Добровольчество и волонтерство в чем разница
Волонтер и доброволец: в чем разница?
Казалось бы, два совершенно синонимичных друг другу названия. Но различия в оттенках смысла все же есть.
Новый толковый словарь русского языка Т.Ф. Ефремовой дает такие понятия: «Волонтер – тот, кто добровольно принимает участие в каком-либо деле», а «Доброволец – тот, кто добровольно берет на себя какую-либо работу, какие-либо обязанности».
Стоит отметить, что изначально слово «волонтер» заимствованное. Оно происходит от латинского «voluntas», что переводится как «воля, желание, хотение». В России его начали впервые использовать в употреблении в эпоху Петра I. Только звучало оно тогда «волонтур», что означало человека добровольно поступившего на службу в действующую армию. Слово же «доброволец» состоит из двух слов — «добро» и «воля», что означает – делай добро по собственной воле, не прося ничего взамен.
Человек всегда является добровольцем. Это состояние души. Только в нашей стране существует массовое явление добровольцев. А вот волонтером можно быть и один день в жизни. Так в чем же разница?
Волонтер руководствуется идеалами концепции права собственности по отношению к себе, то есть каждый человек пользуется полным и исключительным правом контроля и использования себя и своих возможностей и, следовательно, не обязан предоставлять никаких услуг кому-либо другому, если он не договаривался их предоставлять.
Идеал добровольцев лежит в традиционном образе русского человека, который приходит на помощь в нужный момент и в нужное время. Этот образ является частью нашей культуры. Одними корнями он уходит в православные образы самопожертвования за идеалы добра, а другими – в идеалы взаимопомощи тем, кто попал в беду.
Таким образом, видно, что смысловые различия в понятиях «волонтер» и «доброволец» есть. Но в современных условиях это уже не является самым существенным обстоятельством. Главное и у волонтеров, и у добровольцев есть одна общая цель — помогать, поддерживать, совершать добрые дела и делать мир лучше. И в их сердцах нет безразличия!
Объясняем по пунктам: что такое волонтерство
19 декабря 2019, 17:35
Мы начинаем серию материалов с ответами на самые важные вопросы, касающиеся волонтерства. В первой части мы расскажем о том, кто же такие волонтеры, чем они занимаются, что такое добровольческая организация и ресурсный центр, а также о том, какие документы регламентируют работу добровольцев.
Кто такой волонтер (доброволец)?
Слово «волонтер» произошло от латинского «voluntarius» – добровольный. В России волонтер и доброволец – это равнозначные понятия, обозначающие человека, который добровольно и безвозмездно выполняет какую-либо работу или занимается общественной деятельностью. Доброволец вкладывает в дело, которым занимается, свои навыки и время.
Стать волонтером может любой, профессия и взгляды на мир не имеют значения. Несовершеннолетним добровольцам нужно разрешение от родителей, а детей младше 14 лет во время волонтерских работ должны сопровождать официальные представители. Точное определение волонтера и возможные цели добровольческой деятельности прописаны в Федеральном законе «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)».
Волонтерство может быть как индивидуальным, так и групповым. Например, если вы в одиночку или вдвоем с другом вышли и убрали мусор с берега реки, то можно считать, что вы уже экологические волонтеры.
В любом случае следует помнить, что волонтерская деятельность – это серьезный инструмент социального, культурного, экономического и экологического развития страны.
Какую деятельность может осуществлять волонтер (доброволец)?
Существует множество направлений, в которых добровольцы могут проявить себя и принести пользу обществу. В числе основных – социальное, культурное, экологическое, медицинское и спортивное волонтерство. Добровольцы ездят в дома престарелых, общаются с пожилыми людьми, восстанавливают старинные усадьбы, проводят археологические раскопки, ищут пропавших людей, ведут наблюдения за птицами и помогают работе крупных мероприятий.
Волонтером можно стать, не выезжая за пределы родного города, а можно посвятить ему все лето – например, уехав в серф-лагерь на Камчатку или добровольцем на остров Кижи.
Часто добровольцы помогают тем, кто не может помочь себе сам: бездомным, детям-сиротам, людям с инвалидностью и тем, кто пострадал от природных и техногенных катастроф.
Сегодня популярно событийное волонтерство, когда люди помогают на конкретных мероприятиях. Самые яркие примеры таких событий – это Олимпийские игры в Сочи в 2014 году и Чемпионат мира по футболу в 2018 году.
Волонтерство может быть разовым или системным. Можно принять участие в одной акции или помогать регулярно, вступив в какую-либо волонтерскую организацию.
Что такое волонтерская организация?
Волонтерская организация – это сообщество людей, которые готовы безвозмездно делиться своими ресурсами, силами, временем, умениями и профессиональными навыками на благо других людей. Волонтерские организации объединяют добровольцев, обеспечивая их обучение, координацию и поддержку.
Часто волонтерская организация вырастает из небольшой группы людей, которых сначала объединила конкретная социальная проблема, а со временем они поняли, что могут помогать системно: регулярно, более качественно и продуманно. Волонтерская организация может помогать конкретной группе людей (например, беженцам или сиротам) или же решать задачи в определенной области (сохранение культурного наследия, экологическая безопасность).
Кроме того, волонтерские объединения могут создаваться при образовательных, медицинских, и коммерческих организациях.
Волонтерская организация может объединяться с другими добровольческими проектами, чтобы реализовать свои программы, или же работать самостоятельно. По закону добровольческая организация должна проводить инструктаж для волонтеров и обязательно назначать координатора для каждого проекта.
Что такое ресурсный центр добровольчества?
Ресурсный центр добровольчества – это региональная организация, которая занимается поддержкой и развитием волонтерства. Такая организация координирует волонтеров, снабжает их методическими материалами, а также обучает лидеров волонтерских объединений эффективному управлению. Например, в Москве такой организацией выступает центр «Мосволонтер» – там можно узнать о волонтерских программах, интересных городских событиях и акциях. К 2024 году такие центры появятся в каждом регионе России.
Воспользоваться услугами ресурсного центра добровольчества может любая организация: образовательная, социальная, некоммерческая или бизнес-структура. Ресурсные центры нужны для того, чтобы создать на региональном уровне эффективную систему поддержки добровольчества и обеспечить ее развитие на постоянной основе.
Список региональных ресурсных центров, в частности, представлен на сайте Ассоциации волонтерских центров.
Перечень документов, регламентирующих добровольческую деятельность
На международном уровне добровольческую деятельность регламентирует Всеобщая декларация прав человека, принятая в 1948 году. Она закрепляет право человека на его ответственность перед обществом.
В 1990 году в Париже была принята Всеобщая декларация волонтеров, где обозначили главные принципы движения, его смысл и цели. В 2001 году в Амстердаме также провозгласили Всеобщую декларацию добровольчества – она гласит, что все люди в мире должны иметь право добровольно посвящать свое время, талант, энергию другим людям или своим сообществам посредством индивидуальных или коллективных действий, не ожидая финансового вознаграждения. Декларация – это документ, положения которого не носят строго обязательный для выполнения характер и лучше отталкиваться от законов, которые действует на территории нашей страны.
В России добровольческую деятельность регулируют несколько федеральных законов. Основной документ, который регулирует деятельность добровольцев в России, – федеральный закон № 135 «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)», принятый в 1995 году. В феврале 2018 года его доработали и внесли изменения. В законе прописаны понятия, связанные с волонтерством, права и обязанности добровольца и организаторов волонтерской деятельности, а еще – порядок взаимодействия органов власти с волонтерскими организациями. Кроме того, в ряде регионов приняты местные законы о волонтерской деятельности.
В 2018 году утверждена Концепция развития добровольчества (волонтерства) в России до 2025 года. Документ, в частности, предусматривает развитие методической, информационной, консультационной, образовательной и ресурсной поддержки деятельности по привлечению волонтеров к работе в учреждениях социального обслуживания населения, образования, здравоохранения, оказанию помощи при возникновении чрезвычайных ситуаций. Согласно концепции, добровольчество планируется развивать в различных профессиональных и социальных группах, возрастных категориях, семейных формах с учетом региональных и местных условий волонтерской деятельности.
Существуют и региональные нормативные акты, которые регулируют волонтерскую деятельность. Например, в Москве действует регламент Департамента соцзащиты от 2015 года «взаимодействия организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, организаций по работе с семьями с детьми Департамента социальной защиты населения города Москвы с негосударственными, социально ориентированными некоммерческими, общественными и волонтерскими организациями».
В 2016 году появился регламент взаимодействия Департамента здравоохранения города Москвы и организаций, подведомственных Департаменту здравоохранения города Москвы, с социально ориентированными некоммерческими организациями. Учреждениям предписывается «оказывать содействие по внедрению добровольческих проектов и программ НКО в медицинских организациях», выявлять лучшие практики и распространять их дальше.
В Санкт-Петербурге действует Положение об организации и использовании труда добровольцев в государственных учреждениях социального обслуживания населения города. В нем прописаны достаточно строгие правила допуска волонтеров: например, они обязаны иметь медкнижку и справку о несудимости.
Регламенты взаимодействия волонтерских организаций с бюджетными учреждениями созданы пока не во всех регионах. После того, как региональные власти установят регламенты по конкретному направлению деятельности госучреждения, руководители учреждений должны будут создать специальные положения о работе с НКО и волонтерами.
В следующем материале мы расскажем о том, как волонтеры взаимодействуют с благополучателями и различными организациями.
Иллюстрация: Екатерина Колосовская
Добровольчество и волонтерство в чем разница
Известно, что 2018 год был объявлен президентом Путиным Годом волонтера и добровольца. Возникает вопрос — для чего государству понадобилось популяризировать этот род занятий, резко повышая его престиж? Попытаемся в этом разобраться, тем более что есть основания полагать, что помимо декларируемых существуют и неявные, скрытые причины всплеска внимания к волонтерскому движению.
Начнем с того, что еще в 2013 году либеральный «Комитет гражданских инициатив» выдвинул законопроект «О добровольчестве (волонтерстве»). Тогда же председатель КГИ А. Кудрин отметил, что «можно говорить о зарождении в России независимого и самостоятельного волонтерского движения». Стоит заметить, что господин Кудрин явно говорил не о том массовом добровольческом движении, которое существовало во времена СССР. Оно, так же как и советское движение наставничества на производстве, наших либералов если и интересует, то только с точки зрения «заимствования» формы этих движений и подмены устоявшихся понятий чем-то совершенно другим (но об этом ниже).
Тогда выдвинутый Кудриным законопроект не был принят Думой, но о нем не забыли.
В 2017 году тема волонтерства стала активно освещаться в СМИ. Среди множества мероприятий, посвященных этой теме, весьма показательна состоявшаяся в мае в Москве международная конференция «Волонтерство: направления исследований и вклад в укрепление мира и устойчивое развитие». Ее организаторы — ВШЭ и «Программа добровольцев ООН» при поддержке «Программы развития ООН» и «Рыбаков Фонда». Обратим внимание на теплое единство международных структур ООН и «Вышки» в продвижении этой темы и перейдем к принципиально интересным новшествам, озвученным на этом мероприятии.
В конференции принял участие общепризнанный гуру социального предпринимательства — профессор Лестер Саламон, основатель и руководитель Центра исследований гражданского общества Университета им. Джонса Хопкинса (США). И вновь — отметим связь этого гуру с «Высшей школой экономики»: с 2014 года Саламон возглавляет Международную лабораторию в ВШЭ. В своих последних книгах «Новые горизонты филантропии», «Финансовый рычаг добра. Новые горизонты благотворительности и социального инвестирования» профессор описал новые явления, которые уже проявились на Западе в сфере благотворительности, казалось бы, почти никак не связанной с рынком. Так вот здесь, по мнению профессора, происходит революция, «сравнимая с Большим взрывом» (!?). В сферу благотворительности на смену традиционным грантам приходят инструменты финансового рынка — такие, как кредиты, кредитные гарантии, облигации, страхование и др. И (что для Л. Саламона совершенно естественно) стремление к достижению общественного блага инвесторы сочетают со «вполне понятным желанием окупить инвестиции».
Итак, получается, что Запад «умудрился» финансово использовать благотворительные движения — и явно не по мелочи, откупаясь от налогов, а крупно, и теперь это новшество продвигают и в России?
Но и это не всё. Помимо скрытых финансовых возможностей, обнаруженных и используемых бизнесом в движении волонтерства, в нем есть и значительные социально-политические перспективы, а иначе для чего бы это движение так активно раскручивали, называя «передовой технологией, служащей развитию»?
Именно об этом говорил на той же конференции профессор Лев Якобсон (научный руководитель Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ), заявивший также о беспрецедентном росте волонтерского движения в мире и у нас в стране.
Впрочем, относительно роста масштабов российского волонтерства цифры разнятся: по разным источникам, волонтеров от 1,4 до 7 млн человек. А вот в мире, по утверждению Якобсона, каждый седьмой житель Земли (а это 1 млрд!) принимает участие в волонтерской деятельности. Учитывая то, что волонтерами обычно становятся наиболее инициативные и активные люди, понятно, что не только бизнес, но и любую власть не может не заинтересовать такой масштабный человеческий ресурс.
Пока лишь можно предположить, что на волонтерство делается ставка как на глобальный мировой проект. Не случайно на уровне ООН несколько лет назад была принята резолюция о вкладе волонтерства в обеспечение целей устойчивого развития и поставлена задача синхронизации развития волонтерства с целями устойчивого развития. А в 2020 году ООН планирует проведение глобального саммита по волонтерству, подготовке которого и была, собственно, посвящена описываемая нами конференция.
В конце января 2018 года Госдума приняла законопроект о статусе волонтерских организаций, а 5 февраля президент подписал Закон, который вступает в действие с 1 мая сего года.
В законе, во-первых, уравниваются понятия «волонтерство» и «добровольчество». Насколько это правомерно, трудно сказать, ибо волонтерам (например, в спорте) предоставляли денежные компенсации на питание, спецодежду, проезд и прочее. В отличие от них доброволец помогает по зову души и бесплатно. Теперь же, как прописано в законе, траты добровольцев тоже будут компенсироваться, в частности, им будет обеспечена господдержка в питании, приобретении спецодежды, в предоставлении помещения во временное пользование, оплата проезда к месту назначения, оплата страховки и еще многое другое.
Итак, как мы видим, в сферу прежде бесплатной благотворительной деятельности вносится существенный коммерческий элемент.
Во-вторых, новый закон устанавливает правовой статус добровольца (волонтера), организаторов добровольчества и волонтерских организаций. Создавать волонтерские организации могут как НКО, так и физические лица (которые привлекли граждан к волонтерской работе и руководят их деятельностью).
Закон закрепляет новые полномочия федеральной исполнительной власти по поддержке и привлечению волонтеров для решения социальных задач. Но не напрямую! Госструктурам придется действовать лишь через НКО и волонтерские центры. То есть и в этой сфере государство отдает в руки НКО свои социальные обязанности, оставляя за собой лишь «почетную» миссию — финансирование.
Наконец, в-третьих, стоит обратить внимание на пункт о создании единой информационной системы добровольцев, в которой будут храниться сведения о волонтерах, организациях волонтерской деятельности и волонтерских организациях. Портал этот будет находиться в ведении федеральных органов исполнительной власти.
И хотя в законе оговаривается, что доброволец может сообщить о себе лишь те сведения, которые сочтет нужным, но, как мы знаем, у нас ведомственная инструкция подчас оказывается сильнее закона. И что может потребовать указать от добровольца волонтерская организация — никто не знает.
Итак, новый закон претендует на то, чтобы ввести в сферу правового контроля и регламентации ту область деятельности, которая прежде была личным делом каждого человека. Даже не будем особенно заострять внимание на ряд лазеек в законе, которые могут быть использованы в неблаговидных (коррупционных) целях, но отметим главное впечатление от него — в нем проглядывает желание «приручить» и использовать добровольчество.
И тут стоит задаться вопросом — а для чего российской власти нужно движение волонтерства? Флагману нашей либеральной экономической мысли «Высшей школе экономики» оно нужно как некий финансовый ресурс и способ управления достаточно большой массой неравнодушных людей. А что видит в этом движении власть? Хочется верить, что этот социальный и человеческий ресурс нужен ей как один из ключевых факторов того самого «рывка» или «прорыва», о котором было заявлено в недавнем Послании президента Федеральному собранию.
Но даже если этому поверить — сумеет ли власть довести реализацию этих планов до конца? Или, как уже было не раз, либеральные исполнители превратят ее в полную противоположность под благие заклинания о выполнении властных инициатив?
Так, декларируемая забота о правах ребенка превращалась в ужасы ювенальщины, включая рынок детей. А следование либеральным образовательным стандартам привело к деградации школы, и не известно, как ее теперь восстанавливать.
Есть ли уверенность, что с добровольчеством не будет того же самого?
К тому же у российского добровольчества существует специфика, отличающая его от западного волонтерства. У нас добровольчество традиционно было понятно и принято чаще всего при экстренных ситуациях — войнах, катастрофах и прочих бедах, когда надо навалиться «всем миром», когда иначе никак нельзя.
И дело здесь не в черствости наших людей, а, напротив, в особой деликатности — не будут они бросаться помогать, когда об этом не просят. Западный человек, помогая «Гринпис» спасать китов, бессознательно или сознательно делает из этого шоу. Нашим соотечественникам китов тоже жалко, но массово не вдохновляет — такая работа всё же для отдельных энтузиастов.
Сегодня добровольцы — это товар штучный. Каждый, кто помогает больным, сиротам, старикам — лично замотивирован на эту трудную и непрестижную работу. Очевидно, что в нынешнем потребительском обществе, ориентированном на успех, таких людей немного.
Так как власть намерена привлекать волонтеров? Как их мотивировать? Как закрепить их в этом служении?
Здесь надо учесть и важный психологический момент — среди волонтеров часто происходит «выгорание». И оно неизбежно будет происходить, если волонтер не будет понимать ценности и значения своей деятельности, не будет видеть той цели, ради которой он ее осуществляет. Материальная сторона добровольца не интересует, и уж никак она не может быть его основной мотивацией. Мотивация же типа «попробовать свои силы», «узнать, на что способен» может сработать лишь поначалу. Но потом-то обязательно возникнут вопросы о смысле деятельности. Так какими смыслами намерено «зацепить» этих людей государство?
Если власть не направит энтузиазм добровольцев на что-то серьезное, на тот же обещанный модернизационный рывок, то общество либо эту «приманку» проигнорирует, либо если и поддастся на нее, то очень скоро разочаруется.
А лимит подобных разочарований, как нам кажется, уже исчерпан. И как бы нам с введением в эту деликатную сферу западных «платных» стандартов, вообще не лишиться добровольчества как особого русского явления.
Волонтер vs доброволец: как предпочитают называть себя активные граждане
Казалось бы, смысловые различия между словами «волонтер» и «доброволец» неочевидны. Это синонимы. Но, задумавшись по просьбе социологов над оттенками смыслов, респонденты обнаружили нюансы. 24 февраля на семинаре Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ доцент факультета социальных наук Олег Оберемко выступил с докладом «Представления волонтеров о самих себе и своем мире».
В основу выступления легли результаты эмпирического исследования, проведенного в трех субъектах России: Самарской области, Пермском и Краснодарском краях. Все три региона отличаются достаточно высокой активностью гражданского общества, однако в каждом используется своя организационная модель. Если Самарская область тяготеет к самостийной модели, то в Пермском крае развита поддержка на официальном уровне, причем характер такой поддержки близок к либеральным формам управления, тогда как в Краснодарском крае применяются скорее советские образцы организации работы с молодежью.
Олег Оберемко уточнил, что доклад посвящен не столько реальности, сколько когнитивным аспектам: то есть в большей степени тому, что думают о себе и своей деятельности волонтеры, нежели тому, как они функционируют. Семантика самоопределения представителей гражданского общества изучается преимущественно посредством качественных методов, раскрывающих категориальный аппарат через анализ понятий, в которых люди осмысливают свою повседневную жизнь волонтеров. Саму же реальность с относительно большим успехом показывают количественные методы, вместе с тем упрощая и обобщая ее. Поэтому, по мнению докладчика, социология стремится к объединению обоих подходов.
При проведении опроса в формате интервью для исследователей в первую очередь было важно соблюдение не статистической, а концептуальной репрезентативности. Выборка осуществлялась экспертным путем. До выезда в регионы производился мониторинг виртуального пространства для составления списков формальной и неформальной гражданской активности. Одновременно из представителей административных структур, вузов и иных образовательных учреждений, журналистов и блогеров из молодежной среды регионального центра формировался список экспертов, имеющих представление о ландшафте волонтерства в данном субъекте. В результате для участия в исследовании было выделено в каждом регионе до 10 организаций, функционирующих в его центре и двух других крупных городах.
Доклад построен на ответах на вопрос о предпочтении между словами «волонтер» и «доброволец». Изначально исследователи не предполагали ответы на этот вопрос анализировать, поскольку он служил мостиком к обсуждению «серьезной» темы. Однако материал оказался настолько интересным, что на нем было написано две статьи (выходят в «Социологическом журнале» и журнале «Социологические исследования») и подготовлен представленный доклад.
В локальном масштабе «волонтеры» и «добровольцы» занимаются одинаковой деятельностью и тождественны по своим социальным характеристикам
Казалось бы, смысловые различия между словами неочевидны: это слова-синонимы, их значение в равной мере понятно носителям русского языка, оба слова употребляются в сходных контекстах и для обозначения одних и тех же референтов. Однако респонденты, задумавшись по просьбе интервьюеров над оттенками смыслов, обнаружили нюансы. С одной стороны, большинством отмечается большая частотность употребления термина «волонтер». Слово является универсальным, так как, фонетически адаптируясь под каждый язык, оно тем не менее остается единым для международной среды, а следовательно, закрепленное за ним значение общепринято и понятно на мировом уровне. С другой стороны, возможно, именно потому, что слово воспринимается как заимствованное из западноевропейских языков, оно кажется россиянам эмоционально отчужденным. Тогда как слово «доброволец» называют более «душевным», «родным», «теплым».
Примечательно, что мнение совпадает у респондентов разных поколений. Несмотря на вовлечение молодежи в международные системы информации и коммуникации, слово с русскоязычным корнем по-прежнему остается ближе его заимствованного аналога. В сопоставлении двух слов заложено и стратификационные различия: сказывается то обстоятельство, что «волонтерство» употребляется в официальном языке госструктур, из-за чего дистанционировано в «народном восприятии».
Мотивация использования того или иного термина для характеристики человеком своей деятельности бывает различной. Предпочтение с давних пор известного понятия «добровольчества» может символизировать уход от настоящего для приобщения к исторической традиции. Однако для тех, кому не нравится, что история часто военизирована, слово «волонтерство», наоборот, становится способом диссоциации от нее. Другим мотивом для выбора одного из терминов обычно является его модность.
Самоидентификация, хотя и является субъективным взглядом человека на себя и свои действия, неизбежно соотносится с внешним институциональным контекстом
Впрочем, отвечая на вопрос из зала, наблюдается ли ощутимая разница в поведении тех респондентов, которые привыкли называть себя «волонтерами», и тех, кто определяет себя термином «доброволец», Олег Оберемко ответил, что не установил между ними существенного расхождения. Можно говорить о некой большей интегрированности первых в международный англоязычный контекст, но в целом как в глобальном, так и в локальном масштабе «волонтеры» и «добровольцы» занимаются одинаковой деятельностью и тождественны по своим социальным характеристикам.
Докладчик также отметил, что внутри добровольческого движения условно выделяются так называемые «событийные» и «помогающие» волонтеры. Одни нацелены на внешнюю презентацию своих функций через участие в форумах, фестивалях и иных мероприятиях подобного рода, другие же ориентированы на «реальные» действия поддержки нуждающейся аудитории. Эти категории требуют развития разных социальных навыков.
В ходе обсуждения представители Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ добавили, что в России довольно слабо развито формальное добровольчество через институты НКО, в то время как точно измерить численность неформальных волонтеров весьма проблематично, поскольку причисляют ли себя к ним респонденты, зависит от формулировки задаваемых в анкетировании вопросов.
Во время дискуссии по итогам выступления Олега Оберемко прозвучал вопрос, почему для исследователей так важно разбираться в картине мира волонтеров. Докладчик объяснил, что через осмысление самоопределения граждан решается управленческая задача привлечения населения к общественным практикам. На сегодняшний день в государствах с капиталистическим строем процент участия людей в активных инициативах заметно выше, и для нашей страны стоит вопрос о формировании среды, благоприятной для развития соответствующих социальных установок. Ведь самоидентификация, хотя и является субъективным взглядом человека на себя и свои действия, неизбежно соотносится с внешним институциональным контекстом, поскольку нельзя быть волонтером в отрыве от общества, в котором человек через добровольчество берет на себя определенную роль и функциональную нагрузку.
Галина Шляхова, стажер-исследователь Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора