Как усмирить свою гордыню
Часть 12. Гордыня
Восемь смертных грехов и борьба с ними
Нам, людям, воспитанным в советское время, с детства внушалось, что гордость – чуть ли не главная добродетель советского человека. Помните: «Человек – это звучит гордо»; «У советских собственная гордость: на буржуев смотрят свысока». И действительно, ведь в основе любого бунта лежит гордость. Гордость – грех сатаны, первая страсть, которая появилась в мире еще до сотворения людей. И первым революционером был сатана.
Когда был создан мир ангельский, небесное воинство, один самый высший и могущественный ангел, Денница, не захотел находиться в послушании и любви к Богу. Возгордился своим могуществом и силой и возжелал сам стать как Бог. Денница увлек за собой многих ангелов, и произошла на небе война. Архангел Михаил и ангелы его сражались с сатаной и победили злое воинство. Сатана-Люцифер пал как молния с небес в преисподнюю. И с тех пор преисподняя, ад – это место, где обитают темные духи, место, лишенное света и благодати Божией.
Бунтарь-революционер не может не быть гордым, он продолжатель дела Люцифера на земле.
Коммунизм – это квазирелигия, и, как любое вероучение, он имеет свой «символ веры» и свои заповеди. Свои «мощи», «иконы», хоругви – транспаранты и крестные ходы – демонстрации. Только рай большевики предполагали построить на земле, без Бога, и, конечно, всякая мысль о смирении считалась смешной и нелепой. Какое еще смирение, когда «мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем».
Однако Бог поругаем не бывает, и сама история вынесла над большевиками свой суд. Рай без Бога построить не удалось, гордые замыслы были посрамлены. Но хотя коммунизм пал, гордости не стало меньше, просто она приняла другие формы. Говорить с современным человеком о смирении тоже очень непросто. Ведь рыночное капиталистическое общество, нацеленное на успех и карьерный рост, также основано на гордыне.
Хотя часто приходится слышать на исповеди, когда задаешь вопрос о грехе гордости, и такой ответ: «Чего-чего, а гордости у меня нет». Святителю Феофану Затворнику одна женщина пишет: «Говорила с духовным своим отцом и сказывала ему о себе разное. Он прямо мне сказал, что я горда и тщеславна. Я ему ответила, что я совсем не горда, но терпеть не могу приниженности и угодничества». И вот что ответил ей святитель: «Отпели прекрасно. Вы не давайте себя им в обиду, чтоб знали, что за вас голою рукою нельзя хватать. Вишь, выдумал называть как, да еще в глаза? Теперь и я вам приговорю: на что же лучшее доказательство, что вы горды, как отповедь ваша? Она не плод смирения. И зачем вам поперечить такому приговору. Лучше вам, не переча, положить вникать в себя хорошенько, нет ли, в самом деле, в вас сего зелья, крайне недоброго».
Святой Кассиан Римлянин говорит о гордости, что хоть она и стоит последней в списке восьми страстей, «но по началу и времени есть первая. Это самый свирепый и самый неукротимый зверь».
Гордыня, начавшись с тщеславия, может дойти до глубин адовых, ведь это грех самого сатаны. Ни одна из страстей не может вырасти до таких пределов, как гордость, в этом-то и есть ее главная опасность. Но вернемся к осуждению. Осуждать – значит судить, предвосхищать суд Божий, узурпировать Его права (в этом тоже страшная гордость!), ибо только Господь, знающий прошлое, настоящее и будущее человека, может судить о нем. Преподобный Иоанн Савваитский рассказывает следующее: «Раз пришел ко мне инок из соседнего монастыря, и я спросил его, как живут отцы. Он отвечал: “Хорошо, по молитвам вашим”. Затем я спросил об иноке, который не пользовался доброй славой, и гость сказал мне: “Нисколько он не переменился, отче!”. Услышав это, я воскликнул: “Худо!”. И только я сказал это, тотчас почувствовал себя как бы в восторге и увидел Иисуса Христа, распятого между двумя разбойниками. Я было устремился на поклонение Спасителю, как вдруг Он обратился к предстоящим ангелам и сказал им: “Изринте его вон, это антихрист, ибо осудил брата своего, прежде Моего суда”. И когда, по слову Господа, я изгонялся, в дверях осталась моя мантия, и затем я очнулся. “Горе мне, – сказал я тогда пришедшему брату, – зол сей день мне!”. ”Почему так?” – спросил тот. Тогда я рассказал ему о видении и заметил, что оставленная мной мантия означает, что я лишен покрова и помощи Божией. И с того времени семь лет провел я, блуждая по пустыням, ни хлеба не вкушая, ни под кров не заходя, ни с человеками не беседуя, пока не увидел Господа моего, возвратившего мне мантию», – повествуется в Прологе.
Вот как страшно выносить суждение о человеке. Благодать отошла от подвижника только оттого, что он сказал про поведение брата: «Худо!». Сколько же раз на дню мы в мыслях или словом даем свою беспощадную оценку ближнему! Каждый раз забывая слова Христа: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7: 1)! При этом мы в душе, конечно, говорим себе: «Уж я-то никогда не сделал бы ничего подобного!». И очень часто Господь для нашего исправления, чтобы посрамить нашу гордыню и желание осуждать других, смиряет нас.
В Иерусалиме жила одна девственница, которая шесть лет провела в своей келье, ведя жизнь подвижническую. Она носила власяницу и отреклась от всех земных удовольствий. Но потом бес тщеславия и гордости возбудил в ней желание осуждать других людей. И благодать Божия оставила ее за чрезмерную гордость, и она впала в блуд. Это случилось потому, что она подвизалась не из любви к Богу, а напоказ, ради суетной славы. Когда же она пришла в опьянение от демона гордости, святой ангел, страж целомудрия, оставил ее.
Очень часто Господь попускает нам впасть именно в те грехи, за которые мы осуждаем ближних.
Наши оценки ближнего очень неполны и субъективны, мы не только не можем заглянуть в его душу, но и часто вообще ничего не знаем о нем. Христос не осуждал явных грешников, ни блудниц, ни прелюбодеев, потому что знал, что земной путь этих людей еще не закончен, и они могут стать на путь исправления и добродетели. Только суд после смерти подводит последнюю черту всему тому, что сделал человек в жизни. Мы видим, как человек грешит, но не знаем, как он кается.
Как-то я вернулся с кладбища, куда меня пригласили отслужить панихиду, и женщина, позвавшая меня, попросила освятить ей машину. При освящении присутствовал один мой друг. Когда женщина уехала на уже освященной новенькой иномарке, он бросил фразу: «Да, не видно, чтобы она очень утруждалась, зарабатывая на эту машину». Тогда я рассказал ему, что у этой женщины большое горе, у нее не так давно убили сына… По внешности никогда нельзя судить о благополучии человеческой жизни.
В наше время появилось немало «ругателей» (как их называет апостол Иуда), которые постоянно находят поводы для возмущения церковной иерархией. Патриарх, видите ли, слишком много общается со светской властью, епископы все сплошь заражены стяжательством и симонией, батюшки тоже думают только о доходах и разъезжают на «мерседесах». Появились особые газеты и сайты, которые специализируются на обличении епископата. Им, видимо, кажется, что сейчас наступили уже те самые времена, когда «архиереи и в воcкресение Христа верить не будут». Полный, будто бы, упадок благочестия и церковной жизни.
Что движет этими людьми? Гордыня. Кто дал им такое право обличать архиереев и священников, и что дают эти обличения? Они только сеют вражду, смуту и разделение в сердцах православных людей, которым, наоборот, нужно сейчас объединяться.
Недостойные люди среди священников и епископов были во все времена, а не только в XX или XXI веке. Обратимся к «золотому веку» Православия, веку святости и расцвета богословия. IV век дал таких столпов Церкви, как святители Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Богослов, Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст и многие, многие другие. И вот что святитель Иоанн Златоуст пишет об этом «золотом веке»: «Что может быть беззаконнее, когда люди негодные и исполненные множества пороков получают честь за то, за что не следовало бы позволить им переступать церковного порога. Ныне грехами страдают начальники Церкви… Беззаконники же, обремененные тысячью преступлений, вторглись в Церковь, откупщики сделались настоятелями». Многие из святых епископов IV века, в том числе сам святитель Иоанн, были отправлены «разбойничьими соборами» иерархов в ссылку, а некоторые умерли в ней. Но никто из них никогда не призывал к расколу и разделению. Уверен, что за низложенными святителями пошли бы многие тысячи людей, если бы они захотели создать свою «альтернативную церковь». Но святые мужи знали, что грех раскола и разделения не смывается даже мученической кровью.
Не так поступают современные обличители, они предпочитают раскол подчинению священноначалию, это сразу же показывает, что ими движет все та же гордыня. Она лежит в основе любого раскола. Сколько сейчас появляется раскольничьих, катакомбных церквей, именующих себя православными! «Истинная православная церковь», «самая истинная православная церковь», «самая, самая истинная» и т.д. И каждая из этих лже-церквей считает по гордости себя лучше, чище, святее, чем все остальные. Та же страсть гордыни двигала и движет старообрядцами. Они раздробились на огромное количество старообрядческих «церквей», толков, согласий, которые не имеют общения между собой. Как писал святитель Феофан Затворник: «Сотни бестолковых толков и тысячи несогласных согласий». Это путь всех раскольников и еретиков. Кстати, все старообрядчество держится вовсе не на любви к старому обряду, а на гордыне и высоком мнении о своей исключительности и правильности и ненависти к патриарху Никону и его последователям – никонианам.
Но скажем еще немного о «ругателях», им следует вспомнить слова святителя Киприана Карфагенского: «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец». Церковь была, есть и будет, несмотря на недостоинство некоторых иерархов, которые были, как я уже говорил, во все века и времена. Судить их будет Бог, а не мы. Господь говорит «Мне отмщение, Аз Воздам» (Рим. 12: 19). А мы можем исправить Церковь только одним – нашим личным благочестием. Ведь мы – это тоже Церковь. «Спасись сам – и вокруг тебя спасутся тысячи», – говорил преподобный Серафим Саровский. А уж он это познал на собственном духовном опыте. Вот такие люди и являются той малой закваской, которая квасит все тесто. Небольшое количество дрожжей способно поднять целую квашню. Но, кстати, по моим собственным наблюдениям, у «ругателей» с личным благочестием и нравственностью, как правило, туго. Зато гордыни хоть отбавляй.
Одним из самых страшных и плохо излечимых видов гордыни является прелесть.
Прелесть – значит прельщение. Диавол прельщает человека, принимая вид ангела Света, святых, Богородицы и даже Самого Христа. Человеку прельщенному даются от сатаны величайшие духовные переживания, он может совершать подвиги, даже чудеса, но все это есть пленение бесовскими силами. А в основе этого лежит гордыня. Человек возгордился своими духовными трудами, деланием, совершал их из тщеславия, гордости, часто напоказ, без смирения, и тем самым открыл душу действию враждебных сил.
Случаи бесовского прельщения встречаются и в наши дни. Со мной в семинарии учился молодой человек, который очень усиленно молился и постился, но, видимо, с неправильным, несмиренным расположением души. Студенты стали замечать, что он целыми днями просиживает за книгами. Все думали, что он читает святых отцов. Оказалось, что он изучал книги по исламу и оккультизму. Перестал исповедоваться и причащаться. К сожалению, его не удалось вывести из этого состояния, и вскоре его отчислили.
Грех гордости, начинаясь порой с мелкого тщеславия и гордыни, может вырасти до страшной духовной болезни. Вот почему святые отцы называли эту страсть самой опасной и наибольшей из страстей.
Как же борются с гордыней, презрением ближних, самовозвышением? Что противопоставить этой страсти?
Святые отцы учат, что противоположная гордыне добродетель – любовь. Самая большая из страстей борется наивысшей добродетелью.
Как стяжать любовь к ближнему?
Как говорится, легко любить все человечество, но очень непросто любить конкретного человека со всеми его недостатками и слабостями. Когда Господа спросили: «Какая наибольшая заповедь в законе?», Он ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22: 37–39).
Любовь – это великое чувство, которое роднит нас с Богом, ибо «Бог есть любовь». В любви единственное счастье, она способна помочь преодолеть нам все трудности и победить гордость и эгоизм. Но не все правильно понимают, что такое любовь. За любовь часто ошибочно принимают те приятные ощущения, которые мы получаем, когда к нам хорошо относятся, но это не любовь. «Если вы будете любить любящих вас, какая вам польза? Не то же ли делают и мытари?» (Мф. 5: 46). Очень легко и приятно любить человека, находиться рядом с ним, когда он нас только радует. Но когда общение с ближним нас чем-то не устраивает, мы тут же меняем свое отношение к нему, часто до диаметрально противоположного: «от любви до ненависти один шаг». Но это значит, что мы любили не настоящей любовь, наша любовь к ближнему была потребительской. Нам нравились те приятные ощущения, которые были связаны с ним, а когда они исчезали, исчезала и любовь. Получается, что мы любили человека как вещь, нужную нам. Даже не как вещь, а как продукт, вкусную пищу, потому что о любимой вещи мы все же заботимся, например полируем кузов любимой машины, регулярно обслуживаем ее, покупаем всякие украшения и т.д. То есть даже в вещь, если мы любим ее, мы вкладываем свою заботу и внимание. И только пищу мы любим за ее вкус, не более; когда она съедена, она больше не нужна нам. Итак, истинная любовь дает, а не требует. И в этом и есть настоящая радость любви. Радость от получения чего-то – радость материальная, потребительская, а в дарении кому-то – истинная, вечная.
Любовь – это служение. В этом дает нам великий пример Сам Господь наш Иисус Христос, когда Он умыл ноги апостолам на Тайной вечери, сказав: «Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13: 14–15). И Христос любит нас ни за что-то (потому что нас не за что особенно любить), а просто потому, что мы Его дети. Пусть грешные, непослушные, духовно больные, но ведь именно больного, слабого ребенка родители любят больше всего.
Чувство любви не может существовать без наших усилий. Его нужно воспитывать в своем сердце, возгревать день за днем. Любовь – это сознательное решение: «Я хочу любить». И нужно делать все, чтобы это чувство не погасло, иначе наше чувство долго не протянет, оно станет зависеть от множества случайных причин: эмоций, нашего настроения, обстоятельств жизни, поведения ближнего и т.д. По-другому выполнить слова Христа невозможно, ведь нам заповедана любовь не только к близким – родителям, супругам, детям, но и ко всем людям. Любовь стяжается ежедневным трудом, но награда за этот труд велика, ибо ничто на земле не может быть выше этого чувства. Но в начале нам приходится буквально понуждать себя к любви. Например, пришел домой усталый, не жди пока тебе сделают приятное, сам помоги, помой, скажем, посуду. Одолело плохое настроение – понудь себя, улыбнись, скажи ласковое слово, не срывай раздражение на других. Обиделся на человека, считаешь его неправым, себя невиновным – понудь себя, прояви любовь и первым пойди примиряться. И гордость побеждена. Но тут очень важно не возгордиться уже своим «смирением». Так, воспитывая себя день за днем, человек дойдет когда-нибудь до того, что уже не сможет жить по-другому: у него будет внутренняя потребность дарить свою любовь, делиться ею.
Очень важный момент в любви – видеть ценность каждого человека, ведь в каждом есть что-то хорошее, просто нужно изменить свое часто предвзятое отношение. Только воспитывая в своем сердце любовь к ближнему, меняя свое отношение к нему, научаясь видеть в нем хорошие стороны, мы будем шаг за шагом побеждать в себе гордость и превозношение. Любовь побеждает гордость, ибо гордость есть недостаток любви к Богу и людям.
Как научиться любви к Богу? Полюбив Его творение – человека. Человек – это образ Божий, и невозможно любить Первообраз и без любви, неуважительно относиться к иконе, изображению Бога. Недаром апостол Иоанн Богослов пишет нам: «Кто говорит: “Я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4: 20).
Вместо заключения: «Царство Небесное силою берется»
Путь борьбы со страстями нелегок и тернист, мы часто изнемогаем, падаем, терпим поражение, иногда кажется, что сил больше нет, но снова встаем и начинаем бороться. Потому что путь этот единственный для православного христианина. «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф. 6: 24). Невозможно служить Богу и оставаться рабом страстей.
Конечно, ни одно серьезное дело не делается легко и быстро. Воссоздаем ли мы храм, строим дом, воспитываем ребенка, лечим тяжелобольного человека – всегда требуются очень большие усилия. «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11: 12). А стяжание Небесного Царства невозможно без очищения себя от грехов и страстей. В славянском переводе Евангелия (всегда более точном, образном) вместо глагола «берется» употребляется слово «нудится». И действительно, духовная работа требует не просто приложения усилий, но принуждения, понуждения, преодоления себя.
Как преодолеть гордыню и мнительность?
Приблизительное время чтения: 2 мин.
Вопрос читателя:
Здравствуйте, батюшка! Помогите мне преодолеть грехи и разобраться с причинами моего неадекватного поведения.
Меня очень задевают критические замечания в мой адрес. Я веду себя при замечаниях или агрессивно (воспринимаю в штыки, посылаю, словесно нападаю, говорю, что нельзя делать такие замечания, и получается ссора с близкими), или переживаю в себе, прокручиваю в голове (так бывает на работе при чужих людях). Предполагаю, это от воспитания в детстве, когда за меня все делали, жалели. Думаю, это грехи гордыня, мнительность, гнев. От мнительности тоже страдаю: переживаю из-за косых взглядов, неприятных диалогов, думаю, что обо мне подумали, правильно ли я сказала.
Мне это очень мешает по жизни, отнимает энергию, здоровье, мешает общаться с людьми возможно. Как мне побороть эти грехи, привычки? Что изменить в моем мышлении? Кому молиться для избавления от этого?
Отвечает протоиерей Андрей Ефанов:
Ну что же, когда речь о грехах, их надо исповедовать — каяться на исповеди и просить Бога о помощи в их преодолении. И, думаю, Вам бы не помешало самой в себе подумать (или с психологом поговорить) о том, что именно Вас так задевает в этих замечаниях.
Либо Вы к ним просто не привыкли — и тут надо научиться критику воспринимать спокойно: «Спасибо за замечание, мне надо над ним подумать». А потом садитесь и думаете, верно замечание или нет. Если верно, это хорошо: оно дает Вам шанс стать лучше, еще лучше, чем Вы есть. Если оно неверно, ну что же, мы все ошибаемся — и Вы, и другие люди, это бывает. Можно еще спросить человека, зачем он делает замечание. Вы с удивлением обнаружите, что в основном близкие делают замечание или чтобы помочь Вам стать еще лучше, или чтобы показать, что им не все равно, что происходит между ними и Вами. Например, Вы невнимательно отнеслись к кому-то, человека это задело и он Вам говорит об этом, потому что ему не все равно, есть между Вами внутренняя близость или нет. Мне кажется, это очень ценно. Форма замечаний бывает разная, не всегда приятная, но я Вам советую сейчас больше смотреть на их суть.
С посторонними то же самое. Часть замечаний по работе связана с налаживанием рабочего процесса, и тут без замечаний никак. И потом, замечания могут быть на самом деле попыткой дискуссии о том, как сделать работу лучше, и это же хорошо, это точка Вашего профессионального роста. С какими-то замечаниями Вы можете и не соглашаться, просто аргументируйте. А если они справедливы, то примите к сведению и улучшайте свою работу.
Насчет мнительности. Я Вас успокою, а может быть, расстрою, но дело в том, что в основном людям не очень много дела до других людей, если эти люди напрямую с ними самими не связаны. Так что можете быть уверены, что в основном никто о Вас не говорит. А если смотрят косо, причем часто, Вы подумайте, к чему бы это. Если люди смотрят нормальные, может быть, Вам стоит немного на себя посмотреть со стороны и понять, что можно подправить? Подумайте, это все может сослужить Вам очень добрую службу.
Православная Жизнь
Тот человек, который не борется со страстью тщеславия или делает это вполсилы, не со всем усердием и самоотвержением, не заметит, как душою овладеет гибельный сатанинский дух гордости.
Самое убийственное для души последствие гордости, что она лишается благодати Божией и остается совершенно беззащитной перед нападением злых духов и перечисленных выше страстей.
Преподобный Иоанн Лествичник считает, что гордость наиболее роднит человека с бесовскими силами и свидетельствует о духовном бесплодии души: «Гордый монах не имеет нужды в бесе, он сам сделался для себя бесом и супостатом». Кроме того, гордость может стать причиной впадения в блудные грехи, (а также) жестокосердия, беснования и даже психических расстройств: «Гордость есть отвержение Бога, бесовское изобретение, презрение человеков, матерь осуждения, исчадие похвал, знак бесплодия души, отгнание помощи Божией, предтеча умоисступления, виновница падений, причина беснования, источник гнева, дверь лицемерия, твердыня бесов, грехов хранилище, причина немилосердия, неведение сострадания, жестокий истязатель, бесчеловечный судья, противница Богу, корень хулы». «Гордость есть крайнее убожество души, которая мечтает о себе, что богата, и, находясь во тьме, думает, что она во свете». «Гордый подобен яблоку, внутри сгнившему, а снаружи блестящему красотою».
Укореняющихся в гордости людей бесам особенно легко обманывать: «Когда бес гордости утвердился в своих служителях, тогда, являясь им во сне или наяву в образе светлого Ангела или мученика, преподает им откровение таинств и как бы дар дарований, чтобы сии окаянные, прельстившись, совершенно лишились ума».
Есть разные степени одержимости гордостью: «Начало гордости – корень тщеславия; средина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, ненависть обличения; а конец – отвержение Божией помощи, упование на свое тщание, бесовский нрав».
Интересно, что дух гордости может скрываться даже за благодарением Бога и других людей и им вызываться: «Услышим, все хотящие избежать рва сего: весьма часто сия страсть получает пищу от благодарения, ибо она сначала не склоняет нас бесстыдно к отвержению Бога. Видал я людей, устами благодаривших Бога и возносившихся в мыслях своих. О сем ясно свидетельствует фарисей, сказавший: Боже, благодарю Тя (Лк. 18:11)».
Многие не видят своих грехов и считают себя совершенно невинными, потому что гордость может заполнять собой место всех других пороков. Часто люди осознают свою страсть лишь в момент приближения смерти: «Один почтенный муж сказал мне: ‟Положим, что есть двенадцать бесчестных страстей; если произвольно возлюбишь одну из них, то есть гордость, то и одна сия наполнит место прочих одиннадцати”». «Не знаю, как это бывает, что многие из гордых, не зная самих себя, думают, что они достигли бесстрастия, и уже при исходе из сего мира усматривают свое убожество».
Самым явственным признаком гордости есть неприятие обличений: «Отвергающий обличение обнаруживает страсть, а кто принимает оное, тот разрешился от уз ее». «Один премудрый старец духовно увещевал гордящегося брата, но сей, ослепленный, сказал ему: ‟Прости меня, отче, я не горд”. Мудрый же старец возразил: ‟Чем же ты, сын мой, яснее можешь доказать, что ты горд, как не тем, что говоришь: ‟Я не горд”?».
Гордость делает бесполезной нашу молитву и все другие добродетели: «Гордость есть потеря богатства и трудов. Воззваша, и не бе спасаяй, без сомнения, потому, что взывали с гордостью; воззваша. ко Господу, и не услыша их (Пс. 17:42), без сомнения, потому, что не отсекали причин того, против чего молились». «Тьма чужда света, и гордый чужд всякой добродетели».
По мысли преподобного Иоанна, именно гордость является одной из причин гонений и ненависти в отношении христиан, ибо «тать не любит солнца; гордый же уничижает кротких».
Бороться с гордыней намного труднее, чем с другими страстями, по той причине, что человек её у себя не видит. Поэтому преподобный Иоанн пишет, что «кто пленен гордостью, тому нужна помощь Самого Бога; ибо суетно для такого спасение человеческое (Пс. 59: 13)». Лучшими борцами с гордыней преподобный Иоанн считает монахов, а потому он расточает им множество похвал: «Монах, собственно, есть тот, кто имеет невозносящееся око души и недвижимое чувство тела. Монах есть тот, кто невидимых супостатов, даже и когда они бежат от него, призывает на брань и раздражает, как зверей. Монах есть тот, кто находится в непрерывном восхищении ума к Богу и спасительной печали. Монах есть тот, кто имеет такой навык к добродетелям, какой другие – к страстям. Монах есть непрестанный свет в очах сердца. Монах есть бездна смирения, в которую он низринул и в которой потопил всякого злого духа».
Пытаясь все-таки объяснить процесс появления и борьбы с тщеславием и гордыней, преподобный как бы от их лица говорит: «‟Мы не имеем ни начала, ни рождения, ибо мы сами начальницы и родительницы всех страстей. Немало ратует против нас сокрушение сердца, рождаемое от повиновения. Быть кому-нибудь подчиненными мы не терпим, посему-то мы, и на небе пожелав начальствовать, отступили оттуда. Кратко сказать, мы родительницы всего противного смиренномудрию, а что оному споспешествует, то нам сопротивляется. Впрочем, если мы и на небесах явились в такой силе, то куда ты убежишь от лица нашего? Мы весьма часто следуем за терпением поруганий, за исправлением послушания и безгневия, непамятозлобия и служения ближним. Наши исчадия суть падения мужей духовных: гнев, клевета, досада, раздражительность, вопль, хула, лицемерие, ненависть, зависть, прекословие, своенравие, непокорство. Есть только одно, чему мы не имеем силы противиться. Будучи сильно тобою биемы, мы и на сие тебе скажем: если будешь искренно укорять себя пред Господом, то презришь нас, как паутину”. ‟Ты видишь, – говорила гордость, – что конь, на котором я еду, есть тщеславие”. Преподобное же смирение и самоукорение посмеются коню и всаднику его и со сладостию воспоют победную оную песнь: Поим Господеви, славно бо прославися: коня и всадника вверже в море (Исх. 15:1) и в бездну смирения».
Также, чтобы победить гордыню, по мысли преподобного, нужно всегда помнить, что самые наши добрые дела суть дар Божий, так как только при помощи Его благодати мы можем совершать их. А возноситься чужими украшениями недостойно и безумно: «Превозносись только теми добродетелями, которые ты совершил прежде рождения твоего, а те, которые ты исполнил после рождения, даровал тебе Бог, как и само рождение. Какие ты исправлял добродетели без помощи ума, те только и твои, потому что Бог даровал тебе и самый ум. Какие подвиги показал ты без тела, те только и относи к твоему тщанию, ибо и тело не твое, а творение Божие».
Еще важно не забывать, что конец венчает дело и что неизвестно еще, не погубим ли мы награды за подвиги целой нашей жизни каким-нибудь поздним падением. В Евангелии есть пример, что некто и на браке возлежал, но после был осужден: «Не уповай на себя, пока не услышишь последнего о тебе изречения, памятуя, что и возлежавший уже на брачной вечери был связан по рукам и по ногам и ввержен во тьму кромешную» (Мф. 22:13).
Немаловажно также читать книги, повествующие о добродетелях святых отцов, подвиги которых кажутся превышающими самую природу: «Если мы сравним свои дела с делами этих великих светильников, то найдем, что мы еще и не вступали на путь их тщательного жития, и обета своего не соблюли, как бы следовало».
И наконец, необходимо постоянно иметь в памяти свои согрешения: «Гордость, – учит преподобный, – рождается от забвения своих грехопадений, и напротив, от памятования их снискивается смиренномудрие».
Отдельно преподобный говорит о порождении гордыни – хульных помыслах, в которых стыдно признаваться духовнику: «Выше сего мы слышали, что от злого корня и злой матери происходит злейшее исчадие, т. е. от скверной гордости рождается несказанная хула. Посему нужно и ее вывести на среду, ибо это не маловажное что-нибудь, но самый лютый из наших врагов и супостатов. И, что еще ужаснее, мы не можем без затруднения сказать, открыть, исповедать врачу духовному сии помыслы. Посему они часто многих повергали в отчаяние и безнадежность, истребив всю надежду их, подобно червю в древе». «Безбожный сей дух не только хулит Бога и все божественное, но и слова срамные и бесчестные произносит в нас, чтобы мы или оставили молитву, или впали в отчаяние».
Преподобный считает, что сам человек в возникновении подобных помыслов не виновен, а их внушают человеку бесы, так как они могут возникать даже в храме, во время совершения Таинств: «Часто во время Божественной литургии и в самый страшный час совершения Таин сии мерзкие помыслы хулят Господа и совершаемую Святую Жертву. Отсюда явно открывается, что сии нечестивые, непостижимые и неизъяснимые слова внутри нас не душа наша произносит, но богоненавистник бес, который низвержен с небес за то, что и там хулить Бога покушался. И если мои сии бесчестные и нелепые изречения, то как же я, приняв оный небесный дар, поклоняюсь? Как могу благословлять и в то же время злословить?»; «Никто не должен думать, что он виновен в хульных помыслах, ибо Господь есть сердцеведец и знает, что такие слова не наши, но врагов наших».
Нападают хульные помыслы не на всех, а более на тех, кто в ревности стремится угодить Богу: «Когда мы станем на молитву, то сии нечистые и неизрекаемые помыслы восстают на нас, а по окончании молитвы тотчас от нас отходят; ибо они не имеют обыкновения бороться с теми, которые против них не вооружаются». Ревностно подвизающихся в добродетелях хульные помыслы могут довести до отчаяния, «внушая им, что для них нет никакой надежды ко спасению и что они окаяннее всех неверных и язычников».
Также уязвимыми от подобных помыслов бывают не только люди, которые гордятся своими подвигами и достижениями, но и простые и кроткие: «Бес этот часто старается нападать на простейших по уму и незлобивейших, которые более других беспокоятся и смущаются от сего; о них можно сказать по справедливости, что все сие бывает с ними не от превозношения их, но от зависти бесов».
Бороться с хульными помыслами преподобный советует не с помощью усиления аскетических подвигов, ибо лукавый дух «иных истомил постом, не давая им ни малейшей ослабы», а игнорируя их проявление: «Кто презирает сего врага, тот от мучительства его освобождается, а кто иным образом ухищряется вести с ним борьбу, тем он возобладает. Хотящий победить духов словами подобен старающемуся запереть ветры». «Кого дух хулы беспокоит и кто хочет избавиться от него, тот пусть знает несомненно, что не душа его виновна в таких помыслах, но нечистый бес, сказавший некогда Самому Господу: Сия вся Тебе дам, аще пад поклониши ми ся (Мф. 4:9). Посему и мы, презирая его и вменяя за ничто влагаемые им помыслы, скажем ему: Иди за мною, сатано, Господу Богу моему поклонюся и Тому Единому послужу (см. Мф. 4:10); болезнь же твоя и слова твои обратятся на главу твою, и на верх твой снидет хула твоя в нынешнем веке и в будущем (см. Пс. 7:17)».
При этом преподобный настаивает, что нет другого способа борьбы с хульными помыслами: «Кто другим образом хотел бы победить беса хулы, тот уподобился бы покушающемуся удержать своими руками молнию. Ибо как настигнуть, состязаться и бороться с тем, который вдруг, как ветер, влетает в сердце, мгновенно произносит слово и тотчас исчезает? Все другие враги стоят, борются, медлят и дают время тем, которые подвизаются против них. Сей же не так: он только что явился – и уже отступил, проговорил – и исчез».
Еще важно не бояться рассказывать о таких хульных помыслах духовнику: «Один тщательный монах, претерпевая нападения от сего беса, двадцать лет изнурял тело свое постом и бдением; но как никакой не получал от сего пользы, то, описав на бумаге свое искушение, пошел к некоему святому мужу и, вручив ему оную, повергся лицом на землю, не дерзая воззреть на него. Старец, прочитав писание, улыбнулся и, подняв брата, говорит ему: ‟Положи, чадо, руку твою на мою выю”. Когда же брат оный сделал это, великий муж сказал ему: ‟На вые моей, брат, да будет грех сей, сколько лет он ни продолжался и ни будет продолжаться в тебе; только ты вменяй его за ничто”. После инок сей уверял, что он еще не успел выйти из кельи старца, как эта страсть исчезла. Сие поведал мне сам бывший в искушении, принося благодарение Богу».
Впрочем, преподобный замечает, что дух хулы наиболее нападает на тех, кто любит осуждать ближних. Кто прекращает это злое занятие, тот освобождается и от хулы: «Перестанем судить и осуждать ближнего, и мы не будем бояться хульных помыслов, ибо причина и корень второго есть первое».
Архимандрит Маркелл (Павук), духовник Киевских духовных школ