Бог един что это

Один ли у нас Бог?

Мнение, что все религии говорят об одном Боге, давно прижилось во многих умах и получает всё большее распространение. Как-то слышал рассуждение простой женщины, рассказывавшей о своих новых соседях из Дагестана: «Они тоже верующие, тоже молятся, правда, по-своему, не так, как мы. Ну да какая разница, Бог-то всё равно один – и у нас, и у них».

Согласен, что мы живем в таком мире, где люди разных религиозных взглядов соприкасаются друг с другом: вместе работают или просто едут в транспорте, живут в одном доме, учатся в одной школе. Религиозную традицию другого человека надо уважать, но теплохладность к своей вере проявлять нельзя.

Давайте подумаем, все ли религии говорят об одном Боге? Нет, только монотеистические. Если взять, к примеру, скандинавскую мифологию или древнегреческую, древнеримскую, то увидим достаточно сложный пантеон богов. Ни о каком «одном боге» там речи не идёт. А если говорить о монотеистических религиях ‑ иудаизме, исламе и христианстве, то возникает большой соблазн сказать, что мы верим в одного Бога, просто по-разному молимся и поклоняемся Ему, но что все эти земные человеческие перегородки до неба не доходят.

Действительно, что Бог и Творец мира – один, с этим согласится и каждый христианин, и каждый мусульманин, и каждый иудей. Другой вопрос: как мы представляем Его себе? А представляем Бога мы совершенно по-разному.

Представьте, вы говорите об одном человеке. Допустим, о генеральном секретаре Организации Объединенных Наций Антониу Гутерреш. Кто-то скажет: «Это мужчина семидесяти лет, с сединой, среднего роста, плотного телосложения». Другой возразит: «Нет, он худой, высокий, ему 40 лет». Мы говорим об одном человеке? Да. Но один его опишет так, другой – совершенно иначе. Соответственно, кто-то прав, а кто-то не прав. Но когда речь идёт о человеке, легко выяснить истину. Введи его имя в поисковик в интернете и получишь все данные о нем.

Когда же мы говорим о свойствах Бога, это проверить сложнее. С мусульманами и иудеями мы будем говорить о Боге по-разному. И это не простое разночтение, вопрос стоит так: когда мы окажемся перед Богом лицом к лицу, узнаем ли мы Его или не узнаем?

Можно привести такое сравнение: например, мы решили построить здание и стали советоваться со строителями. Но кто-то из них утверждал бы, что кирпич 75 марки, обладая такой-то плотностью, для строительства высокого здания слабый материал, а другой бы говорил, что кирпич указанной марки в десять раз прочнее и вполне подходит для данного строительства. Кто прав, кто ошибается? Если мы, при строительстве здания, будем исходить из неправильных представлений о свойствах материалов: кирпича, бетона, металлоконструкции и так далее, то здание рухнет, и мы пострадаем. Если же расчёт сделать правильный, здание устоит.

В отношении Бога, ещё более серьёзный вопрос, ведь мы призваны уподобляться Богу в Его качествах. С этим согласны и мусульмане, и иудеи. Но если мы об этих качествах говорим по-разному, то будем стремиться в разные стороны. Мусульмане и иудеи воспринимают Бога по-разному. Даже католики и протестанты говорят о Боге иначе, чем православные.

Причина разрыва евхаристического общения с католиками, как и с другими еретиками, с которыми Церковь прекратила общение в своё время, заключалась именно в том, что Церковь в лице святых отцов и Вселенских Соборов считала, что ложные взгляды на Бога недопустимы, потому что они приведут к катастрофе в духовной жизни и создадут проблемы в деле спасения.

Казалось бы, какая тут связь? Живи по совести, молись Богу, как умеешь. Но дело в том, что, если человек просто пытается делать первые шаги к Богу: жить по совести, не причинять вреда ближнему, если он учится молиться и так далее, то в этих характеристиках православные будут очень схожи и с католиками, и с протестантами. Но чем серьёзнее мы станем относиться к духовной жизни, чем дальше и глубже начнем вникать в аскетические практики, в вероучение, тем больше будет между нами расхождений.

Условно говоря, православные, лишь иногда заходящие в храм, не молящиеся дома, не соблюдающие пост и причащающиеся, может быть, раз в год, и католики, делающие то же самое, практически не отличаются друг от друга. Но, например, православный монах-аскет и монах-аскет католик отличаются уже гораздо сильнее – своими практиками, подвигами, своим отношением к Богу. А католические и православные святые отличаются радикально. Скажем, если посмотреть, к чему призывают Франциск Ассизский и преподобный Серафим Саровский, то увидим, что в этих призывах нет ничего общего.

Франциск пытался подражать Христу во всём внешнем. Например, он, так же как Христос, пытался ничего не есть сорок дней, но по смирению все же съел полпросфоры. Он жаждал претерпеть те же страдания, что и Христос. Он отказался от богатства – есть даже фреска «Женитьба Франциска на Бедности», даме худой и весьма непривлекательной. Но дело в том, что спасает нас не отсутствие или наличие богатства, спасает соединение со Христом. А чтобы соединиться со Христом, нужно уподобиться Ему. И вот здесь мы как раз видим большую разницу между Серафимом Саровским и Франциском Ассизским.

Вспомним самый известный подвиг преподобного Серафима, когда он тысячу дней и ночей стоял на камне и молился: «Боже, милостив буди мне грешному». Он видел свою греховность, своё несоответствие идеалу, к которому призывает Христос. И осознав это своё падение, молился только о милости Божией. В то время как Франциск говорил, что не знает за собой ни одного греха, которого не искупил бы исповедью и покаянием. В жизнеописании Франциска говорится, что, когда Христос встретил Франциска после смерти и вёл его к Богу Отцу, то Отец на мгновение растерялся: кто из них сын по естеству, а кто по благодати. Преподобный Серафим не дерзнул бы сказать, что не знает за собой ни одного греха, если он тысячу дней и ночей умолял Господа простить ему грехи.

Мы должны понимать, кому и в чем следует подражать в этой жизни. Выбор Франциска, или Фомы Кемпийского, или Игнатия Лойолы в подражании Христу для православного подвижника неприемлем. Это касается различий между католицизмом и православием.

Протестантизм уже гораздо дальше отстоит от православного понимания Бога, а ислам, иудаизм вообще далеки от него. Поэтому невозможно говорить об одном Боге в разных религиях. Да, Бог один. Если мы будем говорить мусульманам: «Мы молимся Богу, который сотворил этот мир», мы найдем с ними согласие. Говоря, что это Бог Авраама, Исаака, Иакова, мы встретим у них понимание. Но когда мы дойдём до конкретных свойств или характеристик Бога, тут уже мы с мусульманами разойдёмся. Их описание Аллаха совершенно не соответствует нашему описанию Бога. И здесь уже мы никак не сможем говорить о Едином Боге. Это будет, как в примере о Генеральном секретаре. Одни будут представлять его семидесятилетним, среднего роста и плотного телосложения, а другие создадут образ, похожий на их описание. И если им представится возможность встретиться с этим человеком, кто из них его узнает? Так и мы, если будем иметь правильное представление о Боге, то узнаем Его, потому что именно к Нему мы устремлялись всю свою жизнь и к Нему обращали свою любовь, пусть и случались на этом пути падения.

Источник

Один ли Бог в разных религиях?

«Ну, зачем вы настолько узко­ло­бые фана­тики? Почему утвер­жда­ете, что вне Пра­во­слав­ной Церкви нет спа­се­ния? Все равно ведь в одного Бога верят все – мусуль­мане, и хри­сти­ане, иудеи и буд­ди­сты, а раз­ница только в обря­дах. Так зачем же наста­и­вать на своей исклю­чи­тель­но­сти? Неужели вы дума­ете, что Все­выш­ний не примет мусуль­ман к Себе? Ему ведь все равно во что кто верит. Глав­ное, чтобы чело­век был хоро­ший!» – Такие слова слышал каждый хри­сти­а­нин, навер­ное, не одну сотню раз. А часто при­хо­дится слы­шать это нече­стие из уст тех, кото­рых невни­ма­тель­ные свя­щен­ники почему-то допус­кают до святой Чаши.

И дей­стви­тельно, разве можно отвер­гать, что Бог – Един? Ведь еще апо­стол Павел сказал: «нет Бога кроме Еди­ного» ( 1Кор. 8:4 ). Гос­подь – един­ствен­ный Пра­ви­тель миров, Он – Бог и иудеев, и языч­ни­ков ( Рим. 3:29 ). Обыч­ный здра­вый смысл пока­зы­вает, что не могут быть два Вез­де­су­щих – Им просто не нашлось бы места, и Они огра­ни­чи­вали бы друг друга.

Но если оче­вид­ным явля­ется факт Един­ства Боже­ствен­ной Сущ­но­сти, то из этого никак не сле­дует, что все знают о Боге, а тем более знают Бога и верно почи­тают Его. Фраза «все в одного Бога верят» неверна хотя бы потому, что в мире много ате­и­стов – и ком­му­ни­стов, и буд­ди­стов, и шама­ни­стов. Они вовсе ни в какого Бога не верят.

Если же гово­рить о других, то из факта суще­ство­ва­ния Бога Творца вовсе не сле­дует, что люди почи­тают Его.

Можно при­ве­сти такой пример. Многие знают пре­зи­дента России, но разве из этого сле­дует, что все к нему лояльно отно­сятся, а тем более пони­мают все его дей­ствия? Так же многие мил­ли­арды людей знают о суще­ство­ва­нии Бога. Но подав­ля­ю­щее боль­шин­ство вос­при­ни­мают Его как дале­кую и непо­нят­ную Силу. Напри­мер, в исламе не при­нято гово­рить, что Аллах – Лич­ность. Он скорее Нечто, дающее Закон, кара­ю­щее и награж­да­ю­щее по своей воле. Так же и в каб­бале Эйн-Соф не позна­ваем и не познает ничего. Это скорее Фемида римлян, чем Бог, открыв­ший Себя в Библии. Это свет дале­кого костра, кото­рый не может согреть ничью душу.

И это пред­став­ле­ние на самом деле обще­че­ло­ве­че­ское. Не слу­чайно «символ веры» обы­ва­теля звучит:

— Ну, так Что-то есть. Но что, не знаю.

При этом с этим «Что-то» обычно свя­зы­вают поня­тие спра­вед­ли­во­сти. Не слу­чайно при всякой обиде гово­рят:

— Если бы Бог был, разве Он допу­стил бы такое?

Но разве такое знание можно назвать нор­маль­ным? Пред­ставьте себе, что вас при­гла­шают жениться на неве­сте, о кото­рой вы ничего не знаете. И когда вы спра­ши­ва­ете «кто она такая?», вам отве­чают: «она спра­вед­ли­вая и никому неиз­вест­ная». Разве можно счесть этот ответ удо­вле­тво­ри­тель­ным?

А ведь боль­шин­ство людей знают о Боге куда меньше, чем рабо­то­да­тель, при­ни­ма­ю­щий к себе нового работ­ника. Но при этом почему-то счи­та­ется, что этого плохо скры­ва­е­мого неве­же­ства доста­точно, чтобы спа­стись. Причем неве­же­ство это свя­зано вовсе не с тем, что у людей нет воз­мож­но­сти узнать о Боге, а с тем, что просто нет жела­ния.

Лишь в пра­во­слав­ном хри­сти­ан­стве чело­век настолько сильно вовле­ка­ется в Боже­ствен­ную жизнь, что созер­цает таин­ствен­ное пламя Три­еди­ной любви.

— Есть же искрен­ние люди в других рели­гиях? Неужели и они погиб­нут?

При этом забы­ва­ется, что невер­ное знание о Боге ещё страш­нее, чем неве­же­ство. Ведь невежда может осо­знать свой недо­ста­ток и быть посвя­щен­ным в Божию тайну, а тот, кто верит в ложь – не скло­нен к поиску. Он счи­тает, что у него уже всё есть.

Даже в обыч­ной жизни тот чело­век, у кото­рого нет карты, имеет больше надежды добраться до цели, чем тот, у кого карта фаль­ши­вая. Лучше бес­печ­ный врач, кото­рый просто не лечит, чем уве­рен­ный шар­ла­тан. В послед­нем случае у боль­ного просто нет шансов. Так и в деле бого­по­зна­ния, убеж­ден­ный ино­ве­рец не спо­со­бен без пря­мого Божия вме­ша­тель­ства уви­деть свет. Так гово­рит Бог: «знаю дела твои; ты не холо­ден, ни горяч: о если бы ты был холо­ден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч, и не холо­ден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты гово­ришь: «я богат, раз­бо­га­тел и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несча­стен, и жалок, и слеп, и наг. Сове­тую тебе купить у Меня золото, огнем очи­щен­ное, чтобы тебе обо­га­титься, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была сра­мота наготы твоей; и глаз­ной мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» ( Апок. 3:15-18 ).

Так же обстоит дело и с лож­ными рели­ги­ями. – Чем более чело­век уко­ре­нен в свою ложную тра­ди­цию, тем слож­нее ему из нее выбраться. Прак­тика мис­си­о­нер­ства пока­зы­вает, что к Богу обра­ща­ются чаще те, кто с одной сто­роны не утра­тил чув­ства Истины, а с другой отошел от своей ложной веры. И Еван­ге­лие при­няли не книж­ники и фари­сеи, а про­стые рыбаки. Поэтому не стоит одоб­рять рели­ги­оз­ное рвение мусуль­ман или иудеев, а скорее пока­зы­вать всю неле­пость их заблуж­де­ния, как это делали святые. Злое дело делают те, кто поздрав­ляют их с их празд­ни­ками, тем самым, под­дер­жи­вая их гре­хов­ное упор­ство.

В одной книжке при­во­дится пример, когда к свя­щен­нику обра­тился тата­рин с вопро­сом: «что ему делать, если братья мешают ему ходить в мечеть?» Что должен был бы ска­зать нор­маль­ный пас­тырь? Конечно, «бросай ислам – при­ни­май кре­ще­ние и иди в мона­стырь, если хочешь быст­рее уго­дить Богу». Но тот отве­тил: «ходи в мечеть два раза в неделю и слу­шайся муллу». Автор книжки счи­тает этот совет чуть ли не доб­ле­стью (не даром мулла поло­жи­тельно оценил этого псев­до­пас­тыря), а на самом деле это просто под­лость. Из-за лож­ного гума­низма свя­щен­ник просто столк­нул несчаст­ного в еще боль­шую бездну заблуж­де­ния, и обрек его на вечную гибель. Разве мог он не знать, что «не веру­ю­щий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пре­бы­вает на нем» ( Ин. 3:36 )?

Тут стоит разо­брать вопрос, можно ли гово­рить о том, что можно быть хоро­шим, не смотря на веру. А что значит «быть хоро­шим»?

Где кри­те­рии хоро­ше­сти? Алко­го­лик счи­тает хоро­шим такого же выпи­воху, а его жена при­дер­жи­ва­ется про­ти­во­по­лож­ной точки зрения. Гово­рят, что «хорош тот, кто дру­гому пло­хого не делает», но это не опре­де­ле­ние. Мы же ещё не решили что такое «плохо» и «хорошо». С точки зрения пья­ницы плохо делает тот, кто ему не нали­вает, а его родные думают наобо­рот. Где же правда? Да и обыч­ный пень разве кому делает что-то плохо, но неужто он потому обра­зец доб­ро­де­тели?

Совесть тоже часто обма­ны­вает. И осо­бенно ей в этом «помо­гает» ложная рели­гия. Гос­подь Иисус Хри­стос пред­ска­зал: «насту­пает время, когда всякий уби­ва­ю­щий вас, будет думать, что он тем служит Богу. Так будут посту­пать, потому что не познали ни Отца, ни Меня» ( Ин. 16:2-3 ). И хри­сти­ане видели при­меры этому все время своей исто­рии. Мы знаем, что те, кто не верит в Отца и Сына – иудеи, и мусуль­мане, с чув­ством рели­ги­оз­ного долга умерщ­вляют верных Христу. Нача­лось это со свя­того Сте­фана и про­дол­жа­ется и до наших дней. Пример про­то­и­е­рея Ана­то­лия и воина Евге­ния, убитых уже в наши дни в Чечне, пока­зы­вает, что оди­на­ко­вая при­чина (отвер­же­ние Святой Троицы) при­во­дит к оди­на­ко­вому резуль­тату. – Мусуль­мане уби­вают хри­стиан так же усердно, как это делали иудеи. Так что и совесть и рели­гия сама по себе не явля­ется кри­те­рием добра и зла.

Где же этот кри­те­рий? Ответ оче­ви­ден. Хорошо только то, что тако­вым счи­тает Бог Творец. Ведь самая досто­вер­ная инструк­ция для при­бора та, кото­рая напи­сана его кон­струк­то­ром. Для хри­стиан же это еще более оче­видно, ибо мы знаем, что доб­ро­де­тели – это без­на­чаль­ные свой­ства Бога. Потому то, что согласно с волей Гос­пода – добро, а что про­ти­вится ей – зло.

Но теперь вер­немся к вопросу, «могут ли спа­стись искрен­ние люди в других рели­гиях?» Оче­видно, что искрен­ний маньяк-убийца, счи­та­ю­щий, что все зло мира заклю­ча­ется в жен­щи­нах или в рус­ских, вряд ли за эту «искрен­ность» будет одоб­рен Вели­ким Судьей. Но если это доста­точно оче­видно, то где можно найти ту меру искрен­но­сти, кото­рая в глазах Бога пере­ве­сила бы факт зло­дей­ства? Как опре­де­лить – эта искрен­ность хороша, а эта нет? Мы снова воз­вра­ща­емся к тому, есть ли реаль­ные кри­те­рии добра и зла, потому что искрен­ность или неис­крен­ность – вещи доста­точно субъ­ек­тив­ные.

Если же мы дого­во­ри­лись, что добро – это воля Бога, а зло – ее нару­ше­ние, то ответ станет оче­вид­ным. Само нахож­де­ние чело­века в той рели­ги­оз­ной тра­ди­ции, кото­рая не уста­нов­лена Самим Богом – грех. Из Десяти Запо­ве­дей данных Моисею самая первая запре­щает иные веры: «Я Гос­подь Бог твой, Кото­рый вывел тебя из земли Еги­пет­ской, из дома раб­ства; Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим» ( Исх. 20:1-2 ).

Так что те люди, кото­рые утвер­ждают, что мерило добра и зла – Дека­лог, должны заду­маться о том, что ни один атеист и ино­ве­рец не избе­жит гнева Божия.

И Гос­подь наш Иисус Хри­стос на вопрос: «что нам делать, чтобы тво­рить дела Божии?», отве­тил: «вот дело Божие, чтобы вы веро­вали в Того, Кого Он послал» ( Ин. 6:28-29 ).

Сам Хри­стос пове­лел пока­яться и веро­вать в Еван­ге­лие ( Мк. 1:15 ), а кто не пока­ется, сам вино­ват, что Божья секира срубит его ( Лк. 3:9 ). Гос­подь пове­лел всем наро­дам при­ни­мать кре­ще­ние во имя Отца и Сына и Свя­того Духа ( Мф. 28:19 ), а «кто не родится от воды и Духа, не может войти в Цар­ствие Божие» ( Ин. 3:5 ). Сам Иску­пи­тель, а не фана­тич­ные пра­во­слав­ные, засви­де­тель­ство­вал: «кто будет веро­вать и кре­ститься, спасен будет, а кто не будет веро­вать, осуж­ден будет» ( Мк. 16:16 ).

Гос­подь все­лен­ной сказал: «истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Чело­ве­че­ского и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» ( Ин. 6:53 ), а у нас думают спа­стись неопре­де­лен­ным доб­рень­ким состо­я­нием без свя­того При­ча­стия.

Пусть же отве­тят нам воз­ра­жа­тели, кому нам верить – людям или Богу? Хри­стос гово­рит одно, а гума­ни­сты другое. Сын Божий гово­рит, что мусуль­мане и иудеи, эво­лю­ци­о­ни­сты и буд­ди­сты, отверг­шие Бога Сына, пре­бы­вают под гневом Божьим, а наши либе­ралы утвер­ждают, что все спа­сутся. Почему мы должны им верить? Они разве стояли в совете Божием, чтобы им поправ­лять Творца? Это наглое вос­ста­ние смерт­ных глуп­цов против Бес­смерт­ной Пре­муд­ро­сти! Это совре­мен­ные лже­про­роки, кото­рым гото­вится нака­за­ние Божие.

Нет, пусть многие и верят в суще­ство­ва­ние Бога, но лишь те спа­сутся, кто знает Бога, дове­ряет Ему, слу­ша­ется Его, любит Его. Кратко ска­зать, чтобы спа­стись – надо, чтобы и чело­век знал Бога, и Бог узнал чело­века, как напи­сано: «познал Гос­подь Своих, и да отсту­пит от неправды всякий испо­ве­да­ю­щий имя Гос­подне» ( 2Тим. 2:19 ). А Бог узнает как Своих лишь тех, в ком видит Сына Своего (вошед­шего по вере через Кре­ще­ние и При­ча­стие), и кто несет в себе освя­ще­ние Его Духа.

Источник

БОГ Един, но видит БОГА каждая религия по-своему

===Я не призываю всех стать мусульманами, а только хочу объяснить, что бог один. Все четыре книги Священного писания проповедуют одну истину – Бог один и надо поклоняться единому Богу и у всех книг одна мораль: делать добро ближнему. Когда Иисус Христос говорил «Небесный Отец» может это не в прямом смысле. Ведь всех людей создал единый бог и для всех людей бог – «отец наш небесный.» Вот христиане говорят: «Во имя Отца и сына и святого духа». А в Коране написано: «Аллах не брал Себе никакого сына, и не было с ним никакого божества». (сура 23; 93)=== В.А.

2. Ислам зародился на юго-западе Аравийского полуострова в Хиджазе в начале VII в., когда уже были хорошо известны Ветхий и Новый Завет. Они были, безусловно, известны Пророку Мухаммеду. На Аравийском полуострове находилось множество христианских сект, учения которых также были хорошо известны Пророку. Возможно, это повлияло на серьёзные расхождения Корана с истинным Христианством.

Конец света в Коране очень напоминает Конец Света описанный в Откровении Иоанна Богослова (Апокалипсис). «И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих.» (Откр.6:14) и т.д.. Также изложение многих событий Ветхого Завета и частично Нового Завета местами полностью или частично совпадают в Коране и Библии. Но во многом Коран самобытен и на нём основана Новая религия – Ислам.

3. БОГ безусловно Един, но видят и понимают Бога разные религии по-разному.

1) Если брать крайность, то сатанисты считают «богом» люцефера, который по сути – прямая противоположность Истинному БОГУ.

Также некоторые восточные религии считают «богом» безличный Абсолют. Они от БОГА настолько далеки, что не могут в НЁМ увидеть Личность, так что также далеки от Истины.

Ислам видит Одну Ипостась Единого БОГА (БОГА-Отца) и называет Его Аллахом. И не не видит, не признаёт БОГА в ЕГО полноте и Единстве.

Все Три Ипостаси играют важнейшую роль в оБОжении человека, то есть в становлении его Богочеловеком во ХРИСТЕ и Богом в БОГЕ.
От Святого Духа в Святом Таинстве Крещения рождается в человеке Богочеловек. ХРИСТОС – БОГОчеловек (Истинный БОГ и Истинный Человек), Путь, Истина и Жизнь (вечная), «мост» между человеком и БОГОМ.

Источник

Троица: так Бог один или три? И откуда Церковь это знает?

Приблизительное время чтения: 12 мин.

20 июня Православная Церковь празднует день Святой Троицы. В преддверии праздника мы решили разобраться в самых частых вопросах о самом, возможно, сложном христианском догмате — догмате о троичности Бога.

В скольких Богов верят христиане?

Если коротко: христианская Церковь верует в одного Бога, Который един по существу, но троичен в Лицах.

Теперь чуть подробнее.

Из книг Священного Писания (Ветхого и Нового Завета) Церковь твердо знает, что Бог — один. Но из тех же самых книг и святоотеческих толкований на них следует, что Он один не в том смысле, в каком мы можем сказать это о каком-нибудь человеке. Бог один, но не одинок. Он триедин: существуют три Божественных Ипостаси, или Лица.

Каждое из Лиц есть Бог во всей Своей полноте, весь Бог, целиком. Каждая Ипостась Троицы обладает всей Божественной силой, всей полнотой власти, всей славой и т. д. Любое действие Святой Троицы совершается всеми тремя Лицами, так что православные богословы говорят о едином действии и единой воле трех Ипостасей. Тем не менее, это именно три самостоятельных Лица, а не три, скажем, «маски», которые попеременно надевает и в которых являет Себя Божество.

О троичности Бога говорится в Символе веры — ключевой вероисповедной формуле, утвержденной на двух первых Вселенских Соборах в 325 и 381 годах по Р. Х. Когда мы произносим Символ веры, то исповедуем веру «во Единого Бога Отца Вседержителя… и во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия… и в Духа Святого, Господа животворящего…».

Бог один, но троичен — разве можно это понять обычному верующему, а не богослову?

Чтобы помочь верующим приблизиться к пониманию тайны Святой Троицы, отцы Церкви предлагали аналогии из нашего, земного мира. Например, Григорий Богослов приводил примеры с солнцем, его светом и теплом, а также с водным источником, потоком и рекой; Василий Великий — с радугой, разделенной на полосы разного цвета; блаженный Августин — с человеческим умом, мыслью и словом; Дионисий Ареопагит — с тремя свечами, дающими единый свет. Но ко всем подобным «иллюстрациям», заимствованным из земного мира, нужно относиться как к очень несовершенным метафорам, понимая, что они неточно описывают отношения трех Божественных Лиц и не позволяют по-настоящему проникнуть в тайну Троического бытия.

Почему догмат о Троице так важен для христиан?

Если говорить совсем просто — потому, что он служит основанием христианского взгляда на мир, на то, что является движущей силой и смыслом нашей жизни.

Из Евангелия мы знаем: Бог есть любовь (1 Ин 4:8). Любовь — не просто одна из характеристик Бога, не просто Его отношение к сотворенным существам, а ключевой принцип Божественного бытия. Бог есть любовь всегда, Он был любовью еще до того, как сотворил мир, и останется любовью после того, как земля и все дела на ней сгорят (2 Пет 3:10). Существование мира — вовсе не обязательное условие для того, чтобы Бог был любовью. Он есть любовь уже Сам по Себе.

Но в любви всегда есть как минимум две стороны, любящие друг друга. И, если Бог действительно есть любовь, Он не может быть замкнутой в Самой Себе Личностью, как полагал, например, знаменитый философ и ученый Готфрид Лейбниц. Он должен быть по крайней мере Двоицей.

Нам привычна и понятна ситуация, когда двое любят друг друга. Но о Боге Священное Писание говорит нечто гораздо менее понятное: Он есть Троица и Он же есть любовь.

Может быть, нам будет немного легче в этом разобраться, если мы посмотрим на семью, в которой есть отец, мать и ребенок. Мать и отец любят друг друга, но не замыкаются друг на друге целиком, а щедро делятся этой любовью с третьим — ребенком (или с детьми, если их несколько).

Случается, что у супружеской пары нет детей, но и тогда их любовь может изливаться на кого-то третьего, будь то приемный ребенок, пожилые родители или даже какой-то посторонний человек, нуждающийся в помощи (именно так, раздавая себя нуждающимся, жили, например, бездетные великий князь Сергей Александрович Романов и его супруга Елизавета Федоровна).

Конечно, отношения между людьми нельзя впрямую проецировать на Божественную реальность. И все-таки пример с семьей показывает, что у подлинной любви не может быть «третьего лишнего».

«Триединство подразумевает равноправие более чем двоих, оно делает любовь совершенной», — подчеркивает профессор Московской духовной академии протоиерей Максим Козлов.

«Совершенная любовь есть парадоксальное единство двух фактов: с одной стороны, существования нескольких «Я», Которые любят Друг Друга, оставаясь раздельными, и, с другой стороны, высочайшей степени единства между Ними, — писал в XX веке известный румынский богослов протоиерей Думитру Станилоэ. — Не может быть никакого иного обоснования для любви в мире, ни иной цели существования мира, кроме существования совершенной вечной любви. Любовь в мире предполагает в качестве своего источника и цели вечную совершенную любовь между несколькими Божественными Лицами».

Исчерпывающим образом объяснить, почему Бог троичен, мы, конечно, никогда не сможем: человеческому разуму не постигнуть тайну Божественного бытия. Богословы всего лишь пытаются описать отношения трех Ипостасей теми словами, которые имеются в их распоряжении, и понять, что из этого следует для Церкви и для каждого христианина.

О Духе Святом в Библии говорится намного меньше, чем об Отце и Сыне. Что мы все же можем о Нем сказать?

Дух Святой как Ипостась Святой Троицы для нас, очевидно, непознаваем. Зато Он познаваем как Тот, Кто действует в Церкви, совершает в ней таинства, приобщает верующих к Божественной благодати. «Когда мы говорим о духовности (в подлинно христианском смысле этого слова), то имеем в виду именно прикосновение к благодати Святого Духа», — обращает внимание протоиерей Максим Козлов.

Благодать эта, конечно, та же самая, что и благодать Сына и Отца, просто достигает она нас в Ипостаси Духа Святого.

В Библии, кажется, совсем немного мест, на которые можно твердо опереться, утверждая, что Бог есть Троица?

Места, в которых говорится о Боге-Троице, все-таки есть — и в Новом Завете, и в Ветхом. Их действительно не так много, но это не значит, что у нас должно быть к ним меньше доверия, ведь истинность тех или иных положений христианского вероучения определяется не только количеством подкрепляющих их библейских цитат. Апостол Павел говорит: Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности (2 Тим 3:16). А значит, одно-два упоминания в тексте Священного Писания уже вполне могут оказаться весомым аргументом.

В Ветхом Завете мы находим большей частью неявные указания, как бы намеки на то, что Бог триедин. Такой намек есть уже в самой первой строчке книги Бытие: В начале сотворил Бог небо и землю (Быт 1:1). В еврейском оригинале здесь использовано слово «Элохим» — дословно это значит «Боги», форма множественного числа от «Элоах» (Бог). А вот глагол «сотворил» («бара») стоит в единственном числе. Это уже похоже на подсказку: Бог и един, и множественен одновременно.

В той же книге Бытие есть один весьма красноречивый эпизод, получивший в библеистике наименование «гостеприимство Авраама». Он описывает случай явления Господа ветхозаветному праведнику Аврааму при дубраве Мамре в виде трех мужей (Быт 18). Авраам принимает Троих — и обращается к Ним единым именем «Господь». Именно это явление Господа изображено на иконах Святой Троицы, в том числе и на «Троице» преподобного Андрея Рублева.

Кроме того, говоря о ветхозаветных указаниях на троичность Бога, богословы обычно указывают на одно из видений пророка Исайи: вокруг престола Божия летают серафимы (особый чин ангелов) и прославляют Бога троекратным пением: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!» (Ис 6:3).

А что говорится о Троице именно в Новом Завете?

В книгах Нового Завета о трех Лицах Бога прямо говорится только в двух местах. Во-первых — в Евангелии от Матфея. Воскресший Христос заповедует апостолам: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф 28:19). Богословы традиционно обращают внимание на то, что речь здесь идет об одном имени, а Лиц названо три.

И, во-вторых, — в Первом послании святого апостола Иоанна Богослова. В этой книге есть стих: Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино (1 Ин 5:7). Правда, с этими строками есть сложность — в оригинальном тексте Послания их, возможно, не было. Во всяком случае, их нет ни в одной из древнейших сохранившихся рукописей Нового Завета на греческом языке — ни в Синайском кодексе, ни в Ватиканском (оба датируются IV веком), ни в Александрийском (V век). Древние отцы Церкви, за немногочисленными исключениями, этот стих не цитировали. Поэтому сегодня многие западные издания Нового Завета выходят без этих слов.

Есть, впрочем, достаточно весомые аргументы и в пользу подлинности этого стиха, замечает доктор теологии, профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Олег Давыденков. Установлено, в частности, что спорные строки содержались в так называемой Итале — старолатинском переводе Библии, выполненном во II-III веке с греческого оригинала. Содержится этот стих и во многих сирийских и армянских древних манускриптах. В середине IV века на него ссылался святитель Афанасий Великий, а несколько позже — святитель Григорий Богослов.

Не исключено, что из греческих рукописей эти строки исчезли стараниями ариан, предполагает отец Олег. Арианами назывались последователи александрийского еретика Ария, который считал Иисуса Христа не Богом, а лишь высшим из Божиих творений. Несколько десятилетий IV века ариане играли главенствующую роль в той части Церкви, которая располагалась в восточной Римской империи, в том числе на территориях Греции и нынешней Турции. На Западе же арианская ересь никогда не имела серьезной поддержки. Возможно, именно поэтому в старом латинском переводе Библии и в тех переводах, которые выполнялись с латинского, строчки о «трех небесных Свидетелях» сохранились.

И это всë, что есть о Троице в Новом Завете?

Нет, далеко не всë. Мы поговорили только о прямых новозаветных указаниях на троичность Бога. А есть и много косвенных, но не менее важных.

Например, во всех Евангелиях говорится о Крещении Господа Иисуса Христа в реке Иордан, во время которого произошло уникальное событие — явление всей Святой Троицы. В виде белого голубя на Иисуса Христа сошел Дух Святой, а с небес возгремел глас Бога Отца: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф 3:17). В честь этого события Церковь установила особый праздник, который так и назвала — Богоявление (или Крещение Господне), а в его тропаре — особом песнопении, объясняющем значение празднуемого события, — провозгласила: «Когда Ты, Господи, крестился во Иордане, открылось поклонение Пресвятой Троице: ибо глас Отца свидетельствовал о Тебе, называя Тебя возлюбленным Сыном, и Дух в виде голубя подтвердил истинность этого слова» (русский перевод церковнославянского текста).

Правда, описывая это событие, евангелисты не называют Духа Святого Богом, но Его Божественное достоинство неоднократно подчеркивается в других новозаветных книгах.

Во время прощальной беседы с учениками Господь Иисус Христос называет Духа Святого другим Утешителем, Который пребудет с апостолами вовек и научит… всему (Ин 14:16, 25). Этим же словом παράκλητος (в данном случае переведенном как «Утешитель») Христос несколько ранее назвал Самого Себя.

В книге Деяния святых апостолов Петр обличает Ананию, попытавшегося обмануть своих собратьев по христианской общине, и говорит: Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли. Ты солгал не человекам, а Богу (Деян 5:3, 4).

Для апостола Павла выражения «храм Божий» и «храм Духа Божия» — синонимы: Разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1 Кор 3:16).

Есть в Священном Писании и много других мест, свидетельствующих о Духе Святом как самостоятельном Лице Пресвятой Троицы. И уж тем более в Новом Завете нет недостатка в свидетельствах о Божественности Иисуса Христа.

Иногда приходится слышать, что все такие свидетельства собраны в одном месте — Евангелии от Иоанна: именно здесь Спаситель говорит Я и Отец — одно (Ин 10:30), видевший Меня видел Отца (Ин 14:9), здесь Он принимает исповедание апостола Фомы Господь мой и Бог мой! (Ин 20:28)…

Будь даже это Евангелие единственным основанием нашей веры в Божественное достоинство Господа Иисуса, сама вера от этого никак не пошатнулась бы. Но на самом деле такие свидетельства рассеяны по всему Новому Завету.

Вспомним хотя бы притчу о Страшном суде, в которой Сам Христос, именующий Себя Сыном Человеческим, восседает на престоле славы, оказывается Судией всех народов и Повелителем ангелов (Мф 25:31–46). Вспомним фрагмент Евангелия от Луки, когда Спаситель исцеляет десять прокаженных и, удивляясь, что только один из них вернулся поблагодарить Его, произносит: Не десять ли очистились? Где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? (Лк 17:17–18). Вспомним, наконец, апостола Павла, который пишет галатам, что Евангелие, которое он благовествует, не есть человеческое, ибо он принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа (Гал 1:11–12), колоссянам — что во Христе обитает вся полнота Божества телесно (Кол 2:9–10), и римлянам — что Христос есть «сущий над всем Бог, благословенный во веки» (Рим 9:5).

Получается, чтобы вывести из Библии учение о Троице, надо соединять друг с другом выдержки из разных книг, да и само слово «Троица» придумать… Нет ли здесь натяжки? Не «додумываем» ли мы за авторов Священного Писания?

Действительно, сам термин «Троица» в Священном Писании отсутствует. Судя по всему, впервые его использовал, говоря о Боге, святой Феофил Антиохийский, живший в середине II века по Р. Х.

Но учение о Троице — далеко не единственное, вызывающее подобные затруднения. И в IV столетии, когда христиане заговорили о «единосущии» Лиц Пресвятой Троицы, и в V веке, когда отцы Халкидонского Собора сформулировали учение о «неслитном, нераздельном, неразлучном и неизменном» единении человеческой и Божественной природ в воплотившемся Сыне Божием, возникали сомнения: а вправе ли богословы использовать понятия, которых — в буквальном смысле — нет в Священном Писании?

«Это серьезное затруднение для той части протестантов, которых принято называть фундаменталистами: нет в Библии — значит, так нельзя и сказать, — говорит протоиерей Максим Козлов. — Но мы исходим из того, что церковное Предание — такой же источник Божественного Откровения, как и Священное Писание. И критерий истинности Предания — непротиворечие зафиксированных в нем догматических формулировок библейскому тексту. Не буквальное соответствие, а именно непротиворечие. Если мы будем руководствоваться этим принципом и одновременно помнить, что Церковь есть Тело Христово и всë мистически глубокое в ее истории совершается Духом Святым, — тогда не менее важное значение для нас приобретут свидетельства первых христианских авторов — богословов, мучеников, отцов и учителей Церкви. А для них учение о троичности Бога было недискуссионным уже во II-III столетии».

В богословских спорах последующих эпох оттачивалась точность формулировок, обсуждалось, какие именно места Священного Писания указывают на троичность Бога, но сам принцип триединства Божия Церковь не подвергала сомнению никогда. Это один из немногих вопросов, по которым у православных, католиков и протестантов никогда не было разногласий.

Редакция «Фомы» благодарит за помощь в подготовке материала председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви, профессора Московской духовной академии протоиерея Максима Козлова и проректора Православного Свято-Тихоновского Богословского института протоиерея Николая Емельянова.

Источник