Батальонная разведка что это такое
В США составили карту наступления России на Украину
Американская разведка «обнаружила», что Россия планирует вторжение на территорию Украины, и составила карту наступления по нескольким фронтам. Карту опубликовало издание The Washington Post.
Согласно документам разведки, Москва планирует привлечь к наступлению 100 батальонных тактических групп численностью до 175 тысяч военнослужащих. Как уточнил официальный представитель администрации США на условиях анонимности, масштабы сил «вдвое превышают тот, который мы видели прошлой весной во время оперативных учений России у границ Украины». Также якобы планируется использовать бронетехнику и артиллерию.
Материалы по теме
«Нам некуда отступать»
ДНР и Украина заявляют о взаимных обстрелах и готовятся к войне.
Как рассказали немецкому изданию Bild источники в НАТО и службах безопасности, атака может произойти в конце января — начале февраля. На первом этапе планируется зайти с юга Украины, чтобы, как уточняют информированные источники, обеспечить поставки в Крым, а также отрезать Украину от моря.
Параллельно с этим Москва планирует перевести российские танковые части в Луганскую и Харьковскую области и продвинуться к крупным городам — Днепру и Полтаве на северо-востоке страны. Уточняется, что прежде всего в городах будут отключать электричество, газ и перекрывать поставки продуктов питания.
По информации стратегов НАТО, на третьем этапе российские войска будут наступать на Киев с севера. Они продвинутся к линии Коростень-Умань, чтобы отрезать поставки из западных регионов Украины. На этом этапе ожидается капитуляция Киева, отмечают источники.
Ранее Кремль прокомментировал данные о якобы готовящемся вторжении России на Украину. Как сообщил представитель Кремля Дмитрий Песков, Россия фиксирует информационную кампанию, исходящую от Запада, цель которой — представить Москву как угрозу процессу урегулирования на Украине.
Батальонная разведка
Содержание
История песни [ | ]
Николай Петрович Морозов — отец Игоря Морозова, командир-разведчик 172-й стрелковой дивизии, кавалер 48 орденов и медалей, в том числе ордена Богдана Хмельницкого за номером 14. Во время войны принимал участие в десантировании на партизанскую базу Дмитрия Медведева и обеспечении выхода в город легендарного разведчика Николая Кузнецова. Почётный гражданин двух городов на Западе Украины, которые освобождал. После войны служил во внешней разведке, был полковником Главного разведывательного управления.
В июне 1982 года, будучи уже в Афганистане, записал песню на магнитофонную кассету и песня «пошла в народ». Памятуя судьбу Юрия Кирсанова, автора «Кукушки», который чуть не лишился погон за свои слишком «откровенные» песни 1979 — 1980 годов, кассеты не подписывали. Максимум, что могло появиться на кассете, — это надпись «Песни Саши из Файзабада». Копия одной такой кассеты «вернулась» к автору в 1987 году из Магдебурга (группа советских войск в Германии), вся затёртая, а больше всего — песня «Батальонная разведка».
Мы без дел скучаем редко
Что ни день — то снова поиск, снова бой.
Повествование [ | ]
Аккорды [ | ]
Исторические детали [ | ]
Несмотря на то, что песня была написана о разведчиках Великой Отечественной войны, следует отметить, что в Красной армии во время Великой Отечественной войны отдельного разведывательного подразделения в штате батальона (батальонной разведки) не было. Взвод разведки был в полку (полковая разведка); на уровне дивизии, как правило, рота разведки, иногда разведывательный батальон (дивизионная разведка). Помимо того, существовала ещё армейская и фронтовая разведка, выполнявшая задачи в глубоком тылу противника. При этом, однако, не следует забывать, что каждый командир батальона имел в своём распоряжении специально отобранных им военнослужащих из числа личного состава батальона, которые будучи приписанными к стрелковым подразделениям (зачастую, к первому взводу первой роты батальона) фактически выполняли функции разведывательного взвода. Именно поэтому, в песне не конкретизируется вид разведывательного подразделения: разведвзвод ли, разведгруппа выполняет поставленную задачу, — поётся просто о военнослужащих батальона, занятых в разведке, — что полностью соответствует исторической действительности.
Отзывы поэтов и писателей [ | ]
Поэт и композитор, ветеран-афганец Александр Карпенко так охарактеризовал значение «Батальонной разведки» для всех ветеранов Вооружённых сил, не только для воинов-интернационалистов, участников Афганской войны [6] :
«Батальонная разведка» — это не просто культовая песня афганцев. Для меня это — часть моей жизни. «Батальонка» всегда была «финальной» песней концертов московской группы «Шурави», она неизменно звучала и звучит на разного рода фестивалях военного шансона. На мой взгляд, Игорю Морозову, больше поэту, нежели исполнителю или композитору, подобно Галичу, Визбору или Окуджаве, удалось идеально в этой песне «попасть» в музыку. Песня, написанная в 1975 году к 30-летию Дня Победы и посвящённая разведчикам Великой Отечественной, получила в Афганистане «прививку духа» и стала горячо любимой. Но четвёртый куплет, «выдающий» в «Батальонной разведке» песню о Великой Отечественной, в конце концов, решено было оставить, из уважения не только к солдатам той войны, но и к автору песни, «русскому Киплингу», — кавалеру ордена Красной Звезды, боевому офицеру Игорю Морозову.
Батальонная разведка
С 28 августа 1942 года на весь период Сталинградской битвы, то есть на долгих пять месяцев, ответственность за боевые действия в Тракторозаводском районе Сталинграда командование фронтом, представители ГКО и Ставки возложили на полковника Горохова — командира спешно выдвинутой к Тракторному заводу 124-й отдельной стрелковой бригады. Она стала боевым ядром, непреодолимой для врага твердыней на самом северном фланге 62-й армии и всего Сталинградского фронта.
В предыдущих выпусках цикла о разведчиках-гороховцах я представил, как в группе войск полковника Горохова удалось наладить зафронтовую агентурную разведку в тылу врага. Теперь рассказ о героических действиях разведчиков батальонного звена бригады.
Фронтовые судьбы батальонов
В стрелковой бригаде было четыре отдельных стрелковых батальона. Судьба каждого из них сложилась по-разному. 2-й стрелковый батальон, выбив немцев из посёлка Рынок в первом для всех гороховцев бою, закрепился там, став стражем самого северного рубежа и оголённого правого фланга 62-й армии и всего Сталинградского фронта. 3-му батальону выпало стать центром и нерушимой основой всей обороны бригады. 4-й батальон насмерть стоял в посёлке Спартановка, развернувшись фронтом в сторону Тракторного после прорыва противника в середине октября. Здесь яростные уличные бои (с одной стороны улицы наши, с другой — немцы) не затихали всё время до самого соединения в ноябре 1942 года группы Горохова с наступавшими с севера частями 66-й армии Донского фронта.
1-й отдельный стрелковый батальон в ночь с 7 на 8 сентября выдернули из бригады и бросили под Городище. Это и предопределило его фронтовую судьбу в Сталинграде. Обстановка тогда вихрем перебрасывала подразделения в горячие точки битвы за город. В мемуарах А.И. Ерёменко, В.И. Чуйкова, в книге под редакцией К.К. Рокоссовского «Великая победа на Волге» на схемах в отражении боёв до прорыва немцев на СТЗ нанесён тактический знак обороны 1/124, что означает 1-й отдельный стрелковый батальон 124-й стрелковой бригады. По приказу командующего 62-й армией он сдерживал натиск противника с юга от Городища. Сорок суток этот батальон капитана Степана Петровича Цыбулина вёл манёвренные оборонительные бои на нескольких рубежах обороны.
Большую роль в успешности этой обороны играла батальонная разведка. Говоря сухим языком документов, к штатным силам и средствам разведки отдельного стрелкового батальона относился разведывательный взвод — 4-е отделение и управление взвода. И вот этими ограниченными силами батальонные разведчики не давали спуску врагу. Разведчики отличались всюду: отражали атаки врага, участвуя в обороне на самых тяжёлых участках, постоянно контролировали противника, вели разведку наблюдением, а иногда и боем, доставляли «языков», ходили в тыл врага.
В документе из архива генерала Грекова под названием «Действия разведки. Опыт 1-го ОСБ», составленном Д.Ф. Старощуком, начальником штаба этого батальона, говорится:
«После тяжелых боёв в районе Городища, разъезд Разгуляевка, батальон по приказу штаба 62-й армии отошёл на новый рубеж. Командир поставил разведвзводу задачу в период отхода готовиться к действиям ночного поиска с целью захвата пленного, то есть «языка». Для выполнения этой задачи три разведчика остались в тылу врага и вели наблюдения за действиями противника, расположившись на бахче, которая находилась на западной окраине Городища. С наступлением темноты один из них вместе с командиром разведвзвода доложил мне о расположении противника и возможном плане захвата пленного. Решение было одобрено комбатом и комиссаром батальона, и взвод приступил к его выполнению.
Взвод выполнил задачу, причём без потерь, захватил пленного. Четверо разведчиков привели ко мне здоровенного верзилу — фрица. Увидев меня, он закричал «Хайль Гитлер!», а в это время один из разведчиков навернул фрица прикладом автомата по спине. Спесь с того мигом слетела».
В этом месте я прерву повествование Д.Ф. Старощука, чтобы уточнить некоторые обстоятельства. Осуществляя по приказу штаба 62-й армии отход на новые позиции на 800—1000 метров, батальон был вынужден не только подготовить местность для обороны, но и восполнить потери. А они были большими. Всю ночь комбат, комиссар и начальник штаба провели в подразделениях, заново их формируя и расставляя командно-политический состав. От начальника штаба батальона Старощука командирами рот и взводов ушли все его заместители и помощники. В штабе он остался один. Работал, пока не упал в обморок от напряжения, бессонницы, температуры 40 градусов. Комбат подумал, прикинул, как поступить. Жаль было терять такого начштаба. Приказал: «Не трогать, пускай чуток отдохнёт, придёт в себя».
А тут как раз подоспел командир разведвзвода батальона лейтенант Шепета с четырьмя своими разведчиками и первым добытым в бригаде «языком». Сон со Старощука мигом слетел. Вскочил, слабость как рукой сняло. Сержант, руководивший захватом пленного, доложил: «Потерь нет». Просиявший начальник штаба от души расцеловал всех четырёх разведчиков. В ходе допроса пленного удалось получить ценные сведения о том, что готовится наступление в направлении обороны батальона. На новом рубеже, куда отошёл батальон, оказалась связь со штабом 62-й армии. Оттуда было приказано немедленно направить ценного пленного в штаб армии.
Д.Ф. Старощук в послевоенном письме В.А. Грекову так оценил этот опус: «Надо сказать, что автор статьи, очевидно, не совсем в курсе дел разведки. Так описывать, что разведчики ехали с песнями, как со свадьбы, а впереди шли с поднятыми руками пленённые ими немцы, это грубо и упрощённо. В то время когда под Сталинградом пылала земля и противник озверело рвался к городу, захватить пленного было очень трудно и требовалась вдумчивая, серьёзная и хорошо организованная подготовка в проведении операции ночного поиска».
В действительности было так: разведчики, положив пленных в подводу, проехали передовую линию противника и благополучно, без потерь возвратились в батальон. В результате допроса пленных было установлено, что противник в ближайшее время перейдёт в наступление в направлении северной части Сталинграда. Пленные были направлены в штаб 124-й бригады. Кроме того, наблюдением было установлено, что противник сосредотачивает силы для перехода в наступление, перегруппировавшись в направлении Орловки.
Вообще же именно разведчики 1-го стрелкового батальона, преодолевая первоначальную робость, приобретая опыт, раз за разом действовали всё более дерзко и уверенно. Об одном из таких рейдов — в наградном листе на помощника командира отделения разведвзвода красноармейца Ивана Антоновича Носочука сказано: «9.09.42 г. в районе Городища бил врага без промаха. 10.09.42 г. под командованием командира отделения он и другие бойцы взяли в плен обер-ефрейтора. 17.09.42 г. тоже проявил геройство в разведке. Пробравшись в село Городище под руководством замполитрука Бояринцева, увидел вшивых фашистов, грабящих население и уже уезжающих с вещами и продуктами. Внезапным налётом было взято в плен 5 фашистов: 1 обер-ефрейтор, 1 ефрейтор, 3 рядовых».
Умелым организатором и руководителем разведчиков был начальник штаба и правая рука командира 1-го стрелкового батальона капитана Цыбулина, ставшего одним из двух первых кавалеров ордена Александра Невского, Дмитрий Фёдорович Старощук. Дальневосточник, хасановец, один из четырёх орденоносцев на всю бригаду наряду с комбригом, комбатом 3-го батальона и секретарём бригадной парткомиссии. Это была такая редкость: менее одного на тысячу стоявших в бригадном строю гороховцев!
Д.Ф. Старощук, который сам зло, неистово воевал с врагом, учил разведчиков грамотной разведке, хладнокровному расчёту, аккуратности в их военной специальности, в искусстве перехитрить противника. Бойцы очень уважали его как командира и начальника разведки. Готовы были за него в огонь и воду. Дмитрий Логвинович Солоха, рядовой разведвзвода 1-го батальона, так писал о Старощуке: «У разведчиков батальона самым большим авторитетом был капитан Старощук. Мы считали его высоким авторитетом и всегда старались ему подражать как в учёбе, так и на фронте».
А тот разведчиков «баловал», хотя и строго требовал с них. Наказывал подчинённых редко. В обычном общении с каждым офицером и солдатом бывал очень прост. При ходьбе он немного прихрамывал, но всё равно был очень подвижен. Даже после двух тяжёлых ранений запросто «крутил» на турнике «солнышко». От бойцов требовал выправки и аккуратности, а от разведчиков — вдвойне. Очень строго проводил учения, особенно с командным составом. От разведчиков добивался усвоения тактики разведывательных действий, заставлял много тренироваться, передвигаясь по-пластунски, ориентироваться на местности, умело пользоваться компасом.
Командовал разведвзводом лейтенант Иван Федосеевич Шепета. Несколько строк о нём из наградного листа: «9 сентября 1942 года в боях в районе Городища взвод лейтенанта Шепета истребил 60 фашистов. Ночью с 10 на 11 сентября 1942 года лейтенант Шепета с четырьмя разведчиками ходил в ночной поиск и достал живого «языка». Сам Шепета уничтожил двух фашистов. 17—18 сентября 1942 года взвод лейтенанта Шепета взял в плен ещё 8 фрицев».
В праздничном номере газеты 62-й армии «На защиту Родины» за 7 ноября 1942 года была опубликована статья «Разведчик Шепета». В ней, в частности, говорилось:
«Случайная, тихая завеса ночи в глубоком тылу врага внезапно взорвётся треском гранат и сухой автоматной дробью. Завоют, замечутся немцы, выскакивая в исподнем белье на улицу. Займётся пожаром сарай-караулка, где давят вшей пропахшие потом фрицы. А разведчики уже далеко. Идут опять по невиданным степным дорожкам, унося в своей памяти цифры орудий и танков, солдат, сумку вражьих штабных документов и славную думку о том, что ими тремя убито 14 фрицев.
…Вот он стоит, улыбаясь своим боевым друзьям и, слегка волнуясь, привинчивает к гимнастёрке только что полученный орден Красного Знамени. За стеной блиндажа глухо бухают разрывы вражеских мин. Улыбка сходит с лица Ивана Шепеты, и глаза загораются ненавистью, которой не остыть, пока не погаснут пожары над нашей великой Волгой, пока не замолкнет навеки немецкая речь на великой советской земле».
Не довелось самому Ивану Шепете прочитать эти строки о себе. 3 ноября 1942 года, за 4 дня до выхода того самого номера красноармейской газеты, разведчик, героический защитник Сталинграда Иван Шепета умер от тяжёлых ран, полученных в схватке с врагом. Он был похоронен на хуторе Тутовой Сталинградской (Волгоградской) области.
Как представить нравственный облик этого героя разведки, приоткрыть душевные истоки изумительной отваги, верности тяжкому воинскому долгу простого и нежного советского паренька? Чем и как в скромном сельском юноше были подготовлены такие высочайшие воинские достоинства, подвиги замечательного разведчика под Сталинградом?
Иван Шепета родился в 1922 году в семье неграмотного крестьянина-бедняка в селе Бандурово Гайворонского района Кировоградской области. По воспоминаниям его друзей, учителей, Ваня был застенчивым, нежным мальчиком, дружил всё больше с девчонками. С детства увлекался литературой, рисованием, музыкой. Иван окончил школу-десятилетку, вступил в комсомол. Был активистом, принимал активное участие в комсомольской и общественной жизни села, являлся селькором областной газеты. Работал художником в сельском клубе. Даже поступил в Киевский институт изобразительных искусств.
В 1940 году Иван Шепета был призван на срочную службу в Красную Армию и вскоре был направлен в Одесское военное училище. До Сталинграда ему довелось принять участие в операции по присоединению к СССР Бессарабии, в боях начального периода войны на Южном фронте.
В составе формируемой в Башкирии 124-й стрелковой бригады 20-летний Иван Шепета был назначен на самостоятельную должность командира разведвзвода стрелкового батальона. Как писал Д.Ф. Старощук, Иван Шепета — «скромный, быстрый, подвижный, строгий, всегда — с бойцами». «Вдумчивый. Всегда отвечал на приказ: «слушаюсь» и «подумаю, как выполнить».
Бывший разведчик разведвзвода Д.Л. Солоха так вспоминал о нём:
«Шепета был неплохим командиром, хотя и молод, и заносчив. Требовал справедливо. Если наказывал, то заслуженно. Разведчики его уважали. Лейтенант Шепета был всего на год или два старше нас. Но его никто не игнорировал и все его команды чётко выполнялись. Мы его никогда не подводили, любые проверки выполняли на «хорошо» и «отлично», и он к нам относился с душой. Притом он и в тылу, и на фронте всегда был впереди, то есть всегда вовремя придёт, поможет советом, дельным указанием. При разведке всегда был первый в дозоре. И все были готовы действовать по его указанию. Скажет только: «в дозор» — и сразу три человека — шаг вперёд. Он как-то невидимо для нас владел нашими мыслями и чувствами. Серьёзные операции без его участия и руководства не проводились. Из него должен был выйти хороший командир».
Военный разведчик, спасибо за труд…
Действовал Иван Шепета не в одиночку. Под его рукой во взводе выросла целая когорта лихих, дерзких, удачливых разведчиков, оказались «неразлейвода» казахстанские земляки. В послевоенные годы только в одном городе Алексеевка (ныне Акколь) Акмолинской области Казахстана часто встречались на различных пленумах, совещаниях девять ветеранов гороховской бригады, члены городского и районного актива. Один из них — Дмитрий Логвинович Солоха, бывший разведчик разведвзвода 1-го стрелкового батальона бригады. До службы в РККА работал в колхозе, прошёл путь от чабана до бухгалтера. 1922 года рождения, он был призван в Красную Армию в январе 1942-го. В своих воспоминаниях писал, как в райвоенкомате собрали призывников из четырёх районов Акмолинской области Казахстана. Народу было много, всего набралось 8—10 вагонов-теплушек с двойными нарами по 42—45 человек в каждом. Когда прибыли в Башкирию, в 124-ю бригаду, всех распределили по сёлам-гарнизонам. Поначалу подразделения в 1-м стрелковом батальоне, куда попал рядовой Солоха, формировали по желанию: в связисты, автоматчики, в разведку. Д.Л. Солоха добровольно вызвался в разведку. В этот же взвод пошли его двоюродный брат — К.П. Лысенко и одноклассник Солохи И.А. Пащенко.
Д.Л. Солоха писал: «Во взводе я за чужие спины не прятался, бывал чаще в головном дозоре. Не потому, что я какой-то особый разведчик. Нет, я, как и все, имел страх, но нас вперёд вёл клич, что за Волгой для нас земли нет. Ни один из нас даже не думал, чтобы сдать Сталинград. Все наши разведчики выполняли приказ чётко, со всей ответственностью. Мы понимали, что от нашей информации зависит судьба людей, судьба батальона, и потому каждый стремился со всей серьёзностью выполнить любое задание.
Ходили в тыл врага, вели разведку наблюдением, а местами и боем. Первые дни было как-то жутко, каждый шорох настораживал, а в дальнейшем привыкли. Даже в их тылу впоследствии чувствовали себя нормально. И хотя мы далеко не ходили, но передний край пересекали. За время отступления к Тракторному наш взвод разведки привёл 9 «языков», в захвате 6 из них участвовал и я. «Языков» брали с секрета и с обороны. Мы брали в основном артиллеристов, они как-то беспечней вели себя».
Батальонная разведка не только повседневно держала в поле зрения противника, доставляла «языков», но и участвовала в обороне, отражая атаки противника. Об этом так вспоминал Дмитрий Логвинович Солоха:
«Очень сильные бои были в Разгуляевке, где оборону держала наша 4-я рота. В это время наше первое отделение разведвзвода находилось в этой роте. Там мы отбивали атаку за атакой. Две атаки мы отбили легко, потому что наступали румыны. Два раза мы поднимались в рукопашную, но румыны ни одного раза не приняли такого боя и откатывались. Последующие атаки были ожесточённые, командование противника бросило на нас немецкие части с танками. Но продвинуться они не смогли.
Военный разведчик — особое звание
В разведвзводе 2-го стрелкового батальона, того, что держал оголённый северный фланг 62-й армии, прославился своими отважными действиями разведчик Александр Демьянович Дамьянов. Генерал Греков, разыскав бывшего разведчика, писал ему:
«Дорогой Александр Демьянович, здравствуй!
Теперь ты знаешь, кто и почему тебя, храбреца, разыскивает. Долго я бился в архивах, военкоматах и, наконец, нашёл. Рад и счастлив убедиться в твоём благополучии. Война пощадила тебя, отчаянного. Молодец!
Вот передо мной подлинник наградного листа, в котором говорится:
«Разведчикам была поставлена задача очистить Рынок от фрицев. Дамьянов один из лучших разведчиков. Когда немецкие танки были подбиты, Дамьянов пробрался в один из танков и открыл из него огонь по противнику. Был ранен в руку, но из строя не вышел. И это только в одном бою твои дела, а сколько всего пережито с 29 августа по 15 января 1943 года».
Разведчик А.Д. Дамьянов стал грозой гитлеровских лазутчиков. На своём примере он вырастил десятки разведчиков из молодого пополнения бойцов и после Сталинграда. О том, как действовали разведчики его взвода в обороне города, он писал:
«…Не умели мы терпеливо изучать противника — шли «на абордаж» и несли потери. Потом научились наблюдать противника безотрывно по 4—5 суток, днём и ночью. Много усилий прилагали в поисках «языка». География нашего участка давала большие выгоды противнику, а нам — потери. Кроме всего прочего, не были мы достаточно обучены. Действовали на авось».
Как-то вместе с Дамьяновым за линию фронта пошли три моряка. Заскочили в блиндаж к немцам. Одного прирезали, а второй немец открыл огонь. Разведчики едва унесли ноги. Спасением для них оказался крутой берег Волги.
Да и противник был не только матёрым, но и беспощадным. Дамьянов вспоминал случай, когда во время разведпоиска в стороне от Латошинки немцы за овощехранилищем схватили и казнили сержанта-разведчика. Вышло это так. Группа захвата под командой Дамьянова, в том числе и сержант, направлялась через нейтральную полосу в расположение противника. Вдруг разведчиков догнал боец из группы прикрытия: «У вас в тылу немцы с миномётами». Разведчики развернули бойца, сами — за ним. Заметили разведгруппу немцев. Стали её обходить. Потихоньку подошли к своей группе прикрытия. Тут обнаружился уход из неё к немцам двух украинцев. Они и выдали всю нашу разведку. Тем временем фашисты нащупали нашу разведку и открыли заградительный огонь, в том числе из миномётов. Разведчики стали отходить. Вдруг слышат крики возле овощехранилища. Вернулись. В суматохе ничего не обнаружили. А утром в ходе наблюдения и поиска обнаружили двух наших убитых: лейтенанта (видимо, погибшего ранее) и сержанта из состава разведки. Он весь был исколот штыками, а на груди у него звезда вырезана.
Октябрь 1942 года. Разведчиками батальона получен приказ о взятии «языка». Немцы привыкли, что все наши разведдействия из района обороны 2-го батальона ведутся в направлении Латошинки. Тогда разведчики решили изменить тактику, попробовать пойти со стороны роты Кашкина. Стали наблюдать за противником с этого направления. Задача предстояла сложная. Разведчики вели наблюдение за окопами немцев, отмечали блиндажи, время смены караула. Идти предстояло на сильно укреплённую противником высоту. В разведку отобрали наиболее опытных, подготовленных. Группу из четырёх человек возглавил замполитрука помощник командира взвода А.Д. Дамьянов.
Ночью разведчики ушли на задание. Подползли к высоте. Начали наблюдать. Метрах в трёх от них находилась большая воронка. Вдруг с одного её края открылась дверь скрытого хода сообщения и оттуда вышел немец. Он быстро пересёк воронку, открыл замаскированную дверь в другой части воронки, которую наши разведчики также раньше не заметили. На мгновение в проёме мелькнул свет, немец скрылся. Всё стихло в полной темноте. Несколько минут прошли в ожидании. Тишина. Тогда Дамьянов спрыгнул в воронку и встал возле одной из дверей. Другой разведчик подполз и залёг у второго входа. Все приготовились к схватке. Долго ждать не пришлось. Из хода сообщения вышли двое немцев, один из них остановился. А другой стал приближаться к двери, где укрылся Дамьянов. Секунды решили всё. Замполитрука бросился на фашиста, сбил его с ног. Стал заталкивать в рот кляп. Другой разведчик спрыгнул сверху на второго немца. Завязалась борьба. Немцы оказались офицерами, оба высокого роста, здоровые. Отбивались они отчаянно. Одного, чтобы не поднимать шума, закололи. К своим потащили только одного и самое важное — два портфеля, которые немцы несли с собой.
Сложное задание закончилось благополучно. Многочасовое напряжение, как часто бывало, вылилось в шутки, дружный смех. А смеялись вот над чем. Когда разведчики почти дотащили здоровенного немца до наших позиций, а гнали его в быстром темпе, он лёг на землю и жестами стал показывать, что дальше передвигаться не может, вывихнул ногу. Тут кто-то из разведчиков заметил поблизости старое корыто для стирки белья. Дамьянов приказал привязать к нему проволоку, в корыто затолкали пленного и таким образом притащили его в штаб батальона. Батальонные балагуры ещё долго на все лады, со всё более невероятными подробностями сообщали, как вдруг откуда-то сверху в передовой окоп охранения в корыте въехал здоровенный немец…
А уж как хохотали над этим эпизодом сами разведчики! И громче всех замполитрука, которому шёл тогда двадцать первый год. Он умел и пошутить с бойцами, и доверительно по душам поговорить, и спросить строго. На задания всегда шёл первым, само трудное брал на себя. Про таких говорят, командир «делай не как я сказал, а делай как я».
После бригады разведчик Дамьянов был ранен пять раз. В бригаде — дважды: в руку и в бок. Не уходил поначалу даже в медсанроту, в окопе себе шинельку приспособил и отдыхал. Но когда был ранен под лопатку в грудь, тут уж попал в бригадную медсанроту на левом берегу. А ведь мог бы — в тыл, в госпиталь. Но родной разведвзвод, батальон, гороховская бригада были для него намного более весомыми аргументами, чем поправка здоровья в тылу.
А вот передо мной лаконичное описание работы разведки 3-го отдельного стрелкового батальона. Оно было сделано в конце января 1943 года замполитрука лейтенантом Крючковым:
«Вступая в бой 29 августа 1942 года, 3-й батальон начал вести разведку. Находясь в обороне в районе села Спартановка, батальонная разведка работала непрерывно днём и ночью, добывая сведения: расположение огневых точек, силы противника, замысел его действий.
Оборона противника была построена с использованием инженерных сооружений: минные поля, проволочные заграждения, скрытые хода сообщения. И трусишка-ракетчик, сидя у блиндажа, начиная с малейшего потемнения и до самого рассвета, освещал ракетами местность: как бы не подползли русские и не взяли его в плен.
4.11.1942 года была поставлена задача захватить пленного в районе высоты 101.3. Разведгруппа, не дойдя до немецкого блиндажа метров 40—50, наткнулась на минное поле. Взрывом ефрейтору Павлову оторвало ногу, ефрейтор Подкорытов потерял зрение.
На протяжении всех разведдействий постоянно приходилось сталкиваться с минными полями противника, но разведка никогда не имела с собой сапёров. Как бы ни было трудно, разведка батальона давала важные сведения: расположение противника, его скопления, огневые точки. Геройски действовали в разведке старший сержант Войтиков, сержант Депутатов, сержант Польшин, сержант Гурбин и другие.
На упомянутого выше разведчика 3-го ОСБ Фёдора Фёдоровича Войтикова в представлении к награде в декабре 1942 года указывалось: «Сержант Войтиков Ф.Ф. за период боевых действий 3-го батальона 75 раз ходил в разведку с группой разведчиков, 3 раза — в засаду, 6 раз — в ночной поиск. Разведал 5 дзотов и блиндажей, 6 пулемётных точек, принёс документы и карту противника. Вынес с поля боя двух тяжело раненных бойцов. Имеет на своём счету 6 убитых фрицев. Принёс трофеи: 5 биноклей, 3 винтовки, 2 пистолета».
Из письма Ф.Ф. Войтикова генералу Грекову:
«Взводу разведчиков 3-го ОСБ приходилось разведывать огневые точки: днём наблюдением, ночью ходили в засады, ночные налёты на доты. Отдыхать приходилось в зимнюю пургу под открытым небом на снегу… Всё тело застывало, чтобы согреться, дополнительно заворачивались в плащ-палатку. …С питанием было трудно. Но взвод разведчиков переживал все трудности и не единожды не заколебался, выполнил все боевые задачи, которые давало нам командование.
…Однажды немец наступал на правый фланг нашего батальона. Взвод разведчиков был послан на подкрепление. Когда отбивали атаки, то у одного пулемётчика ручного пулемёта Дегтярёва вышли все боеприпасы. Начался гранатный бой. Пулемётчик, не помню его фамилию, вместо гранат бросал порожние диски от пулемёта, а больше бросать было нечего… Когда бой кончился, он пополз собирать диски обратно. А мы начали смеяться: вон как его диски помогли отбить атаку немцев».
О себе Ф.Ф. Войтиков сообщал бывшему комиссару бригады: «Родился в 1919 году. В 1939 году был призван в Красную Армию, службу проходил в Комсомольске-на-Амуре. С Дальнего Востока перебросили в Башкирию, в ряды 124-й стрелковой бригады. После Сталинграда выбыл из 124-й бригады на Калининском фронте, был послан на курсы младших лейтенантов. Под Витебском был контужен и тяжело ранен разрывной пулей в тазобедренный сустав. Хожу при помощи костылей с 1945 года. Награждён орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». После армии работал на мелькомбинате в охране 15 лет. Сейчас на пенсии по инвалидности… Получаю пенсию 31 рубль».
Пётр Георгиевич Тюрин, санинструктор, добровольно пошёл в разведчики во втором стрелковом батальоне, не раз ходил с ними за «языком», на блокирование дзотов врага. Как-то при тяжёлом ранении на мине бойцу оторвало стопу, вся нога изуродована. Тогда на него одного Тюрин израсходовал 16 индивидуальных перевязочных пакетов и две гимнастёрки — свою и раненого. Из письма-воспоминания Петра Георгиевича:
«Давно мне хотелось побывать в Волгограде, посмотреть те места, где воевал, где был тяжело ранен 21 ноября 1942 года в районе Спартановки. Да, те места для меня кровные… Тогда, 21 ноября, немцам под конец боя удалось из района Тракторного завода подойти к Спартановке. Я тогда бегал под бомбёжкой и артиллерийско-миномётным огнём в сторону Тракторного и обратно, докладывал обстановку. От падающей бомбы укрывался в подвале, воронке, а затем снова бежал выполнять приказ.
Хочу сказать, что в то время никто из нас не чувствовал, что совершаются героические события. Была просто тяжёлая, смертельно опасная работа. Многие пали в этой борьбе. А кто уцелел, лишь теперь сознаёт: да, там решалась судьба Сталинграда, всей нашей Родины».