Боги и титаны в чем разница
Забавная мифология: Боги vs титаны. Часть 1
Забавная мифология: Боги vs титаны. Часть 1
Прочитала я сей замечательный пост «Мем о Сизифе«. И тут как-то вспомнилось, что у меня, вроде как, написалась в свое время «Забавная мифология», в которой от самого начала и пока что до Трои излагается — кто, с кем, чего, зачем и ты ды. Ну, и если уж есть интерес к прикольной античности — почему бы не покидать оную сюда, по главке-две в день.
Ну, и вот она — пробная двойная доза. А дальше уж как пойдет.
1. Вначале было… Хаос?
Греческие мифы сходятся в одном: жизнь возникла из первозданного Хаоса. Надумайся жизнь зародиться из какой-нибудь первозданной Гармонии (или хоть из Слова, к примеру) – и вся последующая история древнегреческих мифов выглядела бы немножко иначе.
Первозданный Хаос действовал… хаотично, не особо заморачиваясь на то, что ж он, собственно, делает и кого создает. Со скуки он наплодил и Эрос – безграничную силу любви, и Тартар – величайшую из бездн, Эреб – первозданный мрак и Нюкту-Ночь… Наиболее ценным достижением Хаоса, видимо, явилась Гея-Земля, которая целиком и полностью унаследовала характер папаши.
Гея начала рожать сразу и во все стороны, не дожидаясь суженого-ряженого (которого и взять-то было неоткуда). Вскоре на свет появились Море и Горы. Напоследок Гея породила из себя Урана-Небо и, как выяснилось, сделала большую ошибку…
Почему-то до этого момента в новосозданном мире никто не помышлял о власти. Положение дел всех устраивало: есть Хаос, есть его дети, дети заняты делом – благополучно размножаются. Уран-Небо был первым, кто озаботился проблемой насущного порядка: он объявил себя всеобщим правителем, загреб в жены собственную мать-Гею… и все, недолго думая, смирились с таким положением вещей. В том числе сама Гея, которой было глубоко плевать – рожать от самой себя или от собственного сына.
Однако новоявленный правитель вселенной был привередлив по части потомков. Это выяснилось, как только Гея родила ему первую тройню. Критически осмотрев получившихся чад – сторуких великанов с пятью десятками голов – Уран задумчиво изрек:
– Что это за…?! – и вознамерился запихать чад туда, откуда они, собственно, появились. Неизвестно, согласна ли была с этим Гея. Так или иначе, но великаны-Гекатонхейры оказались вскоре в Тартаре, о котором никогда не было известно, что это: бездна под землей, часть земных недр или какой-то пограничный третий вариант.
– В следующий раз, – хмуро посоветовал Уран жене, – напрягись и роди что-нибудь нормальное!
…следующую тройню он рассматривал дольше.
По части рук и вообще, конечностей, младенцы, вроде бы, были на вид получше: две руки, две ноги, голова – одна, хоть и круглая…А вот глаз явно не хватало: у каждого образовалось всего по одной штуке. К тому же дитятки постоянно орали что-то вроде: «Ковать! Ковать! Ковать. » – и Уран счел это нехорошим предзнаменованием.
– Брак, – решил он, привычным движением скидывая всю троицу Циклопов в Тартар. Гея смолчала, хотя одновременно рожать одних, а носить в своей утробе других ей было сложновато.
В третий раз детей оказалось аж двенадцать штук: по шесть пар каждого рода, видимо, чтобы хоть один оказался нормальным. Уран-Небо изучил потомство самым придирчивым образом – особых изъянов было не видно. Даже глаз – и то по два, небывалое достижение!
– Ну что ж, эти пускай живут, – неохотно разрешил Уран. – Наконец-то твоя порченая утроба сподобилась на что-то нормальное!
Так в мире появились титаны. Под чутким руководством своего батюшки они, конечно же, тоже принялись размножаться: например, Гиперион и Тейя породили Луну-Селену и Солнце-Гелиоса, отчего в мире стало гораздо веселее. Титаны потихоньку создавали новые племена: сатиров, кентавров, нереид, океанид, и жилось всем весело и беззаботно среди гор, лесов и морей.
А Гея-Земля тем временем искоса поглядывала на супруга и бубнила под нос, что это не ее утроба порченая, а кое-что совсем другое…
2. Дети – это не к добру
Восстание против мужа Земля-Гея принялась готовить по всем планам стратегического искусства (о котором в те давние времена никто слыхом не слыхивал). Она сеяла недовольство, уговаривала и подстрекала и везде натыкалась на закономерный ответ:
Толерантность титанского племени могла привести в отчаяние даже терпеливую Землю. Она начала уже было подумывать: а провернуть ли переворот в одиночку – когда Крон, Повелитель Времени дал маме желанный ответ:
– Скинуть старого тирана? Да не вопрос!
Основная закавыка была в оружии, ибо с голыми руками на Небо не попрешь. Но Гея и тут не растерялась и быстренько выплавила из своих же недр адамантовый серп. Цапнув волшебное средство, благодарный сын отправился к папе Урану и единым махом отрубил ему то, что Гея полагала порченым. После чего отрубленную часть покромсал и выкинул, куда придется.
Видя такую зверскую расправу над любимым органом, Уран ко всему потерял еще и голос, ушел в вечную скорбь и больше в дела мироздания не совался, фактически оставив трон сыну. Крон, Повелитель Времени, на трон уселся, и… разумеется, все преспокойно приняли и такое положение дел тоже.
Впрочем, Нюкта-Ночь, которая ранее в дела властные не мешалась, почему-то решила выразить свой протест. Она нарожала целую кучу ужасных существ, как-то: Таната-смерть, Ату-обман, Немезиду-возмездие, Эриний, Кер и тому подобное.
Посмотрев на мир, в котором начали царить раздрай и жалобные вопли, Нюкта смачно подытожила:
– Так вам и надо, – непонятно кого имея в виду. После чего удалилась фланирующей походкой, оставив нового царя вселенной Крона расхлебывать кашу.
Крон расхлебыванием не особенно озаботился. Нежась в своем дворце, построенном на горе Олимп, он мечтательно бормотал:
– Х-хе, ловко я уделал папашку, а? Почтительный сынок, да. И правильно сделал – дорогу молодым. Дети вообще не должны уступать отцам-тиранам, верно говорю?
– Глаголешь истину, милый супруг, – мило улыбнулась ему жена, титанида Рея. – Кстати, я совсем забыла тебе сказать: скоро у нас будет маленький!
Крон резко перестал быть мечтательным. Не по делу вспомнилось, что мир, кроме смерти и обмана явилось еще и возмездие… «Ну, я же не тиран?» – робко подумал Повелитель Времени, посмотрел с Олимпа на свои владения, зажатые в кулаке, и почувствовал вдруг, что совсем, совсем не хочет иметь детей. Никогда!
Поскольку о средствах контрацепции в те времена тоже не было слышно, а ограничивать свою супружескую жизнь Крон не желал – напрашивался вопрос: что делать с потомством? Все время до рождения своего ребенка он прилежно перебирал варианты.
– Запихать, откуда появились? Хм, а получится? Рея – не Гея, и вообще, если вспомнить, чем там с Геей закончилось… Эх, а Циклопов с Гекатонхейрами я так и не освободил… хотя пусть и сидят себе в Тартаре. О, а может – в Тартар? А-а, еще перезнакомятся там со всеми и вылезут… Ух, что ж мне их есть, что ли? Хотя…
Просияв от внезапной идеи, Крон устроился под приятным солнышком с чесночком, приправами, хлебцем и вином и приказал, облизываясь:
Многое в современном мире мире построено на образцах, данных философами, учёными и поэтами древней Греции. Культура эллинов будоражила умы художников и писателей много лет после того, как перестали бродить по дорогам Греции боги, обратившиеся в людей. При всей популярности греческой мифологии, не все её персонажи одинаково хорошо известны. Титаны, к примеру, не получили такой известности, как боги-олимпийцы.
Кто такие титаны?
В древнегреческой мифологии принято выделять три поколения богов.
Кто такие титаны в греческой мифологии?
Второе поколение богов древней Эллады — промежуточное, отобравшее власть у родителей, но уступившее её своим детям. В обоих случаях инициатором революции выступала спутница верховного бога поколения. Гея, жена Урана, разозлилась на мужа за то, что он заточил её детей, сторуких великанов гекатонхейров. На уговоры матери свергнуть отца откликнулся лишь Крон (Кронос), младший и самый жестокий из титанов, чтобы получить верховное владычество ему пришлось оскопить серпом Урана. Что интересно, после захвата власти Крон снова заточил гекатонхейров.
Опасаясь повторения ситуации, титан пытался подстраховаться — проглатывал детей, рождаемых женой, Реей. В какой-то момент титаниде надоела жестокость мужа, и она спасла младшего сына, Зевса. Укрытый от жестокого отца юный бог выжил, сумел спасти своих братьев и сестёр, выиграть войну и стать правителем Олимпа. Хоть правление Кроноса называется в мифах золотым веком, титан в мифологии это олицетворение хаотичных, безжалостных сил, и переход к мудрым и человечным богам олимпийцам является вполне логичным следствием развития и гуманизации культуры древних греков.
Не все титаны древней Греции были свергнуты в ходе войны, некоторые из них заняли сторону олимпийцев, поэтому в некоторых случаях, титан это бог Олимпа. Вот некоторые из них:
Борьба богов олимпийцев с титанами
После того, как Зевс вырос и с помощью отравленного нектара освободил своих братьев и сестёр из утробы Кроноса, он счёл возможным бросить вызов жестокому родителю. Десять лет длилась эта битва, где не было перевеса ни у одной из сторон. Наконец в поединок титаны против богов вмешались гекатонхейры, освобождённые Зевсом; их помощь оказалась решающей, олимпийцы победили и низвергли в Тартар всех титанов, не согласившихся с властью новых богов.
Титаны и титаниды
Исследователи выделяют двенадцать старших титанов, шестерых мужского и шестерых женского пола. Титаны:
Сейчас трудно точно сказать, как выглядит титан или титанида по представлениям древних греков. На дошедших до нас изображениях они представлены либо антропоморфно, как и олимпийцы, либо в образе чудовищ, лишь отдалённо похожих на людей. В любом случае, характеры их также очеловечивались, как и характеры третьего поколения богов. По представлениям древних греков титаны и титаниды не единожды вступали в браки друг с другом и с другими представителями греческой мифологии. Дети от таких браков, рождённые до титаномахии, считаются младшими титанами.
Титаны и атланты
В древнегреческих мифах оказываются наказаны все проигравшие, кем бы они не были — титаны, боги первого поколения или простые смертные. Одного из титанов, Атланта, Зевс наказал, заставив поддерживать небесный свод. Позднее он помог Гераклу заполучить яблоки Гесперид, совершив тем самым 12-й подвиг, Атлант считался изобретателем астрономии и естественной философии. Возможно, потому и назвали в его честь загадочную, просвещённую, так и не найденную Атлантиду.
Забавная мифология: Боги vs титаны. Ч. 4
6. Ах, эти свадьбы, свадьбы…
Предания говорят, что в войне с титанами, сиречь, Титаномахии, Зевса поддерживали жена и детки (Афина, Арес, Аполлон, Артемида, Гефест и Гермес). Посейдона наверняка кто-нибудь родственный тоже поддерживал – из чего следует, что к финальному мордобою двое из трех сынов Крона были состоявшимися богами, мужьями и матерыми папашами. Вот о свадьбах-то у нас речь и пойдет.
Вам, может быть, помнится, что к первой жене – Метиде – Зевс испытывал интерес чисто гастрономический? Так вот, подкрепившись Метидой, он женился на Фемиде. А после Фемиды – на Гере, и тут уже, как говорится, с концами.
После поспешного отбытия с Олимпа Гера поживала на краю света ничего себе: рвала цветочки, водила хороводы и совершенно не задумывалась о том, что ее достославный братец Зевс, ежели очень захочет, может и на краю света достать…
Беспечность сыграла с Герой злую шутку. Коварный Зевс, задействовав свои способности к маскировке, перекинулся в кукушку и заявился к сестре в таком вот обличии. Умиленная девушка взяла птичку в руки, и… как она не стала заикой – непонятно. Нет, вы вообразите: вы прижимаете к груди птичку, а через секунду – это не птичка, а вполне конкретный мужик с вполне конкретными намерениями…
Отдельные романтики живописуют, что, будто бы, Зевс воскликнул: «Наконец-то ты прижала меня к груди!». Хмыкнем и с тоскою отвернемся, оставив им их хрупкие иллюзии: тут уж скорее Зевс прижал Геру, и не только прижал, а… да-да, уже отворачиваюсь.
Брак стал официальным не сразу – для начала имел место испытательный срок лет в триста, во время которого Зевс, видимо, терпеливо доказывал, что нет, глотать Геру он не будет, он с этим совсем-совсем завязал, а с первой женой – были особые обстоятельства… В конце концов Гера позволила себя убедить, и на Олимпе сыграли славную кровосмесительную свадебку.
Когда Зевс понял, в какое гуано он вляпался с третьей женитьбой – было поздно, и часто, часто по вечерам дворец на Олимпе содрогался от гармоничных воплей новоявленной жены: «Опять по нимфам тягался?!»
Приблизительно в это время женился и Посейдон. Свою супругу Амфитриту он вульгарным образом упер из дворца, где ее прятал от домогательств отец-Океан. Дорогу Посейдону показал шестерка-дельфин, за что средний сын Крона его зауважал неимоверно. Следуя подлой наводке, Посейдон взял колесницу, да и умчал Амфитриту подалей, после чего… э, видимо, тут стоит опять отвернуться.
Таким образом, двое Кронидов оказались женатыми, а вскоре – так еще и с детьми. Старший же Аид ходил и не парился. Когда братья поинтересовались: не хочет ли и он жениться, за компанию? – Аид осмотрел их поникшие лица и поинтересовался:
– Издеваетесь, что ли? – скрутил античный шиш и хлопнул дверью.
7. Зверушку не трогать!
Пока Крониды во главе с Зевсом глотали жен, потом снова женились, и вообще, отрывались по полной, мать-Гея слегка приуныла. Жизнь вроде как и налаживалась, но чего-то вроде бы и не хватало. И дел-то срочных нет, и детишки войной занялись, Циклопы и Гекатонхейры в Тартаре сидят, свергнутый муж завис в долгосрочной депрессии, и давно не рожала… о, кстати, а не родить ли?
Инстинкт рожать в Гее был неистребляем, и отсутствие мужа его подавить не могло ни в коей мере. Очередного ребеночка Гея произвела сама из себя, но навыки рождения из себя самой были основательно растрачены за века, а потому экземпляр получился слегка дефектным: с головой быка и туловом змеи. Зато в кои-то веки милый и ласковый, как какой-нибудь лабрадудель, а «с лица не воду пить, вон Аид у Реи тоже совсем не красавчик».
Первыми к финишу пришли адепты Крона: Офиотавра отыскал славящийся своей жестокостью титан Титий (от одного имени мурашки!). Недолго думая, он угостил редкое животное дюжим ударом секиры и собрался сварганить то ли жаркое, то ли жертвоприношение – по настроению.
Само собой, тот факт, что вот прямо сейчас в мире установится владычество титанов, не оставило Зевса равнодушным: младший сын Крона обратился к силам дружественной авиации – послал к Титию орла. Не ожидавший атаки с воздуха титан растерялся, а хитрая птица утащила у него из-под носа разложенные для жарки внутренности Офиотавра. Крики «Ну, давай пополам!» или «Верни хоть печенку, с голоду подыхаю!» орлиного сердца не поколебали.
На Олимпе боги хладнокровно совершили всесожжение сами, окружив перед этим алтарь своей силой – а то мало ли, знаете ли, цепная реакция…
И долго, долго еще олимпийцы зазывали к себе знакомых на шашлычок.
Из непроверенных источников
Очень возможно, что кощунственное отношение к редким животным от Зевса унаследовали его дети. Особенно тяжко пришлось фауне Древней Греции от Геракла, который фактически поставил убийство редких тварей на поток.
Да что ж такое?! И тут орлы вывозят трудную ситуацию!
Токо вот что оно означает.
Что случилось со 2-й женой Зевса? Как он с ней развелся?
Поразвелось редких тварей в Элладе. А может их, того, проредить?
Оставлю тут картинку, для тех кто захочет почитать что-то получше твоих писулек
Артемида
Афина Паллада
Защищён от юмора.
Николас Муайрт.
Триумф Вакха, 1624 год.
Персефона
Автор: Fernanda Suarez
Геката
Автор: Daria Rashev
Афина
Аид и Персефона
Автор: Tara Spruit (taratjah)
М и типичная история из древнегреческих мифов
Персефона
Автор: Mary Metzger
Афина
Экс-капитан женской сборной России по ИСБ (Исторический средневековый бой) Светлана Федорова в образе Афины
Орфей «по ту сторону баррикад»
Автор: Александр Муллагазиев.
Наверное, все помнят Орфея. Того славного парня, который круто пел и лучше всего давал соло на своей чудесной лире. Он был сыном даже не маминой подруги, а самого Апполона и, надо сказать, успешно оправдывал звание отпрыска одного из самых почитаемых богов всея Эллады.
История любви Орфея и Эвридики – самая печальная, самая романтичная, самая-самая… Но мало кто знает, что именно этот прекрасный юноша стал одним из первых приверженцев ТНН и научил суровых фракийских мужиков крепкой мужской любви. «А как же Эфридика?», спросите вы. Да из-за этой мадмазели Орфей и перешел в «другую команду»!
В общем, дело было так. Орфей, конечно, с рождения не особо задумывался, чтобы «перепахать задний дворик» ближнему своему, даже несмотря на то, что его отец был знатный ходок по мальчикам. Орфей рос обычным полубожественным гетеро парнем, совершал подвиги, играл на лире, пел, а потом действительно влюбился в прекрасную Эвридику. Правда, как известно, любиться у них вышло не так уж и долго, Эвридика отправилась гулять куда не следует, её куснула гадюка и юная красавица быстренько отбыла в царство к Орфеевому двоюродному дедушке Аиду.
Орфей не долго думая отправился за ней, с великим трудом один из немногих живущих он смог пробраться в царство мертвых, очаровать самого Аида и попытался вызволить свою женушку, но… Прекрасной Эвридике оказалось слишком сложно следовать четкому ТЗ, она обкосячилась и, как следствие, осталась мертвой на веки вечные, чем окончательно разбила хрупкое Орфеево сердечко. Вот тут парень и пошел во все тяжкие.
Согласно старине Овидию, выбравшись из царства мертвых и вдоволь поплакав, Орфей оправдано заявил, что Эвридика, так-то, не очень умная женщина, на неё столько усилий потрачено, а она, значит, утопила в Стиксе все полимеры. Да и вообще все женщины, в принципе, не очень умные (кроме богинь, конечно, от этих можно и леща получить). В общем, все проблемы из-за баб, а кто спит с девчонкой – тот сам девчонка. Сказано – сделано, от всех женщин Орфей успешно навсегда закрылся как от недостойных. Но тут возникла небольшая проблемка, дело в том, что полубожественные сексуальные желания тоже нужно удовлетворять, а использовать для этого отвергнутых женщин как-то не комильфо. Вот тут то и пригодилось крепкое красивое мужское… Плечо. В общем, во время этого самого душевного откровения, Орфей как раз был во Фракии, так что фракийские мужчины первыми испытали на себе всю силу полубожественного «вмешательства». Орфей научил фракийцев «мужской любви», потом эти дела дошли и до центральной Эллады и, как гласят легенды, именно с тех пор греческая фаланга столь уязвима с тыла.
Долго ли коротко ли гействовали Апполон и фракийские мужики, но тут на горизонте появились новые персонажи(ки) – менады. Менады или вакханки это вообще, конечно, тема для отдельного разговора. Сейчас про них достаточно будет сказать, что эти девчонки были наглухо отбиты даже по меркам Древней Греции и постоянно творили всякую дичь. Ну на то они и последовательницы бога буйств и алкоголя, с другой стороны. Так вот, эти самые вакханки однажды страшно воспылали стастью по отношению к прекрасному Орфею. Орфей же, как я и говорил, строго придерживался принципа ТНН и от своих идеалов не отступился, даже несмотря на недобрую славу «подкатывавших» барышень.
В общем, Орфей крепко накрепко ударился в гейство и женоненависничество, а за это об Орфея ударились розги и прочие подручные предметы. Короче говоря, забили менады Орфея до смерти. Не стоило ему забывать, что опасными и отбитыми женщинами в Греции были не только богини. Хотя в целом, конечно, довольно странный способ сексуального удовлетворения со стороны менад, тут не поспоришь.
Вот так погиб один из самых романтичных героев Эллады, от рук перевозбужденных последовательниц бога пьянств и веселья. Менадам, кстати, это дельце с рук тоже не сошло, даже несмотря на то, что обычно им прощали все их «безобидные» шалости. Своих нетолерантных последовательниц Дионис превратил в дубы (бревна). Фракийские мужчины тоже не остались в стороне, все-таки крепкую мужскую любовь Орфея они на себе прочувствовали больше всех других. С тех пор фракийские женщины носят татуировки на лицах в знак позора всего женского рода погубившего одного из величайших людей во всей Греции.
Ну а Орфей сохранил ненависть к женщинам и после смерти. Еще бы, сначала женушка так жестко факапится, а потом тебя вообще убивают похотливые озорные девы. Бррр. В общем, парни, если вас обидят женщины, вы знаете, кому можно излить свои страдания.
Орфей всегда смотрит на вас с небес, ведь его душа назло всем женщинам планеты переродилась в чудном созвездии Лебедя, которое находится недалеко от созвездия его тоже вознесенной волшебной Лиры.
А ведь такого мужика погубили, эх…
Редкое фото: милые вакханки сажают Орфея на вилы за то, что он их не хочет. Цвета восстановлены.
Автор: Александр Муллагазиев.
Некая Мифическая История
Группа автора вконтакте: vk.com/woostar
Забавная мифология. Троллиада и Идиссея. Ч. 23
Завтрак для Эвмея и Одиссея началось с эпического «Свинопас, открывай, Телемах пришел!». Свинопас открыл, умилился и кинулся к Телемаху обниматься. Объятия Телемах снес стоически – зато потом увидел невыясненного бродягу, который лупал глазами из угла. И поинтересовался – а шо это, собственно, такое тут завелось.
– Да вот странник несчастный, – ответил Эвмей. – Пожалуйста, пожалуйста, не проси меня пересказывать тебе его историю! Лучше возьми его во дворец. Он хороший.
Телемах с подозрением посмотрел в честные глаза Эвмея, где значилось «Этот бродяга нас тут через три дня в Аид сведет своими историями». Потом – в еще более честные глаза Одиссея (здесь он содрогнулся и подумал: «А оно мне надо?»). И блестяще проявил отцовские гены:
– Меч дам, одежду дам, а остальное… А-а-а-а, бедный я, несчастный, мое имущество расхищают буйные женихи-и-и-и! А-а-а-а, я даже не могу открыто явиться домой, потому что это опасно! Эвмей, кстати, сходи к маме, скажи, что я уже вернулся.
Эвмея плавно вынесло звуковой волной за горизонт действий. Одиссей же внимал талантам сына в восхищении – пока его не позвала на двор Афина с «Пст, не хочешь немного красоты?». Так что Одиссей отпросился на минуточку из дома, получил на улице по голове божественным жезлом – и вернулся обратно а-ля звезда модельного бизнеса. И, само собой, Телемах, который ждал от кратковременной отлучки какого-то не такого эффекта, прореагировал форсажным воплем: «Да ты, наверное, бог! Мы принесем тебе богатые жертвы!»
«А хорошо бы», – подумал Одиссей, но устоял и срезал сына ответной сенсацией:
– Я твоё родное папо! Давай, приди в мои объятия!
Телемах посмотрел на объятия с понятным подозрением. Потому что, как известно, где-то на Олимпе там Зевс, который тоже любит превращаться и обнимашки. И потому что тут вроде как было нечто страшное и корявое, а теперь оно аж глаза слепит, только глаза все те же – честные.
– Да ты не сомневайся, – подбодрил Одиссей. – Тут где-то поблизости Афина шастает, так вот, сначала она меня маскировки для превратила в бродягу, а теперь вот дала мне жезлом по голове…
Тут Телемах поверил, что такое может нести только его незабвенный папка, а потому радостные обнимашки все же состоялись. Сразу же после обнимашек состоялся военный совет, на котором выяснилось, что:
– женихов понаехало сто восемь человек, так что силы, как бы, мягко говоря, неравны (Телемах бьет себя в грудь, Одиссей вспоминает Ахилла и ухмыляется).
– на стороне женихов некоторые рабы и рабыни, так что силы еще более неравны, чем казалось до того (Телемах в отчаянии, Одиссей вспоминает Харибду и ухмыляется еще шире).
Но зато на стороне Одиссея играла Афина, которая, как известно, многофункциональна. Еще в активе точно имелся свинопас Эвмей.
Так что можно было начинать активные партизанские действия. Как и положено – с разведки.
Гермес: Ставки, ставки, принимаются ставки!
Арес: Но там же сто восемь женихов.
Афина: Но там же Одиссей.
Арес: А можно утроить?
Арес: Количество женихов. А то счет какой-то неравный получается…
51. Разведка и немножко боем
На следующее утро команда Одиссея двумя бодрыми разведгруппами выдвинулась в сторону дворца. В первой группе окапывались Телемах и прорицатель Феоклимен, и здесь все было обыденно: дружные здравницы от женихов (которые недавно договорились Телемаха при случае убить), сдержанные рыдания Пенелопы («Этот Одиссей, чтоб ему провалиться!») и обязательные прорицания Феоклимена, что да вернется Одиссей, вернется, вот уже почти и возвращается.
Прорицатель в кои-то веки был почти что прав: как раз в это время Одиссей и вправду возвращался. В виде бродяги и в феерической компании свинопаса, с аккомпанементом из пенделей от пастуха Мелантия. Возвращение Одиссея было столь эпичным, что на его пути дохли даже собаки: древний песий пенсионер Аргус в два счета признал хозяина, понял, что спокойная жизнь закончилась и тут сейчас начнется трэш, и в панике ломанулся в собачий Аид прямо от ворот дворца.
Одиссей смахнул слезинку и пробормотал, что не ожидал, что его камуфляж действует так, но… нужно проверить, может, и с женихами будет такой же эффект. Так что он отправился на пир и принялся проводить психологическую атаку комбинированными способами.
Сначала женихов настигал вопль: «Сами мы не местные!» Потом они могли видеть странника во всей красе грима от Афины. И обонять. Совокупно зрелище могло заставить любого жениха догнать и перегнать пса Аргуса на пути в Аид – если бы женихи были трезвы. Женихи, понятное дело, трезвы не были. Потому все попытки психологической атаки разбивались о нежное: «Ой, бомжик, даже симпатичный, а давайте что-нибудь ему дадим!»
Правда, жених Антиной явно недобрал даров Диониса и попытался Одиссея прогнать. «Жадина-говядина, – отозвался на это дело Одиссей, который стал почти что профессиональным нищим. – В чужом-то доме мог бы хоть что-то дать!»
«Идея, – подумал Антиной. – Надо ему дать». И он от души дал Одиссею по спине скамейкой.
Скамейка не вынесла жестокой действительности и столкновения с тылом героя. «Мебель в доме ломают, сволочи», – хмуро подумал Одиссей, почесывая лопатку и созерцая щепки.
И разразился настолько зловещими прорицаниями по поводу будущего Антиноя, что остальные женихи перепугались в том смысле, что а вдруг вот это вот – Зевс?!
Тем временем на поле действий галопом прибыла конкуренция. В смысле, другой нищий по имени Ир. Этот с ходу перешел к предъявам в духе «Это моя точка и мои женихи, ой, ну то есть в смысле, а ну пошел вон, а то ка-а-ак дам!» «А ты и попробуй», – согласился Одиссей, посматривая на то, что до столкновения с его спиной было скамейкой. Тут женихи тоже решили, что организовать бой бомжей – это будет весело, а потому назначили награды (козий желудок и точка сбора милостыми – за победителем), обозначили углы ринга и стали ждать подготовки бойцов. Подготовка Одиссея включала сдирание одежды, обнажение бицепсов-трицепсов и перебирание вариантов судьбы Ира (полет в стратосферу, экстренный путь в Аид, оторвать бошку с одного удара, сделать особо жестокую «крапивку»…). Подготовка со стороны Ира включала попытки не упасть еще до боя и мысли в духе: «Шо у него там за набор Геракла под одеждой, у него что – абонемент в качалку для бомжей? А-а-а-а, я не подряжался драться с этим античным шаолинем…»
Бой был прост и короток: Ир стукнул Одиссея в плечо и ушиб кулак, Одиссей стукнул Ира в голову и ушиб всего Ира. После чего вытащил противника за ворота, посадил и сказал, что так и было.
Даже женихи слегка прониклись быстрым нокаутом. Наиболее адекватный – Амфином – даже принес страннику вина. Странник в ответ по-доброму посоветовал жениху уматывать. Амфином не послушал и, как потом оказалось, очень зря.
Тем временем в зал спустилась Пенелопа, которую неутомимая Афина успела существенно отреставрировать во сне. Божественный мейкап был божественен, и женихи сходу прониклись восторгом. Пенелопа же сходу раздала люлей сперва сыну («В доме ломают мебель и обижают странников! Причем, мебель ломают о странников…»), а потом и женихам, задвинув речь о том, что вот, они расхищают имущество в доме. А раньше было не так, раньше женихи дарами склоняли невесту к себе! Женихи уже примерно понимали, чем кончится, но все же попытались дарами склонить невесту к себе. Пенелопа взяла дары, хмыкнула что-то вроде: «Я пока не склонилась!» – и отправилась в свои покои. Одиссей прослезился («Моя ж ты девонька!»).
Дальше пир продолжился до вечера, и Одиссей напросился следить за светильниками. Один из женихов даже решил спетросянить по этому поводу:
– Господа, боги послали нам античный диско-шарик! Глядите, сколько света лысина этого странника вырабатывает!
Но уж к доморощенным стэнд-ап комикам Одиссей привык настолько, что мог бы их сделать левой пяткой.
– Ух ты, какой ты могучий, – ответил он. – А вот представь – вернется хозяин, и ты разовьешь скорость в десять Гермесов. Как ты думаешь, ты точно попадешь на такой скорости в эту вот дверь?
Рассерженный Эвримах схватился за доступное – за скамейку. Позабыв, что это средство на Одиссея точно не действует.
На сей раз Одиссей не стал портить мебель и ушел от скамейки в изящном уклоне (агент Смит обнимает Нео, и они вместе долго плачут в стороне). Тут Телемах заявил, что пир пора бы заканчивать, а то скамеек на всех может не хватить.
Одиссею представлялась уникальная возможность наврать даже и жене, перед самым возвращением. Само собой, упустить он ее не мог.
Гермес: Ага, очень популярен на некоторых пирах.
Дионис: Есть еще «Метательная амфора», «Метательный стол», «Метательная нимфа», «Метательный светильник», «Метательный Гермес»…
Гермес: Объединяются все стили в единое мастерство «Посейдон опять в неистовстве».
Дионис: Перебивается единственным боевым стилем «Пендель из невидимости».
Аид: Кому-то здесь нужно мое боевое искусство?
Все покинули форум.
Забавная мифология. Троллиада и Идиссея. Ч. 22
48. И тут вдруг Родина!
Хто я? Дзед-барадзед
Абышоў белы свет
А цяпер у ціхі час
Завітаў да вас!
Предположительно, белорусская версия Одиссея
Античный форум
Афина: Видали чудеса маскировки? Ну, видали? Принимаю заказы на грим. Быстро, качественно, неузнаваемо…
Зевс: Гера не узнает?
Афина: Есть вариант с нарывами – никто не узнает!
Зевс покинул форум.
Гипнос: А можно меня в брата? Ну, то есть я понимаю – коренное несходство…
Гермес: А можно и меня под его брата? Потому что если мы да на троих…
Афина: Боюсь, вас заблокирует неповторимый оригинал.
Дионис: А можно меня под алкаша?!
Афина: …
49. К свинопасам, так к свинопасам
Античный форум
Арес: То есть погоди… то есть, можно являться героям вот просто так ночью на поболтать, и мы этого до сих пор не знали?!
Гермес: …и я до этого до сих пор не додумался?!
Зевс: Ну… я додумался, но не к героям.
Гипнос: У меня вообще-то это по специальности.
Танат: У меня тоже по специальности, но не на поболтать.
Гермес: Зря, очень зря. Вот если бы ты явился два-три раза по ночам со словами: «Да я пока что просто поговорить…»
Все покинули форум.
Гипнос: …кажется, они представили.
Забавная мифология. Троллиада и Идиссея. Ч. 21
46. Постирушные многоходовки
Пока Телемах в компании Афины ездил узнавать о папке к Менелаю да Нестору, пока женихи стоически подъедали оставшееся имущество Одиссея, пока, наконец, Пенелопа выдумывала — каким бы еще способом затроллить женихов на следующие десять лет — Одиссей плавал по бурному морю, как… в общем, как Одиссей.
Изображая живность странную, морскую, плавучую, Одиссей с плотом очень утомились. Потому когда под ногами наконец оказалась земля Феакии, плот быстренько свалил подальше, а Одиссей стоически закопался в кучу листьев и опочил так громко, что Афина осознала сполна: на героя надежда малая, придется действовать самой.
Потому пошла она во дворец царя Феакии Алкиноя и явилась во сне к его дочери Навсикае с четким сигналом: «Восстань и постирай! Ибо скоро свадьба, а у вас тут одежда, понимаешь…» — тут знамение принялось хвататься за горло, закатывать глаза и показывать, что хитоны небелоснежны, а пеплосы неароматны.
Мотивирующий пендель в духе «тетя Афя приехала» был столь силен, что царевна с утра пораньше подкараулила отца и принялась вещать:— Ах ты, гадкий, ах ты, грязный, неумытый поросенок… То есть, у нас же тут весь дворец в грязной одежде, а ну-ка дайте мне воз и мулов, я тут одна об одежде забочусь!
«Ух ты, заботливая моя, — умиленно подумал царь, посматривая на свой последний трехдневный хитон. — Ну, хоть перед свадьбой на нее накатило!» И приказал снарядить дочке мулов-повозку-рабынь-еды-благовонного масла. Ах, да. Не забыть грязной одежды. И трамбовать поплотнее, и никаких «А может, еще пару возов запрячь?!»
Античная стиральная машина была приведена в действие, собственно, как раз на берегу, где все еще громко опочивал Одиссей. При этом царевна и рабыни сперва громко стирали, потом перекусывали, а потом играли в мяч. Одиссей продолжал изображать мирного контуженного сурка под кучей листьев. Афина нарезала круги, почесывала шлем копьем и бормотала, что вот, такая многоходовка пропадает, вот чтоб этого Гипноса, как будить-то? Осторожные потыкивания копьем в кучу листьев Одиссей игнорировал, бормотал, что «еще пять минуточек, мне ко второму бою» и продолжал громко опочивать.
Но Афина не зря считалась богиней мудрости и сходу породила античный будильник. Когда мяч полетел в ее сторону, Совоокая в прыжке выполнила безупречный волейбольный пас в сторону моря.
Картина «Навсикая громко плачет, уронила в море мячик» резко оказалась помноженной на количество и темперамент античных дев. От поднявшегося визга где-то вдалеке обзавидовался Пан, рухнул в обморок трепетный Аполлон и поставил себе фингал своим же пестиком Гипнос. Одиссей подскочил сразу в положение стоя, потом посмотрел на себя и подскочил еще раз, потому что выяснилось, что наряд его составляют в основном листья (нет, не фиговые и нет, они были повсюду). Рассудив, что спать ему все равно не дадут, Одиссей дополнил гардероб из тины и листьев еще и ветками и явился перед царевной и рабынями, отчаянно продолжая отыгрывать «чудо морское».
Вопль рабынь приобрел насыщенность и плавно начал уходить в ультразвук. Сами рабыни экстренно эвакуировались в разные стороны. Оставив при этом на берегу Навсикаю, которой Афина коварно шептала в ухо «Ты видела сегодня все грязные хитоны своей родни, ты уже ничего не боишься».
Одиссей же приступил к привычному нейролингвистическому программированию с элементами манипуляций.— О, прекрасная дева, ты случайно не богиня Артемида? (манипуляция — лесть) О, как же должны быть счастливы твои родители (еще немного лести никогда не повредит). Ой, я таки видел такую же стройную пальму, но только одну и только у алтаря Аполлона (расчет на то, что жертва услышит слово «стройная» и не заметит, что ее сравнили с деревом). Ой, я такой несчастный, двадцать дней носился по морю! (давим на жалость). Ой, дай мне хоть кусок материи, а за это пусть боги исполнят все твои пожелания и дадут тебе счастливый брак!
Навсикая заслушалась, манипуляции оценила восклицанием: «Да я вижу, что ты мудр!» и согнала обратно рабынь. Одиссей помылся, обмазался благовонным маслом, а Афина на сей раз исполнила роль косметолога и наградила его красотой. Отчего царевна окончательно прониклась к Одиссею расположением, дала ему еды и вина и обещала проводить в город.В стороне стояла Афина, хмуро бормоча: «…являться в снах, кидаться мячиками, наделять красотой… что еще делать придется?»
Античный форум:
Арес: Я не хуже нее могу являться в снах! И начинать стирки! Появляешься –и «Пач-ч-чиму казарма не вымыта, доспехи не чищены, хитоны не подшиты?! Десять нарядов вне очереди!»Гермес: А как насчет наделять красотой?Арес: Легко! Шрамы украшают мужчину — налетай, кому красоты нахаляву!Гермес покинул форум.Все покинули форум.Арес: …ну, и еще Афродита как-то рассказывала, как румяна накладывать.
47. Дедукция, слезы и каменюки
У городских ворот Навсикая насторожилась, мигом учуяла призывы своей няньки: «У-у-у-ужин!» — и бодро рванула трапезничать, помахав Одиссею ручкой. Где-то в стороне тихо вздохнула Афина, у которой намечался насыщенный день. Делать Афине пришлось, натурально, многое. Для начала – выступить в качестве стелс-технологии и укутать героя в темное облако. Потому что ну мало ли, оскорбит кто-нибудь, а Одиссей – парень горячий и склонный к внезапным многоходовкам, и вообще, а если он заговорит – что потом с населением-то делать?
Но свободно дрейфовать в стиле «Я тучка-тучка-тучка, совсем не Одиссей» герою тоже не дали, потому что Афина еще и вышла к нему навстречу в качестве местной жительницы и по совместительству навигатора и гида. Богиня провела герою краткую бесплатную экскурсию по городу, осчастливила советом падать в ноги царице Арете – и удалилась осваивать новые профессии (с Одиссеем ей явно грозил рекорд по этому делу). Одиссей же в точном соответствии с советами под дымовой завесой прошел весь дворец царя Алкиноя, поумилялся на богатства, после чего кинулся в ноги царице.
«Ахалай-махалай!» — сказала Афина, осваивая на время профессию фокусника и убирая дым. «Ну, нифига!» — сказали феакийцы, которые в подробностях наблюдали, как к ногам царицы сначала плывет неопознанная тучка, а потом она же превращается в неопознанного мужика.— А-а-а-а-а-а, сами мы не местные, на проезд не хвата-а-а-а-аить!» — явил свою вокальную мощь Одиссей. После чего, повалявшись у ног пораженной царицы, уселся на пепел очага. «Наверное, Зевс», — сокрушенно подумал царь Алкиной. Потому что: раз – тучка, два – пришел в виде странника, три – сразу как-то поближе к царице… ну, и уровень неадеквата вполне соответствует.
Понятное дело, что новоявленного Громовержца тут же стали всячески ублажать, сажать рядом с царем, поить вином и звать на богатый пир. Одиссей так расчувствовался, что в кои-то веки прибег к невиданному. К честности – это потому что «да нет, вы ошиблись, я не небожитель, а тучка… ну, это так, для красоты просто». И к скромности – это потому что «да я просто бедный странник», «да меня тут нимфа в заточении держала» и «имени я вам все равно не скажу».«Не Зевс», — облегченно вздохнул Алкиной и тут же пообещал доставить Одиссея на родину. Но сначала-то, конечно, нужно собрать собрание, ну, а потом пир…«Учиться, учиться и еще раз учиться», — хмуро подумала в уголке Афина, предвкушая следующий день.
И первым делом с утра освоила специальность глашатая, притащив на собрание решительно всех. Потом переквалифицировалась в косметолога и наделила Одиссея такой красотой и могутностью, что пораженные феакийцы дружно сказали: «Вах, красивый, такого и на родину вернуть не жаль».
А потом античные граждане перешли в свое привычное состояние: «пиры, состязания, сварки». На пиру, понятное дело, пели песни о Трое, от которых из Одиссея начали течь слезы со страшной силой. Отчего он страшно смутился и сунул голову под плащ. Остальные пирующие молча пожали плечами – мол, мало ли, какая традиция. Зато царь Алкиной был воистину Шерлоком своего времени и наметил тенденцию: песня о Трое – из чужеземца льются слезы, другая песня – не льются, опять о Трое – льются… «Наверное, это неспроста», — призвав на помощь дедукцию, заключил Алкиной. И предложил пойти да и поглядеть на соревнования (потому что пировать под периодические всхлипывания из-под плаща – это все же нужно иметь стальные нервы).
Пока шли соревнования, Одиссей помнил о своей нежной, ранимой душе и печалился о родине – словом, выглядел кем-то, за чей счет можно самоутверждаться. Местный атлет Эвриал счел это каким-то знаком небес и через царевича Лаодама послал запрос – не желает ли могучий незнакомец, так сказать, немного размяться? «Неть», —нежно и ранимо ответил Одиссей и погрузился в хтонь и депрессию.
— Муа-ха-ха! — сказал могучий Эвриал и начал самоутверждаться, рассказывая, что Одиссею с молодыми не равняться, да вообще, он, наверное, купец. «Таки продать ему что ли метательный диск? – подумал Одиссей, который в принципе был за всякую деловую движуху. – Нет, надо показать что-то из подвигов, которые в Трое. Что ж я там делал в Трое? Трындел, бил людей скипетром, опять трындел, ходил в разведку с Диомедом, подкладывал золото бывшему другу, потом еще трындел, пировал с Ахиллом… так, а в бою? Тьфу ты – разберешься там в бою: Ахилл бешеный, Менелай кричит о Елене, все почему-то камнями кидаются… О! Камнями!! Кидаются. »
На этом месте Одиссей подхватил каменюку и тренированной рукой отпустил ее в сторону горизонта. Пролет каменюки был шикарен, долог и навевал нехорошие мысли о допингах. В месте приземления тут же объявилась богиня Афина – на этот раз в виде старца-замерщика – и скучно сообщила, что до такого расстояния броска феакийцам нужно скушать тонны кашки. — Эх, рука-то ослабела, — с покерфейсом сообщил Одиссей. – Ну, а теперь давайте – самоутверждайтесь. Диск, что ли, до того места докиньте. Ну, или давайте я вас всех на соревнования вызову.
— Я, конечно, извиняюсь, но все уже увидели, что ты могуч, — сказал тут царь, прикидывая – сколько его подданных останутся калеками, если выйдут с Одиссеем на кулачках. – И да, в беге ты бы нас все равно не одолел. Эвриал и остальные атлеты феакийцев дружно сглотнули и почувствовали, что в беге их точно никто не одолеет. Особенно если сзади будет бежать Одиссей. После этого мудрый Алкиной быстренько перевел разговор на танцы, всех со всеми помирил, заставил Эвриала подарить Одиссею меч, а остальных – по таланту золота – и пригласил всех опять на пир.
Где у Одиссея, конечно, опять началось неконтролируемое слезоистечение на песне о троянском коне. Тут Алкиной опять включил дедукцию и выдал примерно следующее:— Элементарно, незнакомец! Я вижу, ты постоянно льешь слезы на песнях о Трое. И еще ты прибыл издалека, давно скитаешься, могуч и отлично кидаешься камнями. И да, тут нам Посейдон обещал из-за одного странника порт скалой загородить, так что мы подходим к необратимым выводам… ты, случайно, не Гектор, который уполз и выжил?
— Шо?! – вопросил герой, пораженный заворотами дедукции. – Да я, вообще-то, Одиссей. И да, кстати насчет Трои…И тут Одиссей наконец-то начал заниматься тем, что он умел лучше всего. Трындеть.
Записки из подземки. Аид
Приходил Гермес. Злой и помятый. Жаловался на неопознанные каменюки, сшибающие с крыльев. Бормотал что-то невнятное об Афине – мол, в ее-то возрасте получать дополнительные специальности. Принес новости об Одиссее – того везут на Итаку. Послал Гермеса считать женихов – просто так, на будущее.