у савана нет карманов что значит
У савана карманов нет?
У савана карманов нет. Но, некоторые индивиды, пытаются их «пришить», чтобы наполнить своим нажитым, «непосильны» трудом, добром и деньгами.
Жалкое и смешное зрелище:)
Вопрос классный. Но почему в категории «спорт»?
Он скорее философский. На тему, что сколько ни наживешь, а в тот мир голым уйдешь. И у савана карманов нет, а если бы и были, то там нам нажитое непосильным трудом или нечестным путем все равно не понадобится. Помнить бы об этом только.
Знаете, когда об этом вспоминаешь? Когда попадаешь в дома престарелых или в гериатрическое отделение больницы. Ну и не дай бог, онкологическое.
Разница между богатыми и бедным там почти незаметна. Максимум, кто побогаче, чуть в лучших условиях содержится. Только им это уж как-то без разницы.
В карманы мужских трусов вполне можно прятать кое-что ценное, нужное и желательно не слишком большое, а ещё лучше плоское. Такими вещами могут быть, к примеру, денежные купюры, пластиковые карты или документы. По всей видимости, в таком месте денежки удачно прячутся.
Скажем, вдруг будучи в гостях у малознакомых людей захочется раздеться до трусов (мало ли что бывает) и если кому-то вздумается рыскать по карманам Ваших штанов, а денежки то при Вас. Или на пляже опять же безопасно можно прогуляться, а если завернуть деньги и документы в герметичный пакетик, тогда и плавать можно в таких трусах, не боясь кражи.
Ещё такие карманы в мужских трусах удобны для презервативов, скажем оказался случайно и внезапно в такой ситуации, что стоишь в одних трусах перед обнаженной незнакомой женщиной, страстно жаждущей необузданного секса, а тут трусы с карманами как раз кстати. Главное заранее разложить по карманам пару десятков презервативов, а то ведь неизвестно в какую ситуацию попадешь.
Из своих собственных карманов вынимаю, не забываю. Правда у меня очень редко в карманах что-то бывает вообще. Не люблю я в карманы что-то класть, неудобно, мешает. Потому и ничего страшного нет, если бы не проверила.
Мне кажется, вам проще будет научиться не оставлять ничего важного в карманах. Сами подумайте, что легче: научить кого-то или научиться самому?. Но если вы хотите именно отучить жену от этой привычки, могу предложить несколько советов:
Носите в кармане что-то звенящее, монетки с ключами к примеру.
Попробуйте класть в карманы что-то объемное, если есть такая возможность.
Приклейте стикер на стиральную машину или дверь в ванную с надписью что-то вроде типа «Не забудь проверить карманы. «. Естественно, надпись лучше сделать заметной, благодаря маркерам или фломастерам.
Смысл фразы «В саване карманов не бывает»?
Омар Хаям сказал как-то:
Деньги и вещи нужно использовать, чтобы делать что-то полезное, хотя бы для себя, а лучше для других.
Хорошая фраза, о многом говорящая. Многие люди живут только ради денег, все силы, весь свой талант на это тратят. А зачем? Ведь действительно, нарядят в саван по истечении времени и ничего с собой не возьмешь. А сколько в мире било интересного, красивого, доброго. Не заметил, упустил. Зачем жил?
Саван это погребальное одеяние которое надевают на умершего и хоронят в нем. Так говорят к тому что на тот Свет не забирают накопленное добро, деньги. То есть не нужно обставлять себя при жизни не нужными но дорогими вещами.
Жизнь права в правоотношениях имеет смысл в том,что смысл жизни заключается во взаимоотношениях меж людьми,а у каждого из нас есть свои права и обязанности
Это значит что у человека есть ярко выраженная здоровая (естественная) реакция на происходящее.
А его шкура или кожа точное тому подтверждение.
Если детально представить себе, что такое кожа, то станет понятно, что это не только «материал» который обтягивает кости скелета, но и самый первый информационный передатчик для человека, который реагирует как на внешние так и на внутренние факторы:
покрывается рябью, меняет цвет(краснеет, зеленеет, желтеет, белеет), играет, то есть выполняет реакцию на увиденное и услышанное и прочувствованное самим человеком.
Фразеологизм » бежать впереди паровоза» предполагает ситуацию, когда человек опережает события, спешит выдавать решения, не выслушав все доводы, условия. Также могут говорить и о человеке, который всегда более информирован, чем остальные.
И тут дед остановил внука:» Постой, не беги впереди паровоза, как бы тебе потом не оплошать».
Женщина не считала нужным советоваться с мужем, всегда бежала впереди паровоза, за что заработала неодобрение среди знакомых.
Студента отличало разнообразие познаний во многих сферах, про таких говорят, что они бегут впереди паровоза, но в его случае это было очень прогрессивно.
Иногда случаются и курьёзные ситуации, когда сотрудник, не дослушав требований и условий ринется бежать впереди паровоза, а потом приходится ему же все и переделывать.
На саване карманов нет
««Деньги – беда России». А попробуем заменить в этой фразе Россию на какую-нибудь другую страну. «Деньги – беда США» или «деньги – беда Германии». Звучит абсурдно. А вот «деньги – беда России» звучит вполне органично и на интуитивном уровне понятно каждому.
Культ «золотого тельца» никогда не был свойственен русскому менталитету. В произведениях русской классики мы не найдем положительного героя-бизнесмена (никаких Дэвидов Коуперфильдов!). Напротив, русскими писателями в XIX веке всячески высмеивался образ ловкача-предпринимателя, купца-богача. Сохранилась и даже преумножилась эта традиция в советский период (достаточно вспомнить роман Ильфа и Петрова «Золотой телёнок»).
В СССР богатство не являлось для людей признаком успешности, современная поговорка «если ты умный, то почему такой бедный» в те времена была немыслима. У советского человека преимущественно не бывало больших накоплений, да они и не были нужны: советский принцип распределения материальных благ не предполагал акцентированности на деньгах. Наряду с денежной оплатой труда в Советском Союзе использовались так называемые общественные фонды потребления (ОФП).
«За счёт ОФП обеспечивается бесплатное образование, включая высшее, выплачиваются стипендии студентам, оказываются бесплатная медицинская помощь и льготное санаторно-курортное обслуживание, выплачиваются государственные пенсии, пособия по временной нетрудоспособности, по беременности и родам, организуется отдых рабочих, служащих и колхозников, обеспечивается массовость физической культуры и спорта, оплачиваются ежегодные отпуска, удерживается на низком уровне квартирная плата, содержатся детские дошкольные учреждения и т.п.» (выдержка из статьи Б. В. Ракитского об общественных фондах потребления из Большой Советской Энциклопедии)
Но дело, конечно, не только в принципе распределения. С детства людей учили, что работа приносит истинное счастье не тогда, когда она хорошо оплачивается, а когда она приносит пользу обществу, служит на благо общего Дела. В этом советская идеология не шла вразрез с вечными русскими идеалами трудолюбия, взаимовыручки, самопожертвования и органично ложилась на характер русского народа.
Впрочем, конечно, нельзя сказать, что картина в СССР была столь безоблачной. Вспомним знаменитую комедию Рязанова «С лёгким паром», в одном из эпизодов которой герой сетует, что «судя по зарплате» профессии учителя и врача вовсе не самые благородные. Но, во-первых, фильм вышел на экраны в середине 70-х, когда общество уже было в некоторой степени заражено идеями потребления. А во-вторых, всё же для героев фильма денежный достаток отнюдь не стоит на первом месте (героиня предпочитает «неуспешного» и немного нелепого Лукашина «успешному» и деловому сухарю Ипполиту).
Рассуждая о том, какую роль играли деньги для советских людей, не могу не вспомнить свою бабушку, которая смеялась над соседкой, откладывающей деньги на сберкнижку и из-за этого вечно одалживающей у бабушки трёшку до пенсии. Моей бабушке было искренне непонятно, зачем копить деньги, – и такими были миллионы советских людей.
Конечно, я не утверждаю, что деньги вовсе не нужны. Я лишь хочу сказать, что когда они становятся главной целью, то для русского человека, а, значит, и для страны, наступает смерть: сначала духовная, а потом и физическая.
Нам никогда не обыграть наших противников на поле материального комфорта, да нам ведь и не нужен их «протестантский прибранный рай». Не в комфорте и не в деньгах счастье… А коли не счастье в деньгах, так беда! Беда потери собственной идентичности.»
Прочитав эту статью у 
invirostov понял, что очень часто в жизни сталкиваюсь с людьми, которые видят смысл жизни в наращивании потребления. А для этого, как известно надо зарабатывать больше денег. Вот они и тратят свою драгоценную жизнь на это зарабатывание, крутясь как белка в колесе, очень часто на нелюбимой но высокооплачиваемой работе. Радуются новым покупкам, да и самому процессу шопинга. Есть мнение, что таким образом люди пытаются погасить экзистенциальный страх перед неизбежной смертью, оправдывая своё существование набором «очков удовольствия».
А иногда, видя тоску в их глазах, у меня возникает ощущение, что в глубине души они понимают в какой порочный круг когда-то попали, но что-то мешает им признаться самим себе в этом и изменить себя и жизнь.
Михаил Майстер: «Наплевать на деньги! В саване карманов нету»
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter
Сбой матрицы
Корреспондент «Нового Калининграда» Оксана Ошевская — о ситуации с антиковидными мерами.
Свидетельство о регистрации СМИ : Эл выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 17 января 2011 г.
18+ Данный сайт не предназначен для просмотра лицам младше 18 лет.
Учредитель: ЗАО «Твик Маркетинг»
Главный редактор: Туголуков Д.А.
Материалы с пометкой «Бизнес», «Выборы 2021», «Партнерский материал», «ПМ», «PR» публикуются на правах рекламы.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter
Регистрация
Частые вопросы
Не приходит письмо на e-mail
E-mail-сообщение может идти до «30»мин. Т.к. письма отправляются автоматически, возможно email-сообщение было расценено как спам. Так что в первую очередь проверьте папку «Спам» в вашем почтовом ящике. Убедитесь в том, что вы проверяете именно тот почтовый ящик, который был указан при регистрации. В случае если ничего из вышеперечисленного не помогло решить проблему, сообщите нам об этом http://www.newkaliningrad.ru/about/contacts/ или на почту support@newkaliningrad.ru и опишите ситуацию, обязательно указав ваш e-mail-адрес. Специалист технической поддержки решит вашу проблему в течение одного рабочего дня.
Такой e-mail адрес уже используется
Возможно, вы уже регистрировались на нашем сайте. В таком случае, вы можете просто войти, введя в форме входа ваш e-mail и пароль. В случае если вы забыли пароль, вы можете восстановить его, воспользовавшись формой восстановления пароля.
Ближайшие тренинги
Новости синтона
Новое на сайте
Подпишитесь
на нашу рассылку!
В саване нет карманов 
Когда Долана вызвали в кабинет главногоредактора, он знал, что предстоит разнос, и весь путь наверх думал:как стыдно, что ни одной газете ни на что не хватает мужества. Какхотелось бы снова вернуться в дни Дэна и Грили, тогда газета былагазетой, а каждый номер вызывал оживленный отклик, и не было низапретных, ни неприкасаемых тем. Вот бы поработать репортером в однойиз тех старых газет! Не то что сейчас, когда в стране полномикроскопических херстов и узколобых макфадденов, 1 бьющих в барабаны и размахивающих флагами в каждом номере своих газети провозглашающих Муссолини новым Цезарем (только с самолетами иотравляющими газами), а Гитлера новым Фридрихом Великим (только станками и гомосексуальными пироманьяками). Распродажа патриотизма посниженным ценам, работа на тираж – и больше, черт бы их побрал,никаких забот и проблем.
«Желтая хрень», –входя в кабинет Томаса, главного редактора, сказал себе Долан, имея ввиду газеты.
– Откуда взялась этаистория? – спросил Томас, показывая два листка газетнойкорректуры.
– Там все в порядке, –ответил Долан. – Эта история – верняк.
– Я не об этом спрашивал. Яспросил, откуда вы ее получили.
– Получил еще позавчера. Вовремя последнего тура чемпионата. А что?
– Звучит весьма фантастично…
– Не только «звучитвесьма фантастично», но и на самом деле весьма фантастично:ведущий бейсбольный клуб сознательно заваливает регулярный чемпионатради выгоды горстки азартных игроков… Похоже, вы решиливыбросить эту историю тоже?
– Да, но это не единственнаяпричина, почему я вас вызвал. Забудьте об этом материале. Поговорим оделах…
– Подождите минуту, –перебил Долан. – О таком нельзя забывать. Чертвозьми, бейсбольный клуб – обманщик. Каждый, кто смотрелчемпионат, знает, что они были в отличной форме. Никто и несомневался в их победе. Кроме того, этот скандал не наш эксклюзив.Другие газеты тоже получили эту информацию, и сегодня она будетнапечатана в вечерних выпусках. Кого мы защищаем – самих себя,что ли?
– О, не думаю, что кто-тостанет раздувать скандал, – сказал Томас. –Возможно, все не так ужасно, как вы полагаете.
– Я полагаю? Да это жепохлеще старого скандала с «Блэк Сокс». Бейсбол, должнобыть, сегодня в полном прогаре, если никто не напечатает эту историю.
– И Лэндис пока чтопребывает лишь вторым рефери. Теперь смотрите, Майкл, –рассудительно сказал Томас, – не следует прибегать к таким аргументам каждый раз, когда вы хотите сорвать на ком-то личнуюзлость. Вы знаете политику нашей газеты…
– Конечно, конечно, конечно.Я знаю политику этой газеты. Я знаю политику каждой газеты в городе.Я знаю, черт подери, политику каждой газеты в стране. Кишка тонка укаждой по отдельности, и у всех них, вместе взятых.
– Почему вы всегдастараетесь обидеть людей? Почему всегда пытаетесь раздуть скандал?
– Я не пытаюсь ничего«раздувать». Материал, который вы отбросили, –НОВОСТЬ! В очередной раз вы перечеркиваете новость. На прошлой неделетак было с малышом Дилейнеси.
– Мы не стали поднимать шум,потому что просто нет смысла губить жизнь хорошего парня.
– Вы чрезмернодонкихотствуете, – сказал Томас.
– В самом деле? –спросил Долан, сжав тонкие губы. – А что было пару недельтому назад, когда я принес репортаж о реорганизации ку-клукс-клана?
– Ку-клукс-клан мертв. Этоуже не клан.
– Верно-верно, тогдаКрестоносцы – или как там они себя называют. Роза неединственная вещь на свете, которая благоухает одинаково, как ее ниобзови. Они одеваются в балахоны и колпаки и проводят тайные сборища…
– Я уже пытался вамобъяснить, что ни одна газета в городе не станет писать оКрестоносцах. Это чистый динамит. И чем скорее вы откажетесь отреформаторских идей, тем больше заработаете.
– Ради бога, перестаньтеобзывать меня реформатором, – разгневанно произнесДолан. – Вас послушать, так выходит, что можно черт-те чтовыделывать прямо средь бела дня, никто вам и слова не скажет, если выодин из политических воротил или Воров-С-Большой-Буквы, и уж темболее о вас не напечатает ничего ни одна газета! Томас, вы же, чертподери, знаете, что губернатор этого штата – проходимец, какихмало? А что случилось с той статьей, которую я принес в прошлом году?О пьяном конгрессмене – с его письменным свидетельством подприсягой? Вы и ее зарубили. Ладно, черт с ней. Но вот бейсбольныйклуб попался на договорном матче, и я даю готовую, четкоаргументированную статью; а вы знаете, что все мои материалыжестко привязаны к фактажу, – и все-таки называете меняреформатором! А как насчет тех сотен ребят, которые сотворили из этихбейсболистов героев, буквально землю целуют за их ногами, ходяткаждый день на их тренировки, а «герои» на самом делепродажные твари! Как насчет них?
– Ну это уж слишком, –сказал Томас. – Сядьте и успокойтесь, господин Дон-Кихот.
– Черт! Да я никогда неуспокоюсь. Не газета, а богадельня грёбаная!
– Ладно, – жесткопроизнес Томас. – Я и так позволил вам лишку. До сеговремени я питал некоторые надежды и старался не обращать внимания навашу воинственность и богохульство, все ждал, рано или поздно самипоумнеете. Мне приходилось сражаться за вас… а ведь менястолько раз просили от вас избавиться. Вы ничего не знали. Ну таквзгляните на это, – сказал он, дотягиваясь до ящикавходящей корреспонденции. – Читайте.
«Межведомственная связь ежедневных газет
Поймите меня правильно…»
– Я постоянно получаюсообщения из коммерческого отдела о ваших долгах рекламодателям, –сказал Томас.
– Смех, да и только, –хмыкнул Долан, отправляя записку назад в ящик. –Коммерческий директор хочет, чтобы я погасил долги. Похоже, емуникогда не приходило в голову, что газеты тоже своего рода должники.Например, перед общественностью.
– Не собираюсь большевозвращаться к этому, – заявил Томас. – Нашивзгляды кардинально расходятся. Возможно, я окажу вам услугу, еслиуволю вас.
– Ничего не выйдет, –резко бросил Долан. – Я сам ухожу. Мне здесь больше нечегоделать.
Майкл заканчивал освобождать письменныйстол, когда открылась дверь и в кабинет вошел Эдди Бишоп –ведущий криминальной хроники с пятнадцатилетним стажем. Майклу всегдаказалось, что если бы Пэт О’Браен 1 существовал в действительности, то выглядел бы примерно так, какЭдди.
Бишоп вошел не один: с ним быладевушка.
– Так что, ты и в самом делеуходишь или это треп? – спросил Бишоп.
– Ухожу, – кивнулДолан, глядя на девушку, стоявшую рядом (кабинет был так мал, чтотроим было уже тесно); непроизвольно он отметил, что ее губы самыеалые и сочные изо всех, когда-либо виденных прежде.
– Познакомься с МайройБарновски, – предложил Бишоп и лукаво подмигнул. –Ты, наверное, знаешь Майка.
– Я видела вас в несколькихпостановках театра-студии, – сказала Майра, протягиваяДолану руку. – Вы выглядели неплохо.
– Спасибо, –вежливо ответил тот.
Когда их руки соприкоснулись, Доланвздрогнул и дернул плечами, смутился, но девушка, похоже, не обратилавнимания…
– Из-за чего вы сцепились? –спросил Бишоп.
– Да все та же песня. Ещеодна статья, которую он отказался печатать.
– Завидую твоемухарактеру, – признался Бишоп. – Вот так взять иуйти… Чертовски завидую. Не будь у меня жены и детей, сто летназад послал бы Томаса и его хилую газетенку куда подальше.
– Не обращайте на насвнимания, – кивнула Майра Долану.
– Я практически закончил, –сказал Долан. – Осталось только избавиться от мусора.
– И что теперь собираешьсяделать? – спросил Бишоп.
– Не знаю. Сначала надосообразить, рад ли я происшедшему или не очень.
– Теперь особенно следуетбыть настороже, – предупредила Долана Майра, подносяпальчик к самым красным-прекрасным губам, – и неподдаваться…
– Да чего там, –отреагировал Бишоп, – конечно же, рад. Уж поверь мне. Покрайней мере, вернул чувство собственного достоинства.
– Сменим пластинку, –предложил Долан, глядя на него и пытаясь улыбнуться.
Ему нравился Бишоп. Всегда нравился.Бишоп – друг. Бишоп такой друг, к которому можно подойти испросить, как произносится то или иное трудное имя или названиегорода, не рискуя услышать смех за спиной.
Вдруг захотелось, чтобы Бишоп пришелодин, без Майры Барновски (он задавался вопросом, кто она, откудавзялась и почему заставила его чувствовать себя таким смешным), чтобыможно было признаться, что улыбка и безразличие – наигранные, ана самом деле все накатывает паника и чувство беспомощности. Ведьжурналистика – единственное дело, которое он знает; и неправильнее ли вернуться к Томасу, и извиниться, и пообещать бытьхорошим мальчиком в будущем, и держать рот на замке. Но Бишоппоявился не один, а привел Майру Барновски…
– Все будет в порядке.Увидимся на ланче, – кивнул Долану Бишоп и повернулся,собираясь уходить.
– Не стоит сейчас оставлятьего, – сказала Майра. – Он почти готоввернуться к боссу, извиниться и попроситься обратно. Возьмем его ссобой, а то он и в самом деле это сделает.
Долан повернулся и удивленно посмотрелна нее.
– По меньшей мере… –вздрогнув, сказал Долан, глядя на нее взглядом мужчины, знающего, чтоженщина, на которую он смотрит, раскинется, стоит только попросить,обнаженная на постели; ее тело будет прекрасным и жаждущим ласки. НоДолан также знал, или предчувствовал (что одно и то же в философиичувств): сам по себе акт принесет не больше удовлетворения,чем обладание прекрасной, но бездушной куклой.
Это испугало; и теперь Майклпонял, почему вздрогнул, когда коснулся ее руки. Затем – такжевнезапно, в единый нерасчленимый миг – осознал, что именнодевушка пыталась сказать своей сумбурной речью по поводу того, какоказалась здесь. Неловкие слова скрывали, но и подчеркивали еесмущение. Они оба почувствовали нечто схожее… Предположим, она остановилась бы выпить чашечку кофе…
– Я готов, –решительно сообщил Майкл, поднимая пакет со своими вещами, инаправился к выходу.
Майра Барновски остановила его у двери.
– Взгляните еще раз на свойкабинет, – сказала она. – Вы больше никогдасюда не вернетесь…
Они втроем пообедали в «Ретскеллере»,и в этот же день Долан отправился в «Кистоун паблишинг компани»на встречу с Джорджем Лоуренсом.
Это была фирма, которая печаталакоммерческие журналы для страховых и автомобильных компаний и дляпоставщиков металлообрабатывающего оборудования.
– Давайте поговорим осотрудничестве, мистер Лоуренс, – сказал Долан. –У вас здесь солидная типография, а у меня есть хорошая, как я думаю,идея. Хочу издавать журнал.
– А что с газетной работой?
– С меня хватит. Уволился.
– И какой это будет журнал?
– Так, немного похожий на«Нью-йоркер», хотя, возможно, не настолькососредоточенный на житейских мелочах. Я еще не все продумал; сам язаймусь социальной сферой и развлечениями. Буду писать иредактировать статьи, в которых была бы одна правда.
– О, обо всем, чтопроисходит. Политика, спорт. Стараться осмысливать происходящее ипредостерегать людей.
– Это больше из газетнойсферы, не так ли?
– Теоретически, да. Толькона самом деле никто этим не занимается. Попросту боятся и называюттрусость дипломатией.
– Не самое худшееназвание, – сказал Лоуренс. – А какой выпредполагаете тираж? И какого качества бумагу собираетесьиспользовать?
– Минуточку, –попросил Долан, – вы, очевидно, не поняли. Я не заказываювам издание журнала. Я хочу, чтобы его издавали вы, но при этомпозволили мне редактировать и поставлять материал.
– Не понял, –сказал Лоуренс, нахмурившись. – Брать на себяответственность за издание журнала? Ну уж нет. Лишняя головная боль.
– Отвечать за все буду я, ане вы.
– Что вы под этимподразумеваете? Что мне придется платить за это, так, что ли?
– Вы обеспечиваете бумагу ипечать, а я забочусь обо всем остальном. Реализация, реклама, тираж…
– Простите, Долан, но покачто я не заинтересован в этом предложении.
– Но, мистер Лоуренс, выединственный в городе, у кого есть подходящее оборудование. Начальныезатраты не так уж велики – у вас есть бумага и станки, а такойжурнал сделает чертовски много денег. Конечно, не следует забывать очетырехстах тысячах горожан, которые получат Справедливость, но небудем об этом: вы – бизнесмен, и это деловое предложение. Есливы отдаете журнал мне, я смогу гарантировать двухтысячный тиражпервого выпуска. Приличный тираж, не правда ли?
– Весьма, –согласился Лоуренс.
– А в дальнейшем будетнамного больше, – сказал Долан. – Я расшевелюэтот город. И не говорите, что люди не будут читать наш журнал.
– По плечу ли ноша? –мягко поинтересовался Лоуренс.
– Кто-то же долженпотянуть, – огрызнулся Долан.
– Вы наживете множествомогущественных врагов.
– Будьте уверены, что и вытоже. Только представьте, мистер Лоуренс, наш журнал будет сохранендля потомства в Смитсоновском институте. В стране не осталось ниодной честной с читателями газеты, ни одного периодического издания!Они все прикормлены с помощью рекламных контрактов или политическихпристрастий! Вот почему это самая замечательная возможность в вашейжизни! Уверен, у нас появятся враги. Мы должны сделать своимипротивниками всех жуликов и воров. Но порядочность будет снами.
– Пока что во властныхструктурах порядочности нет, – негромко сказал Лоуренс.
– Ну так с Божьей помощью мыее туда продвинем! Не думайте, – произнес Долан торопливо,немного встревоженный испуганным выражением лица Лоуренса, –что весь журнал будет только и делать, что ворошить осиные гнезда.Вовсе нет, это будет общесоциальный журнал, апеллирующий к публикеВестон-Парка. И все же в каждой статье, о чем бы она ни была, мыдолжны попытаться докопаться до сути вещей.
Чуть помедлив, Лоуренс отозвался:
– Долан, со многими вашимиустремлениями я совершенно согласен. Но открыть журнал… япросто не найду денег, даже ради такого случая.
– Сколько, по вашему мнению,будет стоить первый выпуск?
– Не имею представления.
– Ладно, в первомприближении – сколько?
– Какой объем журнала?
– Примерно как «Нью-йоркер».Двадцать четыре полосы.
– Подождите, –попросил Лоуренс и, нахмурившись, принялся считать в уме. –Около полутора тысяч долларов на две тысячи экземпляров.
– Хорошо, предположим, ясоберу полторы тысячи долларов и оплачу первый выпуск и он пойдет вреализацию. Это решит дело?
– Если первый выпуск пройдетуспешно, издание вас заинтересует?
– Тогда увидимся позже, –сказал Долан, вставая.
Тем же вечером, в перерыве междурепетицией сцен «Метеора», 1 он загнал Джонни Лондона в гримерную.
Джонни Лондон отстоял на два поколенияот жителей бревенчатых домиков, поселения которых превратились ввеликую метрополию. В городе, именуемом Колтоном, двадцатиэтажноездание, принадлежащее Лондону, было возведено точно на месте хижиныего деда.
– Слушай, что для тебяпятнадцать сотен баксов, Джонни? – спросил Долан. –Ты же собрал все наличные в мире.
– Совсем чокнулся! –возопил Джонни. – Клинический дурак! Я, черт возьми, почтиразорен.
– Ненавижу просить, нопятнадцать сотен баксов для тебя – капля в море и целый мир дляменя.
– Что ты собираешься делатьс такой кучей денег? Для чего они тебе?
– Хочу издавать журнал. Еслипоможешь – подпишу с тобой половинную долю.
– Ну-ну. Могу представить,на что будет похож этот журнал. А как с твоей работой в газете?
– Проехали. Уволился сегодняутром.
Джонни присвистнул и схватился заголову:
– Вот это да! Слушай, Майк,так нельзя. Черт, ты же становился знаменитым. Твою колонку читаливсе! Смотри-ка, твой приятель Дэвид, – сказал Джонни,понижая голос.
– Ребята, выходите, –зашумел Дэвид, врываясь в гримерную. – Последний актвот-вот начнется, и вы со всеми остальными должны ожидать своиреплики.
– Мы здесь обсуждалинебольшое дело, – сообщил Долан.
– Хорошо, теперь, когда высовсем-совсем закончили, вы пойдете на сцену?
– Но мы не «совсем-совсем»закончили, – огрызнулся Долан.
– Ладно, уже идем, –кивнул Джонни.
– Спасибо большое! –воскликнул Дэвид и умчался.
– Он забывает, что этотеатр-студия. Забывает, что нам за это не платят.
– Не расстраивайся попустякам. Он не может по-другому.
– Гомик несчастный! Эта егочертова самонадеянность меня достает.
– Он совсем не хотел тебяобидеть. На самом деле он восхищается тобой. Но тебе и вправду лучшеотправиться на сцену. Ты – звезда и должен служить хорошимпримером для остальных любителей.
– Так как насчет денег?Дашь?
– Я скажу тебе послерепетиции.
– Джонни, какого черта тыусаживаешь меня задницей на раскаленную сковородку?
– Это Майер, –сказал Джонни. – Пойдем…
– Можно вас на минуту,Долан? – позвал Майер из зала.
– Конечно, –ответил Долан, спускаясь по ступенькам туда, где режиссер сидел сДэвидом и парой других подчиненных.
– Вы понимаете, что у насвсего шесть репетиционных дней? – спросил Майер.
– Конечно, –кивнул Долан.
– А работы еще уйма. Оченьхотелось бы, чтобы вы ответственно подошли к своей роли.
– Я ставлю эту пьесуспециально для вас. Два сезона вы просили поставить «Метеор»,и теперь, надеюсь, вы хотя бы из простой вежливости соблаговолитепоучаствовать в мизансценах и потрудитесь своевременно подаватьреплики.
– Я только поговорил сДжонни Лондоном пару минут.
– Это не извиняет вашейгрубости.
– Умышленно – я негрубил. Просто голова забита множеством дел.
– Ясно. Возвращайтесь закулисы и попытайтесь сосредоточиться на спектакле. Итак, –Майер обратился к людям на сцене, – с последней реплики,начали.
Репетиция закончилась незадолго передполуночью.
– Ну что же, неплохо, но ине хорошо, – сказал Майер. – Вы способны набольшее. Пожалуйста, подучите свои роли. Особенно вы, Эйприл. Завтравечером, в семь тридцать. Спокойной всем ночи.
– Особенно вам, Эйприл, –обратился Долан к девушке, когда команда рассыпалась и сталарасходиться.
– Ты сам не слишкомблистал, – заявила Эйприл. – Конечно, в однойсцене ты был хорош. Прямо-таки изумителен.
– Еще как изумителен, –согласился Долан. – Я отлично изображаю труп. Хотелось бытолько, чтобы на протяжении своего душераздирающего монолога тыплакала над моей грудью, а не физиономией. Мне совсем не нравитсявкус твоих слез.
– Попытаюсь запомнить,Майкл, – сказала Эйприл весело.
– Черт возьми, так начнизапоминать прямо нынешней ночью, или я откровенно провалю твоюсцену. – Долан замолчал на мгновение и затем продолжилсерьезно: – Подвезти тебя сегодня домой? То есть до подъезднойдорожки и высадить там, чтобы твой отец, не дай бог, не заметил меня?
– Короче, ты хочешь меня проводить, не так ли?
– Ну да, мы же случайновстретились в аптеке. И мне ничего не было известно о том, что твойжених голубых кровей прибыл за тобой. Он что, сбежал с деловогосовещания? Господи, – сказал Долан, смеясь, –что за ранняя пташка! Ничто, похоже, не может нарушить егосовершенство.
– Куда мы закатимся сегоднявечером? – спросил Джонни Лондон, появляясь из полутьмыкулис.
– Домой, – мрачнозаявил Долан. – У Эйприл болит голова.
– Да? – спросилаЭйприл невинно.
– Так ведь? –Долан подмигнул девушке за спиной Джонни.
– Какая жалость, –произнес, обращаясь к ней, Джонни. – И особенно в тотвечер, когда вы свободны.
– Ты можешь подождатьминутку? – спросил Долан девушку. – Мне надопереговорить с Джонни.
Джонни с Доланом зашли за кулисы.
– Ну так как насчет денег?
– Сюда идет твой приятель, –перебил Долана Джонни.
– Извините, –сказал, приближаясь, Дэвид, – можете уделить мне минутку,Майк?
– Конечно, он может, –ответил за Долана Джонни, отодвигаясь.
– Э-э-э… Майк, яузнал, что вы ищете некоторую сумму, – сказал Дэвид. –Вам, кажется, нужны полторы тысячи долларов.
– Ну и ну! –удивленно воскликнул Долан. – Что, Джонни уже сообщил обэтом по радио?
– Нет, только мне. Вам всееще нужны деньги?
– Больше не беспокойтесь обэтом. Утром они будут у вас.
– Хорошо, спасибо, Дэвид…Признаюсь, что я в некоторой степени смущен…
– Ну… мы с вами…в общем… говоря откровенно, мы не слишком дружны.
– Это ваша вина, –сказал Дэвид. – Я не так плох, как полагают некоторые…
– Некоторые, но не я, –перебил его Долан. – Вы знаете, для чего мне нужны деньги?
– Я возьму вас в долю.
– Нет, в этом нетнеобходимости.
– И все же…Необходимо заключить какой-нибудь контракт или что-то в этом роде.Издание ведь может провалиться, впрочем, есть шанс, что этого непроизойдет.
– Тогда разделим с вамиуспех журнала, – усмехнулся Дэвид. – Будьтевозле театра утром, и я принесу банковский чек. Или вас большеустроят наличные?
– Все равно, –сказал Долан, все еще удивленный. – Видите ли, я никогда иничего на свете не хотел так, как хочу сейчас достать эти деньги. Новам, должно быть, прекрасно известно, какая у меня репутация.
– Конечно, –подтвердил Дэвид. – В этом городе вы должны всем икаждому. Вы скорее всего не вытянули бы и десяти долларов из всехсвоих друзей вместе взятых. И не получили бы и пяти центов кредита нив одном банке. Скажу больше: Джонни не просил меня занять вам денег.Он только поведал мне о вашем разговоре, Джонни считает хорошейшуткой саму мысль, будто вы полагаете, что он настолько глуп, чтобысогласиться одолжить вам.
– Откуда вы все это знаетеобо мне? – спросил Долан.
– Да все это знают. Вашипохождения в Вестон-Парке наделали много шума. Богатые отцы этихпрекрасных дебютанток строго запретили им общаться с вами. Вы вкурсе?
– С парочкой из них язнаком…
– Послушайте, подождитеминуту… – ошеломленно пробормотал Долан.
– Это правда, –спокойно продолжил Дэвид. – Но до сих пор вам удавалосьвыкручиваться, и все благодаря вашей личности. Вы яркая личность. Выпривлекательны. У вас внешность греческого бога. Ответьте мне на одинвопрос: почему вы вообще заинтересовались театром-студией?
– А я вам скажу. Вот почему:здесь есть то, что вам нужно. Инстинктивно, вы знали это.
– Иду! –откликнулся Долан. – Послушайте, Дэвид, я ценю все, чтовы…
– Цените, но оставите безвнимания, – перебил его Дэвид, улыбаясь. –Идите к Эйприл. Будьте около театра утром, и я принесу деньги.
– Спасибо, –сказал Долан, протягивая Дэвиду руку. – Большое спасибо!
– Я здесь постоянно последесяти.
– Спасибо, – ещераз поблагодарил Долан.
– Я чувствовал себя жалкиммошенником, выманивающим деньги, – сказал Долан Эйприл,когда вез ее по направлению к Вестон-Парку.
– Почему? Это же толькозаем.
– Да, но все же… Имне он никогда не нравился. Ненавижу быть обязанным.
– Из-за его странностей?Бедняга не может себя изменить.
– Дело не в этом. Не знаю…Думаю, меня потрясло его предложение. Он последний человек в мире, ккому я решил бы обратиться.
– Кстати, он весьмасостоятельный человек. Его родня – какие-то шишки сРод-Айленда. А почему ты не попросил денег у меня?
– Тебе я уже без тогодолжен.
– И я, вероятно, неединственная в твоей коллекции кредиторов, – рассмеяласьЭйприл.
– Похоже, что так, –засмеялся Долан в ответ. – Кстати, если ты не ссудишь мнеденег на очередной взнос, то кредитная компания вот-вот отберет этутачку. Как насчет гамбургера? – спросил он, кивнув головойв сторону «Горячей точки», придорожной забегаловки,излюбленного места полуночных и ранних утренних свиданий молодежи.
– Сойдет, –кивнула Эйприл.
– …Со всемидобавками? – поинтересовался Долан, выключая двигатель.
– Да, если запах лука не…
– Два гамбургера и двекоки, – заказал Долан.
– Со всеми добавками? –спросила официантка.
– Полагаете, я должен отчего-нибудь отказаться? – хмыкнул Долан. –Положите в оба побольше лука.
– Знаешь, –задумчиво произнесла Эйприл, когда официантка удалилась, –иногда я удивляюсь, почему не вышла за тебя замуж.
– Тебе неприятно, да? –спросила Эйприл. – Рой очень привлекательный…
– И у него хорошая работа, ион происходит из хорошего рода, и он президент эксклюзивного КлубаАстры. И привилегированный выпускник Йеля. Знаю. Но кто выбрал его?
– Я познакомилась с ним,когда училась в Нью-Йорке.
– Э… конфиденциально,он так же хорош, как я?
– Ты что имеешь в виду?
– Да так, ничего, –хмыкнул Долан. – Будто не знаешь, о чем я.
– Майк, ты уж-жасный сукинсын, – констатировала Эйприл. – Конфиденциально– нет.
– Звучит обнадеживающе, –сказал Долан. – Хотя через две недели вы поженитесь. ИМенефи будет лапать твое прекрасное тело своими холеными руками, а я,сидя дома, буду обзывать его всеми грязными ругательствами, которыетолько смогу придумать.
Черт, как бы хотелось, чтобы этопроизошло с нами. Это не влюбленность, Эйприл… Господи, как жеты хороша! Совсем не для задрипанного южанина…
– О, прекрати, Майк. Не внаших силах изменить что-либо…
– Ну конечно. Кто я такой?…Нищий бродяга. Мой старик – приказчик в галантерейном магазине.Мне ли, черт побери, мечтать о богатой Эйприл Коулин? Признаюсь,когда твой отец закатил мне затрещину, я его чуть не прибил.
– Не переигрывай. Таким тымне не нравишься. О, это же Джесс и Лита!
– Прямо рядом с нами, –эй, привет, – позвала Эйприл.
– Как поживаете, Лини? –шутливо сказала Лита. – Как дела, Альфред? –продолжила она, вылезая из автомобиля вслед за Джессом. –Вы знакомы с мисс Фонтейн и мистером Лантом, не так ли, мистерИностранец?
– Привет! –подхватил Джесс.
– Привет, парень, –сказал Долан.
– Как репетиция? –спросила Лита.
– Прекрасно, –почти совсем искренне сообщила Эйприл.
– Вы должны увидеть плачЭйприл, – в тон продолжил Долан.
– Эй, Майк! –Джесс жестом пригласил Додана отойти в сторонку.
– Извините, –сказал Долан, обошел капот и подошел к Джессу, стоящему позади авто.
– Майк, – внятнымполушепотом сообщил Джесс, – собрание состоялось сегоднявечером.
– Сегодня? –переспросил удивленно Долан. – Я думал, завтра вечером…
– Нет. Сегодня вечером, –медленно произнес Джесс.
– Судя по тому, как тыпокачал головой, не к чему и спрашивать о результатах голосования. Непадай духом, Джесс, старина, – сказал Долан с легкимоттенком сарказма. – Не принимай это близко к сердцу.
– Мне очень жаль, Майк…
– Да все правильно. Это былоизвестно заранее. Итак, – резюмировал Долан, –выдающийся Клуб Астры не получит ни меня, ни чего-либо от меня!