До чего напивается писатель
Кто как напивается
Воин-ракетчик напивается до отделения головной части
Летчик — в улет
Машинист — в гудок
Космонавт и автогонщик — в отрыв
Взрывник — вдрызг
Старьевщик и антиквар — в хлам
Пожарный — в дым
Железнодорожник — в дрезину
Плотник — в доску
Лесоруб — до треска
Танкист — до лязга
Сапожник — в стельку
Портной — в лоскуты
Стекольщик — до остекления
Моряк — до качки
Писатель — до ручки
Журналист — до точки
Садовник — в дренаж
Банщик — в угар
Металлург — до искр
Геолог и шахтер — до залегания в пласт
Нефтяник — в мазут
Лесник — в шишку
Грибник — в поганку
Охотник — в охотку
Мясник — в мясо
Трубочист — в сажу
Печник — в копоть
Парфюмер — до появления запаха
Извозчик — в дугу
Конюх — в уздечку
Шофер — в баранку
Электрик — в отключку
Оратор — до крика
Певец — до хрипа
Музыкант — до звука
Диктор — до потери дикции
Укротитель — до рыка
Работник зоопарка — до рева
Дачник — в редиску
Повар — в сосиску
Кулинар — в котлету
Официант — в салат
Бондарь — в бочку
Винодел — в пробку
Сомелье — в штопор
Пивовар — до появления пены
Работник столовой — в бифштекс
Работник ликероводочного завода — в градус
Модник и щеголь — в лоск
Математик — в ноль
Аналитик — до ухудшения анализов
Физкультурник — в лежку
Гимнаст — в растяжку
Футболист — в аут
Боксер — в нокаут
Теннисист — в ракетку
Бейсболист — в бейсболку
Балерина — в шпагат
Спортивный арбитр — в свисток
Шахматист — до мата
Циркач — до трюка
Артист — до откалывания номера
Химик — до выпадения в осадок
Костоправ — до хруста
Врач — до состояния наркоза
Студентки из мединститута — до потери пульса
Студентки из политехнического — до потери сопротивления
Бухгалтер — до забалансового состояния
Медсестра — до размещения в койке
Врач лор — в соплю
Лаборант — в мензурку
Донор — в пробирку
Муж — до появления храпа
Жена — до появления брани
Таможенник — в пошлину
Нарколог — в эфир
Наркоман — в дурман
Работник правопорядка — в мусор
Буйный человек — до недержания
Новый русский — до братания
Работник налоговой полиции — до шмона
Депутат — в мандат
Гаишник — в жезл
Малолетние — до детской неожиданности
Фотолюбитель — до потери выдержки
Фотограф — в диафрагму
Риэлтел — до обездвиживания
Мелиоратор — до обезвоживания
Собаковод — до лая
Животновод — до поросячьего визга
Кинолог — до виляния хвостом
Дизайнер интерьеров — до состояния дискомфорта
Модельер — до потери стиля.
Как пьют русские писатели: рассказы трактирщиков
В январе 1908 года в газете «Русское слово» появился фельетон, посвященный взаимоотношению русских писателей и алкоголя. Arzamas приводит его полностью
«Русские писатели пьют преимущественно очищенную, но не брезгуют и пивом, которое спрашивают всегда бокалами. Когда средства позволяют, русские писатели охотно требуют и коньяку, предпочитая хорошим, но дорогим маркам плохие, но зато дешевые вина русские писатели пьют редко — только когда их угощают, — что же касается ликеров, то склонности к ним не чувствуют, предпочитая повторить коньяк, чем перейти на ликер.
В отношении закуски русские писатели требуют преимущественно той закуски, которой за наименьшую цену полагается наибольшее количество. Многие пьют совершенно не закусывая или совершают обряд ерша, заключающийся в том, что каждую рюмочку водки заглатывают глотком пива. Минеральную воду русские писатели не пьют, но квасу требуют, и притом со льдом.
Русские писатели пьют в кредит-с, хотя некоторые пьют и на наличные или в рассрочку платежа. Иногда русские писатели оставляют заложника и затем его выкупают. В отношении, так сказать, емкости русские писатели идут непосредственно за купцами, причем и рюмки среднего размера — поменее купеческого и поболее общегражданского — называют у нас писательскими. Некоторые русские писатели пьют до положения риз, но большая часть русских писателей отличается хорошей закалкой и ума не пропивает. Напившись, русские писатели или целуются, или ругаются, а некоторые произносят речи на тему об искусстве или рассказывают про авансы, которые они получили и пропили — или собираются получить и пропить. Замечено между прочим, что суммы этих авансов русские писатели по большей части значительно преувеличивают».
Буфетчик ресторана «Вена»
В «Капернауме» Капернаумами называли трактиры по всей стране, где можно было не только поесть и выпить, но и провести время в приятной компании и общении. В Петербурге название «Капернаум» закрепилось за трактиром на Владимирском проспекте. Среди завсегдатаев были Куприн
и Мамин-Сибиряк; кроме дешевой выпивки и приятного общества журналистов и писателей привлекал бильярдный стол. Не последнюю очередь в популярности места играло его удачное географическое расположение.
— Скажите, пожалуйста, что и как пьют русские писатели?
— Водку-с. Закуску спрашивают мало. Бывают, которые начинают прямо с пива.
— А вина?
— Не уважают-с. Старые писатели — те, действительно, требовали винца и толк понимали, а у нынешних, кроме водки, никакой продукт не идет.
— И много пьют?
— Пьют зло-с. Злее писателя один только мастеровой пьет-с.
У Федорова
У Кюба Ресторан находился на углу Большой Морской улицы и Кирпичного переулка. Среди его посетителей были Дягилев, Нежинский, Шаляпин, Мамонтов. Ресторан был очень дорогим, поэтому писатели чаще описывали его, чем пили в нем. «Кюба» упоминается в произведениях Чехова, Аверченко и других.
«Русские писатели совершенно не спрашивают шампанского, хотя есть группа писателей, которые ничего, кроме шампанского, не спрашивают даже к раннему завтраку. Ликеры русские писатели спрашивают по большей части такие, каких не существует вовсе. Русские писатели не дегустируют, а пьют залпом. На чай дают щедрее нефтяников, и разве только кораблестроительные инженеры дают на чай щедрее русских писателей».
Официант в дорогом ресторане
В театральном клубе
— Ох, русские писатели, эх, русские писатели… Чего только не пьет русский писатель! Вот разве джину не пьет еще и пель-элю не спрашивает. Но и до этого дойдет! Все пьет русский писатель, здорово пьет русский писатель, большой кредит нужен русскому писателю, ибо много может вместить русский писатель.
— А пьют ли русские драматурги?
— И курица пьет, как же не пить русскому драматургу? Но драматург на четвертом месте по емкости. В первую голову идет по емкости публицист, за ним беллетрист, после поэт, а затем уж драматург.
Таковы результаты нашей беспристрастной анкеты. Выводы сумеет сделать сам читатель.
До чего напивается писатель
Плотник напивается в доску, сапожник напивается в стельку, во что напивается мент и что одевает женщина раз в году и то на ходу? женщина год раз доска мент ход плотник сапожник стелька
Это старая английская загадка, точнее её неправильный перевод. Правильно так: «Что одевает женщина раз в год, и то на ходу?».
Ответ: «Наряжает елку». В англ. языке елку не «наряжают», а «одевают». (http://www.newsland.ru/Blog/View/user/1018498/id/39960/)
оригинале эта загадка звучит приблизительно так: Сапожник напивается в стельку, плотник напивается в доску. Во что напивается гаишник, если женщина это надевает на себя не часто?
И ответ: В НАРЯД.
Мент в звездочки. А женщина раз в году может одевать поношеное платье, когда под рукой ничего нет например. Скажем торопиться. Версия не очень, но сообразить лучше не смог)
Во первых я водку ненавижу, даже по празникам не пью, а как предлагают разбиваю у всех на глазах (вот такой вот я сумасшедший) а другие подробности я даже и не знаю
В полосатуб палку а женщина раз в году надевает шубу снегурочки или же тулуп деда мороза а на ходу потому что салат дорезала курицу проверяла и т.п
Женщина надевает раз в году новогодний наряд, а мент напивается в новогодний “наряд” (новогодний наряд это как новогоднее дежурство)
мент напивается в то, что женщина одевает один раз в год. … Мент напивается в наряд (женщина одевает один раз в год новогодний наряд).
Мне уже задавали такой вопрос, но потом когда я сказала, что не могу на него ответить, он уже и сам забыл ответ. Скажите ответ.
12 великих писателей, которые пили как не в себя
Про крепкую дружбу между тружениками слова и зелёным змием написано столько, сколько наши герои вместе взятые не написали за всю свою жизнь. Но почему бы и нет, коль уж для некоторых алкоголь был не просто катализатором творчества, а смыслом жизни. К тому же всегда интересно, чем травили себя признанные гении.
Эрнест Хемингуэй
Старина Хем вошёл в историю не только как великий писатель — он отличился и на алкогольных полях. Как настоящий литератор, он жил одним днём, а потому веселился так, как другие даже не подозревают. До хорошего это не довело: одним из диагнозов, мучивших Хемингуэя на исходе лет, был как раз цирроз печени. А вот как, по словам обвиняемого, выглядело его обычное утро:
«Утро — два стакана виски с содовой и льдом, к обеду — французское вино, ближе к вечеру — три-четыре бутылки виски с друзьями, на ужин — кьянти из оплетенной бутылки, литра четыре или пять».
Как он любил говорить, «выпивка — это способ достойно завершить прожитый день» и «виски — это пища не для желудка, а для души». Декалитры алкоголя употреблялись не только ради вдохновения, но и как средство для заглушения растущих проблем с психикой.
Однако не стоит считать, будто Хемингуэй употреблял всё без разбора, лишь бы горело. В летописи вошла его любовь к таким прославленным коктейлям, как ромовый дайкири (десять частей рома, одна часть сахара и четыре части сока лайма, лёд) и чуть менее ромовый по своей эффективности мохито. До сих пор на улицах старой Гаваны, ставшей пристанищем старику в последние годы жизни, толпы туристов интересуются у местных жителей, где можно выпить тот самый мохито по рецепту Хемингуэя. Местные жители, как один, утверждают, что Хем пил в «этом самом кафе» ещё при их бабушках.
Кстати, рецепт довольно прост:
— 1,5 чайной ложки коричневого сахара;
— 0,5 лайма;
— 30 мл светлого рома (лучше Habana Club или Ron Varadero);
— 3 крупных веточки свежей мяты;
— содовая вода (можно тоник);
— лёд колотый.
«Профессионалы» утверждают, что дайкири нравился легендарному писателю гораздо больше, нежели мохито. Мы склонны верить, что такому алкогольному гурману, как Хемингуэй, в общем-то было приятно употреблять оба «культурных» символа Острова свободы.
Эдгар Алан По
На первый взгляд, фраза «конченый алкаш» звучит слишком грубо, чтобы её можно было употребить в адрес великого писателя. Но самый отпетый литературный алкоголик XIX века Эдгар Алан По отчасти заслуживает это неприятное клеймо.
По отдавал предпочтение крепким напиткам, например абсенту. Не брезговал и коктейлями, предпочитая «Сазерак», в основе которого как раз и присутствует «зеленый».
Изначальный рецепт «Сазерака»:
— 50 мл коньяка;
— 10 мл абсента;
— 1 кубик сахара;
— 2 дэша биттера «Пишо»;
— лимонный твист.
Сергей Есенин
«Прокатилась дурная слава, что похабник я и скандалист» — кому принадлежат эти автобиографические строки? Даже если бы выше не было подписи и портрета, надеемся, ты бы всё равно узнал. Как наверняка знал про легендарные и весьма тёплые отношения Сергея Александровича с зелёным змием.
Образ лирического героя в кабаке, пожалуй, самое искреннее и одновременно печальное, что когда-либо создавала великая русская поэзия. А что нужно для того, чтобы подобрать самые правильные и точные слова к описанию винного балагана? Увы, но только пить. «Москва кабацкая», может, и не прославила Есенина (хотя в народных массах и среди учеников школ популярны исключительно эти стихи, нежели красивые баллады про клён), но однозначно показала его как человека. А человеком он был несчастным и очень талантливым.
О пристрастии поэта к алкоголю известно, наверное, всем. Многие считают, что пагубная привычка и стала причиной его гибели. Известно, что, находясь в Америке, он напивался порой до эпилептических припадков. Однако во многом благодаря этому мы приблизились к тайне трагичной русской души.
А что же предпочитал великий русский поэт? Как-то он написал:
«Пил я водку, пил я виски,
Только жаль, без вас, Быстрицкий».
Так вот, Сергей Александрович, как и все русские поэты и писатели, пил всё. Всё, что было в кабаке, — от водки до шампанского (ежели были деньги). Хотя надо признать, что вино, ликёры и джины с биттерами среди творческой интеллигенции, да ещё в постреволюционной Москве, спросом не пользовались. Вот раньше писатели, во времена Куприна…
Эрих Мария Ремарк
Светский лев, сноб, авантюрист с тёмной, печальной историей не обошёл стороной бутылку. Страдающий от многочисленных депрессий и комплекса неполноценности, Ремарк залечивал их двумя способами — романами с красивыми женщинами и алкоголем. Для него алкоголь стал своеобразной анестезией, позволяющей забыть о тех кошмарах, к которым он был вынужден возвращаться по долгу своей литературной деятельности. Кстати, как солдат выдающейся карьеры он не сделал, служа в гвардейской резервной дивизии, но насмотрелся в госпитале на умирающих товарищей. Впрочем, обо всём этом подробно написано в книге. Кстати, ранение Пауля Боймера осколками гранаты в шею, левую ногу и правую руку было начисто списано с того ранения, которое получил сам Эрих Мария.
Все его рассказы отчасти пропитаны терпким ароматом кальвадоса. «Что ты будешь делать, когда война закончится? — Пить, чтобы забыть всё. — А если не поможет? — Всё равно буду пить».
Также к бутылке его толкала чересчур противоречивая и вспыльчивая натура. Сам же он после прекращения запоев винил себя за впустую потраченное время: «Сколько времени выпито и прокурено… Когда я, наконец, займусь работой…». Но вино, кальвадос и водка всё чаще побеждали душевный порыв к работе.
Джек Лондон
Вот что сам Лондон писал про свои пристрастия:
«Мой распорядок исключал алкоголь только утром: первый стакан я выпивал, лишь окончив свою тысячу слов. После этого и до обеда я уже не считал стаканов и был всё время под хмельком. Перед ужином я снова подкреплялся. Старая история! Чем больше я пил, тем больше мне было нужно для достижения желаемого результата. Вскоре меня уже перестали удовлетворять коктейли. Мне было некогда возиться с ними, да и желудок мой столько не вмещал. Виски действовал куда сильнее. Его требовалось меньше, а результат был ощутимее. Теперь мою предобеденную порцию составляли пшеничный или ржаной виски, смеси выдержанных вин, а в конце дня — виски с содовой».
Не брезговал писатель и пивом. Приезжая в каждый новый город, он первым делом спешил в пивную, где за кружкой хмельного напитка узнавал все новости города и медленно доходил до кондиции. А ведь всё идёт из детства. Впервые алкоголь он попробовал в пять лет, а в четырнадцать напивался до потери сознания. Так что держи детей подальше от бара, любезный читатель.
Скотт Фитцджеральд
Френсис Фитцджеральд — типичный пример того, как слава за шкирку притягивает людей к порокам.
После выхода в марте 1920 года романа «По эту сторону рая» Фицджеральд стал богатым и успешным. Через месяц он женился на Зельде Сэйр, с которой они начали прожигать жизнь. Счастливые молодожёны сменяли вечеринки поездками на курорты, сопровождаемыми морем выпивки и даже наркотиков. Так что нет ничего удивительного в тех выходках, которые вытворяла парочка (например, появление в голом виде на театральной премьере).
Добром это не кончилось ни для кого. Зельда, чьё поведение и раньше смущало (нормальный человек даже в приступе ревности не будет бросаться с лестницы), оказалась больна шизофренией. Пока суженая проходила лечение в многочисленных лечебницах, Френсис (просим прощения у дорогого читателя за фамильярность, но писать его фамилию довольно сложно) вернулся в Голливуд, переквалифицировался в сценаристы и… от отчаяния стал пить ещё больше. В итоге жизнь, казалось, наладилась.
Он так и остался успешным писателем, зарабатывал немалые деньги и даже нашёл себе новую возлюбленную, однако продолжал пить, превращаясь в настоящее животное. Впрочем, зелёный змий истощил его организм, и в 1940-м писателя не стало после очередного сердечного приступа. Спустя восемь лет в пожаре, случившемся в клинике, погибла Зельда. Все эти годы она постоянно разговаривала с мужем, отказываясь верить, что его нет.
Все его произведения про «великую Америку эпохи джаза» пропитаны этой горечью вымученного, бесконечного веселья и ожиданием близкого конца. И не только экономического, но и морального.
А после такого трагического вступления не будет лишним упомянуть про любимый напиток автора. Им стал джин, поскольку писатель считал, что якобы после него не так ощущается алкогольное амбре. Писатель предпочитал коктейль «Джин Рики»:
— 50 мл джина;
— 10 мл сока лайма;
— 100 мл содовой;
— кусочек лайма.
Сергей Довлатов
Великий русский эмигрант писал почти так же, как пил, — резко, без лишних метафор и выпендрёжа. Во всех его произведениях, какое ни возьми, русские герои пьют. Алкоголь по Довлатову — неотъемлемая часть того самого загадочного русского бытия. А пьянство представляется обязательным атрибутом загадочной русской души, элементом нации.
Сам Довлатов ненавидел свои запои и, даже не употребляя впоследствии алкоголь много лет, писал о необратимой тяге к нему: «Помню о ней, проклятой, день и ночь…» Некоторые связывают так называемую жизненность его рассказов с тем, что в его произведениях алкоголики подчистую оказывались порядочными людьми, а люди, сторонящиеся спиртного, напротив, вызывали недоверие. Иногда (разумеется, не всегда) это является некой закономерностью.
Пил Довлатов водку. Он считал, что без языка человек теряет 80 % своей личности, а без алкоголя — столько же процентов национальной идентификации. Потому выбор пал на беленькую. «Гармония таится на дне бутылки», — писал он.
Кстати, фраза «Выпил — весь день свободен» встречается в довлатовском «Компромиссе», хотя доподлинно неизвестно, кто же является первоисточником фразы — он или поэт Шпаликов.
Чарльз Буковски
Ну куда же без него! Пожалуй, единственный автор, чьи отношения с алкоголем напоминали взаимную любовь двух остепенившихся пожилых людей: бесконфликтные, с глубоким взаимоуважением. Для него алкоголь даже не был допингом. Скорее, чем-то само собой разумеющимся.
Опьянение для себя он открыл ещё в глубоком детстве и уже тогда понял, кто станет спутником всей его спорной, противоречивой жизни. В 24 года писатель погрузился в десятилетний запой, из которого его вытащили врачи. В прямом смысле вытащили его проспиртованную душу наружу, пока тот умирал от внутреннего кровотечения. Доктора предупредили, что с алкоголем лучше завязать, иначе второй раз чуда не произойдёт. Но из больницы Чарльз отправился прямиком в бар, где вдрызг напился. Очнувшись от сильного похмелья, Буковски обнаружил, что всё ещё жив, и, связав сей факт с божественным знамением, не изменял своей привычке ежедневно выпивать столько, сколько требует душа. А требовала она чрезмерно много.
Даже когда прославился, он не изменил привычному распорядку: играть на скачках, писать почти каждую ночь, слушая классическую музыку и попивая красное вино. Кстати, к винному напитку он питал особую страсть, как, собственно, и к пиву. Не брезговал традиционным для американских писателей средством дойти до кондиции — виски. Кстати, на основе виски Чарльз делал весьма занятный коктейль под близким ему по духу названием «Старомодный»:
— 50 мл виски или скотча;
— 3 мл биттера «Ангостура»;
— 2 куска тростникового сахара.
Трумен Капоте
Человек с печальным пронзительным взглядом Трумен Капоте пристрастился к алкоголю во время работы над своим главным бестселлером — «Хладнокровное убийство». Слишком велико было напряжение во время сочинительства, тем более в одного из прототипов своего героя — Перри Смита — Капоте влюбился. А зря: Перри ждал электрический стул.
В общем-то, алкоголь стал последним гвоздём в крышку гроба: Капоте умер от цирроза печени. Ну и помимо целого направления в литературе, он популяризовал напиток, который знаком всем школьникам и студентам, — «Отвертка». Для приготовления этого коктейля потребуется водка и апельсиновый сок — просто смешай их в пропорции 3:7 и выпей в память о Трумене. Славный же был писатель.
Уильям Фолкнер
Алкогольное истощение, белая горячка, язвенная болезнь, электрошоковая терапия, ранения головы, переломы ребер, падения с лестниц и лошадей, сломанные позвонки, лихорадка, болезни внутренних органов, дрожание рук, провалы в памяти — вот типичные симптомы закоренелого алкоголика, которые испытал на своём веку нобелевский лауреат, один из столпов американской литературы Уильям Фолкнер. Так и не скажешь, глядя на серьёзные произведения и опрятный внешний вид, что дозу спиртного этот почтенный джентльмен получил практически с молоком матери. Да просто он родился в семье алкашей. Познакомил его со спиртным дед, дав ему однажды допить оставшийся в бутылке пунш. В итоге к 18 годам будущий писатель пил как заправский алкоголик.
Во время службы в армии мертвецки пьяный Фолкнер упал вместе с самолётом, совершая тренировочный полёт. Зато есть что вспомнить на закате лет!
А если серьёзно, то 30 лет запоя стали самыми плодотворными для Фолкнера. И пускай в России этот автор малоизвестен, но благодаря своей невероятно дурной привычке он заслужил место в пантеоне проспиртованных писателей.
Разумеется, самым тяжёлым периодом в жизни для Уильяма стал сухой закон, во время которого он пил суровый напиток алабамских фермеров — кукурузный спирт. В остальное время предпочитал мятный джулеп, который состоял из виски, чайной ложки сахара, льда и веточки-другой мяты. Подавался коктейль в металлическом бокале.
Николай Гоголь
Великий русский мистификатор и обличитель комичной убогости в душах был страстным гурманом. Писатель утверждал, что «есть пельмени без мяса — это как пить водку без закуски». С помощью подобной еды писатель развлекался за столом — обмакивал галушки в сметану и пытался закинуть их в рот собеседнику. Знакомые терпели. Но речь не об этом, а о том, что, по мнению Николая Васильевича, без закуски не употребляется, — о водке.
Алкоголиком он никогда не был, однако употребить рюмку-другую для него не было проблемой. Бывалоча, зайдут они в трактир с актером М. С. Щепкиным — и давай пускаться во все тяжкие. Винам он давал, по словам Михаила Семеновича, названия «Квартальный» и «Городничий» — как у добрых распорядителей, устраивавших и приводящих в набитом желудке всё в должный порядок. А жженке (самогону), потому что зажженная она горит голубым пламенем, давал имя Бенкендорфа — знаменитого цепного пса при дворе Николая I.
Венедикт Ерофеев
Имя автора бессмертной поэмы о саморазрушительном величии русского народа «Москва — Петушки» — Венички Ерофеева — крепко связано с алкоголем. Сам роман изобилует бесконечными рецептами алкогольных напитков. Да и само произведение — это взгляд через призму «Ханаанского бальзама».
Знавшие Ерофеева говорят, что пил Веничка почти каждый день. Он пил как выполнял долг, как ходил на работу. Правда, у него были свои отношения со спиртным: он мог выпить бешеное количество водки — и, как говорится, ни в одном глазу. Вдрызг пьяным Веничку никто не видел — всегда трезвые глаза, умные речи. К тому же пьяниц он сам ненавидел. Будучи изрядно выпившим, он был способен вести интеллектуальные беседы, изящно потягивая виски или коньяк из тусклого стакана.
Когда его упрекали, мол, Вень, это мешает работать, он отвечал: «Захочу — могу совсем не пить. Но если не возьму в рот ни глотка, у меня тут же появится безумная тяга к работе». Попивал он не потому, что ему не хотелось работать, а из-за жуткой физической боли, которая не прекращалась после операции. Да и душевное состояние писателя, метавшегося по жизни, словно крыса в клетке, не давало ни малейшего повода завязать с губительным увлечением.
Кстати, алкоголь не мешал творческому мышлению самого своеобразного русского писателя. Во время написания трагедии «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» для поднятия тонуса за каждую страницу текста жена выдавала ему по сто грамм виски.