бы они [кости] ни были, со ртутью или со свинцом, потому что такие изделия поддельные и должны быть уничтожены. Никто из изготовителей игральных костей не может и не должен делать или покупать испорченные кости (mespoins), т. е. так, чтобы все были с одним очком, или все с двумя очками, или все с тремя, с четырьмя, или с пятью, или с шестью; также кости с двумя 2, или с двумя 1, или с двумя 5, или с двумя 3, или с двумя 4, или с двумя 6, которые называются чет и нечет. Никто из изготовителей игральных костей не может и не должен делать, ни покупать кости longuez, т. е. натертые (frotez) камнем (вероятно, магнитом, прим.ТС), потому что такое изделие поддельно; а также натертые камнем кости, которые выкидывают 4 и 3; если они не были натерты (ters), можно их делать; но [нельзя делать] костей, натертых каким бы то ни было образом, ибо они поддельные.
Любой человек своему банщику платит за мытье 2 денье, а если он еще купается, он платит 4 денье; и поскольку иногда дрова и уголь бывают дороже, чем в другое время, и кто-нибудь пожалуется, парижский прево устанавливает подходящую умеренную цену соответственно времени по донесению и клятве добрых людей этого цеха, каковые условия банщики и банщицы обещались и поклялись выполнять твердо и постоянно, без нарушений.
(Привет поклонникам «немытого Средневековья, прим.ТС)
Парижский сапожник не может и не должен изготовлять старые вещи с новой подкладкой. Парижский сапожник, мастер, подмастерье, или ученик не может и не должен продавать старые изделия вместе с новыми или продавать изготовленные в их цехе изделия.
О парижских полировщиках мечей
Если четыре прюдома увидят, что кто-либо хочет приступать к ремеслу, кто недостаточно благоразумен и состоятелен, имеет плохую славу или подозреваем в какой-нибудь подлости, они не должны допустить его к клятве и должны сообщить о нем парижскому прево, и парижский прево может запретить этому человеку приступить к упомянутому ремеслу, если ему угодно и кажется лучшим, если человек не выставит поручителя в честности. Так установили и приказали прюдомы цеха на основании опыта, ибо богатые люди несли убытки, а цех позорился из-за того, что некие нечестные и нехорошие люди приступали к этому ремеслу, брали изделия у людей и убегали вместе с вещами, полученными для обработки.
Кто хочет быть в Париже лучником, т. е. делать луки, стрелы, арбалеты и все, относящееся к этому ремеслу, может им быть свободно. Каждый парижский лучник может иметь столько подмастерьев и учеников, сколько хочет, и работать ночью, если будет надобность. Каждый парижский лучник может делать луки, стрелы, четырехгранные и простые стрелы из любого дерева или из рога, из многих кусков или из одного, и может снабжать перьями четырехгранные стрелы и [простые] стрелы и такими перьями, как ему нравится, куриными или другими. Лучник не должен ничего за вещи, относящиеся к его ремеслу, которые он покупает или продает. Лучники не несут караула, так как ремесло их освобождено, ибо цех обслуживает рыцарей, оруженосцев и сержантов и снабжает замки.
«Топор есть? Для рубки мяса» (с.)
Этого милого котика зовут Тиберт, он один из персонажей «Романа о Лисе», сатирического памятника французской городской литературы конца 12 – начала 13 века.
Картинка из иллюминированной рукописи начала 14 века.
Обычно котика снимают спасатели, пожарные или просто достаточно ловкие доброжелатели – а тут все как-то нетривиально закончилось…
Стекло спасатели, правда, не разбили, но котє угнал лошадь!
Замок Азу
Огненная саламандра
Вы только посмотрите на эту пламенеющую саламандру!
Если Вы когда-нибудь соберётесь в замки Луары, в Блуа вы найдете множество барельефов и изображений этого маленького создания (а я вам в следующем посте своих фоток с этой живностью накидаю)
Ручное выжигание на спиле липы: контактное Razertip SS-D10 и воздушное Dremel Versatip
Лак Krylon глянец v-resistant
Размер спила: 10,5 х 10 см.
Примерно день в неспешном темпе ушел на создание
Позднее средневековье (1300-1453)
За 800 лет с момента начала средних веков мир сильно изменился. Языческие пляски вокруг костров отошли в прошлое. Разделенная границами Европа покрылась сетью торговых путей. Появились каменные замки, новое вооружение, архитектурные и художественные стили, философские течения, а вместе с ними и зачатки современной культуры. Наступило время расцвета королевств, появления абсолютной монархии – высшей форме средневековой государственности.
К началу XIV века на территории Европы выросли большие города, среди которых выделялись Гранада, Париж, Милан, Венеция и Флоренция. В каждом жило свыше 100 тыс. человек. Население тоже росло, как и число странников, посему не удивительно, что крестьяне и горожане стали получать больше новостей, становиться эрудированнее и дальновиднее (в рамках своего социума, разумеется).
Мужчины и женщины все так же много работали, но их проблемы меркли в сравнении с тем, что выпадало на долю ребенка. До этого я почти не касался темы детей, хотя о маленьких представителях средневекового социума следовало рассказать в первую очередь. При рождении не играло большой роли, какого статуса были родители мальчиков и девочек. Все дети проходили ряд испытаний, подготовленных самой природой.
Смертность была высокой, поэтому старались завести как можно больше детей, чтобы купировать будущие потери. Родители позднего средневековья по-разному относились к смерти новорожденного, но едва ли бесстрастно. Хоть какое-то утешение им давал церковь. Духовенство признавало детей безгрешными. Считалось, что ребенок, умерший до совершеннолетия, попадает на небеса к Деве Марии.
После родов выживали сильнейшие младенцы, но это еще ничего не гарантировало. Первый год был роковым для большинства детей. Затем организм новорожденного медленно приспосабливался к окружающей среде, получая иммунитет. Взросление наступало быстро. Разные источники утверждают обратное, но, судя по всему, уже к 7-10 годам игры крестьянских детей постепенно заканчивались. Начиналась работа, которой с возрастом становилось все больше до тех пор, пока она не перерастала в пожизненную повинность.
Дети феодалов взрослели иначе и об этом можно написать отдельную статью. Сейчас достаточно будет сказать, что старшего сына готовили занять место отца, а младшим предлагали на выбор сделать военную карьеру, поступить в университет или уйти в монастырь. У девочек обычно выбора не было. Они выходили замуж в раннем возрасте от 14 до 21 года (источники разнятся), а если суженый не находился, то девушка становилась монахиней.
Вплоть до XVII века к детям относились также строго как к взрослым. На многих миниатюрах они изображались такими же людьми, только коренастыми. Впрочем, это не означало, что родители или посторонние люди видели в них равных себе. Их любили и усердно воспитывали, так же как и в наше время, но груз ответственности на детских плечах был в десятки раз тяжелее, нежели сейчас. Поговорка, пришедшая из священного писания, – «Кто жалеет розги, тот портит ребенка», в то время была актуальна как никогда. В некоторых королевствах даже существовала практика избавления от неугодных детей. Если ребенок рос буйным, непослушным или отказывался работать, его отдавали в чужие руки. Как правило, роль пожизненных воспитателей брали на себя иностранные торговцы, увозившие вздорное чадо в чужую страну.
Что же касается взрослых, то многие проходили свои «стадии взросления» по-разному, не всегда достигая последней. Если говорить о характерах мужчин и женщин той эпохи, то о них сохранилось гораздо больше информации. XIV-XV века запомнились чередой военных конфликтов. В это время мужчине все чаще приходилось не только работать, но и воевать; за плату со стороны короны или на добровольной основе, но уже против своего короля. Особенно остро ситуация обстояла на земле французов в годы Столетней войны. Вторжения англичан лишали вилланов жилища и обрекали на полуголодное существование, а сборы на войну избавляли от последних накоплений. В самой же Англии также безбожно поднимали налоги вообще для всех. Парламент докапывался и до свободных крестьян, которых под угрозой тюрьмы заставляли работать на феодалов.
Во многом благодаря этой кутерьме сильно изменилось и представление о рыцарстве. Куртуазные романы о галантных воинах в доспехах до конца XIV века были все еще популярны. Только романы. В самих рыцарях простой люд давно разочаровался. Иначе и быть не могло. Что думали французские крестьяне, когда один такой герой в красном сюрко приходит к ним в дом, убивает кого-нибудь и уводит скотину, а потом приезжает другой, уже в синих цветах, и забирает все, что осталось? Можно вспомнить книгу Вальтера Скотта «Айвенго». Во многом наивный, этот роман вполне ярко описывает главных антагонистов – норманнских тамплиеров Бриана и Реджинальда. Эти феодалы, поклявшись защищать невинных и служить господу, держали вооруженные отряды, занимаясь грабежами и вымогательством. Очень типично для того времени.
Одно за другим поднимались крестьянские восстания. Два самых громких «Жакерия» (французское) и «Восстание Уота Тайлера» (английское) ожидаемо вспыхнули во враждующих странах. Ничего удивительного, что мужчины в упомянутых королевствах стали пить гораздо чаще. От безнадеги или просто от усталости, не ясно. Алкоголь и кабацкие утехи стали настоящим бедствием. Не зря существовал свод так называемых «кабацких грехов», включавших в себя обжорство, блуд, пьянство и азартные игры.
Образ женщины позднего средневековья сохранился благодаря письмам, книжным миниатюрам, историческим хроникам и городской литературе. С увеличением числа грамотных людей стали множиться и рукописные тексты. Некоторые из них особо интересны тем, что повествуют о жизни обывателей («Декамерон» и «Кентерберийские рассказы»). К сожалению, сюжет большинства описывает радости и чаяния знатных людей, но есть исключения. Особый интерес представляют торговые письма, поскольку в них иногда упоминается личная жизнь и даже челядь, работавшая на сеньора.
И здесь как раз следует упомянуть об ущемлении прав женщин, на которые в наше время так любят ссылаться. Считается, что в средние века женщина была зависима от феодала и должна была делить с ним ложе свою в первую брачную ночь. Сам же феодал собственных дочерей использовал в качестве разменных монет для заключения выгодных браков. Разумеется, все зависело от личных качеств сеньора, места обитания и законов, которым он должен был подчиняться, однако утверждать, что женщина была беззащитна и бесправна – не стоит. В обществе, где каждый был на своем месте, все люди оставались в той или иной мере защищены.
Известна история судебного разбирательства в мае 1380 года между английским поэтом Джеффри Чосером и уроженкой Лондона Сесилией Чемпейн. Женщина обвиняла поэта в похищении и изнасиловании. Чосер был приближенным ко двору человеком и лучшим другом брата короля. Тем не менее, его повели в суд, а после разбирательства он был вынужден заплатить Сесилии некоторую сумму, чтобы та отозвала иск. Имело ли место изнасилование или Сесилия была авантюристкой неизвестно, но средневековый закон встал на ее сторону.
Другой случай произошедший уже в 1475 году во Флоренции в семье торговца книгами Бернардо Макьявелли. Вернувшись со своей виллы в город, он узнал, что их молодая служанка Ненча беременна. Вскоре та призналась, что ее соблазнил сосед, пообещавший ей новое платье. Состоятельный сосед, конечно, все отрицал, ссылаясь на третье лицо. Бернардо в этой ситуации поступил вполне адекватно. Он отослал Ненчу к повивальной бабке, которая помогла ей родить, а позже подарил служанке 17 флоринов для приданного, чтобы та могла найти себе достойного супруга.
Третий пример – жизнь итальянской горожанки Алессандры Строцци (1403-1471), написавшей 72 письма своим детям. Потеряв мужа во время эпидемии чумы, она одна воспитывала пятерых детей, а затем была вынуждена расстаться с ними. Будучи обеспеченной женщиной, Алессандра ни в чем не нуждалась, а вот ее переписка с семьей несет много полезной информации. Из нее следует, что, несмотря на обострение вражды между итальянскими домами, изгнание и убийство мужчин, военные конфликты в городских коммунах обходили стороной женщин.
Это я все к тому, что существовали законы – не важно, божьи, мирские или сугубо человеческие, и люди следовали им, каждый по разным причинам. Женщины были в некотором роде защищены от посягательств и бесчестия. В средневековом мире никого не оставляли за бортом, если только он не был закоренелым преступником.
Так бы и летел этот гармоничный мир навстречу Возрождению, если бы не известное потрясение. В 1347 году флот генуэзских торговцев привез на кораблях в средиземноморский порт маленький подарок. Почему маленький? Дело в том, что это была бактерия, которая очень не хотела умирать. В Азии она жила на степных грызунах, а в Европе через блох нашла нового, живучего носителя – черную крысу.
Так на Европу обрушилась «Черная смерть». Постепенно обезлюдили первые города. Сначала прибрежные и торговые, а потом и те, что были в глубине континента. Одни люди спасались бегством, другие запирались в домах, третьи пытались уплыть в другие страны. Почти каждый второй в итоге погиб. Представьте себе невидимого убийцу, неотступно следующего за вами со скоростью 8-10 миль в день. Обычно бактерия проникала в лимфатические узлы, наращивая на теле человека «бубоны» или в легкие. В последнем случае шанса на выживание уже не было.
Вся нелепость ситуации заключалась в том, что один лишь страх смерти привел к такой жуткой катастрофе. Бактерия боялась умереть, паразитируя на блохах. Блохи не хотели умирать от жажды, кусая крыс. Крысы не хотели умирать от голода, инстинктивно следуя за людьми. Люди боялись умереть от чумы, убегая с обжитых мест, тем самым разнося заболевание еще дальше. Получился эдакий паровозик смерти, где вовлеченные стороны с диким упорством следуют друг за другом, и только бедный человек бежит куда глаза глядят.
«Черная смерть» бушевала 7 лет и вернула популяцию Европы в те дикие времена, когда вокруг костров танцевали язычники. Упоминание о ней необходимо не только в контексте средневековой темы, но и потому, что болезнь дала невиданные доселе свободы людям. Представьте себе средневековую женщину, которая руководит торговой лавкой, городской пивоварней, а то и целой гильдией, или группу вилланов ставящих условия по оплате труда сеньору, в случае отказа грозясь уйти в разбойники. Обезлюдившая Европа нуждалась в рабочих руках, и многие феодалы пошли на уступки, где-то забыв даже о гендерном неравенстве. Некоторые жены, как упомянутая выше Алессандра Строцци, вступили во владение имуществом покойных мужей, а вчерашние подмастерья в одночасье превратились в мастеров. Долго это не продлилось и большие зарплаты стали гаситься еще большими налогами, что привело к ряду упомянутых восстаний.
Также чума сильно подорвала авторитет церкви. Молитвы вполне ожидаемо не спасали от болезни, а храмы превратились в кладбища для верующих. Однако надо понимать, что недовольство крестьян росло в отношении духовенства, а не бога. В Англии, например, еще во времена Столетней войны, представителей клира ненавидели многие крестьяне и горожане. Простой люд считал священнослужителей пьяницами, бездельниками и ворюгами. Как иначе относиться к человеку, который готов отпустить тебе грехи за деньги, тем самым намекая, что у него на небесах все схвачено? Даже в литературе клирики представали не в самом приятном обличие. Чего только стоит пародийное описание ада в одном английском рассказе, где из задницы дьявола вылетели двадцать тысяч монахов.
Уже после чумы в той же Англии дали о себе знать остатки братства лоллардов. Это были те самые первые противники церковных законов, о которых я говорил в конце предыдущей статьи. Они открыто настаивали на церковной реформе, за что подвергались гонениям. Также свою роль в будущей Реформации сыграл английский теолог Джон Уиклиф, утверждавший, что духовенство не должно заниматься стяжательством и накоплением благ. Время для подобных выступлений было не самое подходящее. В XIV веке церковь была все еще сильна. Лоллардов в итоге изгнали, а Уиклиф после долгой борьбы умер, напоследок отправив письмо Папе Клименту VII с предложением снять золотые одежды и облачиться в лохмотья, если он и впрямь считает себя приемником Иисуса Христа – беднейшего из людей.
В средневековом мире, подобные мировоззрения могли появиться и окрепнуть только в Италии. В любом другом сплоченном королевстве их пресекли бы на корню. Однако в Италии некоторые города представляли собой отдельные государства, в которых шла непрерывная борьба за власть влиятельных домов. Самый известный пример – пьеса Шекспира «Ромео и Джульетта», где описывается похожая война двух семейств. В таком обществе трудно что-то долго контролировать. Вместе с тем Италия славилась обширными торговыми связями, гильдиями, монополией на уникальные ремесла, вроде изготовления муранского стекла, и банковским делом, похлеще, чем в современной Швейцарии.
Вследствие подобного изобилия всего и вся у некоторых синьоров там было больше времени на отдых, созерцание мира и размышления. Эти влиятельные люди постепенно обнаружили в себе любовь к интеллектуальному труду и искусствам, что в средневековой Европе чаще было присуще монахам и некоторым ремесленникам. Они-то и стали первыми гуманистами, за которым потянулись граждане победнее.
Церковь всеми силами пыталась тормозить прогресс и расширение мира, но прежние методы контроля людей все чаще давали сбой. Когда-то давно считалось, что на юге Африки в океане пылает стена огня и пересечь ее нельзя, но португальские моряки доказали обратное, наладив новые торговые пути с Индией. Теологи называли Атлантический океан «Морем мрака», говорили, что на западе нет земли, что море обрывается гигантским водопадом, в котором живут чудовища, но испанцы открыли Новый свет. Европейцы были убеждены, что на свете существуют всего три континента (по количеству детей Ноя), а бог поместил Землю в центр мироздания. Оказалось, что церковь снова ошиблась. К концу XVI века стараниями Коперника и Галилея завеса над этим мифом приоткрылась.
Религиозные заблуждения со временем отмирали, как ветви засохшего дерева. После окончания средних веков авторитет церкви сильно пошатнулся, пасуя перед растущей мощью королевств и народного самосознания. В некотором роде закономерным итогом стал погром Рима в 1527 году. В ходе одной из войн лишенные платы итальянские наемники разграбили священный город, истребили швейцарскую гвардию и заставили Папу спрятаться в неприступном замке. На мой взгляд, этот эпизод истории ярко иллюстрирует то, насколько сильно изменилось отношение христиан к католической церкви. В некотором роде это было начало конца ее могущества.
Зачем я написал эти статьи? Наверное, захотелось высказаться, освежить память, а заодно дать пищу для размышления всем неравнодушным людям. Благодаря этим статьям вы можете наблюдать, как менялся средневековый мир, какими были города, кто воевал, а кто добывал хлеб, кому нравилась жизнь, а кто хотел перемен. Они получились скорее развлекательные, нежели исследовательские; где-то спорные и поверхностные. Не спорю.
По ходу повествования я отдавал предпочтение образам и событиям, взятым из реальной истории. Делал это с умыслом, дабы изложить как можно больше фактов. Возможно, кто-то найдет что-то интересное лично для себя и захочет ознакомиться с предметом исследования поближе уже в спецлитературе.
Причем же тут фэнтези? Все-таки я считаю, что любой вымышленный мир прочно связан с прошлым. В наше время существует странное убеждение. Начинающие авторы часто утверждают, что в волшебном мире иные правила, но что это за правила такие? Если они продиктованы сиюминутными эмоциями (пишу то, что на уме), то такой мир не просто развалится, а угаснет. Автор сам потеряет к нему интерес, когда поймет, чем все закончится. Потому-то мы имеем столько незавершенных циклов во всех мыслимых жанрах.
Крепкая историческая база для лора, свод правил для героев и понимание сюжетной линии образуют краеугольный камень на котором держится вымышленный мир. Написание книги – это тяжкий труд, не имеющий ничего общего с развлечением. Развлекается только читатель. Мы же (писатели) работаем, подвергая свой мозг большому напряжению.
Кстати, получив множество замечаний о том, что я поверхностно описал средневековый мир, я слегка удивился. А вы сможете уместить 1000 лет европейской истории в трех статьях? Не думаю, что это в принципе возможно. Основательно можно написать только книгу. Надеюсь, вы это сделаете, и в ней найдется место не только волшебству и приключениям, но и сюжету из которого читатели развлекут жизненный урок.
Это заключительная и, пожалуй, самая глубокая часть моего исторического экскурса. С двумя другими статьями вы можете ознакомиться в моем профиле.
Часть III. Средневековый человек
Приводя примеры из истории, я руководствовался самыми разными источниками. В моей библиотеке нашлось место и популярным энциклопедиям, и книгам профессоров исторических вузов, и даже европейским сказаниям, в которых правды меньше, чем спирта в молоке. Однако у всех этих книг есть кое-что общее. Люди, написавшие их, постоянно не соглашаются друг с другом. Документальные источники ушедшей эпохи признают все, а вот трактуют их иногда по-разному.
Повествование в этот раз будет разделено на три части, поскольку, говоря о «средневековом человеке» в целом, надо понимать, что мы будем обсуждать разных людей. Крестьянин, живший при Карле Великом в VIII веке, не будет сильно отличаться от батрака, выросшего во время правления Фридриха Барбароссы в XII веке. Однако его мировоззрение заметно изменится. Например, отношение к служителям церкви, и не в лучшую сторону.
Кроме того я иногда буду упоминать человека из низов, которого так сильно принижают писатели в романах жанра фэнтези, а также представителей церкви. Каждый образ по-своему важен для вымышленного мира. Если там обыкновенного батрака часто низводят до роли болванчика, по вечерам выпивающего в тавернах, то представителя клира наделяют чересчур большой властью. Преувеличения в подобных жанрах неизбежны и это в чем-то даже обостряет классовые конфликты, которые вспыхивали в реальном средневековье. Тем не менее, принижая или вовсе исключая из повествования такую важную социальную группу как крестьянство, писатель зачастую разрушает свой мир. В итоге мы видим города-гиганты, возведенные в пустынях или посреди скал, при этом непонятно, чем их население питается и зачем вообще живет в таком месте.
В международной медиевистике существует грубое определение средневекового периода (476 – 1453). Грубое, потому что многие исторические области шли к Возрождению своим путем. В Италии расцвет культуры начался на 150 лет раньше, чем в остальной Европе, а на Руси так и вовсе нечто похожее на подъем произошло только в середине XVI века. Внутренний мир и среда обитания простого человека менялись еще медленнее. Вот об этом мы сегодня и поговорим.
Раннее средневековье (476-1000)
Чтобы представить, каким был мир после распада Римской империи, достаточно вообразить королевский двор англосаксов, который был вынужден кочевать по Англии, дабы не умереть с голоду. Это было странное и пугающее время, полное суеверий. В оврагах жили эльфы. В пещерах прятались кобольды и стуканцы. Море бороздили чудовища. Изгнанные с острова Моана друиды доживали свой век в лесах Британии, принося жертвы деревьям. На месте Парижа стояла кельтская деревня, по которой без головы гулял святой Дионисий. Лондон напоминал свиноферму, где саксонцы разводили хряков, а половина будущей Испании говорила на арабском языке.
О периоде раннего средневековья известно не так уж много; о жизни простых людей еще меньше. Очевидно, что народы многих королевств продолжали пользоваться тем, что осталось от римлян, а точнее уничтожать остатки империи, попутно выживая в сломанном ими же мире. Люди рождались, росли и умирали в одном месте. Богатые феодалы жили в убогих деревянных «замках», огороженных частоколом, а те, что победнее, в больших домах. Простые люди ютились в хижинах и лачугах, где нередко запирался и домашний скот. Феодал по внешнему виду мало отличался от своего виллана, а сам батрак не был так зависим как в последующие века.
Постоянное чувство голода было обычным делом. Мясо на столах крестьян появлялось редко, в отличие от разнообразных каш, похлебок и овощей. Мало кто из простых людей мог назвать свой точный возраст. В лучшем случае самые образованные умели пользоваться солнечными или водяными часами, но чаще и в этом не возникало необходимости. Время не имело счета, и человек как будто растворялся в реке жизни. Работа начиналась на заре, сон – с воцарением тьмы. Времена года делились на холодные и теплые, когда можно было выращивать что-то для прокорма, а люди на «своих» и «чужих».
В романе Юрия Никитина «Трое из леса», действие которой происходит в древние времена, был эпизод, когда герои-изгнанники встречают в чащобе представителей другого племени, а те им заявляют, что они – единственные люди на свете. Никого другого их племя не видело многие поколения. Такое вполне могло быть в реальном мире. Больших человеческих поселений на территории Европы было немного, и располагались они на большом удалении друг от друга. Люди жили в коммунах возле полей. Густой лес рос повсюду, и в нем не было тропинок.
В зимнее время средневековый человек чинил или мастерил инвентарь. С первым теплом начинались полевые работы и выгул скота. Весной подрезали деревья и засеивали поля. Ближе к осени собирали урожай и резали свиней – главных поставщиков мяса на стол. Христианство долго не могло прогнать старых богов, посему, если урожай собирали бедный, приносились жертвы, а коли выдался богатый сбор злаков или винограда, верующие устраивали языческие танцы вокруг костров и водяных источников. Даже священники были частыми участниками таких гуляний.
Богатый урожай был счастливейшим событием в жизни средневековых людей, а его гибель приводила к «голодному году», коих могло случиться до половины за одно столетие. Находилось место и любви, поэзии, праздничным развлечениям, а также церемониям прощания с усопшими о которых мы уже никогда не узнаем. Мертвых в то время не считали. К детской смертности относились еще спокойнее, нежели в период высокого средневековья. Семьи были большие, и женщина вполне могла нарожать 5-8 детей. Когда же приходили холода, семьи собирались под крышей, молясь, чтобы им хватило пропитания до весны.
Зима, так же как и ночь, у средневековых людей ассоциировалась со смертью. Природа засыпала. Жизнь текла медленно. Световой день становился короче. В такое время в домах звучали истории и сочинялись песни, а когда речь заходила о новом «голодном годе» невольно вспоминали вечно грядущий конец света. Это было суровое время, где завтра могло и не наступить. Однако даже в таком недружелюбном мире люди испытывали потребность в самовыражении, желании оставить что-то после себя.
Некоторым это удавалось. Мы точно знаем, что на рубеже IX века в Багдаде жила девушка, любившая музицировать и написавшая «Книгу песен», а на другом краю света примерно в то же время ирландский монах держал у себя в келье белоснежного кота Пангур Бана, которому посвятил стихотворение. Память об этих «призраках» каким-то чудом сохранялась 1200 лет и дошла до наших дней, наряду деяниями королей и святых. То были простые люди, не совершившие ничего выдающегося, но мне грустно, что мы не сможем узнать больше об их жизни.
О характерах той эпохи также известно мало, кроме того, что люди почти все время проводили в труде, чтобы прокормить себя и семью. Мужчины-воины не были рослыми атлетами вроде Конана или лигийца Урса из романа «Quo Vadis». Живя при дворе или в маноре богатого феодала они могли чаще есть мясо, но остальная еда мало отличалась от крестьянской. Батраки в свою очередь питались еще хуже и были скорее выносливыми, нежели сильными.
Характером мужчины раннего средневековья отличались от современных. Они были суеверны, религиозны и необразованны, верили, что вокруг земной тверди вращается Солнце, ночью из могил встают мертвецы, а где-то за морем живут люди с собачьими головами. Такими их делал окружающий мир, те суровые реалии, в которые они были выброшены из материнской утробы. У мужчин того времени существовал ряд строгих правил, которых они придерживались в общинах. Одним из них было правило всегда говорить правду. Ложь считалась тяжелой провинностью. Если солгал хоть раз, тебе больше не поверят. Частично этот обычай действует в западном мире и по сей день.
В остальном люди были развязны и веселы (уныние и угрюмость в средние века считались грехом). В общении мужчины не скупились на бранные слова и сальные шутки, в том числе в отношении священнослужителей, при этом не забывая ходить на службы. Алкогольными напитками злоупотребляли далеко не все, поскольку пьянство считалось грехом, да и постоянная борьба за хлеб не позволяла выпить лишнего. О внешнем виде крестьянина известно благодаря книгам по истории костюма, например Огюста Расине. Одежда батраков вне зависимости от региона менялась медленно. На севере она была теплая из кожи и меха, в европейском климате преимущественно плотная с чулками и капюшоном, а где-нибудь в Италии – легкая, облегающая, с соломенной шляпой для защиты от солнца. Во всех случаях облачение крестьян не должно было вызывать неудобства во время работы.
Женщины несильно отличались от мужчин, особенно на севере, где, в силу сурового климата, они могли носить одинаковую одежду. Думаю современных подростков отпугнул бы характер и внешний вид «молодежи» того времени. Именно молодежи, поскольку миром правили молодые люди.
Выходили замуж очень рано, чаще с 14 лет, но не позднее 18 лет. Почти каждая женщина к тридцати годам обзаводилась большой семьей. Может показаться, что она была мужиковатой и неухоженной, но это не так. Несмотря на суровую жизнь, женщины находили время на танцы, мастерили венки из цветов, деревянные и каменные украшения, умели петь и красиво заплетать волосы. Долголетием в те годы никто не отличался. Оба пола проживали примерно одинаковое количество лет, но умирали по разным причинам. Если для мужчины главной опасностью была война, то для женщин полем боя были роды. Из-за отсутствия должной медицины, роженицы часто умирали от потери крови, а вместе с ними и дети.
Могла ли женщина быть воительницей? История знает десятки ярких типажей, таких как Боудикка, Хильда из Уитби, Этельфледа, княгиня Ольга или Жанна д’Арк. Эти женщины проявили себя как умелые политики, тактики, целители или служили символом для воодушевления армии. Сами они не сражались. Что же касается скандинавов, то споры о наличие в рядах викингов воительниц идут давно.
Согласно легендам, сводная сестра мореплавателя Лейфа Эрикссона, северянка Фрейдис умела сражаться. Вы можете видеть ее на рисунке. Там беременная Фрейдис тянется за мечом во время нападения индейцев на стоянку викингов. В сагах она описывается как воительница со стальным характером, в которой сложно узнать женщину. Есть курганы, где похоронены женщины с мечами, а в рейдах на Британию, якобы, принимали участие так называемые «Боевые жены»/«Shield-maiden». Правда это или нет, еще предстоит выяснить. На мой взгляд, слишком много подобных упоминаний. Если и были воительницы в средние века, то они существовали именно в тот временной промежуток.
Это может показаться странным, но женщины раннего средневековья были по-настоящему свободны. Только с укреплением власти церкви в XII веке и усилением феодализма в XIII веке они растеряли многие «привилегии». К слову, требующие равноправия феминистки в наши дни, продолжают клясть ужасный «патриархат прошлого» и часто забывают, что большинство мужчин и женщин долгое время работали на равных и были в равной степени угнетены феодалами. Под их гнетом они едва дотягивали до 35-50 лет.
Мир после распада западной Римской империи не был похож на эпический роман с рыцарями и замками, который нам преподносит кинематограф и художественная литература. Он был инертен, спокоен и как младенец находился в зачаточном состоянии, еще только собирающийся чему-то обучаться. Посему писатели редко обращаются к этой эпохе. Если бы наш попаданец очутился в какой-нибудь английской или франкской деревушке того времени и чудом остался жив, он бы просто женился и до конца жизни проработал бы на ферме без возможности куда-то уйти. Думаю, такой сюжет едва ли заинтриговал бы читателя.
Высокое средневековье (1000-1300)
Примерно с конца XI века в Европе окончательно укрепился классический феодализм. Годы наблюдений и опыт предков привели теологов к решению, что для поддержания гармонии в обществе его члены должны постоянно сражаться, трудиться и молиться. Так население стало делиться на три касты: знать, крестьянство и духовенство.
Отныне и до конца XV века средневековое общество представляло собой мир, где все решалось по праву рождения в пользу тех, кто обладал наиболее значимым статусом. В Европе практика принесения клятвы верности (оммажа) подразумевала большую сеть вовлеченных феодалов, один из которых зависел от другого. Таким образом, король мог повелевать далеко не каждым феодалом. «Вассал моего вассала не мой вассал» как раз об этом. Исключением была Англия. Там во главе стоял король, который объявил вообще всех подданных своими вассалами.
При таком раскладе казалось бы любой феодал, совершивший преступление против какой-нибудь крестьянской общины, рисковал отвечать перед самим королем, но на деле мнение крестьян редко учитывалось. Однако вместе с тем большинство вилланов получили собственные наделы земли, которые никто не мог у них забрать, а в случае голода им гарантировалась поддержка со стороны феодала. Человек стал более защищенным в сравнении с темными веками, но при этом все сильнее впадал в зависимость от господина и церкви.
Если образ средневекового крестьянина не менялся много веков, то образ духовенства претерпел изменения. Великий раскол, случившийся в 1054 году, разделил христианскую церковь на римскую католическую и византийскую православную. Поскольку речь в статье идет о европейском средневековье, то вот наглядное устройство католической церкви:
Папа – «епископ Рима» и глава церкви;
Кардиналы – советники Папы;
Архиепископы и епископы – представители церкви высшей степени, в ведомстве которых находились церковные округа – диоцезы;
Аббаты и аббатисы – настоятели мужских и женских монастырей;
Священники – священнослужители низшей степени, занимавшие приходы по всему миру.
Простые люди, отягощенные трудом, восприняли «Раскол» спокойнее, нежели ученые мужи и священнослужители. К церкви крестьяне относились с почтением и она этим пользовалась. Не зря со временем у представителей клира появилось множество преференций, таких как освобождение от уплаты налогов, неподсудность мирским законам, дозволение трактовать волю Господа и разрешение отпускать любые грехи в обмен на пожертвование.
Кроме того только представители церкви имели право читать и трактовать священные тексты. Даже рассуждать о средневековом мире в отрыве от религии было невозможно, а иногда опасно. «Философии» в современном ее понимании тогда не существовало. В XIII веке ее заменяла наука под названием «теология». Обладая познаниями в ней, духовенство могло устраивать дебаты и диспуты, на которых грамотно излагались учения отцов церкви, трактовалось священное писание и разбирались различные домыслы. Участвующие в спорах средневековые теологи придерживались определенной манеры речи, учились подкреплять собственные доводы и аргументы словами авторитетных братьев и незыблемыми догматами, а также избегать табуированных тем, ведущих к ересям. Говоря простым языком – это как разговор в тюрьме, когда ты вынужден отвечать за каждое сказанное слово.
Даже наш образованный современник, знающий латынь и закон божий, едва ли сможет вести подобную беседу с монахом того времени. Представьте, какой абракадаброй все это показалось бы крестьянину! Однако не стоит считать средневековых батраков такими уж легковерными дураками. Они быстро смекнули, что погашение греха деньгами или продуктами – выглядит, мягко говоря, странно. Правда выхода у них не было, а посему церковная десятина, со временем ставшая налогом, пусть со скрипом, но выплачивалась. Работа на территории приходов, участие в крестовых походах и прочие душеспасительные затеи клириков также поощрялись. Если же человек несколько раз не являлся на обязательную исповедь, его отлучали от церкви и требовали деньги за прощение. Церковь могла даже провозгласить интердикт над целыми странами, что означало запрет на их территориях крещения, отпевания и ведения религиозных служб. Не секрет, что такие жесткие меры, направленные на короля и его окружение, нервировали простых людей, которые попросту не понимали, в чем они провинились перед богом.
Лично мне кажется, что всесильный институт церкви, как некий посредник между земным царством и иным миром, схож с фэнтезийными коллегиями магов и прочими волшебными организациями. В книгах Клайва Льюиса, написавшего цикл про Нарнию, прослеживается тонкая связь между религией и волшебством. Однако там магия в лице колдуньи Джадис вступает в противоборство с религией в образе льва Аслана. При этом оба творят чудеса и обращаются к потусторонним силам. Когда же я читают более простые книги, смотрю фильмы или играю в игры, то вижу, что чародеи в них напоминают средневековых клириков. И те и другие обладают особой атрибутикой, читают священные книги, жаждут власти и эксплуатируют людей. Не знаю косвенно или специально, но многие авторы в таких случаях берут за основу именно религиозные ордена.
Тем не менее, утверждать, что римская церковь на протяжении тысячи лет была главной политической силой, способной свергать королей и управлять народными массами, нельзя. В раннем средневековье феодалы завещали свое имущество церкви в надежде спасти душу, но такая практика длилась недолго. Свое «божественное» влияние она довольно быстро растеряла. Почему же люди продолжали молиться и уплачивать десятину?
Король Англии Генрих VIII смог учинить церковную реформу, разорвав связь с Римом, но и он в итоге был вынужден основать на родной земле англиканскую церковь. Без веры в Бога и следования таинствам общество прошлого в принципе не могло обойтись. Не было иного института, кроме церкви, отвернувшись от которой, человек автоматически становился грешником и обрекал себя на адские муки. Однако это не значит, что у людей не было выхода. Впервые противостоять церкви, как ни странно, стали именно ее союзники, но случилось это уже в эпоху позднего средневековья.