Барокамера для водолазов для чего нужна
Водолазные барокамеры
Водолазные барокамеры – это элемент водолазной техники, обеспечивающий пребывание и жизнедеятельность людей в газовой среде под повышенным давлением.
По назначению различают барокамеры декомпрессионные, поточно-декомпрессионные, камеры длительного пребывания, передвижные, транспортировочные и др.
Водолазный колокол представляет собой особый вид барокамеры, обеспечивающий доставку водолазов к объекту, работу на грунте, подъем их на поверхность и перевод в жилые отсеки барокамер водолазного комплекса.
По вместимости барокамеры делятся на одно-, двух-, трех- и многоотсечные. Отсеки камер снабжены входными и между-отсечными люками, иллюминаторами и шлюзами. В барокамерах предусмотрены системы газоснабжения, вентиляции и очистки газовой среды, средства обогрева, освещения и связи, средства пожарной безопасности. Камеры длительного пребывания, кроме того, комплектуются системой кондиционирования и санитарнофановой системой. Барокамеры, как правило, устанавливаются в закрытых отапливаемых помещениях, отсеки оборудуются спальными местами и местами для сидения. Предусмотрены постельное белье, посуда, сигнальный молоток. Для кислородной декомпрессии используются аппараты ИДА-72Д2.
Источник: Гражданская защита: Энциклопедия в 4 томах. Том I (А–И); под общей редакцией С.К. Шойгу; МЧС России. – М.: Московская типография № 2, 2006.
Кислород спасает. Что такое барокамеры и зачем они нужны
Корреспондент «Белгородских известий» побывала в одном из барозалов белгородской клинической больницы святителя Иоасафа
Захожу и будто попадаю в фантастический фильм о межпланетных путешествиях. Посреди комнаты на чёрных колёсах-шасси стоит аппарат, похожий на миниатюрную ракету с девятью иллюминаторами, сделанными, кстати, из авиационного стекла. Это барокамера, в которой лечат и реабилитируют пациентов методом гипербарической оксигенации.
Опять что‑то космическое
«Очень правильные ассоциации, – улыбается врач – анестезиолог-реаниматолог Галина Овчаренко, которая работает с кислородом под повышенным давлением почти 30 лет. – Баротерапию придумали как раз во время подготовки наших космонавтов к полётам в космос, а успешно применять начали в 50-е годы прошлого века».
В Белгородскую областную клиническую больницу баротерапия пришла в 1989 году. За это время там накоплен колоссальный опыт лечения кислородом под давлением, а метод не раз доказал свою безусловную эффективность.
Как это работает
Человеческий организм – это огромная биохимическая фабрика. Чтобы все обменные процессы на этой фабрике происходили как нужно, необходим кислород. Если по какой‑то причине организм испытывает гипоксию на клеточном уровне, это может привести к целому ряду заболеваний.
«Нахождение в барокамере – это двойное воздействие на организм, – рассказывает Галина Овчаренко. – Кислородом и повышенным давлением. Именно таким способом мы можем доставить до клеток то количество кислорода, которого им не хватает для нормальной работы».
За несколько сеансов терапии внутренние органы и ткани в теле человека буквально насыщаются кислородом. Все процессы заживления и восстановления начинают протекать быстрее. Поэтому баротерапия – это ещё и эффективнейший способ реабилитации. Например, после обширных ожогов и пересадки кожи или после нейрохирургических операций, а с недавних пор и после ковидной пневмонии.
Выводит из комы
На самом деле показаний для баротерапии довольно много. Женщинам на последних сроках беременности, например, рекомендуют кислород под давлением как профилактику гипоксии плода, с которой связаны различные неврологические нарушения у новорождённых. Кроме того, баротерапия хорошо справляется с анаэробными инфекциями, последствиями сильного стресса, поддерживает пациентов с рассеянным склерозом, а также с патологиями позвоночника, вегетососудистой дистонией и эндокринологическими нарушениями.
«Есть такие ситуации, когда барокамера – это единственный способ спасти человека, – подчёркивает врач-анестезиолог. – Так, это отравление угарным газом. Только барокамера может справиться с этим состоянием и за один сеанс вывести человека из токсической комы. Таких пострадавших везут напрямую к нам, минуя приёмное отделение и терапевта. Ведь промедление может стоить жизни».
При этом противопоказаний у баротерапии почти нет. К ним относятся открытая форма туберкулёза, эписиндром и острые состояния при вирусных инфекциях.
Без украшений и косметики
Если вы решились пройти курс баротерапии, то к этому стоит отнестись со всей серьёзностью. Прежде чем улечься в кислородную капсулу, нужно соблюсти ряд правил. Чистый медицинский кислород, который подаётся в плотно закрытую капсулу под давлением, относится к легко воспламеняемым газам. А это значит, что кожа пациента внутри камеры должна быть хорошо обезжирена, волосы повязаны хлопчатобумажным платком, все украшения необходимо снять и облачиться в специальную пижаму, которую выдаст медсестра. Перед тем как ложиться в капсулу, пациента просят дотронуться до специальной медной пластины на стене – это заземляющий контур, он снимает статическое электричество.
«С собой в капсулу брать ничего нельзя, – подчёркивает Галина Андреевна. – Некоторые просят взять внутрь книгу или телефон, ведь сеанс длится от 45 до 55 минут. Но это категорически недопустимо. Старые специалисты так и говорят: всё, что в камере, кроме больного, – это дрова. Но по своему 30-летнему опыту работы я могу сказать так: если выдержана техника безопасности, произойти в аппарате не может ничего».
Медсёстры, которые строго следят за выполнением всех правил безопасности, контролируют и уровень влажности внутри капсулы, и состояние пациента во время сеанса. Связь поддерживается с помощью специального переговорного устройства.
Расслабляет и усыпляет
Сеанс в барокамере проходит в три этапа. На первом этапе внутри капсулы поднимают давление и в течение 10–15 минут со скоростью 300 литров в минуту подают чистый медицинский кислород. Потом в этой среде поддерживается созданный уровень давления. И в последние 10 минут давление начинает постепенно снижаться, а кислород – выводиться наружу.
«Пациенты, как правило, чувствуют себя комфортно, – говорит специалист. – Бывает, что немного тревожатся только во время первого сеанса. Потом в основном засыпают. Рассказывают после сеанса, что видели интересные сны, например как поднимались в горы».
Из‑за смены давления внутри капсулы иногда закладывает уши, как во время полёта на самолёте. В этом случае нужно просто сглотнуть слюну или слегка подвигать челюстями.
Капсулы-долгожители
К кислородным капсулам в областной больнице отношение особое. Эти аппараты можно назвать долгожителями – их в отделении ГБО установили в далёком 1992 году. С тех пор они исправно функционируют, проходят регулярную сертификацию и инженерную отладку. В настоящее время в больнице всего три таких аппарата: два – для стационарных и амбулаторных больных и ещё один – в реанимации.
«Конечно, это мало, – сетует Галина Овчаренко. – Но оборудование это очень дорогостоящее, и выпускает его одно-единственное предприятие в России – ракетно-космический завод им. М. В. Хруничева в Москве. Мы бы, конечно, хотели обновить аппараты, но это задача не такая простая: стоимость одной такой капсулы в зависимости от комплектации колеблется от 5 млн до 7 млн рублей. А потому всё, что мы можем, – это очень бережно относиться к оборудованию. Ведь мне, как специалисту, понимающему эффективность метода, не хотелось бы расставаться с баротерапией».
Декомпрессионная болезнь и барокамера: что важно знать дайверу
1. Декомпрессионная болезнь (ДКБ) внесена в Международную классификацию болезней МКБ-10 с индексом T70.3 То есть врач может ставить такой диагноз и назначать лечение – в частности, методом гипербарической оксигенации (ГБО), когда пациент помещается в кислородную среду под избыточным давлением. И такое лечение может покрываться медстраховкой.
2. Ассоциация водолазной и гипербарической медицины UHMS сформулировала 14 групп показаний к ГБО, из которых с дайвингом связаны две: ДКБ и артериальная газовая эмболия при баротравме лёгких. Дайверы составляют всего около 7% пациентов отделения ГБО Боткинской больницы. Основной поток образуют пациенты, имеющие проблемы с заживлением тех или иных ран.
3. Факторов, предрасполагающих к ДКБ, множество. Чаще других можно видеть пилообразный профиль погружения, несоблюдение поверхностных интервалов, превышение скорости всплытия, слишком глубокие погружения на воздухе, недостаточная подготовка. Иногда решающий вклад вносят физические нагрузки до-после-между погружений, переохлаждение, обезвоживание, стресс, горячий душ, массаж, подъёмы в горы, качка/вибрация, недостаточная пауза перед авиаперелётом. Плюс алкоголь. При обращении в отделение ГБО мы всегда нацелены на выявление совокупности всех этих факторов.
4. Отдельный фактор риска, в полной мере пока не оцененный – это открытое овальное окно, сквозной канал в перегородке между предсердиями. Это отнюдь не патология, а вариант нормы, встречающийся примерно у 25% взрослых. При стечении обстоятельств овальное окно позволяет венозной крови примешиваться к артериальной, что повышает и риск ДКБ, и вероятность более тяжелого её течения, например, с неврологической симптоматикой.
5. Важно подчеркнуть, что ДКБ возникает у дайверов и без открытого овального окна. Выявляется овальное окно при УЗИ сердца, но от специалиста требуется профильный опыт: при рутинном осмотре без стресс-теста окно легко не заметить.
6. Абсолютным противопоказанием к занятию дайвингом открытое овальное окно не является. Но убеждён, что достоверно знать свои телесные кондиции – обязанность каждого ответственного дайвера. Считаю, что готовность пройти полное медобследование должна отражаться на цене дайверской страховки. И что до начала обучения инструктор обязан иметь представление о здоровье кандидата. Хотя здесь налицо почва для конфликта интересов.
7. Делая в течение длительного периода по нескольку ежедневных погружений даже на небольшую глубину и перемежая их физической нагрузкой (например, таская баллоны), как это бывает в практике инструкторов – можно получить ДКБ даже в бассейне. Обращения от таких пациентов были.
8. Считать, что у фридайверов или подвохов не бывает ДКБ – неверно. Фридайверы тоже обращались ко мне с симптомами ДКБ. Классический, больше исторический пример ДКБ при погружениях на задержке дыхания – болезнь Таравана у ловцов губок, делающих в день десятки нырков без надлежащего отдыха.
9. Было бы чрезмерным упрощением считать, что декомпрессионная болезнь – это пузырьки азота, образующиеся в тканях при всплытии. Современный научный взгляд уже не отождествляет ДКБ только с газовой эмболией: ДКБ – не обязательно пузырьки, пузырьки – не всегда ДКБ. То есть бывает одно без другого! И исследования в этой области продолжаются.
10. Как уберечься от ДКБ? Избегать при погружениях пилообразного профиля, выдерживать поверхностный интервал, следить за скоростью всплытия, соблюдать рекомендованные остановки. Исключить между дайвами физические нагрузки, восполнять обезвоживание. И обязательно обследоваться, чтоб знать своё состояние! А проходить ли профилактический курс ГБО – это уже личное дело дайвера. Но возможность такая есть.
Как ускорить восстановление после коронавируса? Кислородная барокамера
Совсем недавно новости о коронавирусе занимали главные страницы СМИ, а пугающие статистические цифры попадались на глаза, как только мы открывали социальные сети. Сейчас все изменилось: ограничения ослабляют всё больше и больше, границы открывают, люди снова работают в офисах, жизнь плавно возвращается в привычное русло.
Правда расслабляться не стоит — лучше по-прежнему беречь себя и близких. Ну, а если всё-таки уже переболели, мы знаем, как быстро восстановиться после COVID-19. Что такое кислородная барокамера, как она работает и в чём её преимущество, расскажем в этой статье.
Что такое барокамера и как она появилась?
Нетривиальные, но эффективные методики в реабилитации от коронавируса — реальность сегодняшней медицины. Кислородная барокамера — абсолютно герметичная капсула. Раньше была доступна далеко не всем, сейчас же, благодаря технологическому скачку, возможно оценить её чудо-свойства любому.
Метод насыщения организма кислородом изначально был разработан в военных целях. Водолазов после всплытия помещали в специальную барокамеру для предотвращения кессонной болезни. Но области применения кислородной барокамеры для лечения, реабилитации и профилактики очень широки: неврология, эндокринология, гастроэнтерология, пульмонология, кардиология, дерматология, гинекология, урология, травматология.
Как выглядит барокамера?
Кислородная барокамера — капсула, внешне похожая на батискаф. Её внутреннее пространство обогащено кислородом под давлением. Но не простым, а очень чистым — медицинским. После процедуры у пациентов уменьшается одышка, улучшается общее самочувствие, снижается температура тела и в целом эффективность проводимого медикаментозного лечения (если оно есть) заметно повышается.
Мы рассказывали, зачем вообще нужна реабилитация после коронавируса в санаториях и как все проходит. Помните, что главная мера защиты своего здоровья — это мытьё рук! Регулярное и тщательное. Также хорошо прикрывать рот и нос при кашле и чихании сгибом локтя или салфеткой. Ну и дистанцию надо соблюдать — не менее 1-1,5 метра между людьми.
Как работает кислородная барокамера?
Работает от розетки. Из помещения, где установлена барокамера, аппарат берёт воздух и подаёт его под повышенным давлением по шлангу внутрь капсулы. На компрессоре установлен фильтр очистки воздуха — очищает до тысячи микрон. Приблизительно получается 450 литров кислорода. В кислородную барокамеру чистый воздух поступает постоянно, а уже отработанный выходит.
Врачи сравнивают 30 минут в барокамере с тремя сутками прогулки по сосновому лесу.
Пациент в течение определённого времени должен находится в капсуле — это главное при использовании барокамеры в процессе восстановления после коронавируса. Кислород проникает в кровь и происходит повышенная гипербарическая оксигенация (насыщение) всех тканей и органов. Во время сеанса пациент расслабляется, при желании можно даже поспать. Из неприятных ощущений — лёгкое закладывание ушей.
Кому нельзя в кислородную барокамеру? Противопоказания
Кислородная барокамера не подходит пациентам с:
Есть те, кому свойственна индивидуальная повышенная чувствительность к кислороду.
Эффект насыщения кислородом при восстановлении после коронавируса
Наиболее тяжёлое следствие COVID-19 — гипоксия — недостаток кислорода, ведь одна из основных мишеней коронавируса — лёгкие. Кроме того, могут быть нарушены функции гемоглобина, которые транспортируют кислород по всему телу. Чаще болезнь протекает тяжелее всего у пожилых и тех, у кого есть соматические заболевания, например, артериальная гипертензия, болезни сердца, легких, диабет, рак.
Общая насыщенность кислородом у переболевших ковидом может быть гораздо ниже нормы. Использование барокамеры за счёт повышенного давления как раз питает организм кислородом. По крайней мере, временно в органах и тканях в 5, а иногда и в 10 раз.
Процедуры в кислородной барокамере обогащают организм 100% кислородом. Он подается в камеру под повышенным давлением и активизирует барорецепторы на кожных покровах и слизистых. Все ткани организма получают большее количество кислорода, что положительно сказывается на состоянии пациента.
Барокамера в санатории «Машук Аква-Терм»
Терапия не ежедневная, но частая: число процедур строго в чётном количестве, не менее 5. Иначе может начаться синдром отмены. То есть 6-8-10, зависит от времени пребывания. Сеанс длится 30 минут — таково использование кислородной барокамеры в нашей программе Реабилитация после коронавируса. Те, кто боится замкнутых пространств, могут расслабиться — в капсуле есть большое смотровое окно и трубка для общения с медсестрой.
Самочувствие улучшается почти сразу — состояние с каждым днём становится всё яснее. Когда организм ослаблен, кислород — его лучший помощник. А в нашем санатории, помимо, барокамеры, дышать полной грудью позволит ещё и чистый воздух Кавказа!
Будьте здоровы, подписывайтесь на наш блог и приезжайте в санаторий «Машук Аква-Терм».
главный врач санатория, организатор здравоохранения, врач-терапевт, врач-гастроэнтеролог высшей категории, стаж 9 лет.
«Погрузим тебя на десять метров — если что, стучи»: как из нашего корреспондента делали военного водолаза
Прогулки на дне
Подводная одиссея
В русле реки Дубровенка на территории 188-й гвардейской инженерной бригады — сбор водолазных подразделений инженерных войск. Центр по подготовке водолазов, который действует в бригаде, — Мекка глубоководников и единственная профильная учебка Вооруженных Сил. На пирсе водолазы готовятся к погружениям. Проверяют снаряжение. В журнал по охране труда они уже внесли данные о силе ветра, температуре воды и воздуха, скорости течения, прозрачности воды, типе грунта и глубине спуска. У каждого из этих ребят разный уровень водолазной подготовки — в гидрокостюмы облачаются военнослужащие как срочной, так и контрактной службы. Офицеры подтверждают или повышают свою квалификацию раз в год, остальные — каждые полгода. Один из руководителей спусков — начальник инженерной службы гвардии младший лейтенант Александр Анчук. Обладатель самой топовой квалификации (водолазный специалист), он в год проводит до 60 часов под водой и входит в число специалистов, которые могут разминировать акватории нашей страны.
Работающего водолаза страхуют двое — один боец держит сигнальный конец, а второй в гидрокостюме всегда наготове на случай форс-мажора. Сигнальный конец — толстая веревка, это своеобразная линия жизни, по которой страхующий подает сигналы под воду. К примеру, один раз дернул — означает «как дела?»: уточняют не реже раза в две минуты. Два раза дернул — «иди прямо», потряс — «стой на месте», три раза дернул — «на выход».
Сигнальный конец обязательно вдвое больше глубины погружения. На веревке есть метки, чтобы понять, как далеко ушел водолаз, обрыв ее зимой под коркой льда — почти верная гибель человека. В таком случае водолазу нужно экономить воздух, по минимуму двигаться и ждать спуска страхующего коллеги.
Дышите экономно
В комплекте утепления я не в силах самостоятельно залезть в резиновый комбинезон. Поджал ноги в коленях, руки свел, будто в волейболе принимаю мяч снизу — пять крепких солдат резким движением приподнимают меня вместе с комбинезоном. Уф, влез…
Инструменты для подводных работ — самые простые и оттого надежные: рожковые ключи, пилы по дереву и металлу. Как признались водолазы, под водой пилить даже легче, чем на воздухе. Сложность в другом — из-за нулевой видимости к предметам приходится приближаться практически вплотную. Набор учебных нормативов продиктован характером будущих боевых задач. К примеру, в прошлом году инженерные войска ладили понтонную переправу, ей мешали деревянные сваи прежнего моста — водолазы спиливали их. Также во время сплавов техники военные водолазы всегда «на низком старте», чтобы в случае происшествия быстро вызволить экипаж из подводного плена.
Двух баллонов за спиной водолазу хватает с лихвой. Больше чем на час работы. Новичок же, пока не освоит экономное правильное дыхание, расходует запас кислорода куда быстрее. Плавные вдохи и выдохи, ни в коем случае не задерживать дыхание, иначе можно получить травму — растяжение или сжатие легких. При затяжных подводных работах водолазы пользуются станцией быстрого развертывания. Баллоны меняются на поверхности. По одному шлангу подается воздух, а по другому — телефонная связь. У водолаза с собой только небольшой резервный баллон, так он может работать часами, не выходя из воды.
Оранжевый — новый черный
У водолазов два типа снаряжения — мокрое (из неопрена, для спусков в воду летом) и сухое. Неопреновый гидрокостюм оттого называют мокрым, что в него вода просачивается через абтюрацию на шее, ногах и руках. Костюм настолько в облипку, что бойцы намыливаются и буквально проскальзывают в него. Водолазное же снаряжение сухого типа полностью герметичное. Комплект мокрого водолазного снаряжения весит около 30 килограммов. А настоящий «левиафан» подводного мира — снаряжение УВС-50 — весит все 80! Вот его-то я и примерил.
УВС-50 по-простому нарекли «трехболтовкой», потому как шлем крепится к манишке тремя массивными болтами. Этот водолазный костюм хорошо узнаваем по шлему с иллюминаторами. Кто в детстве читал Жюля Верна, наверняка узнает в этом устройстве какие-то знакомые мотивы. Из листовой красной меди, этот шлем весит 18 килограммов. Внушительный его вес, да и всего снаряжения в целом, дает колоссальный запас прочности, дабы покорять глубины до 60 метров, которых, правда, в нашей стране нет. В арсенале военных водолазов есть еще и современное навороченное снаряжение — СВУ-5, с креплениями для фонаря и видеокамеры на шлеме и даже отдельным пультом подачи воздуха. Весит оно поменьше «трехболтовки», но имеет другую особенность — вес шлема полностью ложится не на ключицы благодаря манишке, а на саму шею.
Погружали меня с помпой
Юрия Лозу тянули ко дну боль и грусть, а меня — два свинцовых груза на груди по 16 килограммов каждый, а еще водолазные боты с утяжелениями, изготовленные из меди или свинца, весом по 10 килограммов. А вокруг суетятся бойцы: проверяют сигнальный конец, крепко шнуруют мне ботики. Состав нашей «дримтим»: работающий водолаз, стало быть, я, а также обеспечивающий водолаз на сигнальном конце, старший расчета, шланговый, страхующий водолаз, два качальщика. Они ручной помпой закачивают воздух мне прямо в костюм. Снаряжение вентилируемое — дыхание под водой обеспечивается непрерывной подачей с поверхности сжатого воздуха по шлангу в газовый объем снаряжения и подшлемное пространство, где воздух смешивается с продуктами дыхания и вытравливается в воду.
Болтами к манишке солдаты прикрутили котелок шлема, завинтили иллюминатор. Манишка тут же впилась в плечи. Проверил работу клапана — затылком нащупал пупырышку на задней части шлема и стравил немного воздуха. Все работает. До самого открытия иллюминатора качальщики непрерывно крутят помпу — все же это моя «пуповина жизни».
В мобильной барокамере военные могут погрузить меня вплоть до 100 метров.
В воде не так холодно, как может казаться, и двигаться явно полегче. Физика! Через минуту меня стало раздувать, слегка заложило уши. Понял, что нужно было постоянно держать зажатым клапан, а не нажимать на него изредка. Шутка ли, профессия накладывает свой отпечаток на образ жизни — бывает, водолазы на земле по привычке дергают шеей, как Лелик из «Бриллиантовой руки», чтобы стравить воздух, и даже дышат, словно находятся под водой.
Чувствую обратную связь на сигнальном конце, так мне дают знать — пора выходить из воды. Уже и сам собирался, думал, не позовете. Не привык я дышать в таком снаряжении. Считаю секунды, пока солдат оборот за оборотом вывинчивает иллюминатор. Наконец доступ к свежему воздуху открыт, жадно глотаю его. Тут очень вовремя мне и стульчик подставили. Притомился.
Я всегда с собой беру барокамеру
За учебными спусками пристально наблюдает начальник медицинского пункта 188-й гвардейской инженерной бригады гвардии подполковник медицинской службы Игорь Ильин. Он водолазный врач, специалистов такого профиля в нашей стране можно пересчитать по пальцам одной руки:
Кроме баротравмы различных частей тела (уха, пазух носа), водолаз может переохладиться или перегреться, отравиться углекислым газом или даже кислородом, когда окислительные процессы разрушают ткани организма, а также получить банальные механические повреждения.
За пару часов до спуска водолазы не едят. Тем более никаких газировок, капусты, гороха — от давления на глубине может сжаться кишечник. Под воду не пустят при насморке. Казалось бы, мелочь, но насморк мешает продуваться. Если этого не делать, давление может повредить барабанные перепонки.
Старенький ЗИЛ нагнетает воздух в мобильную барокамеру. Именно в ней я искусственно пойду на глубину, раз уж в реке не удалось. В мобильной барокамере военные могут погрузить меня вплоть до 100 метров. Однако на лавры Жак-Ива Кусто я не претендую, мне хватит и 10 метров. Даже на такой глубине давление на тело удваивается. Тем более, как пояснили инструкторы, глубины вполне хватит, чтобы определить, гожусь ли я в водолазы в принципе. Это своеобразный физический порог вхождения в профессию.
Заботливо принесли тапочки, черные. Залажу в батискаф, заблаговременно снял часы и выложил мобильный телефон. Чувствую себя космонавтом, не меньше. Внутри топчан для двоих, места больше, чем кажется снаружи. Мой «собарокамерник» — старший офицер штаба управления инженерных войск Генерального штаба Вооруженных Сил полковник Сергей Демчишин. Полковник — опытный водолаз, спускался на глубину 46 метров и ходил по затонувшим кораблям.
Короткое напутственное указание от Игоря Ильина:
— Не кашлять, не чихать, если невмоготу — стучите.
Поехали. Во время эксперимента за нами наблюдают через смотровой люк. Периодически бьем молотком по металлическому корпусу барокамеры, что у нас все в порядке. Туда-обратно за 12 минут. Во время погружения закладывает уши, давление воздействует на барабанные перепонки, сглатываю слюну — отпускает. Меняется давление — и меняется голос, он становится выше. Через шесть минут мы на глубине десяти метров, чувствую себя практически великолепно. В водолазы гожусь! Две трети претендентов не проходят испытание барокамерой. Вернуться обратно — дело за малым. Только при подъеме внешнее давление уменьшается, а внутреннее давление на барабанные перепонки возрастает — в ушах хрустит.
Сведу факты воедино: в «трехболтовке» щеголял, в барокамере — нырял. Можно считать, посвящение в водолазы прошел. Правда, без традиции. А она просто шикарная: из маски выпивают забортной воды, затем шлепок ластой по пятой точке от товарищей и в костюме Адама прыгают в воду. Причем в любую пору года.