Биографии слов что это
Биографии слов что это
Обычно со словом биография у нас связывается изучение жизни писателей, выдающихся ученых, живописцев, музыкантов. Биография может быть не только у людей. Слова также могут иметь свою историю, свою биографию.
День Мороза и Снегурки 
Не побегать ей без ножек».
Удивлялась ёлка: «Ёж,
Без корней ты как живёшь?»
Где и когда родилась песня про ёлочку?
Кто из нас в детстве не напевал песенку «В лесу родилась ёлочка»! Словом, где и когда родилась о ней песенка, кто автор слов и музыки, наверняка мало кому известно.
А было так. Сначала появилось стихотворение — впервые оно было опубликовано в русском детском журнале «Малютка» ещё в 1903 году. Автором его была писательница Раиса Кудашева, сочинившая более 200 детских рассказов, стихов и сказок. Три года спустя «Ёлочка» была положена на музыку композитором Леонидом Битманом, быстро стала популярной и дожила вплоть до наших дней. Правда, по неизвестной причине никогда не указывались её сочинители. Авторство Р.Кудашевой в 1941 году случайно выяснил известный писатель Александр Фадеев. Тогда же, уже в очень пожилом возрасте, она была принята в Союз писателей.
Тот самый привычный нам электрический звонок, трели которого могут быть радостными (на перемену) и неожиданными (на урок), появился уже в 20 веке, а до этого школьников собирали в классы чаще всего с помощью больших и маленьких колоколов, в которые звонили сторожа. С изобретением электромагнита появились электрические звонки.
Источник: журнал «Костер» №9 от сентября 2000 года.
Маленькому человеку, которому исполняется семь лет и который собирается идти в школу, родители покупают пенал.
— это коробочка для хранения ручек, карандашей, перьев, резинки. Слово пенал пришло к нам из немецкого языка. (Можно заметить, что в немецком языке «пеналом» шутливо называют и гимназию, а «пенальщиком», или «пенальчиком» — школьника). Пенал— это коробочка только для перьев. Затем в пенале стали хранить и ручки, и карандаши, и резинки.
(название предмета, которым мы пишем) произошло от слова рука. В значении предмета для письма, вероятно, стало употребляться с 30—40-х годов XIX века. Так, в словаре Пушкина это значение у слова ручка не отмечено, а в «Словаре современного русского литературного языка» первым поставлен пример из произведения Чернышевского: «Ручку для стальных перьев он предписывал купить резную из красного коралла».
Раньше писали гусиными, лебедиными, вороньими перьями . Их нужно было очищать, заострять, чинить. Делалось это ножами, которые называли перочинные . Но.
Давным-давно прошла пора,
Когда чинили перья.
И все ж, по правилам старинным,
Нож называют перочинным.
С 30-х годов XIX века в России для письма стали пользоваться металлическими пластинками, с заострен ным и расплющенным концом. Старое название — пе ро — перешло на новое орудие письма.
Каждый, не задумыва ясь, ответит, что оно связано со словом резина. А слово резина пришло к нам из греческого языка, где оно озна чает «смола».
Английский химик Джозеф Пристли в 1770 году за метил, что резинки, то есть кусочки застывшего сока кау чукового дерева, хорошо стирают следы карандаша с бумаги. Когда же в 1840 году люди научились вулкани зировать каучук, резинка стала доступна любому школь нику и прочно заняла свое место в пенале рядом с руч кой и карандашом. В некоторых городах (например, Ленинграде, Одессе) резинку называют ластиком.
Это слово происходит от греческого «тэтрадион» ( tetradion ), что буквально означает сложенное вчетверо. Именно так древние греки делали тетради. Часто эти четыре листочка для удобства сшивались. Сейчас тетрадь может состоять из различного количества листов.
Источник: «Тайны родного языка» под редакцией З.А.Потиха, Волгоград, 1969 год.
Биографии слов что это
Лауреат
В русском языке данное слово появилось во второй четверти XIX века. Современное значение слова: «лицо, награжденное почетной премией за особо выдающиеся достижения в какой-то области». Слово имеет латинское происхождение. Возникло от латинского laurus, что означает лавр. Лауреат в переводе с латинского означает увенчанный лавровым венком. Во времена античности одной из высших наград считался лавровый венок, возлагавшийся на голову. Им увенчивали победителей спортивных состязаний, полководцев-триумфаторов, прославленных певцов и музыкантов.
ЛЕТАРГИЯ
Своё название болезнь получила давным-давно, ещё во времена Гиппократа. Это название состояния, похожего на сон, заимствовано из французского, где lethargie восходит к латинскому lethargia от греческого слова, образованного сложением lethe – забытье и argia – вялость, лень. Впавший в летаргию человек совершенно неподвижен, дыхание его едва заметно. Это состояние даже называют иногда «мнимой смертью». Опыт последующих веков показал, что в первой своей части оно не совсем верно: оказалось, что больные летаргией воспринимают и запоминают всё окружающее.
ЛЯГУШКА
Слово лягушка появилось в русском языке в XVII веке. Слово является производным от глагола лягать. Животное было названо так потому, что передвигается посредством задних конечностей. В других славянских языках лягушку называют жабой.
Биографии слов
Слова, открытые «на кончике пера»
Точно так же были вначале предсказаны Менделеевым в его периодической таблице и затем лишь реально открыты некоторые химические элементы.
Возможны ли подобные случаи в лингвистике? Практика свидетельствует, что открытия «на кончике пера» различных фактов языка, очень точные реконструкции и прогнозирование существуют также и в нашей лингвистической сфере.
Конечно, и реконструкция исчезнувших из языкового стандарта фактов, и прогнозирование будущих требуют хорошего и всестороннего знания языка в его статике и развитии, глубокого и скрупулезного анализа фактов как элементов языковой системы, бережного и непредвзятого отношения к каждому конкретному языковому явлению.
Приведем две иллюстрации из области этимологических исследований.
Кроме того, Л. А. Булаховский не учитывал приводимой им же формы слажще ( слаще, вероятно, способствовало также и наличие рядом с ней родственных слов типа слащавый (от сласть), старослав. слащий «предающийся удовольствиям» (ср. диал. солощий, солоща «жадный, прожорливый»).
Что такое ч в слове стричь
А как выделить морфемы в форме стричь?
Нужные сведения о прилагательном сведущий
Далеко не всякий сведущий человек досконально знает, как появилось слово сведущий и почему не полагается писать «сведующий». В то же время всем ясен его отглагольный характер. Разберемся: в чем же тут дело?
«Отпричастное» происхождение прилагательного сведущий не столь очевидно. И это понятно. Ведь глагол, от которого слово сведущий было в качестве причастия образовано, в настоящее время в русском языке не существует. А образовано оно было от глагола съвъдъти «знать», ср. в «Повести временных лет»: Ини же, не свъдуще, рекоша, яко Кии есть перевозникъ былъ, т. е. «Иные же, не знающие, говорили, что Кий был перевозчиком».
Ошибочное написание прилагательного сведущий в виде «сведующий», наблюдаемое иногда у учащихся, объясняется в первую очередь аналогическим влиянием слов типа следующий, но может возникнуть и в силу ошибочного сопоставления со словом ведающий. Последнее, кстати, является производным как раз от того глагола (ведать), который сейчас заменил старое въдъти.
Почему в слове лестница пишется буква т?
В таком случае ь в междометии ишь ( ишь.
Иным было появление ь в частице лишь. Как и почему он в этом слове появился, можно узнать, прочитав заметку «Лишь только».
Чудесные превращения слова каждый
Что было раньше: фляга или фляжка?
Польское kowadlo «наковальня» проникло в XIV-XV вв. в соседние говоры украинского и белорусского языка, где употребляется в этом значении до сих пор.
Форма кувалда приобретает в белорусском языке «противоположное» первоначальному («наковальня») значение «молот» и с этим значением заимствуется русским языком, вначале, естественно, пограничными русскими говорами.
Когда появилось слово кувалда в русском языке? По данным картотеки древнерусского словаря Института русского языка АН СССР, оно впервые отмечается в памятниках XVI в. Такова история слова кувалда в его литературном значении (как свидетельствует В. Даль, рядом со значением «молот» существовало и исконное значение «наковальня»).
Ну, а слово наковальня? Каково его происхождение? Оно, пожалуй, проще.
Таким образом, слова кувалда и наковальня связаны друг с другом неразрывными словообразовательными узами. То слово, из которого вышло в конце концов неуклюжее кувалда, было также основой и для гладкого наковальня.
Таким образом, употребление прилагательного моровая заключено в узкие рамки прокрустова ложа фразеологически связанных по своему характеру слов поветрие и язва в значении «болезнь». Что касается существительных болезнь, рана, то они сцепляются уже с прилагательным смертельная. Это слово любопытно и по своему составу, и по своему происхождению.
Почему в слове гаплология нет гаплологии
Так, если гаплология в словах знаменосец (из знаменоносец) и лермонтовед (из лермонтововед) повела лишь к наложению морфем и связи этих существительных с образующими (знамя, носить; Лермонтов, ведать) не нарушила, то в словах шиворот и перец она привела к полной их перестройке.
Биография слов
Отдел ведет писатель Лев Васильевич Успенский
Есть такая наука — этимология
Слыша в первый раз незнакомое слово, каждый прежде всего хочет понять, что оно значит. «Аэроплан» — это то же, что самолет. «Кибернетика» — общее учение об управлении. «Вермишель» — род лапши. Отвечая на постоянное стремление людей понимать слова их языков, языковеды создали специальную отрасль лингвистики — лексикологию, ведающую словами как таковыми.
Но вот я узнал, что значит слово. И у меня возникает другой вопрос: а почему оно значит именно это? Почему такая-то вещь названа таким-то словом, а не каким-либо другим? Почему «кот» — это кот, а «кит» — кит? Случайно так получилось или этому есть существенные причины? Чтобы не оставлять безответными и эти «почему», возник другой отдел лингвистики — этимология.
Много лет назад на моего сына сильное впечатление произвело упомянутое выше слово «вермишель». Сын был мал, но любознателен. Сначала он долго выяснял: «А что вермишель — дяденька оно или тетенька?» Ему представлялось неясным, какого рода это существительное. Потом возник новый вопрос: «А почему придумали, что она вермишель? Ведь она же на лапшу похожее. »
Мне было очень просто объяснить ему, что вермишель — «тетенька», А вот относительно второго «почему» дело обстояло сложнее: требовалось выяснить происхождение данного слова. Происхождением слов и ведает этимология, и тут мне понадобилась ее помощь.
В данном случае больших трудов не пришлось затратить. Полистав словари европейских языков, я быстро обнаружил, что слово это отсутствует в немецком (там этот продукт именуется неуклюжим и чисто немецким термином «фаденнудельн» — «нитчатая лапша»); зато оно налицо и во французском и в итальянском. Французская «вермисель» значила только «вермишель» и ничто другое. А вот итальянское «вермичелло» означало «лапшу» лишь во вторую очередь. Во-первых же и прежде всего оно значило «червячок». «Вермичелли» — по-итальянски «червячки». К чрезвычайному огорчению моей жены, но к великой радости сына, было обнаружено, что кушанье «вермишель», вместе со своим именем явившееся к нам из Италии, значит «червячки». Не слишком аппетитно, но зато весьма убедительно.
Все, что я только что рассказал, есть типичный этимологический случай, только очень простой. Дано заведомо иноязычное слово; надо установить, откуда оно прибрело в наш язык, что значило у себя на родине и какие с ним по дороге произошли приключения.
Гораздо сложнее оказывается положение там, где речь идет не о словах-иностранцах, а о самых родных нам, отечественных словах. При первом же ознакомлении они распадаются на два крупных разряда; для одних объяснения подыскать очень просто: каждому ясно, скажем, что «столовая» происходит от слова «стол» или «леший» от слова «лес». А вот попробуйте догадаться, «от каких слов происходят» эти самые «стол» и «лес», и вы скоро убедитесь, что сделать это чрезвычайно трудно.
Может показаться на первый взгляд, что дело все же не такое уж сложное: если два слова похожи друг на друга по своему звучанию или если они очень близки по смыслу,— вот, видимо, тогда их и нужно считать родственниками. Однако при ближайшем ознакомлении оказывается, что это далеко не всегда так. Слово «ушко» (маленькое ухо) очень напоминает слово «ушка» (жиденькая уха), а общего между ними ровно ничего нет. Все уверены, что детское словцо «ладушки-ладушки» — то же самое, что «ладошки» — уменьшительная форма от «ладонь», а на самом деле в происхождении этих слов нет ничего общего: «ладушки» — видоизменение очень древнего русского слова «ладо» — «милый, любимый», тогда как «ладошка»— «ладонь» происходит от такого же древнего «долонь»; так наши предки обозначали обращенную «долу», вниз, сторону кисти руки. Слова «ладонь» еще не было, когда в далекой древности матери играли в «ладушки-ладушки» со своими детьми. Теперь наоборот: кто догадается, что столь непохожие слова, как «узел» и «вензель», — родные братья? Кому придет в голову, что слово «остров» происходит от слова «струя»: остров — это участок земли, омываемый струями речного течения! А если это и придет в голову, кто сможет такое предположение доказать?
Никто, кроме ученых-языковедов, языковедов-этимологов. Они истинные следопыты слов. Они, как знатоки геральдики в гербах и родословных, рыщут в дебрях родственных языков, исследуют историю языка родного, сопоставляют между собою и его слова и те вещи, которые этими словами обозначаются, и — нередко с великим трудом, после яростных споров — приходят к тем или иным решениям.
Не всегда решения эти окончательны. Есть упрямые словечки, которые не поддаются никакой этимологизации, упрямо скрывают свое родство; так сказать, слова — беспаспортные бродяги. Есть такие древние старцы среди них, при взгляде не которых руки опускаются о чем-нибудь их допрашивать: как мир себя помнит, они существовали всегда в одном и том же значении, переходя от прадедов к правнукам, от народа к народу и корнями своими уходя в такую глубь веков, до которой мы еще не умеем дотягиваться.
Но все-таки, как ни упрямы эти слова без роду без племени, человеческая мысль еще упорнее. С каждым годом лингвисты открывают тайны новых слов, уточняют старые решения. И вот уже выходят е свет один за другим все более и более полные словари, устанавливающие родство слов, этимологические словари всевозможных языков, нашего русского в частности.
Нет ничего увлекательнее, на мой взгляд, нежели изучение таких словарей. Однако работа эта доступна не каждому: нужно хорошо представлять себе, что такое сама этимология, на каких законах она основывает свои расследования, каких строгих правил придерживается, чтобы следить за рассуждениями специалистов. Надо самому быть языковедом, чтобы судить о содержании таких словарей, читая их «от доски до доски, от корки до корки».
Редакция «Науки и жизни» задумала дать читателям хотя бы самое первое представление об этимологии, чтобы они могли хоть одним глазом заглянуть за двери этой совершенно особенной части языкознания. Мне предложили написать с этой целью несколько самых кратких этимологических очерков, и я приступил к делу.
Работа оказалась сложнее, чем думалось. Нельзя охватить такими очерками достаточно большой круг слов: для этого не хватит места. Невозможно вместе с тем показать читателям и во всем объеме весь замысловатый аппарат рассуждений и доказательств, применяя который ученые исследуют происхождение каждого отдельного слова и целых разрядов слов сразу. Почему невозможно? По той простой причине, что многие из аргументов, при этом используемых, могут быть оценены и поняты только человеком, уже прошедшим изрядную лингвистическую подготовку.
Поэтому мне осталось просто как бы рассыпать перед вами, читателями, пригоршню-другую разных слов — обыкновенных слов нашего языка — и показать, насколько мне это удастся, какими неожиданными бывают происшествия а их далеком или, наоборот, недавнем прошлом, какие причудливые между ними складываются иной раз отношения, каким необыкновенно сложным чудом, какой удивительной загадкой является порой наше человеческое слово.
Каждое слово нашего языка.
Откуда взялось слово «бык»?
Языковеды утверждают, что имя дано этому животному «по издаваемому им мычанию». Казалось бы, тогда его следовало бы скорее именовать «мык», не так ли?
Может быть, когда-нибудь, если не в русском языке, то в одном из языков, ему родственных, такое положение действительно имело место?
Ученые тщательно обследовали «имена» быка в самых различных языках Европы и Азии. Нет, нигде и никогда его не именовали «мыком». По-украински бык зовется «бик», у болгар он «бик», в чешском языке тоже «бик», для поляков, как и для нас, «бык». Но вот что интересно: в старом чешском языке на месте современного «букати», означающего «мычать», существовало другое слово, похожее — «бикати»; оно значило то же самое: «мычать», «реветь». Глагол «букати» — «реветь» — есть и у литовцев, говорящих на языке, родственном славянским, но отстоящем от них дальше, чем они сами отстоят друг от друга. Все это дает основание ученым уверенно говорить, что наш бык действительно в глубокой древности был наименован по своему голосу: «бык» первоначально значило «ревун»: он «бычал», и очень грозно. Любопытно, есть ли в нашем современном языке какие-либо другие слова близкого происхождения, родственные слову «бык» (не считая производных от него, вроде «бычок», «бычий» и т. п.)? Есть, но вы ни за что не догадаетесь, какие же именно.
Самым неожиданным из них, пожалуй, покажется вам слово «пчела». «Что общего между пчелой и быком?» — восклицаете вы, и самый тон ваш говорит: ровно ничего! А вот язык нашел между ними сходство.
Если поинтересоваться, как называют это трудолюбивое насекомое другие, близко родственные нашему славянские языки, получится вот какая картина:
русский — пчела
украинский — бджола
ст. болг.— бычела
нов. болг.— бчела и т. д.
Некогда, когда все славяне говорили еще на одном, общем языке, они, вероятно, именовали пчелу «бьчелой». Для них в то время это слово было ясно связано со звукоподражательным глаголом «бучать» — жужжать, издавать низкие, сердитые звуки, реветь. Но ведь если это так, то круг замкнулся: «бык», названный по своему «буканью», и пчела, поименованная по ее «бучанью», оказываются в тесном свойстве Друг с другом. А поискав, можно найти им и еще одного товарища — любую «букашку-жужжалку», жука. Все эти совершенно разные «звери» отмечены и описаны языком по одному общему признаку: каждый не свой лад, они «бучат». Бык пчеле в языковом отношении оказывается если не родным, то двоюродным братом.
Сравнительно легко языковеду искать решение для любой этимологической задачи в тех случаях, когда на протяжении всей истории того или другого слова оно изменялось закономерно и логично, без помех и особых происшествий. Но как быть, когда во время причудливых путешествий слов из языка в язык и из века в век с ним происходили совершенно непредставимые «конфузы»? Впрочем, происходили-то они не с самим словом, конечно, а с теми людьми, которые по невежеству или по избытку фантазии, перенимая его от другого народа, начинают придавать ему совсем не то значение, какое за ним числилось до сих пор. И по ошибке, по игре случая слово начинает жить с этим новым, неправильно ему приписанным значением.
А такое бывает? Да, случается.
Догадаться было бы, вероятно, очень трудно; помогло одно особое обстоятельство. В Германии тоже растет эта полевая трава, и немцы называют ее не совсем легко переводимым именем: «Таузендгюльденкраут»; имя это состоит из трех слов: «Таузенд» — тысяча, «гюльден» — золотой и «краут» — трава. Что за притча: опять золото и опять тысячи. Очевидно же, это не случайно!
Вот в том-то и дело, что и да и нет. Римляне свое название заимствовали у соседей и родичей — греков, а греки наш золототысячник именовали «кентаврион», то есть «трава кентавров», легендарных полулюдей-полуконей. Им и в голову не приходили ни «сотни», ни «золото»; «золото» на их языке — «хризос». Это римляне, плохо знавшие греческий язык, переиначили значение слова, приспособив его к своему пониманию просто по звуковому сходству.
Латинское название ботаники перенесли в Германию и там перевели его на немецкий язык, закрепив уже сделанную ошибку. Более того, стараясь как можно лучше перевести чужое название на свой язык, немцы ошиблись еще раз, увеличив, так сказать, в отношении один к десяти его «золотую стоимость»: из латинского «золотосотенника» у них получился «золототысячник». А из Германии его позаимствовали и русские, причем, надо думать, не русский народ, а прежде всего те же ученые — специалисты по травам — ботаники, аптекари.
Не правда ли, довольно причудливое приключение для скромной полевой былинки! Только я не могу дать голову на отсечение, что описал его с абсолютной точностью: если окажется, например, что римляне не виноваты в ошибке, что первыми неправильно поняли смысл названия немцы при переводе, я спорить не стену: вполне возможно, что это именно так.
Биографии слов
Ключевые слова этой недели – «исторический словарь». В среду в Российской государственной библиотеке представили новое издание – «Словарь истории русских слов», над которым лингвисты работали 10 лет. Сейчас вышли первые три тома, посвященные словам на буквы А, Б и В.
Эмма Володарская, руководитель редакционного совета, сообщает, что уже собран материал и для других томов:
— В этом словаре мы даем биографию русских слов в их развитии, то есть с момента регистрации слова по настоящее время. При этом мы показываем всяческие изменения, которые слово претерпевает. Это фонетические изменения, это изменения в правописании, это семантические изменения.
Каждая словарная статья начинается с самой ранней, зафиксированной в письменном виде, формы слова. Так что, если составители не нашли нигде более старых, чем за 1076 год, текстов со словом «алчный», то именно в той грамматической форме и в том давнем значении оно и появится в первой строчке. Это в последующие века «алчный» обрастало новыми смыслами, а в 11 столетии значило просто «голодный». Эмма Володарская приводит другие, не менее поразительные примеры:
— Древнерусское слово «изящный» означало в свое время и «ловкий», и «знающий», и «сильный», и «смелый», и даже «знаменитый». Поэтому изящен был воин, поскольку он смелый и ловкий, изящен был посол, поскольку он знаменит. Это было многозначное слово. Впоследствии же оно получило только одно значение, касающееся эстетической оценки какого-то предмета или человека.
Слово «позор» вошло в русский язык со значением «выставлять напоказ». Но так часто выставляли напоказ преступников, что негативная коннотация слова «преступник» переходит и на слово «позор». Получается, что сегодня мы уже имеем дело со словом «позор» в единственном значении, в значении срама.
Примечательно, что бывают такие временные сломы, когда какое-то значение слова истаивает, а другое возникает. И тогда в пределах творческой жизни одного и того же писателя можно обнаружить использование этого слова в разных значениях. Ну, например, Пушкин в ранних своих произведениях использует это слово в значении «выставлять напоказ», как это он сделал в «Наполеоне»:
И Франция, добыча славы,
Плененный устремила взор,
Забыв надежды величавы
На свой блистательный позор.
Семью стараюсь я забыть мою,
Я стала ей в позор.
Составители «Исторического словаря» максимально полно использовали исследования других лингвистов. Порой это приводит к казусам. Так, при цитате, скажем, XII века дается помета «устарелое». Помета была уместна в источнике – каком-нибудь словаре современного языка. Но восемьсот-то лет назад слово еще не устарело!