Берлин 1953 год что было
Жаркое лето 53-го в Восточной Германии
Это событие 60-летней давности в самом начале своего развития напоминало современную ненасильственную цветную революцию.
Однако 17 июня 1953 года демонстрации рабочих в ГДР с допустимыми для властей экономическими требованиями быстро переросли в массовые беспорядки. Начались захваты госучреждений, нападения на тюрьмы с целью освобождения заключенных, расправы с отдельными партийно-государственными чиновниками, толпа громила пограничные сооружения. Дошло до того, что в радостной суматохе из тюремного заключения были освобождены не только уголовные преступники, но, как пишут, и надзирательница нацистского концлагеря. Потом появились сугубо политические требования о единой Германии, а также надписи на стенах: «Иван, убирайся домой».
В условиях все еще оккупационного режима в этой части Германии советские войска быстро и решительно без оглядки на международное сообщество подавили это восстание.
ГИЛЬОТИНА НУЖНА ПРИ ЛЮБОМ РЕЖИМЕ
Несмотря на массовое восстание, в ГДР с 17 по 29 июня погибли суммарно с обеих сторон всего 125 человек. В западных странах данные о погибших завышены, но многие зарубежные исследователи согласны с указанной цифрой о числе погибших. Около 1 тыс. были ранены. Арестовали и задержали около 20 тыс. демонстрантов. По приговору советского военного суда расстреляли пять человек. По приговору немецкого суда казнили в Дрездене на гильотине двоих приговоренных к смерти. Это орудие казни досталось социалистическому правосудию от нацистского режима. Как писали на Западе, «гильотина была проверенной и зарекомендовавшей себя машиной смерти». В конце войны нацисты ее демонтировали и утопили в озере около Дрездена. Гильотину выловили, с немецким старанием отмыли, отчистили, настроили и вновь пустили в дело в той же дрезденской тюрьме. Ее использовали до 1966 года. Исторически на германских землях обезглавливание считалось «неблагородным» видом смерти в отличие от расстрела.
Почему в ГДР было мало жертв в отличие от кровавых событий в Венгрии 1956 года? Венгрия была членом ООН и суверенной страной. Там против советских войск выступила часть ее национальной армии. К тому же советское командование в Венгрии не сразу отдало приказ об ответном огне на поражение. А в не суверенной ГДР сохранялся оккупационный режим. Явного вмешательства западных держав в восточногерманские беспорядки не замечено, кроме громких и подстрекательских передач из Западного Берлина подконтрольной американцам радиостанции РИАС. Эту радиостанцию, которая призывала к прорыву «железного занавеса и объединения страны», слушала немалая часть населения ГДР. Советское командование не отреагировало на заявление комендантов трех западных секторов Берлина, которые протестовали против применения силы советской стороной. И в то же время эти коменданты не пресекали доставку на автобусах к пограничным постам в Берлине многочисленных манифестантов из своих секторов. А на противоположной стороне уже стояли грозные советские танки.
Выстрелом из чердака дома убивают советского майора-танкиста. Моментально выходит озвученный для населения приказ об ответном огне, в том числе из танковых орудий по чердакам. После этого по танкам больше не стреляли. В них иногда бросали камни, чтобы повредить радиоантенны.
Неожиданным для западных стран оказался и тот факт, что на многочисленную демонстрацию 24 июня молодежи Восточного Берлина в поддержку действий советских властей вышло много горожан. И такое было! К 1 июля 1953 года обстановка в ГДР фактически нормализовалась. А знаменитая немецкая любовь к порядку, а также близкая всем память о войне и о преступлениях германского нацизма стала удерживающей силой для многих граждан ГДР. Они не поддержали и не вышли на манифестации, которые привели к беспорядкам в стране и к последующим жертвам.
ПРИЧИНЫ БЕСПОРЯДКОВ
Западная Германия пострадала от войны не так сильно, как Восточная Германия. Она переживала бурный экономический рост из-за миллиардных американских инвестиций. А в ГДР экономика развивалась крайне медленно. Почти вся тяжелая промышленность и сырьевая база довоенной Германии находились в ФРГ. У СССР попросту не было средств для эффективной помощи ГДР в виде кредитов. Да и уменьшить размеры репараций от ГДР Москва не могла в то сложное время. Из ГДР эмигрировали в ФРГ десятки тысяч высококвалифицированных специалистов.
За два месяца до июньских событий 1953 года в ГДР повысили цены на одежду, обувь, общественный транспорт, а также на хлеб, мясо и другие продукты. Потом вышел правительственный указ, по которому нормы выработки на предприятиях и стройках повышались на 10–30%. Все это привело к резкому ухудшению уровня жизни населения. А Западный Берлин между тем превращался в «витрину свободного мира». Шумные конкурсы красоты, автопробеги, открытие огромных и роскошных магазинов – все это производило удручающее впечатление на граждан ГДР.
Серьезные политико-экономические ошибки руководства ГДР по усиленному строительству социализма носили иногда и на первый взгляд незаметный, но провокационный оттенок. Слишком поздно это заметили в Москве. А аварийно разработанный «новый экономический курс», щадящий частных собственников и предпринимателей, в том числе в сельском хозяйстве, не успели разъяснить большинству граждан. К тому же повышение норм выработки – главная причина для забастовок на заводах и стройках – не было сразу отменено в самом начале волнений. Из-за этих новых норм зарплата рабочих сократилась на одну треть. Еще один на первый взгляд банальный и якобы несущественный факт. Очень маленькая искра может вызвать огромный пожар. Повышение цен на сахар и другие продукты приводит к увеличению цен на искусственный мед и повидло. Для всех немцев эти продукты питания – историческая, национальная и любимая пища, как, например, для китайцев рис. Повсеместно последовал возмущенный ропот и по этому негативному факту. Немецкий рабочий стал получать меньше денег. А его фрау уже не могла в привычном количестве покупать или изготавливать мед и повидло. Плитка одного и того же шоколада стоила в Западном Берлине в 5 раз меньше, чем в Восточном.
Народное восстание привело к снятию в 1954 году режима оккупации и обретению ГДР суверенитета. В августе 1954-го СССР освободил эту страну от уплаты оставшихся 2,5 млрд. долл. репараций, а также передал ГДР 33 промышленных предприятия. Кроме того, советская сторона предоставила кредит и осуществила дополнительные поставки товаров. Все это значительно улучшило жизнь немецкого населения и привело к стабилизации политической ситуации. ГДР станет членом ООН.
СЮРПРИЗ ДЛЯ ПРОТИВНИКОВ
В докладе верховного комиссара США в Берлине Государственному департаменту 25 сентября 1953 года, в частности, говорилось: «Советская армия продемонстрировала способность к быстрой мобилизации и подавлению волнений по первому приказу… Советские войска продемонстрировали чрезвычайно высокую дисциплину, самообладание и выдержку, что явилось неожиданностью для всех, но в первую очередь для восточных немцев».
Июньские события 1953 года в ГДР окончательно закрыли для Кремля тему о возможном объединении двух Германий. После войны Сталин предполагал создание единой, нейтральной Германии, дружественной СССР. Но история распорядилась по-иному. В Берлине построили разделительную стену между двумя разными частями города. ЦРУ и другие западные спецслужбы, а также политики использовали просчеты и ошибки руководства ГДР в своей последующей подрывной деятельности против стран советского блока.
Добро пожаловать на сайт Федерального министерства иностранных дел
По самым смелым оценкам, в массовых антиправительственных волнениях в ГДР приняло участие до пяти миллионов человек, то есть почти треть населения молодой страны, © picture-alliance / akg-images
17 июня 1953 года в ГДР произошло одно из крупнейших в недолгой 40-летней истории страны народных восстаний. Оно затронуло сразу несколько крупных городов Восточной Германии.
Историки до сих пор не могут сойтись в оценках тех событий. Одни считают, что восстание стало началом конца существования ГДР, которой на тот момент не исполнилось и четырех лет. Другие придерживаются «экономической» версии.
Правда же, как обычно, где-то посередине. Она состоит в том, что восстание стало следствием политико-экономических сложностей, возникших после разделения Германии на две самостоятельных части, каждая из которых пошла по пути развития, определенному государствами- «опекунами». В западные земли, мало пострадавшие от войны, вливались (в основном из США) миллиардные инвестиции, а сама Западная Германия при этом переживала экономический бум.
На востоке все было с точностью до наоборот: многие города еще лежали в руинах, а промышленность восстанавливалась крайне медленно. У СССР попросту не было на это денег: они нужны были для восстановления собственного промышленного потенциала и инфраструктуры. Народ из ГДР начал потихоньку мигрировать в Западную Германию, в особенности специалисты с высшим образованием. «Утечка мозгов», в свою очередь, создавала новые экономические проблемы.
Непосредственным толчком к массовым народным выступлениям стали сразу несколько факторов, совпавшие по времени. В марте 1953-го умер Иосиф Сталин, что запустило процесс «брожения и шатания» в политических кругах ГДР. Многие начали выражать недовольство политикой тогдашнего генсека СЕПГ Вальтера Ульбрихта, а некоторые члены Политбюро так и вовсе потребовали «демократизации и десталинизации партии и общества на основе возвращения к традициям немецкого коммунистического движения».
Масла в огонь добавляли и «опекуны» Западной Германии – США. За год до описываемых событий, в июле 1952 года, в Штатах была разработана «Национальная стратегия в отношении Германии». Она предусматривала меры по «сокращению советского потенциала в Восточной Германии». В частности, США активно поддерживали антикоммунистические организации, в том числе и в самой ГДР. А находившаяся под американским контролем радиостанция РИАС в Западном Берлине, которую тогда слушали около 70% восточных немцев, регулярно вещала о необходимости прорыва «железного занавеса» и призывала к организации в ГДР всеобщей забастовки.
В апреле 1953 года, за два месяца до июньских событий, в ГДР по настоянию СССР повысили цены на общественный транспорт, одежду, обувь, хлебопродукты и мясо. Это вызвало в народе волну возмущения. Вскоре, к тому же, вышло правительственное распоряжение, по которому на 10% были увеличены нормы выработки (в некоторых отраслях промышленности – на 30 %). Это привело к резкому падению уровня жизни.
Отдельные стачки рабочих стали происходить в городах ГДР еще в начале июня, а 17-го числа в Берлине началась всеобщая забастовка. Рабочие собирались на предприятиях, строились в колонны и направлялись в центр города – уже в 7 часов утра на Штраусбергерплац собралась 10-тысячная толпа. К полудню численность манифестантов в городе достигла более 100 тысяч. «Долой правительство! Долой Народную Полицию!», «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!» – такие призывы читались на развернутых транспарантах.
Были разгромлены сооружения на границах советского и западного секторов города, толпа разнесла полицейский участок и газетные киоски, продававшие коммунистическую прессу, участники волнений уничтожали символы действующей власти: флаги, плакаты, портреты. Восставшие даже попытались освободить заключенных из тюрьмы. Волнения перекинулись на всю Восточную Германию. В индустриальных центрах стихийно возникали забастовочные комитеты и советы рабочих, бравшие в свои руки власть на фабриках и заводах. В Дрездене участники массовых волнений захватили радиостанцию и начали передавать сообщения, разоблачающие государственную пропаганду.
По самым смелым оценкам, в массовых антиправительственных волнениях в ГДР приняло участие до пяти миллионов человек, то есть почти треть населения молодой страны. Однако цифра в 10 раз меньшая, которой придерживается большинство историков, конечно, куда более реальная.
Напряженность достаточно быстро стала спадать. Забастовки и демонстрации не переросли в восстание против правящего режима. Основная масса населения дистанцировалась от политических лозунгов, выдвигая лишь экономические требования (снижение цен и норм выработки).
Последствия для волнений такого масштаба были, как и стоило ожидать, довольно значительные, несмотря на то, что властям, практически не пришлось использовать военную силу. Жестче всего реакция властей на восстание была в Берлине: в городе было объявлено военное положение, была стянута советская военная техника и армейские подразделения, по демонстрантам велся огонь.
С 17 по 29 июня в ГДР было убито, согласно рассекреченным в 90-х годах данным, 125 человек, ранено было около тысячи человек, арестовано и задержано – около 20 тысяч. К расстрелу приговорили 29 человек из числа участников беспорядков и погромов. К 1 июля обстановка в Германии в целом нормализовалась.
Между тем, главным результатом восстания принято считать снятие в 1954 году режима советской оккупации и обретение ГДР суверенитета. В результате межправительственных переговоров в августе 1953 года Советский Союз освободил ГДР от уплаты оставшихся 2,5 млрд долларов репараций и передал последние 33 предприятия, находившиеся под советским управлением. Кроме того, советской стороной был предоставлен кредит и осуществлены дополнительные поставки товаров, что значительно улучшило жизнь людей.
Берлинское восстание
Берлинский кризис июня 1953 года (широко известно как «Берлинское восстание» [1] ; в Германии — как «Народное восстание 17 июня» [2] ) — массовые антиправительственные выступления в ГДР 16—17 июня 1953 года.
Содержание
Причины и предпосылки кризиса
«Планомерное строительство социализма»
Апрельское повышение цен
«Новый курс»
Повышение норм выработки
В то же время не было отменено ранее принятое решение ЦК СЕПГ «о повышении норм выработки для рабочих в целях борьбы с экономическими трудностями». Это решение о повышении норм на 10 % (а в некоторых областях — до 30 %) выработки было принято на пленуме ЦК 14 мая 1953 года и опубликовано 28 мая в следующей формулировке:
Повышение норм предполагалось вводить постепенно и завершить к 30 июня (в день рождения В. Ульбрихта). Это вызывало очередное сильное недовольство у рабочих.
Кризис
Начало забастовки
После того, как рабочие получили зарплату и обнаружили в ней вычеты, как за недоработку — началось брожение. В пятницу 12 июня среди рабочих крупной берлинской стройки (больницы в районе Фридрихсхайн) возникла идея объявить забастовку. Забастовку назначили на понедельник 15 июня. Утром 15 июня строители Фридрихсхайна отказались выйти на работу и на общем собрании потребовали отмены повышенных норм.
События 16 июня
«Не оставляйте их одних! Они борются не только за социальные права рабочих, но за общие человеческие права всего населения восточной зоны. Присоединяйтесь к движению восточно-берлинский строителей и занимайте свои места на Штраусбергской площади!» [11]
Передачи РИАС сыграли важную роль катализатора. Сам Бар до сих пор считает, что если бы не РИАС, всё могло бы завершиться 16 июня. Благодаря этим передачам, известие о событиях в Берлине и планах на 17 распространилось по всей Восточной Германии, в свою очередь подстрекая тамошних рабочих к выступлениям.
Вечером 16 июня к всеобщей забастовке в ГДР призвала также западноберлинская газета «Дер Абенд».
События 17 июня
Были разгромлены пограничные знаки и сооружения на границах советского и западного секторов города. Толпа громила полицейские участки, здания партийных и государственных органов и газетные киоски, продававшие коммунистическую прессу. Участники волнений уничтожали символы коммунистической власти — флаги, плакаты, портреты и пр. Были осаждены полицейские казармы; восставшие также попытались освободить заключённых из тюрьмы. Дом Министерств был разгромлен; оттуда толпа двинулась к театру Фридрихштадтпаласт, где шло заседание актива СЕПГ, и партийное руководство спешно эвакуировалось под защиту советских войск в Карлсхорст. Город фактически оказался в руках участников волнений.
Подавление волнений
Правительство ГДР, в свою очередь, обратилось к СССР за вооружённой поддержкой. В ГДР в тот момент стояло 16 советских полков общей численностью 20 000 человек; кроме того, правительство могло рассчитывать на «народную полицию» численностью в 8 тысяч человек. Принципиальное решение о вооруженном вмешательстве было принято в Москве уже вечером 16 числа. Ночью в резиденции советской оккупационной администрации Карлсхорсте германская делегация в составе Ульбрихта, премьер-министра Отто Гротеволя и министра госбезопасности Цайссера встретилась с советским Верховным комиссаром В. С. Семёновым и командующим оккупационными войсками Андреем Гречко и обговорила с ними подробности действий против восставших. В Берлин срочно вылетел министр внутренних дел СССР Лаврентий Берия.
Около полудня 17 июня против протестующих были двинуты полиция и советские танки. Демонстранты кидали в танки камнями и пытались повреждать у них радиоантенны. Толпа не расходилась, и советские войска открыли огонь. В 13-00 было объявлено чрезвычайное положение. В 14-00 по радио Гротеволь зачитал правительственное сообщение:
Мероприятия правительства Германской Демократической Республики по улучшению положения народа были отмечены фашистскими и другими реакционными элементами в Западном Берлине провокациями и тяжёлыми нарушениями порядка в демократическом секторе Берлина. (…)
Беспорядки (…) являются делом провокаторов и фашистских агентов зарубежных держав и их пособников из немецких капиталистических монополий. Эти силы недовольны демократической властью в Германской Демократической Республике, организующей улучшение положения населения.
Правительство призывает население:
Поддержать мероприятия по немедленному восстановлению порядка в городе и создать условия для нормальной и спокойной работы на предприятиях.
Виновные в беспорядках будут привлечены к ответственности и строго наказаны. Призываем рабочих и всех честных граждан схватить провокаторов и передать их государственным органам. (…) [10]
Столкновения между советскими войсками и участниками волнений и стрельба продолжались до 19-00. На следующее утро вновь были попытки демонстраций, но они жёстко пресекались. Забастовки, однако, спорадически вспыхивали вновь; в июле произошёл новый подъём забастовочного движения.
Итоги и последствия
Жертвы
Слухи о расстрелянных советских солдатах
Реакция Запада
Последствия
Непосредственно кризис не ослабил, а наоборот укрепил позиции Ульбрихта. Против Ульбрихта и его сталинистского курса в тот момент существовала сильная оппозиция в СЕПГ (включая руководство), имевшая все основания надеяться на поддержку из Москвы. Кризис позволил Ульбрихту провести чистку партии от своих противников, обвинённых в пассивности и социал-демократическом уклоне. Таким образом до конца года было исключено около 60 % избранных окружных комитетов СЕПГ.
Непосредственным последствием кризиса было также прекращение в 1954 году режима оккупации и обретение ГДР суверенитета.
Психологические последствия кризиса для жителей ГДР Вилли Брандт определяет в своих мемуарах следующим образом:
Восточногерманско-советская версия событий
Память о событиях
День 17 июня был объявлен в ФРГ национальным праздником — Днём немецкого единства. В 1990 году праздник был перенесён на 3 октября — дату объединения.
В Берлине, как указывалось, вскоре после событий был поставлен памятник предполагаемым советским жертвам, а отрезок улицы Унтер-ден-Линден от Бранденбургских ворот до Кайзер-дамм получил название «Улица 17 июня».
Советские танки против рабочих Восточной Германии
Коммунистическое правительство ГДР с помощью войск «большого брата» жестоко подавило борьбу пролетариата за свои права и заморозило ситуацию в стране на 36 лет.
В начале 1950-х годов Восточная Германия, находившаяся в советской зоне оккупации, срочно строила социализм. Вернее, спешила с построением самого прогрессивного из имевшихся на планете строев. Вальтер Ульбрихт, немецкий Сталин, был готов на любые жертвы, чтобы обогнать другие страны складывавшегося соцлагеря. Нести жертвы приходилось населению ГДР. Еще не оправившаяся от войны страна кряхтела от выполнения обещаний, дававшихся Ульбрихтом «большому брату» — СССР. Мизерное количество основных продуктов выдавалось по карточкам, а цены на то, что в норму не входило, постоянно повышало правительство. Столь же планомерно понижался уровень зарплат на государственных предприятиях, а частные заводы и фабрики обкладывались такими налогами, что вынужденно закрывались. В результате рабочие были не в состоянии обеспечить семью всем необходимым. В 1952 году руководство СЕПГ затеяло создание казарменной полиции — предтечи Народной армии ГДР. Милитаризация тяжким бременем легла на и без того хилый бюджет: военные расходы составили в нём 11%, а еще 19% уходило на репарационные выплаты Советскому Союзу.
Всё это вызывало недовольство немецких рабочих. Государственная пропаганда пыталась объяснить народу необходимость немного потерпеть для достижения светлого будущего, но справлялась со своим делом плохо. Граница с Западной Германией была практически прозрачной, и люди видели, что их соседи живут гораздо лучше. Поддерживала это мнение и западноберлинская радиостанция РИАС, передачи которой слушали около 70% восточных немцев. В результате постоянно рос отток на запад самых квалифицированных кадров: в 1951 году туда перебрались 165 тысяч человек, через год сбежали 182 тысячи.
В марте 1953 года умер Сталин, и новое руководство СССР начало смягчать конфронтацию с западом. В связи с этим Вальтеру Ульбрихту, вызванному на ковёр в Кремль, было высказано неудовольствие слишком топорными методами социализации ГДР. ЦК СЕПГ заметался. В партийных газетах появились приглашения вернуться сбежавшим на запад, причем обещалось, что им возвратят всю конфискованную собственность. По стране поползли слухи, что советские войска покидают Германию, что им на смену идут американцы и что скоро в ГДР вновь будет капитализм. Рабочие не знали, радоваться им или печалиться: с одной стороны, появлялась надежда, что им будут платить как в ФРГ, с другой — за восемь прошедших лет коммунистическая пропаганда всё-таки промыла многим мозги и терять пускай иллюзорные, но преимущества социализма не хотелось.
14 мая 1953 года всю страну взбудоражила новость, что пленум ЦК принял решение увеличить норму выработки на 10 процентов. Естественно, объявлялось, что это сделано по инициативе самих пролетариев, исключительно в их интересах и для быстрейшего наступления светлого социалистического будущего. Однако в глазах рабочих обещанные миражи меркли в сравнении с тем, что теперь им предстояло работать больше за прежнюю зарплату, то есть фактически их труд дешевел на четверть. Вспомнив, что за две недели до этого власть повысила цены на общественный транспорт, одежду, обувь, сахар, мясо и хлеб, рабочие поняли, что их опять обманули.
На предприятиях начались волнения. До середины июня они были малозаметны: кое-где прекращали работу на несколько часов, где-то в заводоуправлении перевернули все портреты партийных лидеров лицом к стене. В ответ политбюро ЦК СЕПГ приняло мужественное решение несколько сократить торжества по случаю грядущего 60-летия Ульбрихта и понизить цены на искусственный мёд. Это на рабочих впечатления не произвело, и бурления на предприятиях продолжились.
15 июня забастовали берлинские строители. Их представители передали премьер-министру письмо, в котором 300 человек требовали с завтрашнего дня отменить повышение норм выработки и снизить цены. В райкоме СЕПГ заявили, что это идеологическая вылазка западных врагов, и решили не предпринимать никаких действий кроме усиления агитации и пропаганды. На следующее утро колонна из семисот строителей двинулась к Дому министерств за ответом. По дороге к ней присоединялись рабочие с других строек, и к двум часам дня уже десятитысячная толпа скандировала: «Мы хотим быть свободными людьми!»
На митинге перед Домом министерств прозвучали уже и политические лозунги. Народ требовал свободных тайных выборов и отставки правительства. При этом митинг проходил довольно мирно, под шумок побили всего двух полицейских. Политбюро на срочном заседании отменило повышение норм выработки, но манифестантов это уже не успокоило. Они двинулись к зданию ЦК, скандируя «Долой эксплуатацию! Нет Народной армии! Долой правительство голода!» Навстречу им запустили автомобиль с громкоговорителем, разъяснявшим мудрую политику партии, но демонстранты захватили агитмашину и с её помощью принялись информировать Берлин о намеченном на завтра продолжении протеста.
Надо сказать, что в Западном Берлине манифестацию перед Домом министерств прохлопали. О ней узнали, только когда представители строителей сами пришли на радиостанцию РИАС с резолюцией митинга. После этого требования берлинских демонстрантов стали звучать в эфире по нескольку раз в час. О том, что берлинцы требуют немедленного увеличения прожиточного минимума и свободных тайных выборов, узнала вся страна. В ночь на 17 июня многие в ГДР не спали. На предприятиях готовились к всеобщей стачке, а полиция — к подавлению массовых беспорядков. Руководство страны вело спешные переговоры с Москвой и командованием советских оккупационных войск.
Берия: «Патронов не жалеть!»
Рано утром к центру начали стягиваться толпы берлинцев. К полудню численность митингующих достигла 150 тысяч. Звучали уже только политические лозунги. Собравшиеся требовали отставки правительства, свободных выборов, допуска к ним западногерманских партий и воссоединения Германии. Популярностью пользовались и выпады лично против Ульбрихта: «Козлобородый, пошел вон!» Под эти крики берлинцы разгромили полицейский участок и принялись разбирать пропускные пункты на границе восточного и западного секторов. Какие-то парни забрались на Бранденбургские ворота и под ликование толпы разорвали висевший там красный флаг.
В этот день волнения не ограничились только Берлином. Забастовка действительно получилась всеобщей — её поддержали на всей территории ГДР. По всей стране немцы прекращали работу, громили полицейские участки, здания партийных и профсоюзных органов, учреждения госбезопасности. Из тюрем были освобождены полторы тысячи заключенных, в том числе немало уголовников, из которых далеко не всех впоследствии удалось вернуть обратно. В Гёрлице рабочие вышвырнули бургомистра из его кабинета и сами взялись за управление городом. В Вайде вооруженные шахтеры устроили перестрелку с полицией. В Магдебурге при штурме тюрьмы убили трех полицейских.
Самой известной жертвой восставших стал Вильгельм Хагедорн. Этот житель города Ратенова еще в 1951 году, подвыпив, хвастался, что лично разоблачил 300 агентов западных спецслужб. Весть об этой похвальбе дошла до западного Берлина, и радио РИАС на всю Германию сообщило, что следует опасаться провокатора Хагедорна. 17 июня Вильгельм пошел в магазин на площади, на которой как раз бушевал митинг. В толпе его узнали и бросились ловить провокатора. Погоня за Хагедорном продолжалась несколько часов: его ловили, били, топтали, он вырывался, убегал, за ним гнались с криками «повесить собаку!» Потом жертву бросили в канал, и несколько молодых рабочих принялись лупить по его голове вёслами. Только тут подоспела полиция, которая вытащила своего осведомителя из воды. В больнице он скончался.
Незадолго до полудня боевые машины вновь, как восемь лет назад, появились на улицах Берлина. Уже на въезде в город под гусеницы одного из танков попал случайный прохожий. На Потсдамской площади, где проходил митинг, советские войска встретили криками «Иваны — домой!» В танки полетели камни и пустые бутылки. Они не могли повредить броню, да и метателей было совсем немного. Как только сопровождавшие танки автоматчики дали несколько очередей поверх голов, берлинцы стали стремительно разбегаться. Спустя пару часов военный комендант советской части Берлина, генерал-майор Пётр Диброва, объявил в городе чрезвычайное положение. Днём на улицах действовало правило «больше трёх не собираться», а с девяти вечера до пяти утра берлинцы вообще не должны были покидать дома.
17 июня советские войска наводили порядок и в других городах ГДР, практически нигде не встречая сопротивления. К 16 часам все площади, где бушевали митинги, оказались зачищены. В разгоне демонстраций приняли участие 16 советских дивизий. Только в Берлине действовали 20000 солдат и 600 танков. 15000 немецких полицейских оказывали им всяческое содействие.
Кто выиграл в результате немецкого восстания?
Уже 18 июня события вчерашнего дня были официально объявлены фашистской вылазкой. С высоких трибун лидеры СЕПГ обличали нацистских недобитков, агентов западных спецслужб и наймитов мирового империализма, сбивших с пути истинного наивный немецкий пролетариат. Доказательств всем этим обвинениям не было никаких. На самом деле для ЦРУ и госдепартамента США восстание в ГДР стало неожиданностью. И им оставалось лишь следить за разворачивавшимися без всякого их участия событиями.
Пропагандистам требовалось срочно подтвердить высочайше сформированную позицию. Для доказательства фашистского заговора была придумана история Эрны Дорн. Эта женщина еще в 1951 году попалась на воровстве в городе Галле. От ареста её не спасли даже членство в СЕПГ и муж-полицейский. Внезапно на допросах мелкая воровка стала рассказывать о себе фантастические вещи: якобы она еще в годы нацизма была супершпионкой, а затем работала секретаршей в гестапо и вышла замуж за коменданта концлагеря Равенсбрюк. Обрадованные следователи не стали вдаваться в детали самооговора, и суд впаял явно сумасшедшей женщине 15 лет за преступления против человечности.
17 июня 1953 года жители Галле разгромили тюрьму, и Эрна вышла на свободу. На следующий день её арестовали снова, и она вновь начала плести несусветицу: якобы она явилась на рыночную площадь, поднялась на трибуну, увлекла толпу фашистскими лозунгами и возглавила восстание в Галле. Ни один из многочисленных участников митинга на рыночной площади не видел на трибуне ни одной женщины, но зато бред Эрны очень пригодился коммунистической пропаганде. Уже 22 июня скорый суд приговорил «зачинщицу фашистского путча» к смертной казни. Через 4 дня газет «Нойес Дойчланд» «разоблачила» Эрну Дорн как надзирательницу Равенсбрюка Гертруду Рабештайн, славившуюся своей жестокостью. На самом деле настоящая Рабештайн к тому моменту уже пять лет как отбывала пожизненный срок. С сумасшедшей Дорн обошлись суровей, чем с реальной садисткой из концлагеря: её расстреляли 1 октября 1953 года.
К тому моменту по всей ГДР уже шли процессы над «зачинщиками и организаторами фашистского путча 17 июня». Под суд попали более полутора тысяч человек. Двое были приговорены к расстрелу, еще двое к пожизненному заключению, остальные получили от года до пятнадцати лет тюрьмы. Под раздачу попал даже министр юстиции ГДР Макс Фехнер, считавший, что надо помиловать бунтовщиков. За мягкотелость он был смещен со своего поста, исключен из партии и осужден на восемь лет тюрьмы.
Кто же выиграл после июньских событий? Массовые выступления принесли некоторую пользу простому народу. Власти отменили увеличение нормы выработки, сокращение зарплат и почти на четверть снизили цены на продукты и товары первой необходимости. Советский Союз, напуганный выступлениями немецких рабочих, уменьшил требования по репарационным выплатам: теперь они составляли всего 5 процентов от бюджета ГДР. Кроме того, в 1954 году СССР отменил режим оккупации Восточной Германии, и ГДР формально обрела суверенитет.
Восточные немцы поняли, что даже если они поднимут еще более крупное восстание против коммунистического режима, ждать помощи с запада почти бессмысленно. Большинство стало приспосабливаться к уже устоявшимся нормам жизни при социализме. Те, кто не желал с этим мириться, массово двинулись на запад. В 1953 году в ФРГ сбежали рекордные 331 тысяча человек. Количество беглецов-эмигрантов продолжало измеряться сотнями тысяч до 1961 года, когда Восточную Германию отделили от Западной крепкой стеной с надежной охраной.
А больше всех выиграл от событий 17 июня 1953 года, как ни странно, Вальтер Ульбрихт. Перед восстанием его сталинские методы не нравились как более либеральным руководителям СЕПГ, так и новым хозяевам Кремля. Всё двигалось к отставке Ульбрихта на ближайшем съезде партии. Восстание рабочих развязало лидеру ГДР руки. Под лозунгом сплочения партии перед лицом фашистского путча он провел в СЕПГ кардинальную чистку, на шестьдесят процентов обновив партийный актив. Ульбрихт так же усилил лично преданными ему кадрами руководство госбезопасности, полиции и Народной армии. Всё это почти на 20 лет продлило неограниченную власть Вальтера Ульбрихта над Восточной Германией. Почти единолично он руководил ГДР до самой своей смерти в 1973 году.