Афганистан что происходит с женщинами
«Мама упала в обморок, и они ударили ее автоматами» Как афганские женщины жили без талибов и что их ждет теперь?
Захват власти в Афганистане террористическим движением «Талибан» (запрещено в РФ) вселил страх не только в их противников, но и простых граждан, в особенности женщин. Они все еще помнят, каково было жить при власти талибов в конце 1990-х: тогда жительниц страны могли забить камнями, если они появлялись на публике без бурки, им нельзя было выходить из дома в одиночку, а получить образование или построить карьеру было просто невозможно. Современные талибы уверяют, что изменились и позволят женщинам учиться, работать и даже попасть в правительство. Но эти слова пока не вызывают доверия. «Лента.ру» поговорила с жительницей Афганистана и рядом экспертов и выяснила, как изменится жизнь афганских женщин при власти радикальных мужчин из «Талибана».
«Лицо женщины — источник разврата»
Пять лет правления «Талибана», с 1996 по 2001 год, создали прочный образ: члены радикального движения стали ассоциироваться с дикой, показной жестокостью, особенно в отношении женщин. Им запрещалось работать, учиться и выходить из дома без сопровождения мужчин, их также обязали носить бурку. За нарушение могли забить камнями или публично избить плетьми: только в декабре 1996 года таким образом наказали 225 женщин.
Без бурки женщина фактически считалась «раздетой». Талибы настаивали: лица афганок могут видеть только члены их семьи. Доходило до того, что людей заставляли заколачивать окна собственных домов — ведь туда могли заглянуть прохожие. И кто знает, будет ли хозяйка носить накидку. «Лицо женщины — источник разврата для мужчин», — объяснял указ один из представителей «Талибана».
Установки на жесткую сегрегацию мужчин и женщин действовали не только в обыденной жизни, но даже в экстренных ситуациях: ни один врач-мужчина не мог прикоснуться к афганке, даже когда ей нужна была медицинская помощь. Если доктор нарушал это правило, его могли избить или арестовать. Лечить пациенток разрешалось только женщинам, которых заставляли работать в особых больницах. Как правило, в таких клиниках не было ни чистой воды, ни хирургического оборудования, ни электричества. Да и высококлассных специалистов в этих больницах, впрочем, тоже не было.
Фото: Erik de Castro / Reuters
За пять лет своего правления талибы практически лишили афганских девочек образования. Посещать школу могли только ученицы младших классов — с наступлением пубертатного периода девочек, как правило, выдавали замуж. В некоторых провинциях возраст учениц оценивали на глаз, так что в брак вступали даже восьмилетние. «Из-за таких ограничений семьи заставляли дочерей как можно скорее выучиться и окончить школу. Школьницам приходилось посещать столько уроков, на сколько у них хватало сил, лишь бы успеть получить минимальное образование», — вспоминает один из афганцев. К 2001 году в школах почти не осталось учениц.
Все запреты объясняли законами шариата. При этом на самом деле такие требования имеют мало отношения к исламскому праву, рассказала «Ленте.ру» востоковед-афганист Александра Ковальская. Корни жестоких указов «Талибана» скорее относятся к пуштунским обычаям (пуштуны — народ иранского происхождения, в основном проживает в Пакистане и Афганистане — прим. «Ленты.ру»).
К их пониманию шариата неизбежно примешивается специфический менталитет и традиции. Скажем, если ислам не требует от женщины закрывать лицо при выходе из дома, то для пуштунского мира это норма, и таких различий в понимании женских прав и свобод довольно много. То, что мы наблюдали в 1996-2001 годах, к шариату имело весьма отдаленное отношение
Ситуация с правами женщин в Афганистане стала медленно исправляться после свержения «Талибана» и вторжения иностранного контингента в 2001 году.
Женщины-воительницы
Уже к 2007 году доля учениц в школах выросла почти в 40 раз и составила 41,7 процента. К 2011-му их стало еще больше: 65,6 процента от общего числа учащихся. Значительно выросло и число студенток: по данным на 2016 год, доля девушек среди студентов Афганистана составляла 28 процентов. Доля женщин-преподавателей — 14 процентов.
Для многих женщин открылись невиданные при талибах возможности. Они смогли вернуться на службу в армию — женщинам разрешалось служить до 1996 года. С 2014 года США и их союзники по НАТО консультировали вооруженные силы Афганистана и помогали вербовать женщин.
Фото: Omar Sobhani / Reuters
Афганки могли стать судьями, офицерами полиции и даже министрами. По данным на 2020 год, доля женщин в парламенте Афганистана была значительно выше доли женщин в американском Конгрессе (27 процентов против 23 процентов).
Впрочем, такие свободы были доступны преимущественно девушкам из больших городов — да и там не обходилось без нарушений и домогательств. Многие жительницы сельских районов по-прежнему полностью зависели от мужчин. Где-то афганки не могли получить доступ к медицинскому обслуживанию, ходить в школу или устроиться на работу. Да и многие мужчины в провинциях остались консервативными: мало кто из них позволял дочерям ходить в школу.
Несмотря на это политики все равно пытались, как могли, поддерживать тренд на женскую эмансипацию, указывает Ковальская. В частности, бывший президент Ашраф Гани поощрял назначение женщин на руководящие посты, а его жена, первая леди Рула Гани, активно участвовала в официальных мероприятиях и руководила социальными проектами.
В 2009 году афганские власти также приняли закон, согласно которому государство было обязано защищать женщин от насилия. По данным Human Rights Watch, благодаря этому закону правоохранительные органы действительно стали уделять больше внимания преступлениям против девушек и девочек. И хотя жизнь в деревне могла разительно отличаться от жизни в крупных городах, у афганских девочек был шанс на то, чтобы стать свободнее и самостоятельнее — но теперь даже этот шанс отобрали талибы.
«Мы не хотим, чтобы женщины были жертвами»
После захвата Кабула талибами 15 августа 2021 года многих девушек начали эвакуировать из университетов, а владельцы салонов красоты принялись закрашивать изображения женщин на витринах. В стране в десять раз выросли цены на бурки: если в прошлом году они стоили по 200 афгани (около 2,3 доллара), то теперь — от 2 до 3 тысяч афгани (примерно 23-34 доллара).
Однако сами представители «Талибана» пытаются убедить женщин, что их жизнь не изменится. Радикалы уверяют, что не собираются притеснять чьи-либо права и что каждая женщина сможет работать и ходить в школу или университет. Кроме того, талибы разрешили женщинам работать на телевидении. Их даже пообещали пригласить в новую афганскую администрацию.
Фото: Omar Sobhani / Reuters
«Мы не хотим, чтобы женщины были жертвами. Они должны быть в правительственной структуре в соответствии с законами шариата», — так член талибской комиссии по вопросам культуры Энамулла Самангани призвал афганских женщин присоединиться к будущему правительству.
Мама упала в обморок, и они ударили ее своими автоматами АК-47
Позже появились и более тревожные сообщения: якобы талибы начали забирать девочек в сексуальное рабство, а также заживо сожгли молодую женщину из-за невкусного обеда.
«Единственный способ спастись — это бежать»
Многие девушки уже уезжают или планируют уехать из Афганистана. Такими планами с «Лентой.ру» поделилась 26-летняя Камиша (имя изменено из соображений безопасности), финансист международной организации из города Мазари-Шариф. По ее словам, она сбежит за границу вместе с семьей, как только представится такая возможность. Камиша убеждена, что она никогда не будет в безопасности, если останется в Афганистане.
«Такие же мысли и у моих коллег и подруг: мы все в одинаковой ситуации. Мы все получили образование, у нас всех была работа. И все мы не хотим, чтобы «Талибан» был у власти, потому что их словам верить нельзя. Единственный способ спастись — это бежать», — рассказывает она.
Девушка отметила, что ей хватило нескольких дней, чтобы ощутить присутствие новой власти на своей шкуре: ей пришлось уйти с работы и целыми днями сидеть дома — выходить на улицу просто опасно. Теперь Камиша с болью вспоминает свою счастливую жизнь, которая уже никогда не будет прежней. Ведь талибы не позволят ей учиться, гулять по городу, работать или ходить в кафе.
Я боюсь за свою жизнь. Атмосфера в стране ужасная, все люди перепуганы. Мы хорошо помним, что было в прошлый раз, когда талибы были у власти
«Они ужасно относятся к девочкам и женщинам и к тем, кто работал на правительство или некоммерческие организации (НКО). Меня сковывает ужас — что будет, когда они узнают, что я работала сразу в нескольких НКО? Убьют ли они меня? Мне очень страшно», — говорит она.
Камиша опровергла каждое обещание «Талибана» относительно прав женщин. По ее словам, ни одна жительница Афганистана не верит ни единому слову радикалов — сейчас они просто пытаются улучшить свою репутацию, не более. «В прошлом они навредили огромному числу женщин, и мы не знаем, что ждать от них сейчас. Они говорят одно, но мы-то знаем: им важно иметь полный контроль над женщиной», — заключила Камиша.
На честном слове
Сами талибы не до конца понимают, какой политики придерживаются в отношении женщин. За последние 20 лет такие вопросы поднимались только во время мирных переговоров с официальным правительством и западными странами. Да и то лишь потому, что «Талибан» хотел создать хорошее впечатление о себе у других стран
Александра Ковальская напоминает, что ситуация в стране может в любой момент радикально ухудшиться: «Пока относительный порядок держится на честном слове талибов и их стремлении обрести статус легитимного правительства. Но если их планы изменятся, то помешать им, скорее всего, не сможет никто — на данный момент равной «Талибану» силы на территории Афганистана просто нет».
Афганистану предсказали потерю миллиарда долларов из-за женщин
Экономике Афганистана предсказали огромные денежные потери из-за решения талибов («Талибан», запрещенная в России террористическая организация) ограничить возможности работы для женщин. Об этом говорится в отчете ООН, опубликованном Bloomberg.
В исследовании ООН отмечается, что запрет для афганских женщин на работу может принести экономике страны потери в размере почти одного миллиарда долларов (около 5 процентов ВВП). На данный момент экономика Афганистана переживает период стремительно растущей инфляции и дефицита наличных денег. При этом женщины составляют около 20 процентов рабочей силы в стране.
Материалы по теме
«Газпром» и Евросоюз не могут договориться по поставкам газа и ценам.
Подняли тревогу.
В сентябре афганские женщины лишились возможности совместно работать с мужчинами в правительственных учреждениях, банках, средствах массовой информации, а также большинстве компаний. Так, женщины могли трудиться только там, где нет мужчин из-за того, что талибы решили следовать своему видению норм шариата и исламского права.
«Я хочу очень четко обозначить: не может быть полного восстановления афганской экономики без участия женщин. Наши первоначальные результаты показывают, что вклад образованных женщин в производительность труда в Афганистане выше, чем у мужчин с таким же уровнем образования», — заявил глава Программы развития ООН (ПРООН) Абдалла аль-Дардари.
ООН также указывает, что ограничение для афганских женщин в сфере занятости добавляет трудностей для экономики страны на фоне прекращения международной поддержки. На средства, которые выделялись другими странами в качестве помощи, приходилось около 40 процентов ВВП страны и 80 процентов всех бюджетных расходов. При этом более девяти миллиардов долларов из резервов Афганистана за рубежом остаются замороженными США и другими западными странами из-за опасений по поводу продолжающихся связей талибов с терроризмом, нарушений прав человека и неспособности создать инклюзивное правительство. ООН подчеркивает, что в последующие годы ВВП Афганистана может сократиться до 30 процентов.
Экономические проблемы Афганистана ранее усилились из-за банковского кризиса. В конце сентября в стране начал происходить массовый вывод средств, а большинство банков перестали работать или предоставлять полный спектр услуг.
«Дура от рождения». Как в Афганистане поступают с женщинами, которые не могут родить сына
Женщину, которая возвращается домой с сыном, могут чествовать церемонией нашрах, во время которой играет музыка и возносятся молитвы. Гостей будут обильно кормить и поить. Новоиспеченной матери преподнесут подарки: дюжину кур или несколько фунтов сливочного масла, чтобы помочь ей кормить грудью своего маленького сына — пусть тот растет здоровым и сильным. Она получает более высокий статус среди женщин. Та, что способна рожать сыновей, — успешная, достойная зависти женщина; она — воплощение удачи и образа хорошей жены.
Один ребенок рождается с обещанием будущей собственности, и целый мир ждет его за порогом. Другая рождается с единственным активом, который надлежит строго блюсти и контролировать: со способностью когда-нибудь родить собственных сыновей. Она, как и ее мать до нее, явилась на свет в стране, которую ООН называет худшим местом в мире из всех, где можно родиться. И самым опасным местом для тех, кто родился женщиной.
— Мы — пуштуны. Нам необходим сын.
Доктор Фарейба подчеркнуто произносит каждое слово на корявом, неправильном английском. Даже иностранцу нетрудно понять этот фундаментальный факт, касающийся ее страны. Как и у многих здешних женщин, ее обветренное лицо не выдает истинного возраста, да и она сама точного числа своих лет не называет. Зато с удовольствием говорит обо всем прочем, выражая свои мысли краткими, напористыми тирадами, причем один уголок ее губ постоянно ползет кверху в усмешке. Она провела меня через черный ход в пахнущую дезинфекцией, бедноватую больницу, чтобы просветить насчет потребности в сыновьях, предварительно заручившись моим обещанием, что я не стану пытаться разговаривать ни с одним из мужей, ждущих снаружи, поскольку это может оповестить их о присутствии иностранки и навлечь на больницу опасность.
У пациенток доктора Фарейбы много общего с большинством афганок, чья жизнь чрезвычайно далека от жизни Азиты и других жительниц Кабула. Это те самые невидимые женщины, лишь временно оказавшиеся не на глазах у мужей. Для некоторых из них это единственный момент, когда им позволено вступать в контакт с людьми за пределами собственной семьи. Большинство из них неграмотны и очень стесняются даже других женщин. Некоторые держатся за руки и мешкают, прежде чем впервые подойти к смотровому столу, где их выпирающие животы осторожно ощупывают ладони врача.
Доктор Фарейба известна своей репутацией. Ее приветствуют с уважением, когда она проносится по коридорам в своей рабочей униформе: кожаном жакете цвета бургунди и бархатной юбке «в пол». Она заглядывает в каждую палату, где женщины кормят своих новорожденных под толстыми одеялами из полиэстерового флиса или выстраиваются вдоль стен, ожидая приема у гинеколога. Одни из них улыбаются; другие прячут лица. Дети, которые приехали вместе с матерями, не улыбаются. Большая часть надетой на них, доставшейся на благотворительных раздачах, ярко окрашенной одежды либо слишком велика им, либо маловата. Ни на ком из детей нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего теплую верхнюю одежду, и их почерневшие от пыли и грязи ножонки тоже обуты в открытые сандалии.
Только одна маленькая девочка щеголяет в красных резиновых сапожках. Ей на вид лет шесть, головку венчает грязноватая копна каштановых волос. Ее светло-серые глаза спокойно следят за движениями младших сестер, оставленных на ее попечение, пока мать будет на приеме у одного из врачей.
Доктор Фарейба задает по паре вопросов каждой пациентке, улыбается, затем разворачивается, чтобы кратко подытожить информацию для меня. В каждом резюме — история целой жизни:
— Муж бросил ее после того, как умерли трое из новорожденных. Теперь он женился на ее племяннице, взяв ту как вторую жену. Ей 25 лет, и она снова беременна.
— Семнадцать. Первый ребенок. Замужем за своим пожилым дядей.
— Двадцать один. Трое детей. Ее муж — могущественный человек, у него много жен.
Средства контроля рождаемости доступны в больнице бесплатно. Врачи советуют пациенткам выжидать по меньшей мере три месяца между беременностями, чтобы иметь больше шансов доносить ребенка до положенного срока. Использование пациентками любых форм контрацепции меньше связано с идеологией или консерватизмом мужей, чем с практическими обстоятельствами здешней жизни. Сильные снегопады, обильные дожди, весенние оползни могут перекрыть дорогу из маленькой деревушки, когда подходит срок пополнить запас таблеток или записаться на очередную инъекцию. А может просто не оказаться свободной машины или бензина для нее или водителя, который сможет отвезти в больницу. Все это тоже вносит свой вклад в статистику, согласно которой ежегодно 18 тысяч афганок умирают от осложнений после родов; примерно 50 женщин в день, или по одной каждые полчаса.
В другой палате обнаруживаются три женщины из одной деревни на разных стадиях осложненной беременности, но стоимость поездки в автомобиле не оправдала бы себя, если везти только одну или даже двух из них. Так что первым двум пришлось ждать, пока у третьей начнутся схватки.
Только тогда их, всех трех, привезли вместе — настолько быстро, насколько позволяла машина. Несмотря на усилия по сдерживанию материнской смертности, Афганистан по-прежнему числится среди тех стран мира, где рожать хуже всего, в одном ряду с беднейшими и самыми измученными войной африканскими государствами. Но шансы на выживание в этой клинике, посреди поля военных действий, все же выше, чем при домашних родах.
— Ей сорок, — говорит доктор Фарейба о пациентке в послеродовом отделении. У этой женщины не хватает нескольких передних зубов, на каждом запястье по несколько браслетов. — Выкидыш. Но у нее есть десять выживших детей — только девочки, поэтому она снова и снова пытается родить сына.
Когда молодой жене удается за первые же несколько беременностей родить двоих или троих сыновей, от нее после этого не потребуют много рожать. Если за ними последуют несколько девочек, это тоже хорошо. Но после вереницы одних только дочерей, по словам врача, большинство женщин не станут прекращать попытки родить сына. Это объяснение всего вопроса населения, данное в одном предложении: общий результат четверо-пятеро детей совершенно приемлем для большинства афганских родителей — но только в том случае, если большую часть этого числа составляют мальчики. Средняя продолжительность женщины здесь равна 44 годам, и большую ее часть женщина ходит беременной. Супруги обычно знают, как можно — при желании — ограничивать беременности, но настоятельная потребность родить еще одного сына часто перевешивает любые опасения за жизнь женщины.
Доктор Фарейба тычет пальцем в одеяло молодой матери, которая лежит на койке лицом к стене. Та не проронила ни слова с момента родов. Врач подхватывает маленький сверток, лежащий рядом с женщиной, и поворачивается к медсестре, следующей за ней по пятам. Они обмениваются кивками: да, это девочка.
Ей всего несколько часов от роду, и пока у нее даже нет имени. Ее глазки подведены сурьмой — «на удачу» и защита от сглаза. Малышка порой моргает и несколько раз зевает крохотным ротиком. Она — само совершенство, вплоть до крохотных, сжимающихся в кулачки пальчиков. Однако для многих жителей Афганистана она — накис-ульакль, «дура от рождения», поскольку женщина приравнивается к существам, которым недостает ума.
Если малышка выживет, ей, возможно, нередко придется ходить голодной, поскольку вопрос ее сытости вторичен по сравнению с необходимостью прокормить сына в семье, которому будет доставаться лучшая и самая обильная пища. Если у семьи есть шанс отправить детей в школу, приоритет в этом будет у ее братьев. Мужа для нее выберут родители, часто еще до того, как она достигнет половой зрелости. Да и став взрослой, лишь немногие решения в своей жизни она станет принимать сама.
*Запрещенная в России террористическая организация
На выходных события в Афганистане развивались со скоростью пуль: «Талибан» (террористическая организация, чья деятельность в России запрещена. — Прим. ред.) достиг Кабула, взял столицу практически без боя и объявил, что теперь контролирует всю территорию страны. По Сети распространились кадры захвата власти: первый — снимок талибов в президентском дворце, второй — видео афганцев в кабульском аэропорту, которые стремятся попасть на последние улетающие из страны самолёты. Из-за давки погибло от трёх до пяти человек.
При этом унизительное и опасное положение женщин в Афганистане не всегда было таким: в истории этой центральноазиатской страны есть эпизоды, когда власть расширяла гражданские правы женщин. Так поступал, например, король Аманулла-хан: он правил страной с 1919 по 1929 год и всё это время он обращал внимание на важность женского образования. Вероятно, эта инициатива принадлежала жене Амануллы — королеве Сорайе, которая фактически правила вместе с мужем: её усилиями в стране появлялись больницы, школы и даже журналы специально для женщин. Сорайя очень часто появлялась на публичных мероприятиях вместе с мужем, и в это время она не надевала паранджу — чтобы показать, что гендерной сегрегации нужно положить конец.
Консервативная часть афганского общества, разумеется, сопротивлялась прогрессивным реформам, но тогда, как пишут историки, они казались неотвратимым будущим. И хотя преемники Амануллы-хана действовали осторожнее, каждый из них так или иначе боролся с гендерной дискриминацией, наделяя голоса афганских женщин всё большим и большим весом. В 1964 году в Афганистане приняли новую Конституцию, в которой было закреплено равенство женщин и мужчин, включая право избирать и быть избранными. В то время афганки могли спокойно выходить из дома поодиночке, они могли не носить традиционные исламские наряды, но могли учиться, работать, путешествовать.
Талибский вариант шариата предполагал за такие «проступки» целый набор наказаний вплоть до тюрьмы или публичной казни через забивание камнями
Кульминацией борьбы за равные права стал приход к власти «Народно-демократической партии Афганистана» в конце апреля 1978 года. Афганские коммунисты также декларировали гендерное равенство — например, тогдашнее правительство запретило принудительные браки. Женские движения росли и расцветали, а женщины добивались реальной власти: известная афганская коммунистка Анахида Ратебзад стала министркой культуры и возглавила Всеафганский союз женщин. Писательница Масума Эсмати, которая наряду с Ратебзад отстаивала право афганских женщин не носить паранджу, возглавила министерство образования. Несмотря на то что быть женщиной в Афганистане тогда всё ещё было непросто, коммунистическая власть добилась значительных успехов в расширении их прав.
За год до этого в Афганистане появилась «Революционная ассоциация женщин Афганистана» (РАЖА), которую основала студентка Мина Кешвар Камаль. Кешвар Камаль хотела, чтобы как можно больше женщин занимались политическими и социальными проблемами, РАЖА выступала против милитаризации и фундаментализма афганского общества. Правда, с такой позицией это самое афганское общество не всегда было согласно: Мину Кешвар Камаль убили через десять лет по политическим мотивам.
Приход к власти исламских фундаменталистов всегда означал неминуемое поражение женщин в правах. Так случилось в конце восьмидесятых годов, когда с выводом войск СССР в стране с новой силой разгорелась гражданская война. Одной из действующих сил были моджахеды — исламисты, которые боролись против советских войск (многие из тех боевиков позже пополнили ряды «Талибана»). В начале девяностых положение женщин в стране быстро откатилось до крайних мер: запрет на выход из дома в одиночестве, обязательное ношение паранджи, запрет работать, освещать ситуацию в стране. Афганкам в то время запрещали даже красить ногти.
Режим талибов был свергнут в 2001-м, и постепенно права женщин в Афганистане вновь начали расширяться. В 2004 году в Афганистане приняли новую Конституцию, и тогдашняя власть заявила о намерении бороться с нарушениями прав человека в стране. Афганки могли водить машины или заниматься спортом (в Афганистане даже была команда футболисток — при талибах в 1999 году и позже женщин казнили на футбольных полях), могли заниматься политикой или работать в полиции. В 2009 году в стране приняли закон, который был призван положить конец домашнему насилию. Конечно, женщины в Афганистане, если они заявляли об избиениях, сталкивались с огромными препятствиями правоприменительной машины, однако эта мера, как отмечает Human Rights Watch, медленно но верно начинала работать.
Сегодня, когда «Талибан» снова захватил власть в Афганистане, местные и иностранные активистки снова в страхе за свою жизнь: они не верят в то, что с исламистами можно будет о чём-то договориться.
Директорка средней школы для девочек в Кабуле Насрин Султани в интервью NBC рассказывает, что боится за своих учениц. «Когда я вижу всех этих девочек, мне очень грустно, — рассказывает она. — Я пыталась, но у нас так и не получилось сделать так, чтобы они выбрались из этой ужасной ситуации». Кроме того, Насрин говорит, что талибы уже угрожали ей физической расправой.
The Guardian пообщался с жительницей Кабула, которая до последнего времени училась сразу в двух местных университетах. Анонимная рассказчица говорит, что видела группу женщин, которые в спешке покидали общежитие, потому что в город вошёл «Талибан» — а это значит, что всем, кто не носит паранджу, нельзя попадаться им на глаза. Женщины не могли воспользоваться общественным транспортом, а частные перевозчики отказывались сажать их в машины из-за страха. «Я работала столько дней и ночей, чтобы стать той, кем являюсь, — говорит она. — Сегодня утром, когда я вернулась домой, первое, что мы с сёстрами сделали, это спрятали свои удостоверения личности, дипломы и сертификаты. Это было ужасно. Почему мы должны скрывать то, чем должны гордиться? Всё, что я могла видеть вокруг себя, — это испуганные лица женщин и уродливые, полные ненависти лица мужчин».
В Афганистане даже была команда футболисток — при талибах в 1999 году и позже женщин казнили на футбольных полях
Афганская режиссёрка и генеральная директорка студии Afghan Films Сахра Карими обратилась к международному киносообществу с просьбой помочь, которую издание Deadline описывает как «отчаянную». «Я пишу вам с разбитым сердцем и глубокой надеждой на то, что вы сможете присоединиться ко мне в защите моих прекрасных людей, особенно кинематографистов, от „Талибана“… Они уничтожили наш народ, они похитили много детей, они продают девочек в качестве невест… Это гуманитарный кризис, а мир молчит. Когда они запретят искусство, я буду следующей в их расстрельном списке», — написала она в твиттере.
«Пожалуйста, подумайте о девочках и женщинах из Афганистана: перед нашими глазами разворачивается трагедия», — солидарна с ней в твиттере исполнительная директорка «ООН-женщины» Фумзиле Мламбо. Многие правозащитные организации по всему миру уже начали работать: они распространяют информацию и собирают пожертвования. Одной из первых стала НКО Women for Women Intl — эта организация помогает женщинам, пережившим войну, сейчас на их сайте открыт сбор пожертвований специально для афганок. «Что бы ни случилось в ближайшие дни, мы верим, что женщины могут и должны помогать формировать будущее Афганистана. Наше международное сообщество сторонников сейчас важно как никогда», — говорят представители организации.
При этом есть оптимистичное мнение, что женское движение хоть в каком-нибудь виде в Афганистане всё равно останется — так считает региональная руководительница гуманитарной организации CARE International в Кабуле Марианна О’Грейди. «Вы не можете разобразовать миллионы людей, — цитирует её Associated Press. — Даже если женщины снова будут заперты в четырёх стенах и не смогут часто выходить на улицу, то, по крайней мере, могут обучать своих сестёр, дочерей и соседок так, как этого не могло случиться 25 лет назад».